Прочитайте про девушку, прекрасную девушку. Красоте которой завидовали и ненавидели ее за это. А в конце пусть будет немного трагедии, чуть-чуть тайны. Героиня станет несчастной и погибнет во цвете лет — это всегда нравится публике.

Таковы истории Маты Хари и Мэрилин Монро. И еще — легенды советского подиума Регины Збарской, его первой коронованной королевы. Они блистали в разное время, в разных странах и на разных поприщах. И все-таки они были похожи. Как только могут быть похожи очень красивые женщины, которых любили и предавали.

Манекенщица Регина Збарская покончила с собой в ноябре 87-го, в 51 год.

«Зачем вам только сдалась эта сумасшедшая самоубийца с отвратительным характером?» — спрашивали меня все год назад, когда я начала интересоваться судьбами первых советских манекенщиц, работавших на Кузнецком Мосту в начале 60-х.

Каждая из них — живая легенда. Голубоглазая блондинка Лилиана Баскакова, которую приглашали сниматься в Голливуд, эмигрировавшая русская красавица Мила Романовская, Августина Шадова, Элла Шарова, Галя Миловская… И только имя Регины Збарской стоит в этом списке особняком.

Изначально оно будто несет в себе какой-то надлом и страшную тайну, тем более необъяснимую, что со дня смерти Регины прошло без малого двадцать лет. Чего уж тут скрывать? Но ни одна звезда советской эпохи не оставила о себе столько домыслов и слухов, как Збарская.

Была ли она резидентом советской разведки, отправлявшимся на Запад не с показами мод, а с секретными заданиями? Спала ли по приказу КГБ с Ивом Монтаном и другими заезжими звездами? Поместили ли ее в психушку, чтобы не раскрыла важных государственных тайн? Убили ли ее там в конце концов?

Я думаю, что нет, разведчицей она не была и со звездами по заданию спецслужб не спала. Хотя с ума сошла действительно.

«Я не знаю, где могила Регины, — вздыхает Вячеслав Зайцев. — Когда она умерла, мне позвонила ее соседка, сказала, что Регину нашли мертвой в собственной квартире с телефонной трубкой в руках. Говорили, что она отравилась снотворным. Это была далеко не первая ее попытка свести счеты с жизнью после очередного выхода из психбольницы. Так что эта смерть хоть и была страшной, но никого не удивила».

Марсианка из Вологды

О детстве и юности Регины известно немного, причем существует несколько версий. Согласно одной из них она родилась в Ленинграде. Ее мама была цирковой артисткой, а отец — воздушным гимнастом из Югославии. После смерти обоих родителей, разбившихся под куполом, маленькая девочка, единственный плод их страстной любви, попала в детский дом.

Наверное, сама Регина осталась бы довольна такой романтической биографией.

Однако после публикации о звездах Кузнецкого Моста мне пришло письмо от старой знакомой Збарской, некоей Нины Русаковой, и многое встало на свои места: «Мы с Региной учились в одной школе № 8, но не в Питере, а в Вологде, — написала Нина. — Она была старше меня года на два, но ее невозможно было не заметить. Отец Регины Колесниковой (это ее девичья фамилия) был отставным офицером. Мать тоже имела какую-то обычную профессию. Вообще это была довольно заурядная семья. Зато сама Регина росла красавицей и умницей, школьной активисткой, комсоргом. Мы, девчонки, ей завидовали и не сомневались, что она станет знаменитой артисткой. После школы наши пути разошлись. И вот спустя столько лет я узнала о трагическом конце Регины. А ведь я и представить не могла, что знаменитая манекенщица Збарская и мой школьный идеал — одна и та же женщина».

Да, они совсем не похожи. Даже внешне. Та юная вологодская девочка с пухлыми щеками и длинной косой и элегантная дама, светская львица, законодательница мод, беседовавшая на свободном французском с Диором и Карденом. «Это сближает!» — цинично произносила Регина хриплым голосом свою коронную фразу по поводу и без. Или — по-королевски молчала, и тонкая сигарета тлела в ее тонких пальцах.

«Регина все время играла какую-то сложную роль перед всеми нами и, главное, перед самой собой, — вспоминают ее знакомые. — Беда в том, что она была из простых, но любила казаться аристократкой и очень боялась, что однажды ее разоблачат и сбросят с пьедестала. Это казалось ей самым страшным в жизни, у нее не было близких друзей, поэтому не осталось практически никого, кто мог бы рассказать о ней что-то действительно искреннее. Разве что одну деталь мусолили на все лады — что у Регины были непозволительно кривые для манекенщицы ноги».

Из грязи — в князи

Семнадцатилетней девочкой, после окончания школы, Регина Колесникова приехала из Вологды покорять Москву. Это случилось в 53-м году. Наверное, она прекрасно понимала, что вряд ли ей удастся прорваться через толпу экранных красавиц, поэтому и факультет ВГИКа был благоразумно выбран попроще — не актерский, а экономический.

Путь к славе через черный ход.

«Пару раз Регину, как она сама позже вспоминала, приглашали на кинопробы, но неудачно, она не нравилась, — рассказывает дизайнер Татьяна Осьмеркина. — Она специально ходила на самые яркие богемные вечеринки, где царили писатели, режиссеры, художники. Так она познакомилась с Верой Араловой, известным модельером с Кузнецкого Моста, которая и пригласила ее на показы».

Произошло чудо. Регину заметили.

…Это было время, когда весь мир узнал: в СССР тоже есть мода. Русские сапожки Веры Араловой, с узким голенищем и вшитой по всей длине молнией, произвели фурор в Париже в 59-м году. А красивые девушки, которые дефилировали в этих самых сапожках по «языку», стали еще большей французской сенсацией.

Первые — в мини. Первые — в макси. Советские манекенщицы, «манекенки».

«Самое красивое оружие Кремля» — писали о них в «Пари матч». Хотя официально все они числились рабочими пятого разряда, чья зарплата составляла 76 рублей в месяц.

«Регина быстро окунулась в этот новый мир, с его выездами за рубеж и VIP-гостями на модных показах, — говорит сценарист Евгения Солодовникова, исследовавшая жизнь Регины Збарской. — Все манекенщицы были хороши, но Регина казалась самой лучшей, потому что умела подать себя. Даже свой недостаток — неидеальные ноги — она преподносила как достоинство».

«Она была не похожа на остальных девушек, — продолжает рассказ Татьяна Осьмеркина. — Регина не общалась с другими манекенщицами. Я думаю, что она не считала их равными себе, поэтому снисходила в разговорах только до нас, художников с образованием. Коллеги ее из-за этого не любили. Кому из женщин может понравиться такое высокомерное отношение?»

«От Регины, как мне кажется, веяло холодом. Мы участвовали вместе в показах, так мне в голову не пришло бы обратиться к ней за помощью, она была Снежной королевой», — рассуждает другая знаменитая манекенщица Нина Лещинская.

И такая вот Снежная королева сумела найти для себя самого настоящего короля, точнее — светского льва.

Художник Лев Збарский был заметным персонажем московских салонов 60-х годов (у него было экзотическое по тем временам двойное имя — Феликс-Лев). Его отец — известный ученый Борис Збарский — бальзамировал труп Ленина. Но сын не любил афишировать это обстоятельство. Збарский красиво диссидентствовал — совсем немного, по моде тех лет, и нравился женщинам сам по себе, а не из-за заслуг прославленного родителя.

Хотя он не был красавцем, даже наоборот. «Такой неприступный молчун, стильно одетый, — вспоминает Татьяна Осьмеркина. — Он слыл порядочным, потому что, насколько я знаю, женился на всех дамах, с которыми имел серьезные отношения».

Так Регина Колесникова стала Региной Збарской. Это была именно та слава, о которой она мечтала. Знаменитый супруг не просто дал манекенщице свое имя, он подарил ей возможность гордиться собой — настоящей, а не придуманной.

Регина всегда хотела иметь идеальную семью. Чтобы родился сын такой же умный, как папа, а дочка — красивая, как мама. Она бредила детьми, даже подиум отошел на второй план. И вдруг — как отрезало.

Середина 60-х, вырезка из журнала «Огонек» — фотография Льва и Регины Збарских, которые вместе уже около пяти лет, и безликое, как принято было в те годы, интервью с ними. С этой безупречной четой богемных строителей коммунизма.

О работе, карьере, планах на будущее сказано много чего. О детях — ни слова. Дети — табу, запретная отныне тема для Регины.

«Манекенщицы тяжело решались на материнство, ведь это означало выпасть из обоймы по крайней мере на год, за это время любую забудут, — рассказывают бывшие советские модели. — Ту же Таню Михалкову, помнится, уговаривали прервать беременность, чтобы поехать в США на показы, но она все же решилась рожать. Еще бы, у нее был крепкий тыл, знаменитый муж. Регина в принципе тоже была королевой и могла позволить себе отдохнуть… Но почему-то с детьми у них не сложилось!»

В богемных кругах ходили упорные слухи, что Збарский потребовал категорично: «Потомства не хочу!» Он видел Регину своей музой, рисовал ее в иллюстрациях к «Метаморфозам» Овидия, древнеримской богиней, прекрасной и недоступной. Он хотел покоя и вдохновения, а мокрые пеленки и детские крики по ночам, когда самая работа, могли только помешать ему творить. Мнение молоденькой жены по этому поводу в расчет не принималось… Это в салонах она — королева, а дома — бывшая вологодская девчонка, из грязи — в князи…

После аборта Регину как подменили. Она не могла уснуть, чувство вины преследовало ее, особенно по ночам. Именно тогда Збарская впервые попробовала антидепрессанты.

Но ее карьере все это, как ни странно, лишь поспособствовало. Бледное лицо, миндалевидные глаза, казавшиеся еще более огромными. И сияющей улыбки больше нет.

Регине почти тридцать. Именно в те годы кутюрье Вячеслав Зайцев нашел для нее новый облик. Подстриг под пажа. На фотографиях, сделанных после того, как Зайцев стал работать на Кузнецком Мосту, мы видим уже другую Збарскую — более шикарную, у нее появился чувственный шарм итальянской полуденной красавицы.

И — боль в глазах, как у женщины, которая слишком много пережила.

Чужая боль всегда привлекает…

«Помню, в Москву приехали модельеры из Парижа, — рассказывает Зайцев, — и я был приглашен к ним на званый ужин. С собой в «Арагви» я взял Регину. Надел на нее серый твидовый костюм и зеленый шарф с брошью. Она была восхитительна. От имени Диора Регину пригласили за столик гостей, но та вдруг так растерялась, смутилась, что было совсем на нее не похоже, потом подсела к Кардену и заговорила свободно по-французски. В западной прессе ее тут же окрестили «советской Софи Лорен».

«Марсианка, настоящая марсианка, — восклицает модельер Татьяна Осьмеркина. — Для наших советских людей образ Регины Збарской оказался настолько притягательным потому, что прочая масса женщин не могла жить и выглядеть, как она. Она была райской птицей в сравнении с воробьями!»

Опасные связи

Про Регину многое придумывали. Говорили, что она тайно провозит в своем чемоданчике через все границы бесценные меховые коллекции и драгоценности Кузнецкого Моста. «Нет, такое вряд ли могло произойти, не то время тогда было, порядки царили строгие», — опровергает слухи Александр Игманд, худрук Дома моделей.

А еще сплетничали, что Регина спит с заезжими западными гастролерами и потом «стучит» на них в КГБ — и именно поэтому она в таком фаворе. Ведь не лучше же она других, да и ноги кривоваты — почему же ей такое предпочтение?

Значит, «стучит», «стучит», «стучит»…

«Не верьте тем, кто утверждает, что сам был ангелом, — усмехается одна из бывших манекенщиц, пожелавшая сохранить анонимность. — Вербовали всех. Это теперь „стучать“ стыдно, а раньше такая обязанность считалась даже почетной. Знаете, сколько было желающих увидеть мир? А выезжали единицы. Вот и представьте, как нужно было расстараться любой другой манекенщице, чтобы ездить на Запад так же регулярно, как Збарская. Просто Регина была на виду, поэтому и говорили про ее связь с КГБ больше, чем про грешки остальных».

«Помимо работы у девочек существовала параллельная жизнь, — вспоминает Вячеслав Зайцев. — У многих были высокопоставленные любовники или они сами работали на КГБ. Я этим вопросом, честно говоря, не интересовался. Была у меня в Доме моделей любимая манекенщица, потом оказалось, что она доносила на меня несколько лет подряд. Бывшая валютная проститутка — на чем ее гэбэшники и подловили. Мне рассказал об этом один знакомый сотрудник КГБ, увидев ее на показе. Я сразу подозвал красавицу: „Наташа, тебе не кажется, что наш с тобой поезд ушел?..“ Впрочем, я понимал, что манекенщицам приходилось как-то выживать. А что они могли предложить властям — кроме как использовать свою красоту? Почти все они искали партнеров, которые могли бы продвигать их по карьерной лестнице и защищать от давления спецслужб».

Наверное, такой защитой служил и муж Регины. Но натура художника переменчива. В скором времени тусовщик Лева Збарский увлекся другой красавицей — Марианной Вертинской. «Регина ревновала его безумно, — рассказывает Татьяна Осьмеркина. — Как-то в ресторане она перехватила его взгляд, обращенный к этой актрисе, и все поняла. У нее интуиция была сумасшедшая».

Но ушел Збарский вовсе не к Вертинской, а к молоденькой Людмиле Максаковой. Как порядочный мужчина, он оставил бывшей супруге квартиру со всей обстановкой. В новой семье — еще одна пощечина Регине — у него вскоре появился ребенок, сын.

Да, ребенок, которого он так и не позволил родить Збарской…

Но и рядом с Максаковой Лев задержался ненадолго. Неприкасаемый наследник советского жреца, сделавшего мумию из вождя революции, вскоре удрал за границу.

Его любимые женщины, бывшие жены, остались на родине. Одни. Хотя у Максаковой все же был сын. И это, вероятно, смягчало утрату.

Уже в начале 90-х Людмила Максакова, будучи второй раз замужем за богатым немцем, приезжала в США — то ли на гастроли, то ли специально, чтобы встретиться с постаревшим Левушкой. И даже где-то публиковалась их фотография — яркая и знаменитая Максакова стоит рядом с невзрачным американским старичком. Таким он стал, этот бывший кумир московской богемы…

Регине бы радоваться, когда он уехал: ведь не ее, бывшую, таскали на допросы на Лубянку, а ее соперницу Максакову. Но для Збарской сначала аборт, потом развод, а затем и эмиграция мужа стали огромным потрясением — в ее голове все эти события переплелись в один болевой клубок. Регина страдала, мучилась, глотала транквилизаторы и в конце концов угодила в психиатрическую больницу с признаками сильнейшей депрессии. «Некоторые ее коллеги втихую злорадствовали, судачили, что такого исхода и следовало ждать, — вспоминает Татьяна Осьмеркина. — Не потому, что девчонки с Кузнецкого были такими уж злыми, наверное, так они мстили Збарской за прежнее пренебрежение. Побыла, мол, королевой — теперь побудь в простолюдинках».

Когда Регину первый раз выписали из клиники и она явилась на работу, манекенщицы восстали. Никто не хотел, чтобы падшая прима снова участвовала в показах. На возвращении Збарской настояла Елена Степановна Воробей, замдиректора Дома моделей. Толстая «окопная тетка» с халой на голове и погонами майора КГБ на плечах. Модели терпеть ее не могли. И то, что лидерские позиции Регине помогла вернуть официальная сотрудница органов госбезопасности, в Доме моделей восприняли однозначно: это сделано в обмен на взаимовыгодное сотрудничество — и королеву возненавидели с новой силой. Тем более что пьедестал под ней уже пошатнулся.

Да, Збарская вернулась на подиум, но это была уже совсем другая женщина.

Подиум, ставший Голгофой

«Есть мнение, что весь мир прямо-таки ахал, когда Регина выходила на подиум, — вспоминает Татьяна Осьмеркина. — Нет, обожали ее только в СССР, а на Западе Регина так и не прославилась. Такой знойный типаж, как у нее, за границей не считался чем-то исключительным. Зато и Европа, и Америка рукоплескали Миле Романовской, главной конкурентке Регины, когда она выходила на показах в моем платье «Россия».

Красный цвет. Трикотаж. Букле. Алое, как кровь, платье, стилизованное под древнерусские иконы, изначально шилось на Збарскую — в нем Регина напоминала византийскую принцессу, роскошную и всем чужую. Но когда «Россию» надела Мила Романовская, художники поняли, что это более точное попадание в образ нашей страны. «Владелицу платья поменяли еще и потому, что Регина не любила стоять на многочасовых примерках, капризничала, а Мила выдерживала этот процесс спокойно и стойко, — говорят манекенщицы. — В итоге разрекламированный наряд достался именно Романовской, в нем та объехала весь свет».

Ах, как иногда не совпадает облик женщины с ее внутренним содержанием!

Блондинка Романовская, демонстрировавшая на заграничных показах наивную славянскую прелесть, сбежала из СССР в Англию. А стильная западная красавица Регина осталась мучиться на родине от непонятости своей русской души.

Говорят, что после развода и первого нервного срыва у Збарской начался безумный роман с красавцем журналистом из Югославии. Она держалась за эту связь, как за последнюю соломинку, унижая себя. О своих отношениях с Региной этот журналист вроде бы написал бестселлер, вышедший вскоре в Германии, — «Сто ночей с Региной Збарской». В нем югослав якобы изложил вульгарные рассказы Регины о ее любовных связях с членами ЦК, о том, как регулярно она доносила на своих подруг по работе, как строчила рапорты в КГБ…

Впрочем, существовала ли эта книга на самом деле — никто не знает. Ни один человек, с которым я беседовала о прошлом Регины, лично не читал фолиант, все про него только слышали.

Неужели его тоже выдумали злые языки, что стремились уничтожить бывшую королеву показов?

Предательства мужчин наложились на неудачи в карьере. Збарская окончательно замкнулась в себе, начала ходить в церковь. «Однажды Регина спросила меня: „Тань, а ты православная?“ — „Да!“ — „И я теперь — да, — помолчав сказала Збарская. — Я столько зла принесла в этот мир, и тебе тоже, и вот наступает наказание за мой грех!“ Она так неистово каялась в неведомом зле, причиненном мне, хотя лично я не понимала, что она имела в виду. Наверное, в ней уже говорила душевная болезнь», — размышляет Татьяна Осьмеркина.

Или тоска по так и не рожденному ребенку?

Подиум вознес Регину к небесам. Подиум стал ее Голгофой.

«Збарская не могла больше работать на показах, потому что антидепрессанты, которые она пила, влияли на твердость походки. Регина относила из своего богатого дома вещи и одежду на помойку, у нее началась необъяснимая мания вины. „Я так виновата перед вами, простите!“ — восклицала она беспрестанно, — вспоминает Зайцев. — Когда ее в последний раз уволили с Кузнецкого Моста, я устроил Регину уборщицей к себе в Дом моды, хотя работница из нее, конечно, была никудышная. Я дарил ей новые платья взамен тех, что она выбросила. Конечно, мне было ее безумно жалко… Ведь я помнил другую Регину, добрую и счастливую, в самом зените ее славы. Вы знаете, она тайком, чтобы другие манекенщицы не узнали об этой слабости, подкармливала меня в мои первые годы в Москве. Голодного ивановского мальчишку, который приехал покорять столицу, как и сама она когда-то. Разве мог я забыть ее доброту?»

Изредка постаревшая и расплывшаяся Регина приходила на прежнее место работы, сидела в углу и тихо смотрела на стройных девочек, новое поколение звезд Кузнецкого Моста. «Она делала себе обязательную прическу и грим на выход, потому что, наверное, понимала, сколько пар глаз изучают ее, — рассказывает Татьяна Михалкова, бывшая манекенщица. — Естественно, мне, как и другим девочкам, было любопытно взглянуть издалека на бывшую приму. Она выглядела хотя и грустной, но уверенной в себе, даже не подумаешь, что ей пришлось столько пережить… Конечно, Збарская могла бы стать обычной возрастной моделью, одной из многих, если бы сама захотела этого. Но она не захотела…»

Продолжать жить уборщицей бывшая королева так и не смогла. В ноябре 87-го года во время очередного приступа Регина Збарская покончила с собой. Ее некогда прекрасное тело «государственной важности» сожгли в крематории. На ее похороны никто из коллег по Дому моделей не пришел. Место захоронения ее праха неизвестно.

…Сейчас Регина опять вошла в моду. В канун 70-летия Збарской по телевидению прошли сразу два фильма о ней. Регину показали этакой советской Матой Хари «от модельного бизнеса»: работавшей на КГБ и упрятанной после очередного задания в психушку. И там чуть ли не убитой. Сильная женщина — настоящий Джеймс Бонд подиума.

Это, конечно, более привлекающая внимание публики версия. Но ведь в реальности Регина такой не была. И покончила с собой она вовсе не потому, что знала слишком много государственных секретов.

Она умерла не от силы своей, а от слабости.

Ей просто незачем стало дальше жить, когда ее лишили короны и любви.