В 1995 году коллектив под названием «Иванушки International» буквально взорвал хит-парады своими «Тучами». В этом году группе будет десять лет, а те же «Тучи» до сих пор популярны. 26 июля — еще одна замечательная дата. Самому веселому из «Иванушек», Андрею Григорьеву-Аполлонову, исполняется 35 лет. Два повода, чтобы прийти в гости к нему и обсудить все в подробностях. Тем более что сын — полуторагодовалый Ванечка — сейчас у бабушки в Сочи (значит, не помешаем), а жена Марина гостеприимно угощает вкусным соком.

— Андрей, можно сказать, с ветераном сцены беседуем. Тебе самому верится, что «Иванушки» прожили на сцене уже десять лет?

— Сейчас-то, конечно, это факт, нельзя не поверить. Но десять лет назад у нас и в мыслях не было, что проживем так долго. Твердая уверенность, что теперь группа отправляется в свободный полет, у нас появилась, наверное, после того, как мы отметили пятилетний юбилей в «Олимпийском». Тогда стало понятно, что мы можем петь теперь и десять, и пятнадцать лет, потому что пройден рубеж, когда популярность группы из «одноальбомной» и «однопесенной» переходит в народную любовь. А завоевать любовь 150 миллионов человек не так просто. Для этого надо, во-первых, что-то собой представлять, во-вторых, что-то делать. Таких людей у нас в стране не так уж много. Алла Пугачева, Лев Лещенко, Николай Расторгуев — их любит народ, а это на века. Так же как Юрий Антонов со своим «Море, море». Вот и мы сейчас в похожей категории. Мне так кажется.

— А чем вы сами объясняете для себя этот успех? Грамотный продюсер, песни или сама ваша троица?

— Ну вот давай разберемся: что было в 1995 году у нас на эстраде? Практически ничего. Была группа «На-на», которая играла песни для пролетариата. Соответственно, когда появились «Тучи» — эта песня неожиданно стала популярной среди всех. Мы стали лучшей группой по версии самого продвинутого по тем временам журнала «Птюч». Появилась нормальная качественная европейская поп-музыка. Не эстрада и не попса, которая была до этого. Второе — это успех бойз-бэнда, то есть мальчиковой группы, и при этом — харизма каждого из нас в отдельности. Ведь нас знают каждого по имени — Олег, Кирилл и Андрей. У меня была замечательная история. Иду мимо мусорного бака у себя во дворе, в котором копошится пара настоящих бомжей. И один достает из бака голову своей подруги и показывает: «О! Аполлонов!». И обратно ее в бак. Без удачи тоже нельзя. Удача вот как птица счастья села на башку каждому из нас — и покатило. И самое главное — это песни. Для нас пишет композитор Игорь Матвиенко. Нам действительно с Матвеем повезло, потому что я считаю, что в России он сейчас как мелодист — номер один. При всем уважении к остальной композиторской братии.

— Он же сейчас занимается «Корнями», которые наступают вам на пятки.

— Я очень по-отечески отношусь к группе «Корни» и ничего против них не имею. И все-таки не знаю, может, у меня уже мания величия развилась за это десятилетие, но мне кажется, что такого успеха, как у «Иванушек» в свое время, добиться сегодня никому практически невозможно. Особенно сейчас, когда полно хороших музыкантов, полно поп-музыки, и никто не делает акцента на какую-то конкретную группу. Последний раз такой акцент в стране был, пожалуй, сделан на «Мумий Тролле» и Земфире. Все остальное, к примеру, «Звери» или те же «Корни», «Фабрика» — супер. Но дальше уже от их желания зависит — готовы ли они к такому режиму и графику, как у «Иванушек». Мы десять лет ездим безостановочно. На самолетах, на поездах, на автобусах. Мы в коллективе уже давно не говорим — «поехали в тур» или «на гастроли». У нас это называется — «пошли по этапу». Жены ждут дома, а мы колесим.

— Зарабатываете на жизнь.

— Да, конечно. Но обидно, что поговорка «волка ноги кормят» применима именно к артистам-музыкантам. Просто так сидя на заднице и записав отличные песни, те же «Тучи», я бы не заработал практически ни копейки. А большую часть заработка от пластинок съедает еще и пиратский бизнес, который у нас процветает.

— Кстати, интересно твое профессиональное отношение к «Фабрике звезд».

— Профессиональное отношение у меня к ним нормальное, потому что с ними занимаются лучшие люди страны, и априори из них уже не сделают плохое. Но на «Фабрике звезд» все происходит в рекордно короткие сроки. То есть мне, чтобы чего-то добиться, нужно было отучиться в ГИТИСе на эстрадном факультете, поработать на Бродвее в мюзикле, с «Иванушками» по школам гастролировать, а тут пришли ребята — раз-два, взяли, построили, поехали. Конечно, они хорошо поют, туда специально берут голосистых. Но в целом ребятам просто повезло. Если бы я так же в 21 год пришел и через месяц стал звездой — я был бы, наверное, счастлив.

— Ты, кстати, не планируешь заняться каким-нибудь личным проектом? Найти применение, например, своим хореографическим данным, мюзикл поставить?

— Ну это одно из направлений, в котором я могу работать. Сейчас я веду программу «Полундра» на СТС. И знаешь, для кого-то телевидение — работа, для меня — это хобби. Я получаю искреннее удовольствие, снимая за два дня 12 программ с детьми. Тем более что и мое первое педагогическое образование пригодилось. Потом я себя сейчас немножечко проявляю как организатор всяких концертов и мероприятий. И еще, наверное, даже больше, чем хореография, меня интересует мода. Мне до сих пор интересно работать с моделями и ставить шоу-показы. Может быть, когда-нибудь и этим буду заниматься — учить моделей и делать шоу из блондинок. (Смеется.)

— Андрей, теперь про вторую дату. Наступающее 35-летие ты встречаешь во вполне устоявшемся семейном статусе. Мало кто ожидал от бесшабашного рыжего Иванушки, что он вдруг остепенится. Интересно, как отреагировали окружающие на такой шаг?

— Во-первых, я ни у кого не спрашивал. Во-вторых, все-таки мой выбор и все мужчины, друзья-товарищи, и большинство подруг-приятельниц одобрили. Потому что Машенька у меня очень красивая девушка и родила мне замечательного сына. В связи с этим многие не удивлялись, а, наверное, больше радовались за меня. А что касается фанаток — у меня раньше была категория таких поклонниц-подоконниц, которые жили у меня во дворе. И вот если бы я женился года через два после начала «Иванушек», как раз в момент этой истерии, тогда бы фанатки меня точно не поняли и не простили. Я должен был быть свободным. Не потому что «надо», а просто я сам себя еще так ощущал. Мне нравилось выходить свободным человеком перед многотысячной толпой и говорить: «Ну что, девушки, вот он я — весь ваш». Тогда так действительно было. А дальше все случилось само по себе. Так грамотно, что, если бы еще чуть позже, я бы уже остался один. А чуть раньше я бы не смог завести семью, потому как из меня еще перла энергия, и мне не было дела до того, что меня кто-то ждет дома. И все мои бывшие девушки не то чтобы терпели, а принимали мою жизнь. У них не было варианта. А тут подошел такой момент. Мы с Машей познакомились в январе, в апреле я у нее спросил: родишь мне? Она сказала «да», и уже совсем скоро у нас появился малыш. Быстро, коротко и без проволочек.

— Ты согласен с мнением, что браки совершаются на небесах?

— Когда у меня родился сын, я понял, что просто так ничего не бывает. Что-то такое космическое в этом действительно было. Мне кажется, когда я увидел Машку, то услышал голос свыше: «Все, Рыжий, хватит тусоваться, давай рожай». И я родил.

— Ну тут уж действительно судьба, если он у вас еще и Иванушкой по святцам получился.

— Я и так хотел назвать сына Иваном. Потому что сам Иван уже десять лет. Но и по датам тоже совпало. Так что он у нас Иванушка прямо настоящий. Мне понравилось, как Сережа Мазаев сказал: «Ну, а второго сына ты назовешь, наверное, Интером. Будут Иван и Интер».

— А тебя самого Рыжим так и зовут? Или все-таки уже перешли на Андрея?

— Не-а, думаю, что это навсегда. Но в принципе ведь так и есть. До сих пор бывает — подбегает девочка лет 12—13: «Рыжий, дай автограф!». Я говорю: «Какой я тебе Рыжий? Я Андрей Генрихович!» Ну от этого уже никуда не деться. Да я и не собираюсь.

— Как мужчина с педагогическим образованием — ты строгий папа?

— Но справедливый. Это во-первых. А во-вторых, мне отец и мама всегда разрешали все. И так как я вырос все-таки нормальным человеком, мне кажется, детям нужно больше разрешать, чем запрещать. Какие-то фундаментальные основы, что такое хорошо и что такое плохо, я буду ему обязательно прививать. Учить отдавать больше, чем брать. Учить настоящей дружбе, потому что дружба — это когда ты сам предлагаешь ее кому-то, а не требуешь от другого. То есть если я дружу, значит, это я позвоню и предложу тебе помощь, а не ты мне позвонишь и попросишь что-то для тебя сделать.

— Правда, что у тебя дома есть книга отзывов, где расписываются все друзья? Что там пишут?

— Да, это такая «книга жалоб и предложений», только в домашнем варианте. Она у нас появилась вместе с новой квартирой. И все, кто приходил в гости, раньше писали там свои впечатления. Типа: «Клево посидели, замечательно, уютно. Ольга Слуцкер». Или там: «Бла-бла-бла. Митя, «Hi-Fi». Такие заметочки, как у меня провели вечер. Думаю, прикольно будет лет через 20 посмотреть фрагменты, как у меня гостили лучшие люди страны. Всем рекомендую.

— Марина — из Омска, а ты — из Сочи.

У вас, должно быть, разные темпераменты? Наверное, как сибирячка, Марина более сдержанная, а ты, наоборот, шумный, веселый?

— Нет, это я как раз более сдержанный. И стараюсь сдерживать ее, потому что она все время куда-то «рвется». Я отрицательные эмоции иногда спускаю на работе, когда надо — построю всех: и организаторов, и администраторов. А Маше тоже периодически надо «пар выпускать», потому она время от времени ищет жертву.

— Ей непозволительно делать замечания мужу?

— Замечания — можно. Орать на меня нельзя.

— Сейчас Маша полностью занята ребенком. В будущем планирует где-нибудь работать?

— Мне не нужно, чтобы она работала. Но если она захочет, и мне ее работа понравится — то я не буду против. Пока же я, как абсолютно нормальный мужчина, зарабатываю деньги, а жена любит мужа, ребенка и вьет гнездышко.

— У вас до сих пор гражданский брак? Не хотите зарегистрироваться?

— Машка боится. Понимает, что, если выйдет за меня замуж, я ее «прикую к батарее», она будет сидеть дома, и хана ее тусовочной жизни. А так хоть какая-то свобода остается за ней. И я ее понимаю — молодость, хочется тусоваться. Поэтому у нас нянечка, и сестра моя на подхвате, и бабушки. И пока мы без штампа в паспорте, пусть Манечка гуляет. Тем более что гуляет она со мной.

— Андрей, у тебя когда-то давно была мечта прыгнуть с парашютом. Она осуществилась?

— Ни фига. В прошлом году я навсегда завязал со скутерами, потому что упал, сломал ребро и палец на ноге. Потом катался на детской горке в аквапарке — порвал фалангу и сломал второй палец. После этого на активных видах спорта я поставил крест. Оставил за собой дайвинг, бильярд и нарды. Если со мною что-нибудь случится, что будет с «Иванушками»? Так что с парашютом мне теперь прыгать нельзя. Я — «достояние нации».