Иногда во время показа некоторых сериалов на улицах почти вымирало движение. «Гибель Империи», конечно, не стоит сравнивать с «Семнадцатью мгновениями весны» или «Рабыней Изаурой», однако успех дает повод говорить о телесобытии весны. «Гибель Империи» смотрела не только профильная для сериалов публика. Интерес к продукту проявили историки, журналисты, кинокритики, то есть своего рода снобы. Сегодня в «МК-Бульваре» подробный анализ десяти серий, которые породили немало страстей.

— Владимир Иванович, как же вы решились на такой масштабный проект?

— Я предполагал, что нас ждет кромешный ад, но не думал, что до такой степени. То есть второй раз я бы в эту реку не вступил. Может не повезти. Особо отмечу две вещи. Фантастическую по мощи и мелодизму музыку Алексея Айги, которую он написал к фильму. И, конечно, хороших актеров. Я заранее предполагал, что в главных ролях будут Сережа Маковецкий и Саша Балуев. Когда они у меня на площадке, я совершенно спокоен. Плюс я рассчитывал на то, что многие мои любимые актеры не откажут мне в небольших ролях, которых тоже было много, и при этом очень заметных.

— Кстати, это был ваш продуманный ход? Собрать суперзвездный актерский состав и даже небольшие роли сделать очень значимыми?

— Это моя ответственность. Если я приглашаю хорошего актера, я обязан предоставить ему возможность проявить себя. Например, Дима Певцов, с которым я давно хотел поработать вместе. Вроде небольшая роль, но, предлагая ему сыграть генерала Духонина, я отвечал за то, что он появится в абсолютно новом качестве. Убежден, это получилось.

— Баширов, Бондарчук тоже получились?

— Вы перечисляете как раз те роли, которые мне доставили радость. Причем это был рискованный ход, несмотря на то что у обоих было портретное сходство: у Баширова — с Корниловым, у Бондарчука — с Деникиным. Особенно у Баширова. Хотя вот эта его привычная эксцентричность в кино, казалось бы, не предполагала такого образа. Но Саша отнесся к роли очень серьезно и, я считаю, потрясающе справился с задачей.

— А отрицательных отзывов не было? Историки не говорили: здесь не так, этого не было?..

— Наверняка чего-то найдут, да и мы, может быть, ошиблись чисто технически в каких-то датах. Но это мелочи. Зато мы реконструировали исторические события, к которым точно не придерешься. Как, например, в конце второй серии на Дворцовой площади собирается огромное количество народа, государь выходит на балкон, и толпа ему поет «Боже, царя храни». Это подлинная историческая сцена. Еще яркие эпизоды — бомбардировка с дирижабля или стрелы, выбрасываемые с самолета. Свежие, никогда не показываемые до этого кадры, которые мы воссоздали и вплели в сюжет. Потом, знаете, историческая достоверность не была главным в нашей картине. Главным были люди. Мы хотели показать портреты людей того времени, которые в чудовищных исторических обстоятельствах сумели сохранить свое достоинство.

— Литературы, наверное, вам пришлось изучить очень много.

— Безусловно. Кроме того, что у нас было огромное количество книг, которые изучал не только я, но и мои ассистенты, очень важной частью информации были газеты тех времен. Так у нас появилось много ярких моментов в фильме. Например, эпизод с плывущими крысами. Ассистент принес мне газетную статью, где отмечалось, что в тот месяц в Питере стояла страшная жара. В газете было описано, как по городу бежали крысы, пили воду из Невы, потом бросались в реку, и так далее. Родился замечательный эпизод.

— Вы намеренно показали в фильме Крупскую и вообще не показали Ленина?

— Мы не стали брать общеизвестных исторических персонажей. Поэтому Ленин у нас не присутствует, государь показан совсем чуть-чуть, Керенского нет. Но занялись фигурами менее известными, от которых тогда тоже что-то зависело. Так ненадолго у нас появляется некто Стеклов, член общества «Красные банты», о котором мы узнали из записок настоящего контрразведчика. Говорилось, что у этого Стеклова был фантастически неприятный запах. Вот у нас Краско и говорит в какой-то момент: «Козел смердячий! Чем от него так воняет?» И Балуев отвечает: «Это запах времени».

— Есть сцены в «Гибели Империи», которыми вы гордитесь больше всего?

— Их много. Это, например, смерть Духонина, когда его бросают из поезда на штыки. Во-первых, она была очень сложная технически — огромная массовка, которая должна существовать просто на одном дыхании. А во-вторых, и самому Диме нужно было отыграть эту смерть — одно мгновение, отделяющее жизнь человека. Потом вроде бы совершенно простая сцена, где Саша Балуев разговаривает с Галкиным, когда тот отправляет его в банк. Как они обалденно ее играют! Или, например, замечательная сцена с утюгом, которую сыграли Даша Мороз с Чулпан Хаматовой. Ее можно просто показывать как отдельный эстрадный номер. Очень сложная сцена, когда Сережа Маковецкий идет по полю после газовой атаки и видит огромный крест. Тем более что крест был компьютерный, и Сереже пришлось играть без картинки. Вообще сцены, связанные с компьютерной графикой, — это отдельный вопрос. Ведь большинство эпизодов не были прописаны в сценарии. Все это родилось у меня в голове как некая фантазия, которую удалось осуществить. И это, конечно, совершенно волшебное ощущение. Когда ты знаешь, что ни одного броненосца во всем мире нет и в помине, и вдруг он у тебя есть! По нему ходят люди, на его мачты садятся чайки, он стреляет. Настоящий броненосец, во всех подробностях, деталях, там даже ржавчинка прорисована!

— Нельзя не отметить работу реквизиторов и гримеров…

— Историческая картина должна давать зрителю ощущение подлинности происходящего. Сколько мои художники по костюмам и художники-реквизиторы перелопатили каталогов! Вдобавок журнал «National Geographic», который выходил уже тогда, с фотографиями дореволюционной России. Например, костюм Краско, где он в одной серии появляется в халате, тюбетейке и с зонтиком, был один в один взят из старого альбома. Под фото там было написано: «Знатный татарин». Когда я увидел картинку, попросил сшить Краско именно такой костюм.

— Сцена с автомобильными гонками у вас, кажется, тоже появились благодаря журналу?

— Когда я увидел фотографию автомобильных гонок в журнале за 1913 год, я просто обалдел! Мне и в голову не могло прийти, что уже тогда в Санкт-Петербурге проводились автомобильные соревнования. Жутко захотелось их снять, но проблема была в том, что в России уже нет машин той эпохи. Поэтому мы собрали все сцены, где используются автомобили, и поехали снимать их в Чехию, где на местной киностудии эти автомобили есть. В общем, скажем так: были вещи, ради которых стоило мучиться.