Эта актриса явно живет ценностями прошлого и несовременна в том, что карьеры не делает, не мыслит свою судьбу стратегически, а просто играет. Посещать нужные тусовки, налаживать контакты с полезными людьми — все это она не умеет, да и учиться не желает. Она не отдыхает на модных курортах, ездит на метро и живет не в престижном столичном районе. Девчонка с соседнего двора, беседа с которой превращается в феерическое шоу. Хотите улучшить свой эмоциональный фон и от души посмеяться — познакомьтесь с ней.

— Олеся, не раз замечала, что одно лишь ваше появление на сцене «Ленкома» у многих рождает улыбку. Если уж вы так воздействуете на зрителя, не думали никогда пойти на эстраду?

— Сейчас мне больно от вас это слышать, и сердце кровоточит открытой раной. Но, между прочим, не вы первая поднимаете этот вопрос, совсем недавно, на гастролях, у меня состоялся разговор с одним моим знакомым, который, как скажет наш худрук Марк Анатольевич Захаров, «в приступе дурной правды» тоже предложил мне уйти на эстраду. Убеждал, что там я буду собирать аншлаги. Для меня это откровение было неожиданным, ведь я вижу себя глубоко драматической артисткой, и никак иначе. Правда, драматические роли приходят только во сне, а наяву сплошная комедия. Наверное, это характерно моей природе, ну, лицо у меня такое, фигура, ничего не могу с этим поделать, но душа требует другого, однозначно.

— И есть конкретные роли, которые хотелось бы сыграть?

— Я уже боюсь мечтать, что-то загадывать, тем более что не могу увидеть себя со стороны. Я, например, чувствую себя прекрасной принцессой, вообще хорошим, добрым человеком…

— Вы когда-нибудь пробовали изменить свой образ ради мужчины?

— Один раз, и ни к чему хорошему это не привело. Это была какая-то безнадежная любовь. И как уж я ни менялась в угоду этому мужчине, он так ничего и не оценил. Но это даже и к лучшему, если бы не та давняя история, то я бы и в артистки не пошла. А так это меня тоже подстегнуло. Помню, еду в трамвае и думаю про себя: вот он меня не любит, мы расстанемся, я поступлю на актерский факультет, и когда он будет узнавать у наших общих друзей о моей судьбе, они ему будут говорить: «А ты знаешь, она стала артисткой!» И он будет мучиться и жалеть, что меня потерял. Вот так. Но, как вы понимаете, это была первая любовь, и я уже давно расслабилась на эту тему.

— Вы знаете, что такое «жалеть об упущенных возможностях»?

— Нет, никогда ни о чем не жалею. Хотя бывает, сижу и думаю, что в моей жизни ничего не происходит, и играю я не те роли, совсем не развиваюсь в творческом плане, затормозившись на каких-то определенных ролях.

— В ролях развеселых подружек героинь вы достигли завидного профессионализма; сериал «Моя прекрасная няня» замечательный тому пример…

— Спасибо за комплимент, но не могу сказать, что я довольна. Между прочим, долго отказывалась от этой роли, потому что сама не смотрю сериалы, и себя тоже не видела на экране, не смотрела ни одной серии. Но от самого процесса съемок получила удовольствие. Читая сценарий, мне даже казалось, что там присутствует неплохой юмор, хотя жанр и не претендует на большое искусство. И все-таки я опять была подружкой, а ведь надежда стать наконец классической героиней не отпускает. Вот вчера ехала в метро, читала какой-то журнал и увидела тест: «Кем бы вы хотели быть: Скарлетт О' Хара, Анной Карениной или рабыней Изаурой?» Вот как ответить на такой вопрос? У каждой судьба несладкая. Конечно, рабыней Изаурой я ни в коем случае не хотела бы стать, гораздо лучше быть Скарлетт О' Хара. А у Анны Карениной вообще трагическая ситуация, не позавидуешь. Раньше, когда я в школе читала этот роман, всегда думала: «Не дай бог так влюбиться!» И сейчас, когда у меня уже есть семья, муж, ребенок, я постоянно молю: «Господи, не искушай!»

— Ну, у вас репутация такой добропорядочной особы, никакой информации о ваших романах или скандалах не найдешь в светской хронике. Вы действительно такая семейная и живете по принципу «работа—дом»?

— Да, можно сказать, я даже слишком порядочная. Никаких интрижек на стороне. Наверное, потому что не героиня. Но вот флирт, какое-то легкое кокетство, не выходящее за рамки приличий, я люблю, как и любой артист. Знаете, по моим наблюдениям, у артистов — что у мужчин, что у женщин — это кокетство дальше кокетства никуда и не идет. Во время съемок ты можешь кокетничать с коллегой сколько угодно, но когда съемки закончатся и пройдет некоторое время, он тебя может и не узнать.

— Как давно вы замужем?

— Шесть лет уже. Муж у меня тоже артист, Спартак Сумченко, работает в Театре имени Евгения Вахтангова, в кино снимается… Одна из последних его работ в фильме «Мама, не горюй−2».

— Как вы познакомились?

— Мы же вместе поступали в ГИТИС. Первый раз, когда я поступала туда, то провалилась и поэтому пошла на подготовительные курсы, и вот там мы впервые увидели друг друга. Но он не произвел на меня никакого впечатления сначала. И как частенько сегодня он любит припоминать, что год за мной ходил, а я была вся такая неприступная. Это, правда, так и было, потому что, когда я училась в институте, за мной многие мальчики ухаживали, с разных курсов. Я хоть и не героиня, но, видимо, обладаю какой-то привлекательностью для мужчин. Не зря же я Скорпион.

— Так как же Спартаку все-таки удалось обратить ваше внимание на себя?

— Однажды он побил одного моего ухажера, об этом стало известно широкой общественности, и уже на следующий день я была главной темой обсуждения в институте. Девчонки на меня смотрели с завистью, и я была охвачена эйфорией. Так что, можно сказать, он меня буквально принудил обратить на него внимание. Но я не разочарована. Он у меня очень хороший.

— Раз такой хороший, не боитесь, что уведут?

— Ну, вот когда он летом снимался в Крыму, я к нему летала на съемочную площадку, а то ведь, сами знаете, много молодых, прекрасных артисток…

— А муж вас не ревнует к известности? Вы — коллеги, а вас знают гораздо больше, чем его.

— На самом деле бывают сложные моменты, особенно когда у меня есть работа, а у него нет. Но в другие периоды работает муж, а я просто мама. В общем, с нашим двухлетним сыном Савелием сидим по очереди, потому что няню не хотим брать. Категорически против, чтобы чужой человек растил нашего ребенка.

— То есть личного времени не имеете?

— В Москве нет отдыха никакого. Только в других городах, куда езжу с антрепризой, появляются иногда несколько свободных часов. Причем трачу я это время не на духовность, а банально хожу по магазинам и покупаю одежду себе, Спартаку и Савелию. Знаете, я по сути своей — домохозяйка и совсем не артистка. С удовольствием занимаюсь хозяйством, убираю за нашим четырехлетним бульмастифом Бобом, когда тот наделает в квартире, люблю готовить, а после всех сделанных дома дел с радостью иду играть в театр. Мне это приятно. Кстати, и все мои подружки-коллеги тоже скорее домохозяйки, чем актрисы.

— Вы стараетесь быть идеальной мамой?

— Ой, я подозреваю, что плохо справляюсь со своими обязанностями. Тут на днях вызывала детского психолога к сыну, чтобы посоветоваться с ним, что делать, когда ребенок растет и материнское слово на него уже больше не действует… Так психолог сказал, что с мальчиком все в порядке и мне самой следует обратиться к специалисту. На самом деле я, правда, очень беспокойная, мнительная, зависимая от чужого мнения. Вот, например, Савелий у нас начал драться, мама моя бьет тревогу, и я уже сразу впадаю в панику, начинаю представлять, что растет у меня какой-то рецидивист…

— А планировать бюджет вы умеете?

— Нет. Когда у нас с мужем есть деньги, мы живем хорошо, когда они кончаются, — бедствуем. В предвкушении зарплаты или гонорара ходим по магазинам и выбираем, что купим, допустим, телевизор, потому как старый плохо работает. Даже уже решаем, какой конкретно, и уходим. Потом получаем деньги, тратим их на какие-то срочные нужды, все до копейки, а телевизор так и остается в магазине, в нашем воображении, мы как бы его уже приобрели. Точно по этой схеме я хожу и в магазины одежды. Прихожу, наряжаюсь в самые эффектные, дорогие шмотки, любуюсь собой в зеркало, мне все это идет, все красиво, все эти вещи я отложу до вечера, поеду домой, с абсолютной уверенностью, что сейчас возьму деньги и за ними вернусь, но когда вхожу в квартиру, понимаю, что уже была в этой одежде, представляю, как я в ней буду куда-то ходить, и мне становится неинтересно, покупательское рвение куда-то исчезает.

— Чем занимаются ваши сестры?

— Старшая, Люда, по диплому библиотекарь, но сейчас работает менеджером. Средняя, Оксана, продавец по специальности, но также трудится на должности менеджера. А я, младшая, тоже случайно стала актрисой, потому что сначала, как хотела мама, поступала в Плехановский институт, но потом даже не пошла за результатом. В театральную студию на Арбате меня подтолкнула Люда, и сделала она это потому, думаю, что в детстве я увлекалась балетом и имела привычку усаживать сестер на диван, переодеваться в белое трико и наяривать танец Сахара из «Синей птицы». И хотя они не сильно проникались моим исполнением, но терпеливо ждали, пока я закончу, то есть пока не упаду грациозно на пол и якобы не умру.

— А родители где у вас работали?

— Мама была швеей в основном, но и много еще где работала… Ей же трех дочерей надо было воспитывать. Папа у меня уже умер… Он работал грузчиком… Я из простой семьи.

— Но при этом много чего добились…

— Не знаю уж чего я добилась… Недавно мне позвонили из одной телевизионной программы и предложили участвовать в теме: «Хоть я и некрасивая, но всего в жизни достигла сама». Представляете себе?! В первую минуту, когда они мне это сказали, я потеряла дар речи. Когда голос ко мне вернулся, я им сказала: «Вы понимаете, что сейчас мне в душу плюнули?!» Они удивились, были уверены, что я к этому нормально отнесусь. Но это же страшно неприятно, когда тебе такое говорят вслух. Безусловно, у меня нет комплекса, что я не красавица, муж любит, и слава богу, тем более что есть и гораздо более важные вещи на свете.