Она вышла из дома в мир. Вокруг, на сколько хватало глаз, лежал волшебный город, о котором мечтали философы и поэты, — Город Солнца. У города было еще одно имя — Апрель. Апрель, апрель, на дворе стоит капель. Она надела от капели плащ — короткий, чтобы не задерживал полета стройных ног. Цвета неба. Он был не просто голубым, он был лазурным. Она шла по улицам, а рядом, догоняя и обгоняя, шла, летела, мчалась весна.

У весны, как и у женщины, есть свои приметные черты — привлекательные и отталкивающие. И у женщины, как у весны, есть свои признаки. Средний сын весны апрель — любимец и баловень прекрасной половины человечества. Ему слово. «Ах, женщины, я боготворю их, они должны быть медведицами, цыплятами и бабочками, слитыми в единое целое!» Вот так завернул! Право, пора объясниться.

Что там у нас, кстати, имеется классическое про апрель? «Пробирается медведь сквозь густой валежник…» А медведица? Рядом ломится, ищет встречи с мужем, чтобы после длительной спячки от всей души… надавать супругу по морде! Где, дескать, шлялся четыре месяца, пока я в берлоге рожала да выкармливала? Ах, паразит! И бац его, бац! А вы что думали? По головке за такое гладить?

А что женщина, она-то почему медведица? Да потому. Весна для пробуждающихся к жизни прелестниц — время тяжелое. Вон — гормоны сбойнули — прыщ вскочил, вон — солнце посмотрело косо — веснушки усеяли лицо, вон — авитаминоз постарался — волосы стали ломкими… А сонливость? Бог мой, кто бы знал, как весной хочется спать! Что поделать, смена климата! Но женщина, она ведь… медведица! Проснулась, глянула в зеркало, разозлилась, ринулась напролом. И вот уже горят яркие лампы, дуют мощные кондиционеры, падают на прокрустово ложе соляриев белые в память о стаявшем снеге женские тела. Тут был прыщ! Какой такой прыщ, шутить изволите? Здесь, на этом самом месте, давно красуется ровный мазок свеженанесенного загара.

В это самое время в чашечках, мисочках и прочих емкостях уже взбивается в пену… Нет, отнюдь не сливочный крем. Глина, бура и иже с ними. Наносим, сушим, стряхиваем, снова наносим. Веснушки? Это такие яркие рыжие пятна на лице? Ну что вы, как можно! Разве что крошечные нежные точки цвета соломы, оттеняющие глубину глаз.

А парикмахеры… Мужчины, подруги мои, только мужчины! Не дадим себя резать себе подобным! Кстати, какой глупец назвал их цирюльниками и брадобреями? Это творцы, художники и мечтатели в одном парфюмерном флаконе. Парикмахер может быть черным как африканский негр, желтым как японец, коричневым как индеец и даже голубым, как подавляющее большинство стилистов с мировым именем. Он не имеет право быть только серым. Потому что парикмахер — это Пигмалион, с каждым щелчком ножниц убирающий со своей Галатеи лишние штрихи.

Ну, а цыпленок, которому так и хочется сказать «цыц!», он-то что имеет общего с женщиной? Хрупкость, дорогие дамы, и еще раз хрупкость! Женщина по весне скидывает килограммы, как яблоня по осени яблоки. Сначала десять одномоментно — минус дубленка, минус зимние сапоги, минус свитер, минус шапка, а затем последовательно все остальные, на какие хватит силы воли. Чтобы похудеть, женщины прибегают к самым разнообразным хитростям. Пожалуй, самая гениальная — это Великий пост. Вот традиционный женский диалог, который можно услышать абсолютно везде: «Ты не знаешь, когда заканчивается Масленица?» — обычно интересуется одна дама у другой. «А ты будешь поститься?» — следует встречный вопрос. И логически безупречное в ответ: «Да! Хочу попробовать, скину хоть килограммов пять!»

Постный месяц — это, как правило, все тот же апрель, то есть тот самый период, пробуждающий женщин к жизни. И вкрадывается в сердце опасная догадка, что пост в действительности придумали вовсе не мужчины для умерщвления тела и возвеличивания духа, а женщины — для придания своей фигуре товарного вида. А потом, дабы мужики не смущали их вкуснейшими яствами, доказали противоположной половине человечества всю необходимость строгой диеты, подведя под полтора месяца голодовки идеологическую базу. Мужчины прониклись величием идеи и вот уже на протяжении тысячелетий идут на поводу у женщин.

Но пост, пусть и Великий, — не единственный способ вернуть женскому телу способность покорять отдельные части мужчин в виде сердца и ума (у кого имеются). По весне выходят из берегов бассейны и разваливаются безвременно тренажеры — боже мой, сколько нужно приложить сил, чтобы стать слабой и хрупкой, как цыпленок! Но есть еще и нежность крошечного желтого птенца, и счастлива та женщина, которая наделена этим даром от природы.

С бабочками сравнивают самых легкомысленных женщин. «Порхаешь как бабочка, смотри, останешься одна!» — осуждают подруги вечно легкомысленную, вечно устремленную от одного цветка к другому (читай — от одного кавалера к другому), яркую и красивую женщину. «Ночными бабочками» и вовсе называют профессиональных продавщиц любви.

Бабочка — насекомое, то есть существо, по оценкам Дарвина, стоящее на одной из низших ступеней развития. Послушайте, мужчина, а вы сами-то пробовали за одну жизнь пройти четыре измерения — яйцо, личинка, куколка, бабочка? Вот, вот, для вас и второе — уже сюжет из фантастического романа! Никто не знает, что в действительности переживает бабочка, вылупляясь из куколки, какие испытывает чувства, расправляя хрупкие крылья, легко подрагивая ими, обсушивая на солнышке. И лишь женщина, и только по весне, способна ощутить нечто подобное. Это чувство возникает, когда прекрасная половина человечества высвобождает свою истинную суть, посещая косметолога. И вот они — яркие пятна на крыльях, одновременно отпугивающие хищников и прив-лекающие бабочек-мужчин. У женщин это выщипанные в изящную линию брови, длинные стрелки ресниц, из-под которых влажно блестят сразу ставшие заметными, такие топящие в своих глубинах глаза. А губы? Боже мой, кто не знает, что женские губы — это целый мир, яркий, как раскраска самой экзотической бабочки!

Что до сонливости, то тут есть лишь одно средство — любовь. Но не приходит она по вызову, и не каждая женщина узнает ее сладко-горько-кислый и от этого смешения неповторимый вкус. Но почему же? Да потому что трудно, даже невозможно, быть сразу медведицей, цыпленком и бабочкой.

…Это был самый обычный женский треп на самом обычном чате в Интернете — о мужчинах и косметике, о детях и каблуках. Разговор тек мирно и неспешно, пока его не перебило короткое сообщение: «Бабы! Тут такое дело! У меня последний ДжиФорс. Начала я его гнать через вольтаж, да еще подняла частоту шины. И вот смотрю — тайминги памяти вроде нормальные, а по всему экрану артефакты лезут. Кто что скажет?»

После секундной паузы бабы ответили фразой из известного анекдота: «Папа, с кем ты разговариваешь?»

Не подумайте, что за женским ником прятался очкастый дядька. Ах, если бы все было так просто! Это была женщина — молодая, красивая, умная и совершенно одинокая. И еще она любила доказывать мужчинам, что именно она — сильная половина человечества. На работе сталкивала их с карьерной лестницы, а дома убивала в сетевых компьютерных играх. Хотя должна была использовать по прямому назначению, как требовала того богом данная ей подруга — весна.

Она была медведицей и шла напролом. У нее имелись деньги, статусная должность, своя квартира и испачканный разнообразными визами загранпаспорт. Была она и бабочкой — яркой, экзотической, завораживающей взгляд. Но никто не спешил ловить ее. Мужа она к своим тридцати с хвостиком так и не встретила, хотя поломала, даже вытоптала все кусты окрест и облетела, ритмично взмахивая крыльями, не одно цветочное поле. Не хватило ей для любви самой малости — нежности только что вылупившегося цыпленка.

А девушка в голубом плаще шла по улице и улыбалась солнцу, заглядывающему ей в глаза. Солнце не подозревало, что его любопытный взгляд вызывает слезы, а девушка не задумывалась о том, что капельки соленой жидкости на веках смазывают косметику и туманят взгляд. Солнце хотело узнать, чему улыбается эта юная женщина, ведь никакой видимой причины для веселья нет. А девушка просто радовалась апрелю, и душа у нее пела, как поют по весне назло соловьям воробьи, разрываемые на части от томления и счастья.

…Это был самый обычный роддом. И женщина, ожидающая ребенка, была в общем-то обычная. Одно резко отличало ее от остальных — возраст. Ей едва сравнялось шестнадцать. Юная мать была хрупкой и пугливой, как цыпленок. Она не знала — как и тот носатик, пробивший наконец себе дорогу к солнцу, — что же ожидает ее за пределами скорлупы. Долгая счастливая жизнь, радости материнства или жарко раскаленная сковорода вкупе с солью и перцем? Была она и бабочкой… Но не той, что, скинув шкурку, вылетела в прекрасный и огромный мир, а из тех, про которых рассказывал однажды знакомый бабочковед. Он с тоской вспоминал, как выставил куколки на балкон, рассчитав, что до начала процесса пробуждения еще долго. Но пригрело солнце, и бедные насекомые, не подозревая о человеческом коварстве, решили — пора. Таинство оборвалось на полпути — ударил мороз, и бабочки замерзли. Их крылья были трагически перекручены, а бабочковед потом плакал от раскаяния. Она напоминала такую бабочку и цыпленка, которому выпала участь табака. Но по ней никто не плакал, потому что отец ребенка бросил их обоих. Ей не хватило натиска медведицы, чтобы вовремя надавать любимому пощечин, да таких, чтобы в мозгах что-то сдвинулось в нужную сторону.

Девушка в голубом плаще шла по улице и верила, что именно сегодня ее ждет удивительный сюрприз — экстравагантный и загадочный. Быть может, встреча с ним, единственным. А возможно, что-то иное, более интересное. Сюрприз действительно встретился с ней через несколько минут и метров. Оказался он и экстравагантным, и довольно загадочным. Но вот был ли он таким уж приятным? Девушка в голубом плаще, сердце которой пело от счастья, навеянного весной, а глаза были затуманены слезками, выступившими от яркого солнца, внезапно провалилась под землю… Она упала в канализационный колодец прямо на голову работающему там сантехнику. И это, поверьте, оказался вовсе не он — не розовая мечта ее девичьих грез.

…Это был самый рядовой рабочий коллектив, где трудилась за рядовую зарплату самая рядовая сотрудница. Была она низенького роста, худенькая и до того невыразительная, что аж бросалась в глаза своей невзрачностью. Она напоминала куриного птенца — того, кому долго не удавалось пробить слабым клювиком скорлупу, и потому он вылупился из яйца последним. У девушки имелась мечта, в общем, вполне законная и нестыдливая, — она хотела выйти замуж. И она хватала, а потом из последних сил удерживала кавалеров, выкладывая на их алтари свои скромные богатства в виде предложения быть преданной и верной всю жизнь, и рожать детей, и стирать, и мыть, и подавать завтрак в постель. То есть все то, от чего подташнивает свободных мужчин, желающих свободного полета. Она хотела оказаться замужем так упрямо, так неприкрыто, что своим медвежьим напором отпугивала даже тех немногих, кто еще бросал мимоходом взгляды в ее сторону. Как ей не хватало ярких пятен и легкости бабочки, чтобы достичь своей цели!

Итак, девушка в голубом плаще упала… Куда? Ах да, это была кроличья нора. А девушку — да и не девушкой она вовсе была, а маленькой девочкой — звали Алиса, и помимо голубого плаща у нее имелось еще множество бальных платьев. Потому что ее отец был деканом университета и девчушку часто приглашали на детские балы. А некий занудливый профессор-математик из Оксфорда, которого дворецкий представлял как г-на Доджсона, а девочка звала просто Чарльз, сочинял для нее, забыв про свои бесконечные уравнения, волшебную сказку. Ему нравилось тонуть в восхищенных детских глазах. Девочка завороженно следила за повествованием и будила в сердце сухаря-сказочника, которого весь мир узнал потом под псевдонимом Льюиса Кэрролла, весну.

Итак, женщина просыпается от зимней спячки первая. Ее, как медведицу, будят яркое солнце и отчаянная капель. Как цыпленок, она встряхивается и начинает крутить головой по сторонам. И, словно бабочка, привлекает к себе внимание мужчин. Они просыпаются позже. От запаха утреннего свежесваренного кофе, смешанного с ароматом духов, от обнаженных, подзагоревших — и когда успели! — женских плечиков, от громкого перестука каблуков, венчающих ножки в тонких колготках. Для мужчин женщина — это будильник, который в апреле звенит особенно громко. А когда мужчина продирает глаза, в его сердце просыпается весна.

Весна-женское, сердце-мужское, сердце-весна: вот такой он, круговорот чувств в человеческой природе.