Главной чертой своего характера Алена Бабенко называет упертость. И в этом нет ни доли кокетства. Уже хотя бы то, с каким неистовым упорством девушка в течение восьми лет не оставляла надежды учиться на актерском и все-таки поступила, — говорит о многом. И хотя после ролей в «Каменской» и «Копейке» ее особо не заметили, картина «Водитель для Веры» наглядно констатировала: у нас появилась сильная, не похожая ни на кого молодая актриса. Премия «Золотой орел» за лучшую женскую роль — лишнее тому подтверждение. Однако с недавних пор большинство газет и журналов склоняют имя Бабенко совсем по иному поводу. Алене приписывают якобы романтические отношения с популярным актером Евгением Мироновым.

— Сколько той самой Веры из «Водителя…» в вас — Алене?

— Ну, одна треть — наверняка. Упертость, непокорность, замкнутость во взглядах на жизнь — все это есть во мне точно. Я не люблю быть похожей на кого-то и идти в ногу с обществом.

— Во время съемок все удавалось — все-таки первая роль такого масштаба?

— Там есть эпизод, когда я герою Игоря Петренко хочу дать на память свою фотографию. На пробах все получилось, но Павел Чухрай (режиссер картины. — МКБ) обронил: «То, что удается на пробах, как правило, не выходит в кино». Накануне съемок я вдруг вспоминаю эту фразу и начинаю себя накручивать: не сплю ночь, ворочаюсь, нервничаю. Я уже в дауне, у меня ощущение краха. Вот такая я и приехала на площадку. Еще не скомандовали: «Мотор! Камера!», — а я сижу в полном зажиме. Вокруг все хохочут, пытаются меня расслабить, но я с бараньим упрямством только зубы сильнее сжимаю: «Не буду это играть, и все!» А потом у меня началась истерика: я стала рыдать, решив, что ничего не могу, что профнепригодна, что срываю съемку. В результате эту сцену перенесли на другой день, я собралась, и мы ее сняли. Это была моя маленькая победа над собой.

— Кстати, а пластику походки Веры-хромоножки кто придумал?

— Еще до начала съемок мы — Павел Чухрай, Игорь Петренко и я — однажды заперлись в комнате и целый день втроем хромали, вспоминая разных людей с подобным недугом. Позже, уже во время съемок, когда рабочий день заканчивался, я все равно прихрамывала — уже не контролировала себя. Даже на премьере, смотря на экран из зала, вдруг чувствовала, что сижу в кресле и хромаю.

— Не анализировали, почему вас приглашают именно на трагические роли?

— Нет, но это счастье, что мне попадаются такие героини! Мало того, в новом проекте об Андерсене у Эльдара Рязанова я вообще буду играть горбунью. Прихожу недавно на «Мосфильм», на примерку костюма с горбом, и мне пристраивают этот горб на правую сторону. А я говорю: «Нет уж, давайте на левую! Уравновесим — ведь на правую ногу я уже хромала!» (Смеется.)

— Получая «Золотого орла», вы сказали, что стоять на такой сцене гораздо страшнее и волнительнее, чем перед камерой, ожидая команды «Мотор!»

— Мне кажется, у нас все артисты испытывают примерно то же самое. То ли менталитет у нас такой, то ли воспитание — как-то очень неловко получать награды. На самом деле это неправильная позиция. Если знаешь, что работал честно, потратил много энергии, то достоин получить признание.

— А почему на церемонии награждения в зале вы сидели рядом с Евгением Мироновым?

— А почему бы и нет?

— Откуда этот слух, что вы — его невеста?

— От любителей жареного.

— Ваши ощущения, когда вы узнали о себе столько нового? Это был стресс?

— Да нет, классно! Например, у Эдит Пиаф было много мужей, но от этого она не переставала оставаться собой. Люблю ее с детства! После публикаций мне звонили, ко мне подходили, и я спокойно принимала поздравления, говорила всем спасибо. Это же очень интересно — наблюдать за реакцией, да еще и людей своего круга. Главное, я не знала, что столько народа у нас обожает «клубничные десерты».

— Значит, это все неправда?

— No comments!

— А вы вообще давно знакомы с Мироновым?

— Мы познакомились около года назад на съемках фильма Константина Худякова «На Верхней Масловке». Что говорить, Женя — прекрасный, редкий человек и абсолютная индивидуальность, что всегда притягивает.

— Как на волну публикаций отреагировали ваши близкие?

— Нормально.

— А до ваших родственников в Сибири слухи дошли?

— Дошли. Они тоже были очень рады.

— А почему вы сразу не захотели прояснить обстановку?

— Зачем? Да и не настолько все это меня задело. А желтые издания… Не спрашивая моего разрешения, они покопались в документах, обзвонили моих родных, друзей в Сибири. Значит, им наплевать на меня?! Так что с такими людьми разговаривать? Чтобы они еще одну статью написали, денег заработали? И потом, подобное происходит не со мной одною — со многими моими коллегами. Так что народ актерский меня морально поддержал.

— И какой самый мудрый совет на эту тему вы получили?

— Ври все подряд и улыбайся, иначе невозможно. (Смеется.)

— Подобное о вас напечатали впервые?

— Мне рассказывали, что летом какая-то чернушная заметка, где мне приписывали отношения с Игорем Петренко, уже выходила. Но сама я не читала. Сейчас думаю: этого следовало ожидать, ведь для зрительского сознания естественно соединять актеров. Так и в советском кино было — тех, кто играл любовь на экране, сразу женили и в жизни. Но, с другой, стороны жалко, что людей больше всего интересует личная жизнь, кулуарные интриги, а не другая часть — профессиональная, как артист готовится к роли, например.

— Говорят, актерам, чтобы чувствовать прилив творческой энергии, нужно постоянно быть в кого-то влюбленным. Это так?

— Вот было бы клево! Но специально влюбиться в кого-то или во что-то нельзя. Это такое спонтанное чувство. Хорошо бы научиться в себе это ощущение все время поддерживать.

— Гениальный Борхес однажды сказал: «Любая женщина — или кошка, или птица, в крайнем случае — корова». Вы кто по Борхесу?

— Я — точно кошка! Когда-то мне приснился сон такой интересный, будто я в Древнем Египте была королевой кошек. И так мне это запомнилось… Никогда не отрицала в себе кошачьего начала.

— Кошка, которая гуляет сама по себе?

— И это тоже. Кошки ведь очень независимые, своенравные существа. Что-что, а уж это во мне есть.

— В детстве вы были влюбчивой девчонкой?

— А как же! У меня с пяти лет романы. Помню, сразу два мальчика были — они меня оба устраивали, и я никак не могла выбрать. Лешка из детского сада — настоящий бандит, мы вместе хулиганили и вместе в углу стояли. А Саша — тихий, скромный — жил в соседнем подъезде. Однажды он пригласил меня домой и подарил букет искусственных цветов. Потом мы, держась за руки, вышли на улицу, и, проходя мимо местных бабушек, я, помахивая букетом, всем объявила: «Это Александр — мой жених!»

— Первое серьезное свидание помните?

— Гораздо лучше я помню первую любовь, от которой у меня крышу сносило. Это было в 10-м классе. А потом его забрали в армию, и два года мы переписывались — письма были прекрасные, даже в стихах. Никогда не забуду бессонные ночи, слезы у окна. Заполночь по темному Томску я бесстрашно бегала на переговорный пункт, чтобы несколько минут послушать его голос. А потом он пришел… До сих пор во мне обида живет. Ведь он меня обманул — оказывается, все это время у него еще одна девушка была, и он выбирал между нами. До сих пор как-то не по себе.

— Легко было решиться на переезд в столицу?

— Мы с Виталием (муж Алены. — МКБ) познакомились в Томске. И как в той песне: «Он сказал: «Поехали!» — а я как-то сразу поверила и поехала. К тому же произошло совпадение: одновременно меня вызвали в Москву на пробы к Шахназарову в «Цареубийцу». Просто ассистентка, разыскивающая новые лица по Сибири, увидела мои фотографии. С «Цареубийцей», увы, не сложилось, зато сложилось с Виталием.

— А ваш муж кто по профессии?

— Виталий режиссер, работает на телевидении. Сейчас занимается большим проектом «Тайны великих» на канале Ren TV — циклом исторических передач о великих людях прошлого. Многих женщин озвучивала я: Айседору Дункан, Эдит Пиаф, Жанну Д’Арк, Надежду Дурову, Коко Шанель, Книппер-Чехову, Марию Каллас. Я старалась представить характер каждой из них и меняла интонацию голоса от высокого и мягкого до низкого с хрипотцой. Это была непростая работа, не дикторская, а именно актерская.

— Сын не переживает, что вы редко бываете дома?

— Ну, Никита уже привык к моей профессии. И потом, он знает, что, если у меня есть свободная минута, я его никогда не оставлю. Думаю, он не чувствует себя брошенным — я достаточно много внимания ему уделяю. К тому же ему уже 12 лет, и постепенно я все меньше нужна ему рядом. Наоборот, он в том возрасте, когда дети делают вывод: «Да-а, мама о жизни знает не все…» (Смеется.)

— А где вы больше показываете характер: дома или на съемках?

— Конечно, дома, на работе нельзя быть вредной. На самом деле я понимаю, что мне еще учиться и учиться быть женой, мамой, хозяйкой… Пока далеко до совершенства, как-то медленно я познаю эту науку — видно, слишком упертая.

— Похоже, в вашем характере много мужского?

— Да. Мне кажется, я могу взять на себя воз и маленькую тележку и все это тащить, да еще и силы останутся. То есть порой чувствую в себе такое мужское волевое начало, что могу решать любые проблемы.

— Всем известен перечень мужских «вредных привычек» — рыбалка, казино, мальчишники, спиртное… А у вас есть женские «вредные привычки»?

— О-о-о! Я бы с удовольствием совершала бесцельные шопинги, по полдня просиживала бы в косметических салонах, часами трещала бы с подружками по телефону ни о чем и хохотала бы до умопомрачения. Я бы хотела пожить так некоторое время, и будет возможность — поживу, просто чтобы посмотреть, насколько мне это подходит. И ничего вредного в этом нет! Это — полезные привычки!

— Что вам больше по душе — экономить или тратить деньги?

— Экономить.

— «Богатство» — это, по-вашему, сколько?

— Мне кажется, окажись у меня даже миллиард в кармане, я не буду ощущать богатства. Тысячу долларов я трачу точно так же, как в студенчестве три рубля. Спокойно к деньгам отношусь. Хотя однажды, перед Новым годом, я оставила кошелек с приличной суммой в такси. В общем-то, было обидно.

— Если представить, что вы богаты, свободны, легки на подъем, в каком городе мира вам хотелось бы обосноваться?

— Ну, мне всегда мерещился Париж. Недавно я там побывала, и он меня действительно потряс. Классно! Но уезжать из России, Москвы, навсегда я бы не стала. А на некоторое время — на месяц-другой — не отказалась бы махнуть куда-нибудь. Вот прямо взять и сорваться.

— То есть в вас есть дух авантюризма. Какой из своих поступков можете назвать авантюрой?

— Была одна история, но подробно рассказать не могу — она противозаконна. (Пауза.) В общем, надо было провернуть одно дело, в котором участвовали я и еще один человек. Этот человек не смог, и я все взяла на себя — подделала подписи, какие только было возможно. Когда принесла новоиспеченные документы, на меня с недоверием посмотрели и что-то спросили, а я спокойно, на голубом глазу ответила: «Хотите — проверяйте, пожалуйста». И это прокатило! Просто, идя на авантюру, нужно убедить себя, что это прокатит. Начнешь сомневаться, точно влипнешь! Поэтому врать надо смело и отчаянно.

— У вас, наверное, хорошо получаются розыгрыши?

— Да, я люблю это делать, например, в качестве игры. Как-то раз мы с двумя актерами разыграли целую компанию незнакомых людей. Меня затащили туда в гости и представили как полячку-учительницу, недавно приехавшую в Россию. Весь вечер я разговаривала с акцентом. На меня с интересом посматривали, расспрашивали что-то про Польшу, а я про нее вообще ничего не знаю. Пришлось все на ходу придумывать. В общем, все прошло прекрасно, никто меня так и не рассекретил, а мы с друзьями потом похохотали. Или однажды я решила изобразить из себя заику. Очень занятно было наблюдать за людьми, которые вместе с тобой вдруг тоже начинают заикаться, будто помогая тебе говорить. Или еще — могу зайти в магазин и начать объясняться, как немая. Это актерская природа такая — хулиганская. Интересно же: получится или не получиться?

— То есть вы — девушка без комплексов?

— Наоборот — комплексов полно! Иногда мне кажется, что я вообще вся из комплексов состою. Самый большой — это какая-то постоянная внутренняя неуверенность в себе. А то иногда начинает казаться, что я выгляжу как-то по-дурацки. Могу потратить несколько часов, постараюсь тщательно накраситься, сделать причесочку, а потом сидеть где-нибудь на встрече и думать: «Вот зачем все это?! У тебя же совсем другое настроение — ну и пришла бы в таком виде, как себя чувствуешь!» И сразу хочется, наплевав на все, взять и прямо ладонью снять губы, смыть всю остальную штукатурку и стать простым очкариком, а не мучиться от того, что нужно соответствовать.

— Вы пользуетесь своей природной сексуальностью?

— Совершенно не умею этим пользоваться, но мечтала бы научиться, ведь это здорово — уметь кого-то окрутить. Я же, наоборот, чаще чувствую себя асексуальной, хотя подруги мне иногда говорят: «Успокойся, ты давно уже всех победила, тебе осталось лишь щелкнуть пальцами». А я по своей детской привычке водиться с мальчиками совершенно этого не замечаю и дружу с ребятами до посинения, не понимая, что ко мне могут питать какой-то эрос. И особого взгляда мужского не замечаю, из-за чего могу вляпываться в глупейшие ситуации: человек мне что-то предлагает, а я глазами моргаю.