Есть такие леди, при появлении которых все вокруг внезапно преображаются. Мужчины перестают сквернословить, замерев с глупыми улыбками на лицах. Женщины на полуслове обрывают обсуждение вон той мымры из соседнего офиса — и тоже улыбаются. А дети… Да вы сами знаете, как ведут себя дети, когда перед ними вдруг возникает настоящая волшебница. Такая как, к примеру, Мэри Поппинс в исполнении Марии Порошиной.

Aктриса Мария Порошина, «девушка с воронкой» из «Ночного дозора», главная героиня в сериалах «Всегда говори «всегда» и «Херувим», под образ няни-волшебницы, вмиг превращающей унылые будни в вечный праздник, подходит как нельзя лучше. При ее появлении мужчины действительно перестают ругаться, а женщины — ворчать и сплетничать. При этом сама Маша будто стесняется такого неожиданного внимания к своей персоне и лишь застенчиво улыбается. Ее необыкновенная улыбка — редкий дар, особенно сейчас, когда повсюду царит глянцевый голливудский оскал, ослепительный и бездушный.

Застенчивость у Маши — с детства. Будущая волшебница росла очень робким ребенком. Спросить на улице у случайного прохожего, как найти улицу N? О нет, только не это. Купить в булочной аппетитно пахнущую плюшку? Да что вы, это выше ее сил.

Мария: «Я до сих пор не могу понять, откуда шел этот страх. В те годы мне почему-то казалось, что я еще не сделала в жизни ничего более-менее значительного, поэтому не имею права на собственный голос. У меня было постоянное желание забиться куда-то в уголок, где бы меня никто не видел и не слышал».

Преображалась Маша только на сцене — долгое время она танцевала в хореографическом ансамбле «Спутник «Березки». Как только миловидная девочка выскакивала, распахнув руки, из-за кулис, все ее комплексы куда-то улетучивались, скромная молчунья вдруг превращалась в задорную плясунью.

Мария: «Мне казалось, что если ты выходишь на сцену, то должен показать свое мастерство: задор — в быстрых танцах, лиричность — в хороводах. Не сказала бы, что у меня были какие-то особые танцевальные способности, но чувство ритма и музыкальность присутствовали. Я очень любила дробь, все эти — ух! — залихватские крики, которые сопровождают каждый стремительный танец. Но весь запал исчезал, как только я возвращалась в гримерку. Там, на сцене, я была танцовщица, а здесь, за кулисами, начиналась настоящая жизнь. И я опять замыкалась — не трогайте меня, лучше я тихонечко пройду мимо вас под тенью листвы. Моя застенчивость иногда приобретала странные формы. Я, к примеру, даже стихотворение на уроках литературы не могла прочитать — слова от страха путались в голове, я начинала запинаться, краснела и бледнела, а весь класс умирал от смеха».

Может, корни такой стеснительности — в воспитании? Маша росла тепличным ребенком, родители всегда должны были знать, куда и с кем она пошла. А оптимальный вариант — вообще никуда не ходить. И правда, ну что делать девочке на улицах большого города?

Мария: «Хотя мои родители имеют отношение к искусству (бабушка была певицей, во время войны участвовала в выездных концертах; мама, Наталья Красноярская, — оперный режиссер, сейчас работает в Большом театре; папа, Михаил Порошин, танцевал и пел в ансамбле „Березка“), семья у нас была все-таки среднего достатка. Мы не могли позволить себе покупать шикарные вещи или обедать в ресторанах. Жили достаточно скромно. Единственный бонус — ежегодные поездки в летний лагерь от Большого театра. Я была любимым ребенком, не скажу, чтобы меня сильно баловали, но в то же время ничего особо не запрещали».

Даже когда в семье появился отчим, погода в доме ничуть не изменилась. Актер Дмитрий Назаров относился к Маше, как к родной дочери и воспитывал ее около десяти лет: он женился на ее маме, когда девочке было всего одиннадцать лет, а когда у его падчерицы появилась собственная дочь, их пути разошлись.

Мария: «Он хороший, дядя Дима. Большой, шумный и добрый. Помню многочисленные посиделки у нас дома. Поскольку родительская квартира располагается в самом центре города, частенько к нам приходили в гости после спектаклей друзья-коллеги мамы и отчима. Накрывался стол, ночь напролет шли разговоры обо всем на свете. Это было безумно интересное время, я обожала сидеть на кухне — тихонечко, в самом уголке, слушая рассказы знаменитостей. Хотя бывали и менее приятные моменты. Мой отчим частенько учил меня уму-разуму, даже запирал как-то в туалете в качестве наказания. Кстати, не так давно по телевизору показывали сериал, в котором герой Назарова примерно так же „воспитывал“ свою телевизионную дочь. Помню, я сразу начала звонить маме: „Смотри, смотри, вот и меня он так же учил жизни“. Но я его никогда не боялась, потому что видела: даже когда он ругается, глаза у него — добрые-добрые. И когда кричит, видно, что он не раздражен, а просто пытается достучаться до моего сознания: я тогда была будто ощетинившийся зверек, частенько конфликтовала с родителями, даже однажды настолько заигралась, что обещала выброситься с балкона. А еще бывало: он что-то укоризненно выговаривает мне с хмурым лицом, а в конце возьмет и улыбнется».

Именно Дмитрий Назаров однажды буквально расправил крылья пятнадцатилетней Маше. В то время она страдала от безответной любви, и слова поддержки отчима очень тогда подбодрили.

Мария: «Это был возраст, когда все соседские девочки-подружки уже гуляли во дворе с мальчиками, начиналась пора первой влюбленности. А я была влюблена — уже три года — без малейшей надежды на взаимность. Мысли в голову лезли самые глупые: все понятно, я — некрасивая, я не имею права на высокие чувства, никто никогда не обратит на меня внимания. Причем я не пыталась бороться за свою любовь. Нет, я мирно плакала по ночам в подушку и лелеяла свои глубокие чувства. Именно тогда отчим сказал мне запомнившуюся фразу: „Слушай, а чего ты так переживаешь? Ты ведь в принципе симпатичная девочка“. А я в ответ расплакалась, потому что подумала, что он издевается надо мной. Но потом поняла: не надо никуда торопиться, надо просто ждать. И в итоге я дождалась — моя любовь перестала быть безответной».

Актриса с дрожащими коленками

За всеми этими переживаниями как-то незаметно подошло время выпускных балов. Пора было всерьез задуматься о будущем. Если одноклассники Маши уже твердо знали, куда хотят поступать, и планомерно шли к своей цели — брали дополнительные уроки у репетиторов, ходили в какие-то специализированные кружки, то сама она будто пребывала в спячке. А на вопрос, кем же в конце концов она собирается стать, замирая от ужаса, отвечала: «Актрисой».

Мария: «Об актерской профессии я мечтала-грезила ночами. Но если внутренне я относилась к своему выбору очень серьезно, то внешне это никак не проявлялось. Помню, некоторые одноклассники буквально пытали меня: „Признайся, Маша, а что ты будешь делать, если не поступишь в театральный?“ А я достаточно инфантильно отвечала: „Ну не знаю, если не поступлю, тогда и буду думать“. Конечно, все смотрели на меня очень странно — слишком несерьезно я отвечала на такой, казалось бы, нешуточный вопрос».

Конечно, мысленно решиться предстать перед суровой приемной комиссией — это одно. А вот в реальной жизни совершить такой марш-бросок — совсем другое. Время прослушиваний неуклонно приближалось, а Маша все откладывала тот момент, когда она придет в училище с документами в руках и начнет читать басни и стихи перед заслуженными и народными. Проходили первые-вторые туры, вот уже она опоздала в два института… Все сдвинулось с мертвой точки благодаря одному приятелю, с которым Маша любила гулять вечерами по центру Москвы.

Мария: «Однажды во время нашего очередного променада мы оказались неподалеку от Школы-студии МХАТ, и вдруг он меня спрашивает: „Ну что, ты решила, когда пойдешь на прослушивание? Нельзя так тянуть время, можно везде опоздать“. На что я — с некоторой долей кокетства — отвечаю: „Ну да, тяну, ну да, можно опоздать. Так что ж?“ И тогда он взял инициативу в свои руки. Затащил меня в Школу-студию, из аудитории как раз вышла представительного вида женщина. „Так, где тут у вас принимают документы?“ — спрашивает он ее. И вдруг выясняется, что прослушивание давно закончено, уже идет второй тур, — словом, я опять опоздала. Честно скажу, в тот момент я даже вздохнула с облегчением: ну и ладно, ну и хорошо, значит, не судьба. Не тут-то было. Мой приятель начал умолять эту женщину: „Помогите чем можете. Понимаете, для нее это вопрос жизни или смерти, она кругами вокруг этого здания ходит уже несколько недель, но все никак не решается зайти“. И женщина сжалилась. Так абсолютно случайно я оказалась в аудитории Школы-студии МХАТ».

И будто попала в другой мир. Там, на улице, хлестал дождь, гремела гроза. В аудитории ярко светили софиты, а за экзаменационным столом восседали такие люди, чей звездный статус затмевал все софиты вместе взятые. Маша тут же юркнула к дальнему столу: «Ничего-ничего, не беспокойтесь, я посижу здесь тихонько, отдышусь, приду в себя, а читать буду самой последней».

Мария: «В аудитории воцарилась тишина, после чего Олег Павлович Табаков, сидящий во главе стола, громко и внушительно произнес: «Вы знаете, все уже прочитали, вы — последняя, так что выходите». Я чуть в обморок не упала от ужаса — так надеялась, что мне удастся отдалить ту минуту, когда надо будет показывать, на что я способна. Наверное, со стороны мой страх кажется смешным и глупым, но я действительно жуткая трусиха. Ну не могу я себя иной раз перебороть. Многое в моей жизни случалось только потому, что меня постоянно подталкивали — обстоятельства или люди, которые оказывались рядом. Не будь этого, возможно, судьба сложилась бы совершенно иначе. А с другой стороны, я как-то задумалась: а что бы произошло, если б я смело в первый же день вступительных экзаменов пришла на прослушивание… Где гарантия, что мне, появившейся в самом начале, не сказали бы обидное: «Попробуйте через год»?

В Школу-студию МХАТ Машу приняли с первой же попытки. Следующие два года пролетели в какой-то эйфории. Я! Учусь! У самого! Олега Павловича Табакова! Эй, народ! Пой, гуляй и веселись вместе со мной!

Мария: «В то время я познакомилась с очень интересными людьми. Из-за того, что в школьные годы я была лишена такой бурной жизни, то наверстывала упущенное с удвоенной, даже утроенной силой. Мне казалось: учеба — это, конечно, замечательно и хорошо, но ведь человеческое общение гораздо интересней и важней».

Судьба подавала ей достаточно недвусмысленные знаки: Маша, остановись. В училище Порошиной то и дело делали внушения. Но какая-то юношеская бесшабашность не давала ей возможности хотя бы притормозить.

Мария: «Мне казалось: раз меня с первой же попытки приняли в такое престижное учебное заведение, то дальше все пойдет легко и гладко. Когда я слышала какие-то замечания в свой адрес, меня они не трогали — все как с гуся вода. Мол, ребята, ну что вы паникуете, мы же взрослые люди, понимаем, что к чему».

Все закончилось как-то неожиданно и очень глупо. Олег Павлович Табаков вызвал к себе второкурсницу Марию Порошину и официально объявил, что отчисляет из училища ее и еще нескольких человек.

Мария: «Я смотрела на Олега Палыча и не могла понять: что он такое говорит? Он ведь не так складывает фразы! Его губы произносят неправильные слова! После того как меня отчислили, я будто проснулась. Стало вдруг очень понятно, чем была для меня Школа-студия МХАТ. Начался период переосмысления и совсем новая жизнь».

Попытка номер два

Целый год Маша не находила себе места. Репетировала в небольшом театре на Чистых прудах, даже снялась в одном из первых отечественных сериалов — «АБВГД ЛТД».

Мария: «В этот сериал меня пригласили, когда я была в совершенно разобранном состоянии. Ко мне на улице подошла женщина и сказала, что она режиссер и видит только меня в главной роли в своем фильме. «Бросьте вы, какой сериал? Меня только что отчислили из театрального училища, поэтому вряд ли вам подойдет кандидатура со столь сомнительной репутацией», — махнула я рукой. — «Да при чем здесь ваше отчисление, это их история, а нам нужны именно вы».

И все-таки это было слабое утешение. Ее не покидало ощущение, что все дружной компанией улетели на одном большом самолете в светлое будущее, а она почему-то осталась не у дел, забытая и заброшенная бывшими единомышленниками. Это был период безденежья, безвременья и отсутствия каких-либо перспектив.

С одной стороны, Маша понимала, что надо бы вновь попробовать поступить в театральное училище — благо в Москве их немало (она даже какое-то время ходила во ВГИК вольнослушательницей). С другой — сердце сжималось от мысли, что ей снова придется пройти через те же испытания, что и в первый раз. Тем более что сейчас будет явно сложнее: ей, два года проучившейся у Табакова, познавшей азы системы Михаила Чехова, «соревноваться» с несмышленышами, только что покинувшими школьную скамью!

Мария: «В итоге мой выбор пал на Щукинское училище. И — история повторилась. Я кругами ходила вокруг „Щуки“ и никак не могла заставить себя зайти внутрь. Пока в какой-то момент мужчина, контролировавший проход абитуриентов в здание, не задал мне прямой вопрос: „Девушка, что вы постоянно ходите вокруг да около? Вы записались?“ — „Нет, а что, нужно записываться?“ — „Вы как маленькая. Конечно, нужно записываться. Но сегодня в списке уже двести с лишним человек, вы не успеете“. Я — как и несколько лет назад — вздохнула с облегчением: „Что ж, тогда приду в следующий раз“. — „Следующего раза не будет! Сегодня последний день“. — „Очень жаль, очень жаль“, — произнесла я и уже собралась уходить».

Мужчина молча взял за руку странную барышню и провел ее сквозь толпу: «Товарищи, девушка — из Таганрога, в семь часов у нее самолет, она уже несколько дней сюда приходит, но никак не может попасть на прослушивание, давайте поможем ей и быстренько пропустим без очереди». И силой втолкнул ее в аудиторию. В Щукинское училище Порошина тоже поступила с первой попытки.

Мария: «На сей раз я не стала повторять прежних ошибок и целиком отдалась учебе. К тому же курс у нас набрался очень талантливый — Ольга Будина, Наташа Антонова, Максим Аверин, Антон Макарский, Ольга Погодина. Хотя и из этого заведения меня могли на законных основаниях отчислить. Учась на третьем курсе, я обнаружила, что жду ребенка».

Теоретически ее могли перевести на курс младше. Или, что более вероятно, вообще отчислить из училища. Помогла тогда ее педагог — Марина Александровна Пантелеева, которая с пониманием отнеслась к этой пикантной ситуации, за что Маша до сих пор ей безумно благодарна.

Мария: «У меня не было никаких сомнений — рожать или нет. К тому же родители, которые поначалу пребывали в некоторой растерянности, тоже меня поддержали. А когда появилась на свет дочь Полина, на помощь пришли и родители мужа, и нянечка. Я понимаю, что если бы я приехала из другого города и жила бы в общежитии, все сложилось бы иначе. Даже боюсь предположить, чем бы закончился тот период. А так — моя жизнь была очень гармоничной. Уже через три недели после родов я стала репетировать у замечательного режиссера Михаила Макеева (он в свое время поставил во МХАТе „Эмигрантов“, которые до сих пор считаются классикой). Нет, я не разрывалась между ребенком и учебой. Благодаря моим помощникам я успевала все и получала громадный заряд положительных эмоций».

Запрещенный удар

Беда пришла, как обычно, ниоткуда. И налаженная благополучная жизнь вдруг рассыпалась, как паззл, на мелкие кусочки — яркие, но такие никчемные каждый по отдельности.

Вскоре после рождения дочери Маша рассталась со своим супругом.

Даже сегодня в своих интервью Маша не афиширует имя бывшего мужа. Хотя и далекие от кино люди прекрасно знают: отец девятилетней Полины — известный актер Гоша Куценко.

Они встретились, когда Гоша только что закончил Школу-студию МХАТ, пытался устроиться в какой-нибудь московский театр. И прожили вместе пять лет.

Сам Гоша вспоминает о тех временах легко и беззаботно. Он даже с юмором рассказывает, что именно благодаря Маше приобрел свою нынешнюю прическу — девственно-лысый череп, давно ставший неотъемлемой частью его имиджа.

Из интервью Гоши Куценко 2003 года:

«Гулял я с мамой моей дочери Полины в парке Горького, мы катались на катамаранах. Я захотел продемонстрировать ей всю неистовую силу своего чувства и прыгнул в эту чудовищно грязную воду… Я, кстати, один из первых оскароносцев, «Оскар» ведь тоже лысый…

— Так что тебя все-таки заставило череп побрить?

— Внутреннее чувство санэпидемстанции. Покинув пруд, я понял, что надо что-то экстренно предпринять. Иначе я превращусь в лебедя".

А на вопрос о женитьбе Гоша с той же легкостью отвечает:

— Жениться? Я вообще об этом никогда не думал, это незнакомое мне состояние. Я ни разу не был женат.

Подозревал ли он, что творилось в свое время с Машей? Почему-то кажется, что едва ли.

Мария: «Сейчас я думаю, что человеку не случайно посылаются подобные испытания. Потому что в таких ситуациях ты решаешь, куда тебе идти — вправо или влево. До сих пор не понимаю, как я переборола себя в тот драматический момент моей жизни. Это была критическая точка, и спас меня однокурсник — своим вниманием, своей поддержкой. Ему удалось вытащить меня из этой засасывающей воронки, из моей глубочайшей депрессии, которая, не будь его рядом, не знаю, чем бы могла закончиться».

Лишь спустя время Маша смогла открыть глаза на мир, понять, что жизнь не закончена, все еще только начинается.

Справедливости ради надо отметить, что Гоша Куценко не оставил без поддержки свою дочь, он постоянно встречается с Полиной, балует ее, холит и лелеет. Да и внешне девочка — копия папы.

Ворошиловский стрелок

Сегодня Маша замужем за актером театра «Современник» Ильей Древновым. Театралы знают его как фееричного Балалайкина из спектакля «Балалайкин и К» (кстати, когда-то в этой роли блистал молодой Олег Табаков), киноманы — как одного из трех молодых негодяев в фильме «Ворошиловский стрелок», любители сериалов помнят в образе фотографа-убийцы из «Каменской».

Мария: «Мы познакомились два года назад, когда я уже почти отчаялась когда-либо вновь испытать чувство любви. Ты можешь придумать себе все что угодно, можешь с кем-то встречаться, можешь создавать семью, но если не возникает этого ощущения (даже не буду называть любовью, для меня это просто Нечто), то счас-тья нет. Довольно долго я жила в ожидании этого чувства. И все думала: ну когда же, когда оно придет? А потом махнула рукой: значит, не судьба. Я по-хорошему завидовала влюбчивым людям — у них постоянно живая душа, бурление и кипение страстей. Мне такого, увы, не дано».

С Ильей Маша познакомилась в театре. Оба пришли на премьеру в «Ленком». Их места в зрительном зале оказались рядышком. Возможно, на этом случайном соседстве их отношения и закончились бы — привычные «привет», «пока», если бы не подруга Маши, актриса «Ленкома» Татьяна Кравченко. После спектакля она пригласила пару в артистический буфет. Там Маша и Илья разговорились.

Мария: «К тому времени я уже знала Илью, правда, заочно. В „Современнике“ смотрела спектакль „Аккомпаниатор“ и уже тогда отметила исполнителя главной роли. Получается, что сначала я оценила Илью как артиста, а уж потом — как человека. Поначалу мы долго общались как друзья — хотя, возможно, для кого-то это прозвучит смешно и старомодно. Даже скорее так — мы не давали волю тем чувствам, которые испытывали, но в которых сомневались. Потому что и у него были тяжелые истории с расставаниями, и у меня. Два человека, которые однажды уже обожглись, видимо, считали, что не стоит опять ступать на эту тропу, а лучше пересидеть „в окопах“. Или же смотреть на другие пары и радоваться. Словом, боязнь очередного удара — она очень нас сдерживала. Но в какой-то момент вдруг стало понятно: мы уже не можем друг без друга».

— Два актера в семье — это трудно?

Мария: «Не всегда легко. Хорошо, когда и у него, и у меня идут съемки, мы оба заняты, и когда встречаемся — у нас много тем для разговоров. Но, к сожалению, такое случается редко. Чаще — то у одного затишье, то у другого. И в этом случае надо поддерживать друг друга, настраиваться на позитивные мысли. Ведь актерская профессия — очень сложная в том смысле, что ты никак не защищен. Сегодня есть работа, а потом целый год можешь сидеть без предложений. Кто-то спивается, кто-то вообще уходит из профессии. Это такое испытание, выползти из которого очень трудно. Но надо держаться — работать и хорошо делать то, что тебе дано сегодня».

Впрочем, если для Порошиной-актрисы свободное время означает простой и безделье, то для Порошиной-жены проблем, как его грамотно использовать, не возникает.

Мария: «Для женщины такой вопрос не стоит. Все время, когда я не работаю, отдаю семье, создаю домашний уют, общаюсь с Полиной — ее возраст приближается к переходному, и я стараюсь бывать с ней как можно чаще. Мы ходим с ней в театры и на выставки, да просто гуляем, беседуем. Прошлым летом ездили на Сицилию, видели раскопки старинного города Сиракузы. Она — девочка, очень интересующаяся историей, даже кота, которого мне подарили во время съемок сериала «Всегда говори «всегда», дочь назвала Рамзесом — как вы догадываетесь, в честь египетского фараона».

Девушка с воронкой

Вот уж на что Маше грех жаловаться, так это на отсутствие ролей. Рабочий график Порошиной расписан очень плотно, даже для фотосессии и интервью ей удалось с трудом выкроить время.

Узнавать ее стали после роли Томы, жены Фила, в сериале «Бригада». Брать автографы — после главной роли в сериале «Всегда говори «всегда». Называть надеждой российского кино — после роли Светланы, той самой «девушки с воронкой», из одиозного фильма «Ночной дозор».

— Говорят, что на «девушку с воронкой» пробовалось очень много актрис. Откройте секрет: с кем вам пришлось конкурировать?

Мария: «Не имею представления! Административная группа „Ночного дозора“ очень грамотно организовала этот процесс: артистов не сталкивали лбами в коридорах, пробы проходили в разных кабинетах. Это очень правильно. Потому что часто бывает так: читаешь сценарий, уже в деталях представляешь, как бы ты сыграла эту роль, и вдруг — раз! — видишь еще несколько актрис, которые тоже претендуют на „твою“ героиню. И руки опускаются: все понятно, у меня ничего не выйдет, с ТАКОЙ актрисой я точно не смогу конкурировать».

— Ходили разговоры, что вы до последнего момента не подозревали, что вам предстоит играть вместе с Гошей Куценко. Верится с трудом — уж слишком похоже на рекламный ход, которыми с избытком отличился «Ночной дозор»…

Мария: «Не знаю, как Гоша, но я действительно не имела понятия, кто окажется моим партнером. Я вообще не была уверена, что меня утвердят. Потому что после проб наступило длительное затишье. „Ну все, они нашли другую актрису“, — решила я. И вдруг — звонок. „Маша, а помните, месяца три назад вы пробовались на роль в нашем фильме. Скажите, а свободны ли вы примерно в январе-феврале — возможно, у нас начнутся съемки“. Я тогда даже не стала сдерживать своей радости: „Конечно, я свободна. Я очень даже свободна“. Поэтому никаких вопросов, кто и когда будет входить со мной в кадр, даже не возникло. Лишь за несколько дней до съемок мне сказали, что мы снимаемся с Гошей. „Серьезно?“ — лишь спросила я. Так что это вовсе не рекламный ход, уверяю вас».

Кстати, во второй части фильма «Ночной дозор» девушка Светлана, всю первую серию нервно протирающая очки и вызывающая раздражение своей инфантильностью и отсутствием воли к жизни, становится настоящей волшебницей. Ее обучают тому, как можно владеть своей энергией, как защищать других от темных сил. Значит, наш выбор — превратить на один день Марию Порошину в сказочную Мэри Поппинс — был не случайным.