В жизни она совсем другая и поэтому может спокойно ходить по улице. Многие поклонники ее просто не узнают. Но если бы молодая питерская актриса Анна Ковальчук в мирных условиях выглядела как в кадре, то проходу бы ей не дали. Сериал «Тайны следствия» познакомил ее чуть ли не с каждой российской семьей, а новая экранизация «Мастера и Маргариты», возможно, сделает Анну популярной среди тех, кто сериалы не смотрит.

— На роль Маргариты, как известно, и другие актрисы пробовались…

— Проще перечислить, кто из актрис на нее не пробовался.

— Тем не менее среди основных претенденток называли вас, Викторию Толстоганову и Ингеборгу Дапкунайте. Злые языки утверждают, что две ваши конкурентки сами отказались от роли из-за сцен «ню», на которые никто, кроме вас, не согласился.

— Что вы подразумеваете под «съемками «ню»?

— То, что вам пришлось сниматься обнаженной.

— Полностью? Нет. Хочу вас разочаровать: абсолютно голой вы меня в фильме не увидите. В каких-то сценах — например, бал у Сатаны — мне костюм придумали, в каких-то — я снималась топлесс. А что здесь такого? Многие так на пляже загорают. Хотя, если честно, как раз я так не делаю.

— То есть перспектива раздеться вас все же смущала?

— Знаете, я все обдумала, посоветовалась с мужем. Он сказал: не сомневайся, такая роль может быть раз в жизни.

— Про фильм пока известно не так уж много. Но все уверены, что там будет масса трюков. Это и по сюжету романа очевидно.

— Так и есть. Хотя, скажу по секрету, мне и самой далеко не все про фильм ясно. Масса сцен снималась в так называемом синем павильоне, потом их должны были доработать на компьютере, и я не знаю, что там в итоге получилось.

— Но какие-то трюки вы сами делали?

— Всех секретов раскрывать не буду. Скажу только, что в бассейн вместо меня дублерша прыгала… И над домом в сцене полета меня, разумеется, не подвешивали.

— Наверное, страшно было за роль браться? Как ни старайся, а критиковать будут жестоко.

— Да уж, найдутся люди, которые обидят и до слез доведут.

— Вы плачете из-за критики?

— Пока прецедентов не было, но, думаю, расстроюсь. Хотя главный критик для меня — я сама. А маме с папой я наверняка понравлюсь.

— У вас биография любопытная. Родились в ГДР, родители, как я слышала, — педагоги. Интересно, как семью педагогов, да еще в советские времена, в Германию занесло?

— Дело в том, что папа у меня военный педагог. Преподавал в Военной инженерной академии и был командирован в Германию. Так что история довольно банальная. Наша семья еще не раз переезжала: сначала в Ереван, потом в Москву (мы жили на Чистых прудах); наконец, папу направили в Санкт-Петербург на постоянное жительство.

— Он вас больше как военный или как педагог воспитывал?

— Как мужчина, который растит маленькую принцессу.

— То есть вам было позволено все?

— Скажем так: главной моей воспитательницей была мама. Однажды мы с подружкой (мне было лет 8—9) убежали из летнего лагеря. Ночью. Что-то мне там такое не понравилось, показалось, никто не хочет со мной дружить. Бежали всю ночь… Дома все это время был страшный переполох. Нас искали на военных машинах. Когда нашли, мама примчалась из Питера на электричке и отчитала по полной программе. А папа знаете что сказал? «Анечка, ты же всю ночь бежала, устала, наверное. Ложись, дочка, спать».

— Читала где-то, что сейчас ваш отец нефтяным бизнесом занимается. И брат тоже. Просто какой-то клан Алекперовых.

— Ой, это звучит громко: «нефтяной бизнес», а на самом деле ничего пафосного здесь нет. Когда папа вышел на пенсию, я еще в школе училась, мама работала в детском садике. Он был (да и сейчас остается) в отличной форме и, естественно, искал любые возможности, чтобы обеспечить семью. Вот друзья и предложили ему такую работу: малый бизнес, продажа топлива. Этим он уже лет десять и занимается. А брат — поставляет топливо, у него свой бензовоз…

— Любопытно, что одно время топливом занимался и ваш муж — актер Анатолий Ильченко. Для актера странно уйти из такой богемной профессии в бизнес. И вдвойне странно потом снова вернуться в театр. А ведь у вашего супруга так и случилось, верно?

— Когда мы с Толей расписались и у нас родилась дочка Злата, он ушел из московского Театра на Юго-Западе, где у него, к слову сказать, было много хороших ролей, и вернулся в Питер — буквально на пустое место. Терялся, в какой театр идти, а может быть, ждал каких-то предложений… И пока его дальнейшая актерская судьба не складывалась, просто пошел подработать, как деятельный человек, как отец малышки, которую нужно было обеспечивать. Совсем ненадолго. Нельзя сказать, что Толя «ушел из профессии». Да он и не смог бы ее предать.

— Вы ведь с Анатолием познакомились, когда учились вместе в питерской Академии театрального искусства?

— Точнее сказать — при поступлении. Помню, ребята какие-то выставки обсуждали. Так интересно! А я в этом тогда не понимала толком ничего. Подошла к Толе: посоветуй, куда мне сходить. Не помню, что он тогда ответил, но совершенно меня очаровал.

— А поженились вы только через шесть лет — долго думали.

Не через шесть, а через пять. Четыре года мы учились и не могли пожениться… Хотелось что-то понять в профессии, утвердиться в ней. По окончании Академии мы еще на год разъехались: Толя работал в московском театре, я — в питерском.

— Вы же совсем молодыми были. Мне кажется, в двадцать лет влюбился, «снесло крышу» — и в загс очертя голову.

— Да нам как-то и без загса хорошо было. Повстречались два года, потом стали жить вместе, семья фактически состоялась. А свадьбу устроили тогда, когда праздника захотелось.

— Правда, что это вы сделали мужу предложение?

— Это была шутка! Я была на гастролях в Мурманске, очень соскучилась. Звоню ему по телефону: «Дорогой, я согласна». — «На что?» — «Выйти за тебя замуж…» Через какое-то время я, сославшись на неотложные дела, приехала к Толе в Москву. Мы провели чудный вечер, сходили в кино, после чего все и решили. Можно сказать, что я сделала первый шаг. Но, вы же понимаете, пока мужчина что-то для себя не решил, ничего не получится.

— Свадьбу-то где отмечали?

— В Питере. Замечательно отгуляли.

— И белое платье было?

— Да, все как положено.

— Вы ведь даже венчались. Это было принципиально?

— Это была Толина идея. Мы с ним разделили обязанности. (Смеется.) Я предложила пожениться, он — обвенчаться. Я приняла это без тени сомнения.

— Вы с Анатолием начинали вместе, а карьера у вас сейчас быстрее и удачнее складывается. Ваши отношения это не испортило?

— Нет, слава богу. Зависть, ревность к чужому успеху — это было бы ужасно, но в нашей семье, наверное, невозможно в принципе.

— Вы и в интервью постоянно подчеркиваете: Толя не просто муж Анны Ковальчук, он вообще в семье лидер. В чем это выражается? Ведь, как я понимаю, вы сейчас и зарабатываете больше.

— Насчет заработков вы правы, но лидер в семье не тот, кто больше денег в дом приносит. Лидер — это личностное качество, черта характера. Вот у нас в семье Толя всегда решения принимает, а я жду, что он скажет, потому что сама что-то решать боюсь.

— А производите впечатление сильной, волевой девушки.

— Правда? Взрослею, наверное. На самом деле я сейчас начинаю ощущать в себе какой-то внутренний стержень. А вообще я всю жизнь была очень стеснительной и… трусоватой, что ли.

— Это в чем проявляется?

— Да хотя бы даже в том, что мне по улице одной идти как-то некомфортно… Говорю же, я — стеснительная. (Смеется.)

— Как же вы тогда разрешили снять на камеру свои роды, да потом еще и в «Тайнах следствия» по «России» показать?

— Режиссер сказал «надо», и я согласилась.

— Ни во время родов, ни потом о своем решении не жалели?

— Нет. Если б я передумала во время родов, съемки бы тут же прекратились. Это во-первых. Во-вторых, снимали далеко не все происходящее. Толя постоянно рядом со мной был и в какие-то моменты просто отводил рукой камеру. Наконец, далеко не весь отснятый материал потом вошел в сериал — ничего особенно интимного, за что мне могло бы быть неловко, вы там не увидите.

— Вы дали дочке редкое имя.

— Когда она родилась, мы с мамой поинтересовались в церкви, какое имя лучше дать девочке, появившейся на свет в этот день. И выбрали из предложенных наиболее приглянувшееся.

— Тогда почему вы крестили Злату другим именем?

— Если честно, я сама не очень в этих тонкостях разбираюсь, но когда мы принесли ее крестить, нас сначала спросили: как вы назвали ребенка? А потом: а вы знаете, что у нее второе имя есть? Его-то она и получила при крещении, чтобы никто, кроме нас и крестных, его не знал и Злата была бы под защитой.

— Чем сейчас ваша дочка занимается?

— Ходит в садик. Музыкой занимается — на фортепиано играет. На лошадях мы с ней ездим, хотя это, конечно, больше мое увлечение, а Злату я могу прокатить по кругу, ведя лошадь в поводу. Еще она в «Тайнах следствия» дочку мою играет.

— Сериал-то уже лет пять снимается. Вы на имя Маша случайно еще не отзываетесь?

— Отзываюсь. Но не потому, что отождествляю себя со следователем Швецовой, а потому что понимаю: зрители сериала отождествляют меня с ней.

— Когда вы начинали играть эту роль, то были лет на десять младше своей героини. Вам пытались как-то добавить возраста?

— Да нет. Когда я пробовалась на роль, действительно лет себе приписала (мне тогда было 22, а я сказала — 29). Но ведь меня утвердили, значит, я выглядела достаточно взросло и без каких-то дополнительных ухищрений. Единственное, о чем меня просили, — не улыбаться. А так как я жизнерадостная девушка, это было нелегко.

— Наверное, и другие сложности были. Сериал о работе прокуратуры — тут тебе и специальная лексика, и особый этикет.

— За соблюдением всех этих тонкостей в «Тайнах следствия» следит сценарист, автор романов, по мотивам которых снимается сериал, — Елена Топильская. Она сама работала следователем, и если что не так, нас поправляет. Конечно, было сложно без запинки произносить фразы, в которых, по сути, ничего не понимаешь. Я спотыкалась о «процессуальный кодекс», «я прошу суд ходатайствовать». Еще слово «свидетель» почему-то с трудом давалось. Зато теперь приятно, что владею такой терминологией!

— Полученный в сериале опыт в жизни не пригодился?

— Какие-то специальные знания я использовать не могу (это у меня и в контракте оговорено). Но чему-то от Маши я бесспорно научилась. Общаться с людьми, например, немного иначе стала. Сидишь в компании, и вдруг кто-то: «О, ну ясно, кто тут у нас следователя играет. Профессионально допрашиваешь». (Смеется.)

— А ведь не только Маша на вас повлияла, но и вы на нее. В одном интервью вы намекнули, что, если бы не рождение Златы, личная жизнь следователя Швецовой сложилась бы иначе.

— Это так. Сценарий тогда переписали. Возможно, Маша вышла бы замуж за Винокурова… Не знаю. Но на самом деле наша сценаристка Елена Топильская вышла замуж за своего коллегу. И коль уж она является Машиным прототипом, моя героиня вполне могла повторить ее судьбу.

— Может, у них еще все с Винокуровым и сложится?

— Может быть… Но я бы попросила Лену, чтобы все осталось как есть. У меня прекрасные отношения с актером, который играет Луганского. Меня так устраивает мой муж! И в кино, и в жизни.