Внешне он немного похож на Сальвадора Дали. Но говорит, что кроме творческого подхода к жизни и здорового тщеславия у них мало общего. Она уж точно не Гала, хотя и муза. И не только оттого, что младше художника на восемь лет, а потому что характер у нее другой: к стяжательству и обогащению не склонный. Они супруги, авторы и ведущие программы «Кухня» на ТВЦ.

И они себя не числят журналистами и даже телеведущими в общепринятом смысле этого слова. Просто и скромно называют себя публично сочувствующими хорошей музыке. «МК-Бульвар» решил поговорить с Соней Филатовой и Валерием Марьяновым не о музыке, а о жизни.

— Валера и Соня, для начала мне хочется узнать, насколько хорошо вы осведомлены о предыдущей жизни друг друга… Соня знает, был ли Валера лидером в классе, а Валера что-нибудь слышал о Сониной первой любви?

Соня: — Валера — человек открытый, и мне кажется, что я знаю о нем все досконально. Он любит так по-стариковски сесть и со словами «А я помню…» рассказывать мне о своей жизни. Он мальчик нарванный, и я уверена, что он был лидером и в школе, и во дворе. «Нарванный» — это значит наглый в хорошем смысле, по-одесски. Я более скрытная и уверена, что он знает обо мне далеко не все. Моя биография, если без подробностей, будет составлять не более одной страницы. Выросла я в Москве, в семье гуманитариев: папа — художник, мама — педагог-филолог. С детства отличалась громким голосом, пела уже сидя на горшке, поэтому родители отдали меня в музыкальную школу. И там уже я осваивала фортепьяно, пела в хоре и параллельно занималась общеобразовательными предметами. То есть я окончила эту школу, можно даже сказать, училище с музыкальным средним образованием. И у меня было строгое воспитание: школа, где было очень мало мальчиков и не разрешалось носить украшения, эластичные колготки, а после занятий домой, и ничего тебе лишнего. Как в монастыре.

— Валера, ты, как известно, родом из Одессы. Отец, наверное, был моряком?

Валерий: — Отчим. С отцом там какая-то завуалированная история, которую я до конца не знаю.

А мама всегда была домохозяйкой, но сейчас она владелица бара во Львове. Она у меня всегда была женщиной жесткой и с малых лет приучила меня гладить, пришивать себе пуговицы… Плюс меня воспитывала улица, я же 1971 года рождения, родом из совка, только еще гиперболизированного — Одессы. Там все чуть сверх меры: красивые, грудастые девушки, «спелые, как кукуруза» — как говорил Жванецкий, но при этом с ними лучше не разговаривать. Услышишь: «Шо такое, шо тэбе надо?!»

Соня: — Когда мы познакомились, он, между прочим, тоже так разговаривал. Семь лет назад подходит ко мне в метро…

Валерий: — Я же везде, как ты понимаешь, «метил территорию», с мужской точки зрения.

Я всегда легко знакомился. Помню, спросил Соньку: «Девушка, я похож на идиота?» А когда она ответила «Да, а почему вы, собственно, спрашиваете?» — я сказал: «Потому что если я не познакомлюсь с вами, буду полным идиотом».

Соня: — А поскольку я уже привыкшая, что ко мне подходят личности подобного рода с разными неприличными предложениями, знаю, как на такие вещи реагировать. Я быстро и холодно его отшила. А он оказался настырным и проследовал за мной прямо до дома, беспрестанно что-то рассказывая.

Валерий: — Я ухаживал за Сонькой довольно долго, к чему, честно говоря, не привык. Это сейчас я уже расслабился и сомневаюсь по поводу каких-то там своих способностей по охмурению, а в то время был весьма самоуверен. Но за Сонькой я ходил месяца четыре, а потом совершенно подлым образом воспользовался ситуацией. Дело в том, что я ее никак не мог затащить к себе домой. Под какими только изощренными предлогами я ее не заманивал…

Соня: — Закончилось все тем, что однажды он купил какую-то подозрительную бутылку вина в палатке, недалеко от дома, предложил выпить ее у него в квартире, а потом куда-то поехать. Когда он начал открывать эту бутылку, тонкое и узкое горлышко надломилось, и он порезал стеклом себе вены. Я даже не сразу поняла, что произошло. А потом… Тут, думаю, любая бы женщина сломалась, когда бы увидела, как мужчина истекает кровью.

— Валера, а какова у тебя была жизнь до Сони?

Валерий: — С детства я очень много дрался, ходил постоянно с разбитым носом, поэтому мечтал уже наконец научиться драться профессионально и планировал поступать в Суворовское училище, чтобы потом меня без экзаменов взяли в Рязанское десантное училище. Но в старших классах в Одессе я учился в театральной школе и там «заболел» актерством. Как многие провинциалы, рванул поступать в Москву, на актерский факультет, но баллов не добрал, и мне предложили стать вольнослушателем во МХАТе, а это означало, что мне светила армия. Поэтому по совету знакомых поехал в Ярославль, на дополнительный набор в театральный институт, поступил, отучился и завяз в этом городе аж на восемь лет, сам не понимаю почему. Ярославль точно не мой город.

— Валера, то, что ты стал известен публике не как актер, а как телеведущий, тебя не огорчает?

Валерий: — Меня это расстраивает, иногда даже кажется, что без ежедневного тренинга я уже потерял профессиональные навыки… На моем счету только пять картин. В своем дебютном сериале про героиню сыска Дашу Васильеву я сыграл гея. Надо сказать, страшно волновался. Тем более что мне надо было обнять Ларису Удовиченко, положить ей руки на глаза… Потом был американский фильм «Мороз по коже», который так и не вышел на экраны. Затем меня пригласили на эпизод в сериал «Холостяки», и вот сейчас уже сделан телевизионный фильм «Граф Монтенегро», где у меня одна из главных ролей. Но пока громкой работы в кино нет. Отчасти, наверное, потому, что меня знают как телеведущего и скорее всего многие режиссеры даже не догадываются, что я артист по образованию. Не знаю, какие способности у меня еще сохранились, но думаю, что я был неплохим артистом. Играл Ромео в Ярославском театре…

— А параллельно был диджеем на местной «Европе Плюс»?

Валерий: — Да, и это мне позволяло быть первым парнем на деревне. Приехав в Москву, я тоже сначала устроился на «Радио 101», потом на «Монте-Карло», а затем друзья позвали на телевидение, на «НТВ + музыка». Позже я уже перешел на ТВЦ, где последние шесть лет и работаю.

— Кстати, Валера, а почему ты взял для псевдонима фамилию Марьянов, когда уже есть один — Дмитрий?

Валерий: — А я этого тогда не знал. Родная фамилия у меня не звучная, и ее довольно сложно запомнить — Яросевич. А вот отчество — Марьянович. И отсюда возник этот псевдоним, еще когда работал на радио в Ярославле, и в Москву я приехал уже с ним.

— Создав «Кухню», зачем Софью позвал на программу?

Валерий: — Использовал свои служебные полномочия. Причем я взял ее сначала в качестве корреспондента. Она как раз экстерном оканчивала институт культуры, где училась на менеджера соцкультдеятельности. Кстати, телевидение ее так забрало, что диплом она так и не получила. Поработав некоторое время репортером, Сонька придумала программу «Репа», затем «Пробы» для начинающих музыкантов, и позже уже мы стали вести «Кухню» вместе — у Соньки рожица-то хорошая, чего ей пропадать. Кстати, мы всячески скрывали от коллег наши отношения, и даже когда уже поженились, тоже не афишировали этот факт.

Соня: — Меня до сих пор дико смущает такое положение. Все эти парочки, работающие вместе в шоу-бизнесе или на телевидении, которые я наблюдаю, производят удручающее впечатление. Взять хотя бы чету Стриженовых… Такие приторные.

— Не бойтесь, вы совсем не похожи на сладкую парочку.

Валерий: — А мы, глядя на них, учимся, как не надо делать.

— Слышала, что у вас свадьба была какая-то необычная…

Соня: — Да, даже не осталось фотографий.

Я была в военных штанах и красной куртке. И опоздала на полтора часа. Свадьба у нас была быстрая, незапланированная.

Валерий: — Мне же как лимитчику нужно было прописку получить. Но я не делал никакого красивого предложения, все как-то само собой произошло. Я пришел на мероприятие в рубашке и джинсах. И для нас романтика заключается именно в такой спонтанности, а не традиционности. Хотя, возможно, когда-нибудь мы повторим церемонию, потому что друзья обижаются, что мы не проставились. Причем я даже маму предупредил, чтобы она не приезжала, что никаких пышных торжеств не намечается. Но она все равно приехала вместе с сестрой.

— Несколько слов о работе. Согласны с тем, что телевидение — это очень склочный мир?

Валерий: — Согласны. Чтобы чего-то добиться, надо либо спать с кем-то, либо кого-то подсиживать… Много «джинсы», пустышек раскручивают за деньги… Я был поражен, что даже Гребенщиков знает певицу Жасмин. Значит, реклама достигла цели. А хочется все-таки какого-то фильтра.

И та же «Фабрика звезд» — прекрасная программа, которая открыто демонстрирует весь циничный механизм этого процесса.

— А профессиональной завистью вы не болеете?

Валерий: — У меня это есть. Я завидую многим успешным актерам и телевизионщикам, у которых выхлоп больше. Вот Андрюша Малахов, к примеру. Я помню еще те времена, когда мы с ним ездили вместе в маршрутке от метро «Алексеевская» до телецентра. Мне не очень нравится, как он работает, но его знает вся страна, и следовательно, у него гонорары совсем другие. И корпоративные вечеринки ему предлагают вести не меньше, чем за семь штук. Меня же тоже приглашают вести концерты, но только за сумму значительно ниже. Я мог бы попытаться поднять планку, но тогда мне пришлось бы где-то прогибаться и жертвовать своими принципами. А я уже разбалован своими высокими авторскими амбициями. Вот в чем проблема.

— Валера, когда рядом в кадре жена-красавица, это, бесспорно, приятно, но, с другой стороны, и хлопотно, ревность может замучить. Соня, признайся, музыканты частенько недвусмысленные предложения делают?

Соня: — На самом деле это я жутко ревнивая, хотя Валера поводов не дает. Но я даже в невинном повороте головы могу найти повод. Хотя сама люблю пофлиртовать — для девушки это необходимо, не стоит от этого отказываться. А музыканты на свидания приглашают постоянно. Причем многие, придя на программу, даже не подозревают, что мы муж и жена. Вот со Славой Петкуном была забавная история. После съемок он прямо при Валере сказал мне что-то вроде: «А может быть, сейчас мы с тобой, Соня, переместимся в ресторан?»

Валерий: — А главное, морду-то не набьешь в этой ситуации. Пришлось просто сказать: «Расслабься, это моя жена».

Соня: — Поскольку Слава был немного нетрезв, он не воспринял это болезненно, все перевел в шутку, а потом долго извинялся перед Валерой. И такие случаи не единичны.

Валерий: — Еще помню одну показательную историю, только я не буду называть фамилию этого известного артиста. Скажу лишь, что в советские времена он был настоящим секс-символом и живет в Питере, на Мойке, в престижном доме, где некогда жил Собчак. Так вот, мы снимали с Соней программу, посвященную 300-летию города, и зашли к нему в гости. Он нас радушно встретил, мы выпили коньяку, он прямо при жене нежно приобнял Соню…

Соня: — А я, между прочим, даже не предполагала, что эта тихая женщина его жена. Думала: какая добрая, ходит по квартире, помогает мужчине… А этот артист говорит мне: «Пойдем, крошка, я покажу тебе, где ты будешь ночевать». Повисает долгая пауза… И в нас борются два чувства: с одной стороны, этот человек наш детский кумир, а с другой — так неловко… Устраивать скандал не хотелось, и я пошла в ванную комнату, якобы припудрить носик.

Валерий: — А я ему в это время сказал, чтобы он был поосторожнее, что это моя жена как-никак… Он сразу сник. И позже мы разговаривали только о театре. Сейчас я уже стал поспокойнее в этом смысле, не устраиваю диких сцен ревности. А раньше ведь и телефоны в стену летали…

— Мне кажется, вы в душе настоящие хиппи…

Валерий: — Не поверишь, Сонька ненавидит хиппи. Но в то же время мы и не поклонники гламура. Неестественного. Но когда вечеринка органична, то можно и в Жуковке веселиться от души.

Соня: — Иногда судьба забрасывает в такие места, но мы не чувствуем себя там комфортно. Все так наигранно, куча одинаковых девушек в стразах, со вставными частями тела… Пластмассовый мир.

— Знаю, что вы снимаете дачу за городом, где собираете друзей, а квартира-то у вас собственная?

Валерий: — Кроме машины, у нас нет ничего своего. Нашу «однушку» с прекрасным видом на Москву и Кремль мы тоже снимаем. Сказать честно, получаем мы копейки и при этом тут же их тратим, не складывая в копилку. И я не завидую своим ровесникам, у которых уже есть какая-то собственная недвижимость, но при этом живут они напряженно и экономно. Звонишь такому с предложением выпить по кружке пива, но потом понимаешь, что он не готов, потому как где одна, там и две кружки, а это уже подрыв семейного бюджета.

Соня: — Мы никогда наперед ни о чем не беспокоимся. Не задумываемся о будущем, живем сегодняшним днем, расслабленно, наслаждаемся и замечательно себя чувствуем. И знаешь, нам даже как-то не хочется пускать корни и жить обыденной жизнью.