Свой псевдоним Елена Воробей «позаимствовала» у Эдит Пиаф («пиаф» с фр. — воробышек).

Из родного Бреста она переехала сначала в Питер, где окончила театральный, потом отправилась покорять Москву. И покорила. Еще родила дочь вопреки прогнозам врачей и до сих пор крепко держится на эстраде вопреки прогнозам недоброжелателей. В отличие от жизнерадостной улыбки на сцене, в жизни ее улыбка скорее философская. Да и настроение, впрочем, тоже.

— Лена, а вы не задумывались, что сами себя поставили в узкие рамки амплуа? На сцене изображаете других людей, а вас самой за чужими образами не видно.

— Это обратная сторона пути, по которому я однажды пошла. У меня бывают и сомнения, и депрессии, и переживания по поводу того, какой меня воспринимают зрители и какой хотят видеть в дальнейшем. Конечно, я начинаю задумываться о том, что мне делать завтра, послезавтра, через год, через пять лет. Как долго я смогу пользоваться теми приемами, которые сегодня применяю на эстраде. Могу сказать, чего мне не хватает в профессии в первую очередь — театра. Мне всегда кажется, что я реализую себя только на какую-то часть и в чем-то как актриса еще очень закрыта. Возможно, я сама себя вот этими масками, конечно, ограничиваю, но и без них я тоже не могу. Без них мы бы сегодня с вами не беседовали. Потом, и в театре очень непростая ситуация — пробиться сегодня очень сложно.

— Вам и на сцене пробиваться было нелегко. Ниша пародий была целиком и полностью тогда занята Александром Песковым. Другие появлялись с одним номером и тут же исчезали. А вы вот задержались.

— Ну да, Сашу невозможно было подвинуть. Знаете, как он мне потом сказал: «Помню я тебя на конкурсе „Ялта—Москва-Транзит“. Если бы знал тогда, что ты займешься пародиями, я бы за тебя никогда в жизни так не переживал». Или Клара Новикова, когда я стала отходить от пародий и читать монологи, в шутку заметила: «Да, звала я тебя в „Аншлаг“, Регине рекомендовала. Ну ты ж смешная, ты ж поешь. Кто ж мог предположить, что ты еще и заговоришь?» Вы знаете, я сама задавала себе вопрос: зачем я пошла на сцену, зачем этого добивалась? Были у меня какие-то материальные стремления? Нет. Только истинная страсть к профессии, к своему делу мною движет, толкает вперед, заставляет набивать шишаки, разбивать нос, вставать и идти дальше.

— Кто среди коллег у вас в авторитете?

— Сережа Дроботенко, я с ним частенько советуюсь. Какие-то номера и тексты мы даже совместно придумываем. Что касается пародий, то я очень благодарна автору Анатолию Расу за солдата. Это очень популярный эпатажный персонаж, которого я исполняю на сцене и благодаря которому у меня появилась возможность не только петь, но и делать монологи. Клара Борисовна (Новикова. — МКБ) очень огорчилась, я подозреваю. Возможно, что и Елена Степаненко тоже.

— Так вот почему вас в «Смехопанораме» не видно… Я тут почитала несколько ваших интервью и удивилась, как вы смело говорите о той же Дубовицкой.

— Она мне, конечно, как и многим, помогла. Но поймите: для театральной актрисы уход в «Аншлаг» — это просто нонсенс. Поэтому, будучи в труппе санкт-петербургского театра «Буфф», я и представить себе не могла, что когда-нибудь приму предложение выступать в этой передаче. Неудивительно, что, когда это все-таки случилось, многие мои друзья при встрече делали круглые глаза: «Мать, ну как ты могла?!» Я говорю: «Извините, вы сейчас целиком о программе, о ведущей или о моем выступлении? Уточните, пожалуйста». Никто не уточнял, естественно. Я в программе отвечаю за свой кусок, за свой номер. Еще я заметила такую тенденцию: ругают «Аншлаг» многие. Но когда оттуда звонят и приглашают на съемку — артисты идут. Парадокс, блин. Потому что каждый идет и думает: «Я отвечаю за свой номер». Я знаю, что Регину и хвалят, и ненавидят, но у программы есть свое лицо, елки-палки. И когда однажды ее пытались снять с ведения, редакцию закидали письмами телезрители: «Верните нашу любимую на экран». Поэтому, если мне предлагают вести какую-нибудь программу, я говорю: да пошли вы к чертовой матери. Я понимаю, чем это обернется и каким обухом по голове мне потом шарахнет.

— Наверное, было бы интересно, какая вы вне своего привычного образа.

— Я думала о том, что могла бы вести. Честно сказать, недавно на рыбалку ездила. Четыре дня провела в лесу, в палатке, с удочкой в руках, наловила 4 кг рыбы — вы знаете, мне так было хорошо! И я подумала: интересно, а как ловят рыбу в Ниле, на Дальнем Востоке? Вот такая программа для меня была бы точно интересной. Еще я собак люблю безумно. Но вести передачу о собаках…

— Почему в доме тогда ни одной не бегает?

— У меня были собаки, но когда я уезжала на гастроли, то с ума сходила от ревности, зная, что с моей собакой гуляет кто-то другой. Поэтому я жду, когда подрастет дочка, перевезу ее сюда, и вот тогда, чувствую, квартира превратится в маленький зоопарк. Потому что мы уже любим и кошек, и собачек, и хомячков.

— По дочке скучаете?

— Конечно, скучаю. Раз в месяц путешествуем — то я к ней, то она ко мне. Получается, что мы видимся две недели в месяц, а две недели она проводит у бабушки с дедушкой в Бресте. Соне сейчас два года пять месяцев. Вот до трех лет попутешествуем, а с трех — отдадим в садик здесь, в Москве.

— Когда вы узнали, что вы беременны, — какая была первая реакция? В том смысле, что кольца на руке у вас нет.

— А меня это никогда не волновало, честно сказать. Хотя я была воспитана по-пуритански, родители мои очень переживали за меня, потому что я была хулиганистой. Могла всегда сдачи дать — причем не только за себя, но и за других. Ко мне часто приходили подружки, просили дать кому-нибудь в лоб. Но, прежде чем я принимала меры, всегда спрашивала: если справедливо — пожалуйста, если нет — разбирайтесь сами. И в связи с этим соседи на меня так посматривали и говорили: «О, эта-то в подоле точно принесет». Мне так обидно было — у меня и парня-то нет, а они сочиняют. Потом я уехала учиться в Питер и там вышла замуж. Замужество было долгим и не безоблачным, потому что если бы мы все время чувствовали себя счастливыми, то не расстались бы. Но так получилось, что, когда мы были вместе, врачебный приговор был безжалостным. И я уже как-то смирилась с этим…

— Вам сказали, что у вас не будет детей?

— Да. А когда такое происходит… В общем, дальше представляете: детей не будет, с мужем я рассталась, дом в Питере бросила, сижу одна в Москве, сжалась так в комок и думаю: «Боже мой, как страшно. Что я наделала?!» Проще всего сейчас все бросить и вернуться в Питер. Но я стала строить жизнь заново здесь, заниматься творчеством.

— И все получилось…

— Когда у меня появился любимый человек, уже здесь, в Москве, и когда я узнала, что беременна, то, прежде чем предпринимать какие-то шаги, мне нужно было точно узнать, что это правда. Потом самое главное было не лечь в больницу. Мне говорили, что в лучшем случае я все девять месяцев должна буду пролежать на кровати. Нормальный прогноз?.. Хотя я уже, конечно, готова была лежать хоть вверх ногами. Но в итоге в больнице я провела совсем немного времени. Оказалось, что все хорошо, хотя Соня и родилась семимесячной, раньше срока. И все из-за моей работы: то один «голубой огонек», то второй — еще голубее…

— В общем, юмора в вашей жизни было маловато.

— Ну что мы о грустном — все уже хорошо!

Я вообще неунывающий человек, на все проблемы всегда смотрела с улыбкой. Даже когда мне плохо, я могу и плакать, и смеяться одновременно. В депрессию же могу впасть только из-за профессии или из-за потери близких людей — это вообще катастрофа. Так было с моим родным дядей, который был мне как отец. Очень верил в меня, в мой талант, и, когда он умер, это была большая потеря. Все случилось в тот год, когда у меня ломалась судьба. Когда меня пригласила Пугачева к себе, то есть пошли какие-то виражи, а он не дожил, — обидно. Сообщение о смерти Евдокимова — тоже стало для меня настоящим ударом. Вот это действительно страшно. И все же я считаю, что судьба меня балует. Прежде всего встречами с хорошими людьми.

— Вы надеетесь, что судьба еще побалует вас встречей с любимым человеком?

— Самое главное, чтобы чувства были взаимны. Чтобы не я позволяла себя любить или сама была безумно влюблена. Чаще всего ведь так и бывает. Мне не хватает взаимности прежде всего. Но я себе рисую эту встречу. И самое главное, что мы общаемся с отцом моей дочери — мы друзья. А то, что мы не вместе, — это не самое главное.

— Скажите, а что у вас общего с той птичкой, в честь которой вы себя назвали?

— Ой, я думала, что вы сейчас спросите про Юру Гальцева.

— Да и про него можно.

— Нас просто очень многие поженили, потом развели. Писали, что я увожу Юру из семьи, — мне так жутко было. Мы встретились с Юрой, посидели над этой статьей, думали уже писать опровержение. Потом решили: да пусть женят, пусть разводят… Ну, мы просто очень близкие друзья, поэтому у нас много совместных номеров.

— Вы вместе учились?

— Мы в разные годы учились у одного мастера в ЛГИТМИКе, работали в одном театре. Наши судьбы пересекались много раз, и мы с ним во многом схожи. Но я никогда не стану уводить человека из семьи. Потому что однажды у меня уводили моего мужа, и я знаю, что это такое. Я помню, какой кровью и слезами его возвращала, хотя потом об этом жалела. С такими моральными и психическими потерями лучше было расстаться сразу. Спустя какое-то время мы все равно разошлись. А про воробьев… Ну вот видите, чашку себе привезла с воробышком из Франции. У меня вообще есть небольшая коллекция воробьев, но их собирать проблематично — их не так много. Зато интересно.

— Я читала, что вы когда-то очень хотели изменить свою внешность. Зачем?

— Мне казалось, что все мои проблемы не только из-за моей фамилии, в чем меня так активно убеждали (Лебенбаум — длинная, невыговариваемая, наверняка многих раздражает), но и из-за моих внешних данных. Проблемы начались в театральном институте, когда мастер курса мне сказал: «Малютка, ты же острохарактерный». Я думаю: что значит «острохарактерный»? Что же мне теперь, главных ролей не давать?.. Я играла несколько лет эпизодическую роль в спектакле и все ходила выясняла отношения: почему мне не дают главную? Хотя в результате выпускной спектакль был поставлен именно на меня. Французская пьеса, ситуационная комедия — роль с развитием, от дурнушки к красавице. С кино у меня тоже как-то не складывалось. Я видела, что роли дают видным, статным девушкам, с правильными чертами лица. Вот и подумала: может, рубануть мне все проблемы-то разом? Короче говоря, меньше нос — меньше проблем, пышнее грудь — больше шансов. Я даже держала эти «медузки» в руках — имплантанты, которые хотела носить. Вон фотограф ваш смеется — правда-правда! Только денег на операцию у меня не было в нужном количестве. Решила взять у друзей, мне сказали: «Ты что, сумасшедшая?! Обретешь формы, но друзей потеряешь». И я поняла, что с этим лицом и с этой грудью буду жить дальше.

— Сейчас довольны своей внешностью?

— По-разному бывает. Иногда, бывает, смотрю и думаю — что же все-таки меня остановило? Может, опять вернуться? (Смеется.)

— Но фигура у вас, я бы сказала, очень спортивная.

— Занимаюсь немножко. Каждый день пытаюсь дома по чуть-чуть — отжимаюсь, упражнения на пресс делаю. Я все хочу похудеть. А то смотрю, все вокруг такие стройные. Даже Коля Басков.

— Так они все за модой гонятся. А вам зачем?

— Вот и я все жду: когда же полненькие девушки будут в ходу? Вот я оторвусь по полной программе. И Алла Борисовна худеть перестанет. Я думаю, многие ждут, когда в моду войдет пышность. Знаете, как хочется шоколада поесть, так, от души, чтобы не думать о том, что потом целлюлит появится?..

— Вы, кстати, в «Кулинарном поединке» себя как настоящий мастер на кухне зарекомендовали.

— Я мастер ого-го! У меня одна очень серьезная проблема: мне лень готовить. Я же себе не буду готовить? Только гостям. А так как сейчас часто приходится встречаться в кафе и ресторанах, то готовлю я все реже и реже. Но это в крови. Я могу много месяцев не стоять у плиты, а потом встану и что-нибудь сотворю этакое. Вот только печь не умею совершенно — в этом я полный ноль. Мама у меня всякие штучки печет, из яблок шарлотку умеет намутить. Мне же единственное, что удавалось еще в школе делать, — это хворост. Но я его со школы так и не пекла больше.

— Как вы считаете, чем вы обязаны своему успеху?

— Я никогда не ставлю перед собой цель кого-то обойти. Более того, знаю: как только стану об этом задумываться, сразу начну буксовать и делать полную фигню. Потому что буду врать сама себе и что-то просчитывать, а это уже все — конец. И еще я — человек жадный до профессии. Мне всегда мало и всегда неуютно. Так что останавливаться на достигнутом не будем.