Ее Катя из фильма «Вам и не снилось» совершила маленькую революцию. После выхода картины на экраны с миллионами советских мальчишек стало твориться что-то странное. Они вдруг перестали смотреть в сторону высоких статных одноклассниц и выстроились в очередь, чтобы поднести портфель тем, кого еще совсем недавно называли «заморышами».

Ирония судьбы заключалась в том, что Татьяна Аксюта, исполнительница роли школьницы Кати, на тот момент давным-давно была замужем, а аттестат зрелости получила больше пяти лет назад.

Это был голос из детства — высокий, хрупкий и немного застенчивый:

— Интервью для «Атмосферы»? Я не против, давайте попробуем.

Вот так — легко и просто — решились многомесячные попытки договориться о встрече с главной героиней картины «Вам и не снилось» Татьяной Аксютой. Мы искали ее через Российский Молодежный театр, где она когда-то работала. Через приемные высших руководителей Первого канала, где сейчас трудится ее муж. В какой-то момент даже появились мысли, что влиятельный супруг актрисы — директор музыкальных программ Первого канала Юрий Аксюта — специально скрывает свою вторую половину от чужих глаз. Позже, когда я высказала эту версию Татьяне, она лишь звонко (ну почти как в том самом фильме) рассмеялась:

— Да что вы? Зачем же меня скрывать? Просто я сама не очень-то люблю давать интервью. Но у вашего журнала очень хорошее название.

Встречаться с журналистами Татьяна не любит по причине вполне тривиальной. Ей, ставшей открытием восьмидесятых, уже надоело в сто двадцать первый раз рассказывать о прославившем ее на всю страну фильме.

— Почему так? Вам не нравится эта картина?

Татьяна: «Мне иногда становится даже немного стыдно, когда начинают хвалить мои актерские способности: „О, какая замечательная роль, вы там так прекрасно сыграли!“ Но дело-то в том, что я ничего не играла! В тот момент все совпало: желание зрителей видеть такую трогательную героиню и мое внутреннее состояние».

Как бы там ни было, фильм «Вам и не снилось» режиссера Ильи Фрэза произвел эффект разорвавшейся бомбы. Еще бы: главной героиней, из-за которой бросается из окна современный Ромео, оказалась вовсе не высокая длинноногая красотка, а она — маленькая и беззащитная «серая мышка», с толстыми стеклами в нелепых очках и торчащими ушами.

«Тебя хочется прижать к себе и никому не давать в обиду», «Готов носить тебя всю жизнь на руках, моя Слепуха», — каждый день Татьяна Аксюта получала мешки писем со всего Советского Союза. Мальчишки предлагали ей свою дружбу, витиевато изъяснялись в любви. А она — представьте! — только двадцать лет спустя целиком посмотрела эту картину.

Татьяна: «Ну не могла я видеть себя на экране! Примерно то же самое чувствуешь, когда слышишь впервые свой голос на диктофоне. Сразу думаешь: „Боже, какой противный тембр. Неужели это я?“ Так и со своим собственным изображением. Я спокойно смотрела фильм, но когда шли эпизоды с моим участием, закрывала глаза. Зато на игру моих партнеров смотрела с удовольствием. Именно они, на мой взгляд, и есть главное достоинство фильма».

С партнерами Тане действительно повезло. Ее кинородителями были Ирина Мирошниченко и Евгений Герасимов. Она входила в кадр с Леонидом Филатовым, Еленой Соловей и Лидией Федосеевой-Шукшиной. С особым пиететом Аксюта относилась к Татьяне Пельтцер, которая играла бабушку Романа. И если в фильме противная старушенция не больно-то жаловала пассию своего внука, то в реальной жизни между двумя Татьянами сложились очень доверительные отношения. Даже когда годами позже Татьяна Аксюта забеременела, первой, кто узнал эту новость, стала Татьяна Ивановна Пельтцер.

Татьяна: «Если почти всех главных героев утвердили достаточно быстро, то нашего Ромку искали мучительно долго. С кем я только ни пробовалась — и из МХАТа молодых актеров приглашали, и театральные училища обходили по нескольку раз. Уже подготовительный период закончился, съемки вот-вот должны начаться, а героя все нет. Ситуация абсолютно зашла в тупик, когда ассистент режиссера вдруг вспомнила, что в Питере живет талантливый мальчик по имени Никита Михайловский, — когда-то, совсем еще ребенком, он снимался в фильме „Дети как дети“. Все решили, что сейчас он уже подрос и, может быть, подойдет для роли. В срочном порядке нашли Никиту, вырвали его из Ленинграда. И утвердили практически без проб».

Никита Михайловский был актером от бога. В свои шестнадцать лет он, казалось, знал о жизни много больше, чем все его именитые партнеры. Хотя режиссер Илья Фрэз любил делать по пять-шесть дублей, Никита играл все с первого раза. Впрочем, слово «играл» — это не о нем. Никита просто входил в кадр и жил — безо всяких усилий и актерских потуг.

Судьба Никиты сложилась трагически: в двадцать семь лет актер и художник, которому прочили великое будущее, умер от рака. Сгорел буквально за несколько месяцев.

Татьяна: «До сих пор жутко вспоминать одну сцену из фильма. Там моя Катя вместе с Ромкой сидят в ночном кафе-стекляшке и рассуждают о войне, последней корочке хлеба, о жизни и смерти. Катя говорит: „Давай умрем вместе, в один день“. А Ромка отвечает: „Нет, я — мужчина, я должен быть первым“. Поскольку фильм снимали с конца, во время работы над этой сценой мы с Никитой практически не были знакомы, да к тому же довольно смутно представляли, что мы сейчас играем. Но до сих пор не могу забыть, с какой недетской уверенностью он сказал эти слова. Фраза оказалась роковой».

— Никита, который тогда учился в девятом классе, знал, что партнерша старше его на семь лет и уже давно замужем?

Татьяна: «Думаю, поначалу он и не ожидал, что я уже такая взрослая девушка. Но дело в том, что сам он, несмотря на свой юный возраст, был довольно серьезным и самостоятельным человеком. Так что в этом плане у нас с ним никаких проблем не возникало».

— А вы не знаете, почему на роль школьницы пригласили именно вас — замужнюю даму, выпускницу театрального училища?

Татьяна: «На самом деле все произошло довольно случайно — как это часто бывает в моей жизни. Я слышала, что перед подготовкой к фильму ассис-тенты специально обходили театральные училища — чтобы взять человека не с улицы, а более-менее подготовленного. Ведь выдержать полный съемочный день для обычного ребенка было бы очень утомительно. Я помню, что тогда на пробы к фильму ездила половина нашего курса. Ну, и я не осталась в стороне. По какой-то причине настроение в день проб у меня было просто ужасное. И это, как мне казалось, очень заметно — я уже позже видела те фотопробы. Но потом мне рассказывали, что когда Фрэз увидел мой снимок, он без раздумий сказал: «Это — то, что мне нужно».

Ее узнают на улицах до сих пор. Причем именно как Катю из «Вам и не снилось». Один дядечка в возрасте, встретив Татьяну в троллейбусе (она по странной прихоти до сих пор ездит в общественном транспорте), честно признался:

— Я вас вспомнил по ушам. Такие уши забыть невозможно!

Странное дело: когда мы встретились с Татьяной, первое, на что обратила внимание лично я, — это глаза. Грустные, но с затаившимися смешинками в уголках. Наверное, именно по этому взгляду немного затравленного, но обаятельного создания ее и выделил из всех остальных претенденток Илья Фрэз.

Татьяна: «А вот я сама очень удивляюсь, что меня узнают и по сей день. Хотя, конечно, сегодня это случается довольно редко. Но знали бы вы, что творилось сразу после выхода фильма! Многие мальчишки не ограничивались любовными посланиями и приезжали в гости лично. Один парень, к примеру, долгое время выдавал себя за телефонного мастера, постоянно приходя ко мне чинить якобы неважно работающую линию. А однажды мне даже крепко попало из-за моих поклонников. После окончания института я пошла работать в Центральный Детский театр (ныне — Российский Молодежный театр — Авт.). И вот однажды меня вызывает директор и начинает с порога делать внушение: „Аксюта, что ж это делается? Как же вы допустили такое?“ Я стою, ничего не понимаю. Слово за слово — оказывается, кто-то из почитателей стащил мою фотографию, которая висела в фойе театра. Второй портрет пришлось вешать повыше — чтобы никто не смог дотянуться. Но, к моей великой радости, сегодня такого ажиотажа вокруг моей персоны нет».

— Неужели это повод для ра-дости? А как же актерское тщеславие?

Татьяна: «Не знаю, наверное, оно во мне отсутствует. Конечно, когда ко мне подходит человек с самыми искренними чувствами и говорит: «Вы — моя юность», это приятно. Но ведь люди разные бывают и реагируют на знакомое лицо тоже по-разному. Никогда не забуду, как однажды повела себя Елена Соловей. Дело было во время съемок «Вам и не снилось». В перерыве мы с Еленой Яковлевной решили заскочить в магазин. Стоим в очереди, вокруг все начинают шептаться. Я вижу, что самой Елене Яковлевне вся эта суета жутко неприятна. Наконец одна женщина из толпы осмелилась, подошла к нам и так издалека начинает: «Ой, знаете, вы так похожи на одну актрису, ее зовут Елена Соловей…» Елена Яковлевна невозмутимо отвечает: «Ну что вы, да разве Елена Соловей будет в очереди стоять?!»

Лично мне популярность помогла всего один раз. Я должна была ехать на какой-то фестиваль в Алма-Ату, но опоздала на самолет. Стою в шоковом состоянии: меня ведь в Алма-Ате люди встречают, а я в Москве торчу, и все билеты на ближайшие рейсы распроданы. И вдруг смотрю — в газетном киоске продают журнал с моим портретом на обложке. Короче, в Алма-Ату я улетела буквально на следующем самолете".

— После такого дебюта от предложений новых ролей пришлось, наверное, отбиваться руками и ногами?

Татьяна: «Для меня всегда был важнее театр, чем кино. Хотя кроме „Вам и не снилось“ судьба подарила мне еще несколько кинопроектов, которые я вспоминаю с благодарностью. Например, „Сказку странствий“, где я снималась вместе с Андреем Мироновым. Вот за этот фильм мне не стыдно, потому что там у меня была серьезная возрастная роль — от девочки до совсем взрослой барышни. В этом фильме уже имелось поле для актерства, для развития внутреннего образа. Да и снимали мы по всему миру — в красивейших замках Румынии и Чехии».

— Как вам работалось с Андреем Мироновым? Он ведь был народным кумиром…

Татьяна: «Ну, особо мы не партнерствовали. У Андрея Александровича тогда умер отец, и он очень тяжело переживал его уход. Да и к тому же моя внешность всегда вводила людей в заблуждение. Многим казалось, что я еще совсем ребенок и со мной можно разве что в игрушки поиграть. Вот и Андрей Миронов, который был на съемках вместе со своей дочкой Машей, пытался устроить ее досуг — в играх со мной. И только ближе к концу съемок он признал меня „за свою“ и даже пригласил на какую-то взрослую вечеринку в свой номер».

— Больше заметных ролей у вас не было…

Татьяна: «Не случилось. Зато я двадцать лет проработала в своем родном театре. Много поездила по миру со спектаклями».

— Но сейчас в Российском Молодежном театре вы не работаете, и там даже не знают номер вашего телефона…

Татьяна: «А я ушла на пенсию — актрисам-травести полагается заслуженный отдых после двадцатилетнего стажа. Причем ушла совершенно самостоятельно. Все-таки я — взрослый и достаточно трезвомыслящий человек, поэтому понимаю, что вечно скакать по сцене в роли девочек и зверушек невозможно. Я хорошо помню тот момент, когда мы, выпускники ГИТИСа, пришли в театр: в некоторых спектаклях детей играли травести, которым было далеко за тридцать. Я тогда подумала: „Боже мой, как это ужасно!“ Поэтому когда мой возраст подошел к критическому, я ушла. У меня даже пенсионная книжка есть — все как полагается».

— По сцене не скучаете?

Татьяна: «Нет, совершенно. Я даже когда в театр прихожу, спокойно смотрю спектакли — уже как обычный зритель. Ну и к тому же я не сижу без дела. Примерно год назад я абсолютно случайно встретила своего коллегу — он рассказал, что работает заместителем директора по культурно-массовой работе парка «Сокольники», что у них в недавно отреставрированном Детском доме творчества будет много разных кружков и сейчас они ищут преподавателей. «Ой, я бы с большим удовольствием вела бы, к примеру, драмати-ческий кружок», — говорю я ему. И тут выясняется, что сейчас как раз есть вакансия. Так я оказалась в «Сокольниках». Кстати, на этом совпадения не закончились. Обычно я набираю в группу детей, которые уже умеют читать и писать, — чтобы легче было репетировать пьесы. Исключение сделала только для одного мальчика дошкольного возраста. Уж больно он оказался сообразителен, к тому же имя соответствовало — Константин Сергеевич. И знаете, что выяснилось чуть позже? Константин Сергеевич оказался сыном одноклассницы Вадима Куркова, с которым мы вместе снимались в фильме «Вам и не снилось».

Случайностей в жизни Татьяны действительно не счесть. Да что там: даже актрисой она стала вовсе не потому, что грезила об этой профессии с детства. Нет, наша героиня была девушкой серьезной. И видела себя только историком. В том, что изучать дела давно минувших дней — ее призвание, Таня нисколько не сомневалась. Но вот незадача — на историческом факультете Московского пединститута ее просто не заметили. Два года подряд она пыталась доказать преподавателям свое право на место под солнцем. Но — тщетно. Каждый раз она недобирала одного заветного балла для поступления. Ситуацию спасла соседка по дому, которая преподавала в знаменитой «Щепке». Она посоветовала неудавшемуся историку попробовать себя на артисти-ческом поприще — ведь на всех школьных вечеринках Таня всегда была заводилой, участвовала и в КВНах, и в самодеятельных постановках, только сама к этим забавам серьезно не относилась. Документы в ГИТИС Аксюта, тогда еще Таня Голубятникова, подавала одной из последних, за два часа до закрытия приемной комиссии. Зато поступила с первой же попытки.

ГИТИС подарил ей не только профессию, но и любимого человека. Еще на вступительных экзаменах она заметила высокого стройного парня с интересной внешностью и пикантным прибалтийским акцентом. И сердце екнуло — это ОН. На втором курсе Татьяна Голубятникова и Юрий Аксюта официально оформили свои отношения.

— Обычно в столь юном возрасте женятся по одной банальной причине — девушка ждет ребенка…

Татьяна: «Нет-нет, наша дочь Полина появилась на свет намного позже, где-то через шесть лет совместной жизни. А поженились мы оттого, что в те годы нравы были суровые, — если молодые не расписаны, вместе жить нельзя. Первое время мы с Юрой снимали комнату, но всегда помнили: в любой момент к нам могут прийти и вежливо попросить освободить помещение. А однажды был вообще очень неприятный случай. Мы ездили отдыхать в Прибалтику и на пляже, чтобы сэкономить время, вместе заскочили в одну кабинку для переодевания. Ох и досталось же нам тогда от бабулек-дежурных! И развратниками нас называли, и всякие другие слова поминали. Не могу сказать, чтобы родители Юры очень обрадовались его решению жениться. Они считали, что ему еще рановато заводить семью, все-таки парню всего девятнадцать лет. К тому же он на два года моложе меня. Но зато со всего нашего курса мы, кажется, единственные, кто до сих пор сумел сохранить семью».

— Сегодня Юрий — очень влиятельный человек, генпродюсер Первого канала. Однако четверть века назад, когда вы только поженились, фамилия Аксюта была известна исключительно благодаря вам. Это задевало мужское самолюбие Юрия?

Татьяна: «Мне кажется, это закономерно, что в семейной жизни присутствуют такие качели: если ты внизу, то кто-то должен быть наверху. И наоборот. Я не знаю, как Юра переживал мою популярность. Полагаю, что, наверное, ему было нелегко. Но так уж сложились звезды, что наш курс выпускался в очень неудачное время. Мы поступили в ГИТИС в мастерскую Владимира Валентиновича Кузьмина, режиссера Центрального Детского театра. И были уверены, что после окончания института всем курсом будем приняты к нему в труппу. Но когда пришло время выпуска, его перевели работать в Ярославль, а новому режиссеру ЦДТ мы были даром не нужны. В труппу приняли только меня — и лишь потому, что я, с моим маленьким росточком, явно была предназначена для детского театра. Все остальные разлетелись кто куда. Несколько человек уехало за нашим режиссером в Ярославль, кто-то пошел работать в ТЮЗ, Маша Яковлева, которая тогда была замужем за Андреем Ростоцким, устроилась на киностудию. А вот Юра долго не мог найти себя. Ему, конечно, предлагали какую-то работу, но — за пределами Москвы. Сначала Юра отслужил в армии, а потом устроился на радио — ему даже по-счастливилось трудиться вместе с Юрием Левитаном, легендарный диктор лично брал его на службу. Потом начались новые времена, в Москву приехали французы, которые решили открыть в России новое популярное радио „Европа плюс“. „Нам нужны два молодых сообразительных человека“, — бросили они клич. В число таковых и попал Юра. Так все и закрутилось».

— Потом Юрий резко пошел в гору по служебной лестнице, сначала став большим начальником на радио, потом перекочевал на телевидение. Сегодня вы, как гранд-дама, ходите вместе с ним на великосветские приемы и ужины?

Татьяна: «Нет, что вы!»

— Почему?

Татьяна скромно опускает глаза:

«Не знаю. Мне там неинтересно. Вот со своими однокурсниками встретиться — пожалуйста, а все эти пафосные тусовки я не очень жалую».

— Но вы хотя бы чувствуете себя супругой высокого начальника?

Взгляд становится еще более застенчивым:

«Нет».

— А Юрий вас в свои проблемы посвящает, вы обсуждаете с ним дома какие-то рабочие моменты?

Татьяна: «Нет. Я же вижу, сколько у него дел, — этому позвонить, того не забыть, с третьим встретиться. Так что дома я стараюсь его вообще не трогать и никакими проблемами не загружать. Все бытовые вопросы я решаю только сама».

— Ну признайтесь хотя бы: я слышала, что ваша дочь Полина училась во Франции, в прес-тижной Сорбонне. Неужели это не Юрий поспособствовал?

Татьяна: «Опять не угадали. Дочь Полина привыкла самостоятельно принимать решения. Еще в школе она увлеклась французской историей XVI—XVII вв.еков. Но так как она учила английский и испанский, после получения аттестата решила освоить еще и французский. Мое глубокое убеждение: учить язык надо там, где на этом языке говорят. Поэтому Полина уехала во Францию. После года обучения сдала обычные государственные экзамены, набрала хорошее количество баллов и отправила свое резюме в Орлеанский университет — посягнуть сразу на Сорбонну она, честно говоря, испугалась. А уже проучившись год в Орлеане, перевелась в Сорбонну. Вот, собственно, и вся история».

— И кем она будет после окончания Сорбонны?

Татьяна: «Уже никем. Поучившись какое-то время во Франции, она все бросила и приехала в Москву — сказала, что ей там скучно. Здесь поступила в Литературный институт — тоже, заметьте, самостоятельно — и радуется жизни».

— И что же, неужели Полина не скучает по Франции?

Татьяна: «Она — нет, а я — очень! Когда Полина жила во Франции, я ее постоянно с удовольствием навещала. Франция — моя любимая страна, и сейчас я очень без нее тоскую».

— А что мешает просто взять билет и уехать путешествовать?

Татьяна: «А мы обычно так и делаем. Путешествия — это, наверное, моя самая большая страсть. Да и любовь Полины к Франции началась именно благодаря нашим поездкам. Мы с ней начали осваивать старую добрую Европу с Диснейленда. И Франция ее тогда покорила совершенно — до такой степени, что позже она решилась туда переехать, пусть и на время. Еще мы очень любим Италию. И — могу похвастаться — мы с Полиной были даже на приеме у Папы Римского. Случилось это, когда дочке исполнилось шестнадцать лет. Мы поехали отмечать этот праздник в Рим и там встретили знакомого, который тогда был священником в Ватикане. Он-то и помог нам попасть на аудиенцию к Папе. Конечно, мы были не одни. Оказывается, в Ватикане так заведено, что на утреннюю молитву Папы приглашают пятнадцать-двадцать гостей. Дело происходило в маленькой часовенке. Вместе с нами на молитве присутствовали американские семинаристы — чудные такие мальчишки, две фрау достаточно солидного возраста и очень забавное семейство из Польши — крупные папа с мамой и их детишки, которые привезли в Ватикан кучу подарков».

— А вы что-то подарили Папе?

Татьяна: «Это он нам сделал подарки. Свои четки и совместный снимок на память — на молитве присутствует его личный фотограф. А еще он пожал руку Полине и, узнав, что мы из России, сказал галантно по-русски: „О! Девушка!“ Ту встречу я до сих пор вспоминаю с восторгом. Это еще раз доказывает, что в жизни возможно все. Самое главное — верить в чудо».