Твена не сожгли и вроде не собираются. Какая же огнеопасная тайна была скрыта на страницах его автобиографии?
Вы будете удивлены…

Что мы знаем об авторе «Приключений Тома Сойера» и «Приключений Гекльберри Финна»? Считается, что все. А ведь был в его жизни секрет. И не разгадав его, мы едва ли можем утверждать, что знаем, кто такой Марк Твен.

Начнем с того, что Марк Твен появился куда позже, чем Сэмюэл Клеменс. Так вот, мальчик по имени Сэм Клеменс родился 30 ноября 1835 года в маленькой американской деревушке. Его мать Джейн Клеменс была одной из первых красавиц штата Кентукки. Остроумная и жизнелюбивая, она сохранила свой оптимизм до старости и наградила этим талантом своего шестого ребенка. Она была необыкновенной рассказчицей — манеру медленно говорить, растягивая слова и завораживая слушателей, Сэм также унаследовал от матери.

Отец, Джон Клеменс, был замкнутым и неразговорчивым человеком. За что бы он ни брался, все заканчивалось неудачей. Он даже пытался изобрести вечный двигатель. Однако его мрачность не была напускной. Незадолго до смерти Джейн рассказала детям, что вышла замуж за Джона, чтобы досадить тому, кого она любила.

Детство Сэма Клеменса прошло в местечке Ганнибалл на берегу Миссисипи. Несмотря на нужду, подросток, как и положено в детстве, с восторгом встречал наступавший день: он лазил в чужие сады, ловил рыбу, дружил с беспризорником Томом Бланкеншипом (когда Сэм Клеменс превратился в Марка Твена, Том получил имя Гекльберри, а остальное вы и сами знаете).

Однажды в Ганнибалле случилась история, которая преследовала Сэма до конца его дней. Бедняк по имени Смарр обвинил в мошенничестве местного богача Айру Статута. Встретив Смарра на улице, Статут дважды выстрелил в него. На грудь умирающему бедняку положили огромную Библию, которая не давала ему дышать и причиняла ужасные мучения. Всю жизнь Сэма не покидало ночное видение: ему часто снилось, что он задыхается под тяжестью большой, очень большой книги.

Танцующий лоцман

Мальчику было двенадцать лет, когда умер отец, оставив семью в нищете. Сэма забрали из школы и отдали в обучение к редактору местной газеты «Курьер». Подмастерье работал за скудную еду и старую одежду, спал на полу в типографии, очень тосковал по матери, однако никогда не унывал. В ту пору и появились первые опусы Сэмюэля Клеменса в «Курьере». В газете катастрофически не хватало новостей. Бывало, кто-нибудь приносил редактору корзинку клубники — и сообщение об этом тут же появлялось на страницах газеты. Сэму было нетрудно занять внимание местных жителей, ведь он оказался талантливым рассказчиком и любил пошутить.

Пытаясь заработать на кусок хлеба, Клеменс переезжал из города в город. Он печатал нехитрые истории, получал гроши, и мало-помалу им овладела мысль о том, как выбиться из унизительной нищеты: он решил стать лоцманом на Миссисипи. Ведь все знали, что в долине Миссисипи нет более обеспеченных людей. Лучший лоцман Миссисипи Горас Биксби не сразу согласился взять ученика. Он потребовал за обучение «щенка» пятьсот долларов — за эти деньги можно было купить ферму! Клеменс занял деньги и не пожалел об этом. Позже Биксби, довольный своим учеником, устроил его работать лоцманом на самое большое судно на реке. Лучшей школы для будущего писателя нельзя было и пожелать. Перед его глазами проходили сотни людей, плантаторы и торговцы неграми, богатые дамы и пароходные проститутки, жулики и бродяги. Много лет спустя Горас Биксби вспоминал, что знаменитый писатель в пору ученичества «постоянно что-то записывал». Но Миссисипи подарила Сэмюэлю Клеменсу не только множество впечатлений. Выражение «марк твен» — «отметь два» использовалось речниками для обозначения глубины фарватера в две морские сажени, достаточных для прохождения самых больших судов. Так лоцман Клеменс стал Марком Твеном.

Влюбленный пересмешник

Во время войны Севера и Юга работа лоцмана перестала приносить доход. Сэмюэль был близок к отчаянию. Сначала он попытал счастья в надежде напасть на золотую жилу — ведь это была пора «золотой лихорадки». Однако ему не суждено было разбогатеть на золотых приисках в Неваде.

Чтобы не умереть с голоду, он начинает работать в местной газете. С утра до ночи он строчит заметки о балах, спектаклях, грабежах, падении цен на акции и похоронах бандитов. Мало-помалу статьи «дикого юмориста из Невады» завоевывают публику, его имя становится известно. Какое имя? Марк Твен, разумеется.

Когда ему надоело жить в крошечном городе, он переехал в Сан-Франциско. Там он тоже вынужден был зарабатывать на хлеб в качестве репортера местной газеты. Но очень скоро газетная поденщина одолела его. А что, если попробовать «прочитать лекцию»? В ту пору в моде были выступления юмористов, которые под видом лекций смешили публику кто как мог. Твен составил несколько афиш, где после объявления о лекции крупным шрифтом было напечатано: «ВЕЛИКОЛЕПНЫЙ ОРКЕСТР НАХОДИТСЯ В ГОРОДЕ», а ниже мелким шрифтом — «но не приглашен». Или «УСТРАШАЮЩИЕ ДИКИЕ ЗВЕРИ», а ниже мелким шрифтом — «будут показаны в другом квартале». В конце афиши говорилось, что двери откроются в семь часов, а неприятности начнутся ровно в восемь.

Твен без труда сумел покорить аудиторию тем, что много лет спустя описывалось как его редкий дар: сохраняя медленную манеру говорить, не меняя безучастного выражения лица, он сыпал остротами, и при этом безобидный юмор то и дело переходил в сатиру. Известность Твена как человека, который способен рассмешить даже статую, стремительно набирала силу. Его стали приглашать на званые обеды, а его «лекции» собирали полные залы.

Запретных тем для Твена не существовало. Кроме одной. Над религией, к которой он с детства привык относиться критически, если не сказать больше, — так вот, над религией в целом и над духовенством в частности в Америке смеяться запрещалось. И чем сильнее был запрет, тем глубже становилась пропасть между весельчаком Твеном и церковью.

В декабре 1867 года приятель познакомил Твена со своей сестрой Оливией Лэнгдон. Он показал ему миниатюру, на которой было изображено чрезвычайно привлекательное девичье личико. В семье Оливия считалась мученицей, чуждой обычным земным радостям. Дело в том, что несколько лет назад она ушиблась, катаясь на коньках, и очень долго была прикована к постели.

Девушка очень понравилась Твену. После первого знакомства он получил приглашение навестить Лэнгдонов при случае в Элмайре, городке штата Нью-Йорк. Но зачем ждать случая? Через неделю Твен без приглашения отправился к знакомым, у которых остановилась Оливия. И в нарушение всех правил оставался там до позднего вечера.

Через несколько дней они вместе посетили выступление Чарлза Диккенса, который читал отрывок из «Дэвида Копперфильда». Диккенс читал восхитительно, но Твену больше всего запомнился тонкий профиль Оливии. Она была так близко и при этом очень, очень далеко. Ведь Оливия Лэнгдон была дочерью богатого торговца углем, она жила другой жизнью, получила безупречное воспитание, а он? Он смеялся над богом, а Оливия считала недопустимым обсуждение религиозных вопросов. Также она считала само собой разумеющимся богатство, положение в обществе — а как же иначе?

Твен позабавил Оливию своей веселостью, да и вообще он сильно отличался от молодых людей ее круга. Как ни странно, главе семейства, богатому углеторговцу Джервису Лэнгдону, который еще не забыл, как трудно было бороться с бедностью и неудачами, Твен пришелся по душе.

Через несколько месяцев брат Оливии, Чарли, пригласил Твена в Элмайру. Спустя неделю Твен открылся ему: он влюблен в Ливи. Чарли не поверил своим ушам. Юморист, у которого ни гроша за душой, не должен даже мечтать о его прелестной сестре. Недолго думая, он объявил Твену, что ему лучше уехать прямо сейчас. И что бы вы думали? Коляска, в которой влюбленный отправился на вокзал, в пути перевернулась. Твен искусно притворился раненым, и ему удалось провести в доме Лэнгдонов еще несколько дней.

Когда Марк Твен впервые сделал предложение Оливии Лэнгдон, ее отец удивился. Все бы хорошо, но денег-то у мистера Клеменса маловато. Но как раз в это время крупнейшее агентство предложило Твену турне по Америке с хорошей оплатой за каждую «лекцию». Твен принял предложение, и на него посыпались те самые деньги… Свадьба состоялась в феврале 1870 года. Вскоре Твен сказал своему старому знакомому: «Если женатые люди всегда так счастливы, как я счастлив в эти дни, то надо пожалеть, что у меня зря ушло целых тридцать лет жизни. Если бы я мог начать жить сначала, то женился бы в младенческом возрасте, вместо того чтобы терять время на прорезывание зубов и битье посуды».

У каждого свой рай

Да, Твен был счастлив. Но Оливия хотела, чтобы муж стал настоящим джентльменом, а настоящий джентльмен, полагала она, должен почитать бога, ходить в церковь и не рассуждать на сомнительные темы, что нет-нет, да и случалось с ее веселым и беспечным мужем, которого она до конца своих дней называла юношей.

Он выступал на званых обедах, путешествовал с «лекциями» по стране, писал очерки, у него выходили книги, но глаза его по-прежнему были широко открыты. И он видел, как живет страна, в которой после Гражданской войны наступил золотой век. День ото дня Америка богатела, промышленность и торговля набирали обороты. Но в то же время все вокруг заполонили мошенники, каждая удача сопровождалась сотней неудач, грабежи и взяточничество не давали поднять голову простым людям.

Твен считал, что каждый должен противостоять воцарившемуся хаосу всеми доступными средствами. Оружие писателя — слово. Значит, нельзя молчать.

О фельетонах и памфлетах Марка Твена, сверкавших неподражаемым юмором, написано немало. Поэтому сегодня кажется, что каждое его слово читатели глотали, как лекарство от тяжелой болезни. На самом деле все было не так. Когда в 1875 году вышла его «Жизнь на Миссисипи», издатели изъяли несколько больших глав, не говоря уже о множестве «сомнительных» абзацев.

В 1876 году появились «Приключения Тома Сойера». Восхитительная детская книжка, решили критики, апофеоз мальчишеского рая. А вот сам автор пребывал в сомнениях — детская или взрослая? Тому очень не нравилось в церкви. А Гек сказал по поводу найденного ими клада: «Оказывается, Том, быть богатым вовсе не такое веселое дело. Богатство — тоска и забота…»

Марк Твен был необычайно позитивным человеком, он любил гостей, застолья и не жалел на них денег. Однако у близко знавших его людей время от времени возникало ощущение, что есть в его открытой жизни много такого, о чем он предпочитает молчать.

Меж двух огней

Твен нежно любил свою жену, а она была чрезвычайно религиозной и богобоязненной женщиной. Кроме того, она была дочерью богача. И хотя Марк Твен уже давно заработал гораздо больше денег, чем его тесть, Оливия продолжала строго следить за тем, чтобы ее муж, бывший лоцман и репортер, придерживался светских приличий.

Твен дружил с писательницей Гарриет Бичер-Стоу, которая была значительно старше его. Несмотря на разницу в возрасте, в ее обществе Твен чувствовал себя весьма непринужденно, что всегда пугало застегнутую на все пуговицы Оливию. Однажды Твен, узнав, что Бичер-Стоу уезжает, зашел к ней рано утром попрощаться. Когда он вернулся домой, жена пришла в негодование. Боже, ведь он был без воротничка и галстука! Тогда Твен завернул воротничок и галстук в почтовую бумагу и отправил Бичер-Стоу пакет с короткой запиской: «Прошу принять явившиеся к Вам с визитом части моей персоны».

А что касается религии… Однажды Твен сказал священнику, с которым дружил: «Джо, я сделаю признание. Ваша религия мне чужда. Я просто притворялся, что это не так».

Между тем Оливия Клеменс неукоснительно следила за тем, чтобы в творениях ее мужа все было благопристойно — никаких «к черту», «дьявольщина» и тому подобной ереси. Она вымарывала из его рукописей все, что считала нарушающим приличия. Были и такие произведения, которые она просто не позволяла публиковать. Однако, несмотря на все усилия жены, отношения Твена с богом постоянно ухудшались. Однажды их дочь обронила тонкое замечание: «Разница между мамой и папой заключается в том, что мама любит мораль, а папа — кошек».

Вызов без ответа

В 1885 году был опубликован роман «Приключения Гекльберри Финна». Книга имела потрясающий успех. Хемингуэй позже напишет: «Вся американская литература вышла из одной книги Марка Твена, из его „Гекльберри Финна“… Лучшей книги у нас нет». Не будет преувеличением сказать, что в ту пору в Америке вряд ли можно было найти человека, который не знал бы диалога Гека с доброй женой фермера о взрыве на пароходе. Фермерша говорит:

— Господи, помилуй! Кто-нибудь пострадал?

— Нет, мэм. Убило негра…

— Ну, это вам повезло, а то бывает, что и ранит кого-нибудь…

В этих трех строчках — вся история работорговли в Америке. Твен знал, что написал хорошую книгу…

Через тридцать шесть лет после смерти Марка Твена и через шестьдесят лет после написания было опубликовано его «Письмо ангела-хранителя». Историю этого памфлета, наверное, можно считать историей души Твена, которая находилась во власти неразрешимых противоречий. Ангел из отдела прошений управления ангела-хранителя пишет письмо богатому углепромышленнику. Он воспевает доброту этого человека.

«Много лет назад, когда Ваше состояние не превышало еще 100 000 долларов и Вы послали 2 доллара наличными Вашей бедной родственнице, обратившейся к Вам за помощью, многие здесь, в раю, просто не верили этому сообщению, другие же полагали, что ассигнации были фальшивые. Когда эти подозрения отпали, мнение о Вас сильно повысилось. Годом позже, когда в ответ на вторую просьбу Вы послали бедняжке 4 доллара, разговоры о Вашем добродетельном поступке не смолкали в течение многих дней. Прошло еще два года, вдова снова воззвала к Вам, сообщая о смерти младшего ребенка, и Вы отправили ей 6 долларов. Это укрепило Вашу славу».

Наконец богач послал вдове 15 долларов. Ангел сообщает: «Мы пожимали друг другу руки… подобный грому, раздался глас с сияющего престола, чтобы деяние Ваше было поставлено выше всех известных примеров самопожертвования, ибо Вам решиться на этот поступок было тяжелее, чем десяти тысячам мучеников взойти на костер. Все твердили одно: «Чего стоит готовность благородной души пожертвовать своей жизнью по сравнению с даром в 15 долларов от гнуснейшей и скареднейшей гадины, которая когда-либо оскверняла землю своим присутствием!»

И представьте себе: Твен назвал углепромышленника Эндрю Лэнгдоном. Как же так? Ведь Лэнгдон — девичья фамилия его жены. Вот загадка так загадка…

Многотомный секрет

Когда Марк Твен умер, выяснилось, что он оставил огромное количество неизданных рукописей. В 1940 году, спустя тридцать лет после смерти писателя, хранитель его архива написал: «В течение ряда лет он работал как одержимый — и терпел одно поражение за другим. Это была длительная агония. Работа над очередной рукописью кончалась ничем. Его заброшенные произведения достигают в общей сложности поразительного, душераздирающего объема — пожалуй, пятнадцати тысяч страниц».

Пятнадцать тысяч страниц — это примерно двенадцать томов, большое собрание сочинений. Агония? С чего бы это? До конца жизни Твен был любимым писателем Америки, и не только Америки.

Позволю себе высказать догадку, и пусть тень писателя простит меня. Думаю, что автор «Приключений Тома Сойера» и «Гекльберри Финна» стал заложником своей огромной любви к жене. Ведь отношения их были таковы, что первым читателем его произведений являлась именно миссис Клеменс, и ей было дано право вымарывать. Фактически Оливия Клеменс стала самым строгим цензором Марка Твена. Он признавался старинному другу семьи, священнику Твичелу:
«Написал еще одну статью; поторопитесь и помогите Ливи оставить от нее мокрое место». Он не верил в бога, который мирился с голодной смертью бедняков, с войнами, с болезнями детей, он не забыл то время, когда белые люди торговали черными, он знал, что богатство не дается даром и за него нужно пожертвовать душой — но в этого бога верила женщина, которую он любил. И поэтому писатель Марк Твен решил доверить свою тайну самому честному хранителю тайн — времени. Он писал «в стол» и думал, что через сто лет люди глазам своим не поверят, когда прочтут это.

И вот прошло сто лет. Люди успели изобрести атомную бомбу и даже успели ее взорвать. Тайны великого писателя перестали быть огнеопасными, а книжки про Тома Сойера и Гекльберри Финна до сих пор читают и будут читать всегда. Выходит, про любовь он знал больше, чем про бога, про деньги, про все…

Жена его знакомого вспоминала, как невероятно весело было гостям Твена в его доме в Хартфорде. Однажды зимой они собрались у камина в комнате с красными гардинами. И в полночь неожиданно решили испечь яблоки с вином, но тут выяснилось, что вино в доме закончилось. Тогда Твен самолично пошел в город — в шубе, в меховой шапке и в бальных туфлях. «Он остался глух к настоятельным призывам миссис Клеменс хотя бы облачиться в калоши…» Вскоре мистер Клеменс вернулся без шапки и с мокрыми ногами, но с вином. И к тому же исполнил перед гостями негритянский танец. И напрасно миссис Оливия повторяла: «Юноша, седой юноша!» Он любил ее, любил жизнь, любил печеные яблоки с вином и не успел состариться. И кому теперь дано судить, что было важней: эти пятнадцать тысяч неопубликованных страниц или улыбка миссис Оливии?