Путь из талантливых дебютантов в мастера своего дела занял у Владимира Хотиненко совсем немного времени. После фильма «Зеркало для героя» (1987) режиссер был признан не только критиками, но и зрителями, что, вероятно, и помогло Владимиру Ивановичу успешно пережить смену формаций в российском кино. «Мусульманин», «72 метра», «Гибель империи» и другие работы режиссера говорят о том, что Хотиненко смог найти новых киногероев, а новая кино- и сериальная индустрия приняла маститого режиссера. «МК-Бульвар» поздравляет Владимира Ивановича со вторым «Золотым орлом» и выясняет перспективы его режиссерской династии.

— Ходят слухи, что Хотиненко — аристократическая украинская фамилия… Это так?

— Что вы! У меня в родственниках крестьяне. По материнской линии донские казаки, по отцовской — украинцы. И родители пролетарско-крестьянского происхождения: папа был слесарем, мама — инструментальщицей, работали на тракторном заводе. У них даже в предшествующих поколениях не было интеллигентной прослойки. Но в то же время папа очень хорошо рисовал. Я рисовать учился у него. Мама отлично пела и очень любила кино. Могла прийти из кинотеатра, рассказать содержание фильма и спеть все песни из него с сестрой. Так что семья была уникальная.

— В детстве вы мечтали о карьере в кино?

— Нет. Я сначала летчиком хотел быть. Причем долго хотел, но из-за зрения не смог. На самом деле в каждом человеке сидит кто-то еще. Я рисовал хорошо с детства и пел хорошо. Даже сейчас, если бы сказали: «хочешь быть певцом?» — и волшебной палочкой тюк по голове, — я бы певцом стал. Оперным.

— Говорят, что природа отдыхает на детях творческих людей, а ваш ребенок в кинорежиссеры подался. Вы верите в кинематографические династии?

— Я думаю, что ничего плохого в династиях нет, ведь традиции передаются. Но я очень не хотел, чтобы мой сын Илья занимался режиссерской работой. С выбором дочери Полины я как-то смирился. Она все-таки где-то далеко — в Америке… Хотелось ей заниматься костюмом, гримом — ну и хорошо… Девочке, на мой взгляд, даже немного проще в этом деле. Сейчас она учится на мультипликатора. А когда мужчина идет в кино — это другое дело. Я не хотел, чтобы Илюха этим занимался. Но он настоял. Это была абсолютно его инициатива — пойти в кинорежиссуру. И пока кормится этим успешно и семью содержит.

— Как известно, вы уже дважды дедушка…

— Да, у Ильи растут мальчик и девочка. Я даже не думал, что у меня проснутся дедовские чувства, но внука и внучку я просто обожаю. Жалко, вижу редко.

— Ну раз мы про внуков, то можно спросить: сколько раз вы были женаты?

— Четырежды!!!

— С первого раза свою женщину было не найти?

— Кто-то, может, и сразу найдет, но вопрос в другом. Иногда идешь по улице, смотришь, идут навстречу два некрасивых по общепринятым понятиям человека — мужчина и женщина. Но видно, что они так счастливы, такие умиротворенные — они нашли друг друга! Мне кажется, природа так или иначе позаботилась, чтобы между людьми были такие чувства. Поэтому главное — найти свою половинку.

— А как понять, что нашел? Вдруг ошибешься?

— Когда найдешь — не ошибешься. Это совершенно точно. Отчего ошибки происходят в юном возрасте? Потому что путается страсть и любовь. Это две разные вещи. Природа просто звучит громче, заглушает все остальное, а потом страсть проходит, и оказывается — ничего другого и нет. А по идее, это должно быть одно чувство.

— Следует понимать, что вы человек страстный?

— А как же?! В кино без страсти ничего не снимешь! Кино в этом смысле очень физиологично. Поэтому молодым как раз дорога сейчас в кино, потому что сегодня оно требует больших энергетических затрат. Я очень хорошо помню момент, когда осознал, что у меня получится быть режиссером. Я снимал картину «Зеркало для героя». До этого у меня было два фильма: «Один и без оружия» и «В стреляющей глуши». Они достаточно хорошо прошли, у меня уже появилась какая-то репутация, но этого было мало. Я понимал, что не ради этого пришел в кино. И когда съемки фильма «Зеркало для героя» уже завершались, я понял, что у меня все получилось. Получилось лучше, чем у многих, и, может быть, даже лучше, чем у всех. И меня в обратном никто убедить не мог!

— Ходят совершенно невероятные легенды о том, как вы придумывали фильм «Макаров». Будто вы нашли какой-то древний клад, сокровище…

— О-о, у нас со сценаристом Валерой Золотухой была замечательная история. Он в деревне Урдово строил дом — где мы позже снимали фильм «Мусульманин». Деньги в этой деревне были не в ходу, и расплата одна — водка. И Золотуха набил водкой целый сундук. Я однажды прихожу к нему, он открывает сундук, бутылки сверкают и переливаются, как сокровища. И говорит: «Это неприкосновенный запас». В общем, пока мы писали сценарий «Макарова», мы этот сундук «приговорили» совершенно спокойно — за зиму. Осталась, может, пара бутылок. Если по-человечески пить водку — за разговорами, — это гениальный напиток! Представь себе: холод собачий, за окном вьюга, ночь — выпьешь рюмочку, гранененькую, старорежимную — ой, ну это отдельное удовольствие…

— Пьете одним махом?

— А то?! Меня всегда поражало, как буржуи глоточками мелкими пьют. Просто убить хочется за это! Ужас какой-то!

— Как вы думаете, водка сильно повлияла на историю России?

— Я думаю, не будь водки, Россия выглядела бы иначе. У нас очень неблагоприятный климат. Чтобы с ним справиться — нужна водка. Я водку пью в принципе в меру сил и возможностей.

— Много?

— В последнее время меньше. Когда нет времени, водку пить не стоит. Пить нужно, с моей точки зрения, от благодушия, чтобы почувствовать прелесть жизни. А употребление водки пошло, я думаю, от климата и от пространства. От этого бесконечного российского пространства. Представьте, как долгой-долгой зимой выходит мужик или барин на порог своего дома, смотрит в эту бесконечную заснеженную даль, — поневоле запьешь. Про водку еще много будет написано всякого. Это же яд, а всякий яд одновременно и лекарство. Вот также и для России — это и спасение, и беда.

— Ну вот и мы про судьбы России заговорили. Вы сняли картину «Гибель империи» об истории России с 1914 по 1917 год. Вы сделали какой-то личный вывод о противостоянии белых и красных?

— Я думаю, немцам хватило мужества сделать правильные выводы из Второй мировой войны — принести извинения, деньги выплачивать. А мы никак не разберемся и злимся то на большевиков, то на белых. Это же история, и ее не изменишь. Но на самом деле произошло что-то невероятное: в одночасье православная страна превратилась в атеистическую! Почему это произошло? Я не говорю, что мы дали ответ, но мы попытались ответить. Дело в том, что в этот период в России был убит цвет нации. Мы сейчас, в большинстве своем, потомки как раз тех людей, которые это сотворили, и нам нужно об этом чаще вспоминать.

— На кого рассчитан ваш документальный проект «Паломничество в Вечный город»? На верующих?

— Для верующих не нужно снимать, они и так все знают. Делается это для широкой публики. Мне самому хотелось понять, что тогда произошло. Как небольшая группа людей — апостолов — смогла за очень короткий промежуток времени зарядить своей идеей весь мир. Мы все пять серий снимали в Риме, и этот выбор не случаен. В этом городе все имеет историческую ценность. Я довольно часто бывал в Риме и только недавно узнал, что в городе есть пять вывезенных из Египта обелисков. Я с женой часто останавливался в гостинице рядом с площадью, на которой стоит один из них. Обелиск и обелиск. И вдруг я узнаю фантастическую вещь — именно этот обелиск стоял у дворца фараона, когда к нему ходил Моисей и просил отпустить свой народ! Это меня поразило. А еще есть обелиск, на площади собора Святого Петра, который видел апостол Петр перед распятием. Можно подойти, потрогать, и это сразу приближает то время к тебе. Трудно вообразить, сколько веков прошло, а он стоит!

— В вашем режиссерском багаже фильмы самых разных жанров. Нет пока разве что фэнтези. Не планируете попробовать снять какую-нибудь сказочную историю?

— Я нормально отношусь к жанру фэнтези, который, к глубокому сожалению, заменил нашей стране сказки для детей. Поэтому, если бы у меня был выбор — снять сказку или фэнтези, я бы снял сказку. Наши сказки приучали русского человека жить в этой непростой российской жизни.