Киноплохиши — его главный конек. По крайней мере, такое впечатление складывается от последних ролей Андрея Смолякова. Сам актер, кстати, к своим кинодостижениям относится без лишнего фанатизма и говорит, что за последние четыре года видел собственную игру лишь в «Играх мотыльков» и «Папе». Тем не менее у Андрея есть своя теория кинозлодейства, которой он и поделился с «МК-Бульваром». А еще он устроил настоящую премьеру для своей татуировки. Раньше он не позволял ее фотографировать.

— Андрей, в последнее время в кино вам достаются роли бандитов и киллеров. За что вам такое?

— Как-то один режиссер мне сказал: «Ну вот ты светловолосый, с голубыми глазами. Поглядишь на тебя — ангел, а копнешь поглубже — ты совсем другой человек». Его логика мне понятна.

— У Александра Домогарова, с которым вы играли в «Потерявших солнце», внешность тоже не злодейская, однако ему досталась положительная роль…

— Да мне самому любопытно играть персонажей с двойной жизнью. Режиссеры же это чувствуют.

— А если бы вам предложили роль Домогарова, вы бы отказались?

— Не буду кокетничать. Я бы сильно подумал.

— В юности вы играли простых смазливых мальчиков. В какой момент вас на плохое потянуло?

— Действительно, в свое время я переиграл столько положительных героев, буквально облитых сиропом и сахаром, что, когда Александр Полынников предложил мне в фильме «Возьми меня с собой» роль полусумасшедшего театрального режиссера, я сразу за нее ухватился. Мне тогда 30 лет было. После этого пошло-поехало…

— И так разошлись, что вам досталась «Чайка» в номинации «лучший злодей» за 2001 год. Значит ли это, что в злодейской психологии вы уже дока?

— Ни с кем из подобных персонажей я не встречался. Да и где взять профессионального киллера? Хотя на этот случай у меня есть один замечательный психоаналитик — Федор Михайлович Достоевский. Он уже давно про всех все написал. К тому же я вырос в городе Подольске. Чего только там не насмотрелся!

— Тогда скажите, почему женщинам часто нравятся негодяи? Вот и все ваши герои не одиноки…

— Когда на одной чаше весов 29 трупов, а на другой — герой, умеющий красиво любить, — второе может перевесить. Женщины же любят романтику! Когда мой герой — убийца Кудла подъезжает к любимой на «Мерседесе» со словами: «Это твоя машина», а потом саблей рассекает горлышко бутылки шампанского — зрительницы просто тают от умиления. Какие убийства? Какой злодей? Все это уже не в счет.

— В вас самом что-то изменилось после того, как вы злодеев стали играть?

— Я по-прежнему такой же добрый, нежный и пушистый. Я играю, как ребенок, в свои кубики, а потом складываю их в коробочку. За последние 15 лет я играл не очень приятных персонажей, но из зеркала на меня смотрит все то же лицо.

— Не любите свое отражение в зеркале?

— А что там хорошего? Если бы я в зеркале увидел Венеру Милосскую или что-то из Боттичелли, то тогда бы смотрел в него чаще. Мне хватает посмотреть на себя в зеркало утром.

— Но говорят же, что актерам присуще самолюбование…

— Да? Ну передайте им от меня привет. Я не из их числа.

— А кассеты со своими фильмами наверняка дома храните?

— Нет ни одной. А вот моя мама собирает и кассеты, и статьи обо мне.

— Она по-прежнему живет в Подольске?

— Да, вместе с моей сестрой Наташей. Раз в месяц стараюсь к ним вырваться. Да и мама иногда ко мне приезжает. Особенно она любит приходить ко мне на спектакли. Наташа занимается детьми (у меня два замечательных племянника — Володя и Даня), а мама по-прежнему преподает в школе математику. В 6-м классе она была моей учительницей.

— И как успехи? Наверное, одни «пятерки» были?

— А у меня всегда одни «пятерки» были. Вот только русский язык хромал, я с «четверкой» школу закончил.

— Читала, что вы настоящий альтруист. Сначала о близких людях думаете, а потом уже о себе…

— Я редко бываю эгоистом. Если такое случается, то только из-за работы. Когда у меня появляется что-то интересное — могу забыть обо всем.

— И дома якобы вы не бездельник — жене по хозяйству помогаете…

— Я считаю так: не можешь обеспечить жену домработницей, бери швабру и не выпендривайся.

— Получается почти идеальный мужчина. А недостатки у вас есть?

— У меня один недостаток — я курю.

— А вы сами в домашних делах инициативу проявляете или вас надо долго упрашивать?

— Закупка продуктов на мне, и унитаз тоже.

— Это все?

— Вот вы сейчас скажете: «Тяжелая женская доля — стирка». Да запихал в машинку, и она сама стирает.

— Вы из 1-го табаковского выбора. Какие у вас сегодня отношения с Олегом Павловичем?

— Как у учителя и ученика. В гости мы друг к другу не ходим.

— В свое время на курсе Табакова вы преподавали. Строгим учителем были?

— Я нервный преподаватель. Когда мои подопечные чего-то не понимали, я начинал дергаться. Мне было 24 года, а моим ученикам — по 17. ГИТИС я окончил в 1980 году. Тогда Табакову не разрешили открыть свой театр. И мы разбежались по разным театрам. Но по ночам все равно встречались в подвале на Чаплыгина — работали. Потом Олег Павлович набрал новый курс, где я и стал преподавать.

— У вас есть настоящие друзья?

— Один из них — Леша Серебряков. У меня друзья и из актерской среды, и из детства. Но мы не каждый день с ними перезваниваемся.

— А вы хороший друг?

— Хороший. На помощь всегда прихожу.

— Ваша жена Светлана Иванова в свое время была балериной Большого театра. Чем она сегодня занимается?

— Преподает в академии хореографии.

— Слышала, что вы необычно познакомились…

— Это мой покойный друг актер Игорь Нефедов нас познакомил. Как-то на троллейбусной остановке он встретил своего одноклассника. Тот был нетрезв и уже в троллейбусе стал приставать к двум девушкам. Игорь его, как говорится, оторвал. Оказалось, девушки жили в том же доме, что и он. А на следующий день после этой истории Игорь мне говорит: «Я познакомился с девушками. Пойдем к ним в гости». Так мы познакомились с Леной и Светой, а потом оба женились на них.

— А как вы девушек между собой распределили?

— Игорь мне сразу сказал: «Та, что со стрижкой, — моя». Но мне, надо сказать, со стрижкой не очень приглянулась. Атмосфера на званом вечере хорошая была. Как говорится, поехали за шалостью, а получились серьезные отношения.

— Кто на кого первый обратил внимание?

— Первый я. Что на меня внимание обращать? Я же не Нефедов. Он, что ж тут говорить, был красавец. А я трезво к себе отношусь, не кокетничаю.

— Чем вас Света зацепила?

— А я с детства пластику и балет любил. Моя мама меня часто в Большой театр водила.

— А как балерина решилась родить ребенка?

— Я тогда поломал традиции Большого театра. Стоило только забеременеть Свете, как просто обвал какой-то пошел. Все начали рожать детей.

— Чем ваш сын Дмитрий занимается?

— Он учится в одном из московских университетов (до сих пор не знаю названия заведения), на факультете радиоэлектроники. Ему 20 лет.

— Как-то Дмитрий сказал, что театр ненавидит, а балет разлюбил еще раньше…

— Дима с первого класса сидел либо у меня в «подвале», либо за кулисами Большого театра. Видел всю артистическую жизнь от гримерки до сцены. И она не вызвала у него восхищения.

— Сын живет с вами?

— С нами. Но если ему надо дома с кем-нибудь без родителей посидеть, он всегда звонит мне и спрашивает, не мог бы я задержаться на два часа. Я созваниваюсь со Светой, и мы задерживаемся часа на три.

— Правда, что из-за ваших ролей вас гаишники недолюбливают?

— Я бы так не сказал. Просто был один забавный случай. Мы тогда с Лешкой Серебряковым мчались в «Шереметьево». И нас за превышение скорости остановил инспектор ГАИ. Мы с Лешей выскакиваем из машины, так сказать, несем свои кинолица: вот-де актеры, спешим, извините. А он: «Штраф». — «Ну почему? За что так жестоко?» — не унимаемся мы. На что нам было сказано: «Не надо нас в кино идиотами изображать». Тут мы с Лешей поняли, что штраф платить все-таки придется. Заплатили, сели и поехали. Леша говорит: «Ничего не понимаю, я же гаишников никогда не играл». Позже я вспомнил, что в картине «Попутчик» я сыграл небольшой эпизод в роли инспектора ГАИ. А инспектор у меня был, как говорится, традиционный.

— И на много вас оштрафовали?

— На 10 рублей. По тем временам не самый маленький штраф. А так представители ГИБДД ко мне хорошо относятся. Я аккуратный водитель, и они меня почти никогда не останавливают. А если и останавливают, то узнают сразу. Как-то в Манеже тоже забавный случай был. Приехал я на спектакль, с большим трудом припарковал машину. Выхожу — номеров у машины нет, откручены. Смотрю, невдалеке гаишник кого-то отчитывает. Подхожу, он поворачивается и говорит: «Ой, счастье-то какое! Вчера хотел посмотреть фильм „Обнаженная в шляпе“, да жена не дала. Видите ли, там девки неодетые! Так я на тебя в щелку смотрел!» А я ему: «А зачем тогда номера на машине открутили?» — «Я же не знал, что это ты!» — услышал я в ответ.

— Правда, что вы никогда на отдых специально не ездили?

— Правда, до сих пор лишь мечтаю. У меня нет предубеждений, просто не складывалось. Я работаю в репертуарном театре. А во время отпуска киношники набрасываются на меня со съемками.

— Получается, что ваша жена все время в одиночестве отдыхала?

— Пока она работала в Большом театре — разъезжала по заграницам, гастролировала. А так она три раза ездила без меня отдыхать.

— А вы куда хотите поехать?

— Мечтаю зимой в Египет рвануть.

— Почему в Египет, а не в горы на лыжах?

— В автомобильной аварии я повредил левую ногу. О лыжах пришлось забыть. А раньше я всегда катался.

— Говорят, что у вас на левом плече есть татуировка…

— Где вы такое узнали? Я ее никому не разрешал снимать.

— И что там такого секретного изображено?

— Ярило (солнце славянское).

— Давно вы ее сделали?

— В 43 года. Я все время хотел, можно сказать, мечта детства. У подольской шпаны это считалось круто. Я бы еще в детстве сделал, но не хотел маму огорчать.

— Как ваш сын к этому отнесся?

— Он сказал: «Я тоже хочу». А я ему: «Пожалуйста». Но не сделал, видимо, не очень хотел.