Шансов на то, что девичий дуэт вновь появится на музыкальном небосклоне, было мало. Сначала «татушки» с головой погрузились в «развод» с продюсером Иваном Шаповаловым, потом Юля Волкова стала мамой. К тому же с возрастом Лена и Юля все меньше походили на манерных нимфеток, и эксплуатация прежнего имиджа стала неактуальна. В общем, от «Тату» требовалось все другое: песни, образы, музыкальная концепция. В то же время отступать Лене и Юле некуда — по контракту с издателями они обязаны записать несколько альбомов. И вот после шумного успеха дебютной пластинки «200 по встречной» «Тату» представляют новые песни. «МК-Бульвар» оставляет музыкальным критикам возможность разобрать их пластинку по косточкам и беседует с Леной и Юлей об образе жизни, который они сейчас ведут.

— С момента вашего выступления на премии Муз-ТВ этим летом вы здорово изменились. Похудели обе…

Лена: Ничего подобного. Юлька какая была, такая и есть. А я, наоборот, даже прибавила три килограмма.

— Вы ж там не худенькие были.

Юля: Это просто съемка была неудачная, ракурсы плохие. Мы потом, когда себя по телевизору увидели, сами офигели.

— Юля в блондинку перекрасилась. Класс! Только ты, по-моему, говорила, что больше любишь быть темненькой.

— В общем да. Но сейчас надоело, и я решила поменяться.

— Зато у Лены прическа не меняется.

— Да у меня волосы такие, что других вариантов просто нет.

— Да ну, вот в вашем новом клипе «All about us» тебе их гладко зачесали, стильно и аристократично получилось.

— Ага, там они у меня выпрямлены, плюс шиньон… Если я каждый день так начну причесываться, лет через 5 точно останусь без волос.

— Юле в том клипе здорово досталось.

— Да, меня там и бьют, и насилуют, и за волосы таскают.

— Причем все это так реально выглядит, что, честно, не верится, что потом ни одного синяка не осталось.

Юля: Это в Америке так красиво снимать умеют. Конечно, я не пострадала. Только волосы. (Смеется.) Пришлось коротко постричься.

— У вас сейчас все новое: менеджмент, клипы, альбом. Кажется, даже название должно было смениться на «Тема»?

— Нет, мы были и остаемся «татушками».

— А разве права на бренд «Тату» не принадлежат вашему экс-продюсеру Ивану Шаповалову?

— Это его название. Но в то же время и наше, как равноправных соучастниц проекта. Никто не был против, чтобы мы его и дальше использовали. Просто подписали какие-то юридические бумаги, и все.

— Какие-то отношения с Иваном у вас сохранились?

Лена: Да. Дружеские. Мы же тогда тихо с ним разошлись, без скандалов. Он своим делом занимается, мы — своим. Из Америки звонили ему, когда альбом там записывали. Можем за чашкой чая встретиться. Я реже, потому что домоседка, а с Юлей они периодически общаются.

— Когда вы в 2004 году ушли из-под опеки Шаповалова, второй альбом не писался, да еще и Юля забеременела. Не возникло желания вообще с шоу-бизнесом завязать?

Юля: Нет, наоборот, был азарт что-то делать.

Лена: Мы просто решили сделать небольшой перерыв, чтобы и Юлька родила, и сил новых набраться… Подготовили материал, записали, и, по-моему, очень клево получилось.

— Как бы вы охарактеризовали ваш новый альбом?..

— У нас их два — русский и английский. На фоне «200 по встречной» они менее попсовые. Более серьезные, глубокие, взрослые. Более депрессивные. В них больше нас — нашего настроения, нашей души.

— И почему же у вас настроение депрессивное?

— А вы посмотрите, что сейчас в мире творится.

— Вы тяжело переживаете войну в Ираке?

— Да. Все эти политические игры… И еще: у нас русскоязычный альбом называется «Люди инвалиды», знаете почему? Потому что нас окружает много нелюдей: предателей, завистников, тех, кто не может любить, сострадать, не способен на добрые чувства. Мы живем в таком мире, и никому нет до этого дела. Никто не пытается ничего изменить.

— А вы пытаетесь?

— Вот альбом записали, может, он заставит кого-то задуматься.

— Пока вы трудились над ним в Лос-Анджелесе, говорят, много чего еще успели там переделать. Лена, например, записала и свой сольный альбом.

— Это неправда.

— Вы сделали фотосессию «ню» для «Playboy»…

— Тоже неправда. На самом деле у нас были переговоры с американским «Playboy», но в итоге мы отказались от съемок.

— Не устроили условия?

— Нет, просто мы поняли, что это не наш формат.

— Наконец, по слухам, Лена перенесла тяжелую операцию.

— Перенесла, но не тяжелую, и не в Лос-Анджелесе, а в Москве.

— Почему? Там же вроде специалисты хорошие?

— Ага, конечно. Пришел доктор и говорит: у вас гастрит, пейте соки. А я сама наверняка знала, что это не гастрит. У меня был большой камень в желчном пузыре. Пока он меня не беспокоил, я ничего с этим делать не хотела. Год так ходила, а потом приступ — как раз на пути в Лос-Анджелес, в самолете. Ничего «лучше» не придумаешь. Я чуть не умерла. Не помню, как долетела, как, вся желтого цвета, что-то там проходила… Первым же рейсом вылетела обратно в Москву, где мама встретила меня в аэропорту и тут же отвезла в клинику к врачам, которые давно меня наблюдали. Там и прооперировали.

— Девчонки, а вы ведь, пока в Лос-Анджелесе работали, снимали номер в гостинице один на двоих…

— Ну и что? Мы всегда берем один номер. Не было случая, чтобы, приехав куда-то на гастроли, раздельно поселились. Если нам давали разные номера, мы такие скандалы закатывали!

— Но вы же совершенно разные. И потом на работе вместе, дома вместе — можно же просто съесть друг друга.

— У нас и ссор-то не бывает. Если только критические дни у обеих, тогда ходим злимся друг на друга. Но это просто состояние такое. А так нас все друг в друге устраивает.

— А бытовые мелочи?.. Ну, может, Юля посуду не моет.

— Какая в гостинице посуда?

— Может, Лена вещи по комнате разбрасывает.

Лена: Это Юля разбрасывает! (Смеется.) А я хожу собираю.

Юля: Мы так давно друг друга знаем: у кого какие привычки, кто какой косметикой пользуется, кто как вещи разбрасывает, у кого где трусы лежат. Так привыкли, что не раздражаемся, а поддерживаем друг друга, помогаем от каких-то плохих черт, комплексов избавиться.

— И от чего ты Лене уже помогла избавиться?

— Хочу, чтобы она бросила курить. Но пока никак не получается. Я ведь сама курила целых шесть лет и помногу, а потом бросила в один день, за месяц до беременности. Не потому, что хотела забеременеть, просто по стечению обстоятельств. В Америке, когда было очень тяжело, когда Ленке было плохо, снова начала курить. Через полтора месяца опять бросила, и вот теперь уже три недели не курю.

— Лена, а ты Юлю в чем-то переделать пытаешься?

— Да. Хочу, чтобы она перестала транжирить бабки! (Смеется.) Ну это правда невозможно, когда человек идет по магазинам и покупает себе очередные джинсы, которыми у нее уже два шкафа забиты…

— И которые она потом везде разбрасывает.

— Нет. Она их просто не надевает. Носит две пары, еще 250 дома лежат. Каждые по разу надела — и хватит, нам теперь новые нужны.

Юля: Ленка мне такие лекции читает! Хорош на дерьмо деньги тратить! Зачем тебе эти джинсы? Ты что, их завтра наденешь? Я говорю: они мне нравятся… Зато когда Катина улетает в Москву, я, счастливая, несусь по магазинам, понимая, что Ленка потом меня убьет просто.

— Юль, насколько я знаю, у тебя сейчас личная жизнь в Америке начала складываться. Прости, но было бы логичнее, чтобы ты не с Леной, а со своим молодым человеком жила.

— Он живет с нами третьим. (Смеется.) А если серьезно, то я ведь туда по работе приехала и работала действительно очень много. Было просто некогда куда-то переезжать.

— Рассказывать про любимого не будешь, конечно?

— Почему? Я же понимаю: личная жизнь артиста всем интересна. Поэтому честно скажу: у меня есть молодой человек. Он гражданин США, живет там уже много лет, там мы с ним и познакомились. И все. Зачем вам знать его имя и другие детали и подробности?

— Ладно, скажи просто, чем тебе понравился.

— Скажем так, когда я была моложе — лет 15—16, для меня, как и для всех девчонок в этом возрасте, была важна внешность. Мы же все в школе себе принцев ищем. А сейчас для меня внешность совсем не главное. Мне важны душевные качества человека, чтобы с ним было уютно и комфортно. А красота — это далеко не все. Ну что всю жизнь смотреть, как муж на себя в зеркало любуется…

— Ты про душевные качества любимого сказать хотела.

— Скажу так: я люблю его за то, что он есть. И за то, что он со мной.

— Говорят, что именно из-за него ты рассталась с отцом твоей дочки — Пашей. Это правда?

— Правда в том, что, прожив вместе три года, мы с Пашей поняли: мы с ним разные люди. Это случилось, когда я уже была в положении. Тем не менее было принято решение — расстаться, чтобы потом уже не разругаться, не стать врагами. Сейчас мы с ним нормально друг к другу относимся. Когда я в Москве, видимся часто — позавчера буквально в последний раз. У Паши сейчас тоже новая любовь.

— Прости за нескромный вопрос: дочку ты как записала?

— Волкова Виктория Павловна.

— Крестили ее? Я думаю, Лена крестной будет?

— Пока не крестили. Не знаю… С одной стороны, вроде надо, с другой — я же вот крещеная, а крест не ношу и в церковь не хожу.

— Когда ты решила родить ребенка, ты понимала последствия этого поступка?

— Скажем так: я шла на это совершенно сознательно. Хотя беременность не планировала, и решиться было непросто: и душевное состояние у меня было не то, и карьера. Но я себе сказала: ребенок важнее всего. Пошла и родила, и ни секунды об этом не жалею. Как о таком можно жалеть? Да если бы не работа, то я бы уже сейчас, наверное, с животом ходила. Хочу еще детей! Четверых. Чтобы с Викой пять было.

Лена: Правильно, Юлька. Если забеременею — тоже рожу.

— Лена как-то в интервью говорила, что лет с 14 о ребенке мечтает. Значит, глядя на Юлю, не передумала?

— Не-а, а почему можно передумать?

— Ну хотя бы: сами роды не самая приятная штука.

Юля: Ой, для меня роды были как праздник. Когда приехала рожать, всех беременных, которые там орали, успокаивала. Говорю: девки, вы куда приехали? Вы же за счастьем своим приехали. Так чего орете? И девчонки все со схватками были и все ржали.

— Лене дочку нянчить не доверяешь?

Юля: Вику не понянчишь особо — она самостоятельная. Даже на руки не возьмешь, если что не понравится — может ударить. Своих от чужих отличает хорошо. Знает моих родителей. Нянек — у нее их две! — любит больше, чем меня. Серьезно. Мы же в Америке полгода жили — отвыкла. Меня Вика, конечно, тоже знает и любит, но с нянями больше играет и улыбается им чаще.

— У тебя есть какие-то специфические родительские обязанности — то, что делаешь только ты?

— Нет, все делают няни. И это безумно грустно. Если только у меня есть время, я и купаю ее, и гулять сама вывожу. Но вот сегодня, например, встала в 10 утра, а домой вернусь только в 9 вечера — так что останется дочке пожелать спокойной ночи, и все.

— А в Лос-Анджелес Вику с собой взять не думала?

— Куда такую кроху тащить? Мы уезжали — ей 3 месяца было.

— То есть ты ее и не кормила почти?

— Кормила полтора месяца. А потом — все, работа.

— Лена, а у тебя тоже все изменилось в личной жизни. Был молодой человек Андрей, теперь его нет. Но есть кто-то другой, про которого, увы, ничегошеньки не известно.

Лена: И слава богу! (Смеется.) Андрей на самом деле тоже есть, в том смысле, что мы не разругались, а расстались по обоюдному согласию. И теперь у меня в жизни новый этап. Имени тоже называть не буду. Скажу только, что мы познакомились в Москве, в ресторане, в один из моих прошлых приездов. Вместе — месяц с хвостиком.

— Получается, что вы, девчонки, все время вместе. И как только замуж выходить будете?

Юля: А мы все вместе жить будем.

Лена: Точно. Купим квартиру здоровую, комнат на десять.

Юля: Мужья будут в одной комнате жить, мы с Ленкой — в другой. (Смеется.) А что? Мы ведь и правда друг без друга никуда.