Она необыкновенно медлительна, может часами наблюдать за своим лабрадором Мерли и персидским котом Барсиком. Она все делает плавно и неспешно, и вообще вид имеет весьма поэтический. Кажется, что именно такие женщины пишут чувственные картины, меланхолические новеллы и являются музами художников. Но эта ее томная, трепетная грация правдива и обманчива одновременно. Она умеет за себя постоять, и в жизни уже много чего успела сделать — построить дом, дочь почти вырастить, полюбиться зрителям, поработать с мэтрами.

НЕСЕКРЕТНЫЕ МАТЕРИАЛЫ

Анна Анатольевна Дубровская, актриса. Родилась 27 ноября в Минске, в семье актрисы и инженера-конструктора. Выпускница Щукинского училища. Работает в театре им. Евг. Вахтангова. Снималась в фильме «Ночной дозор», в сериалах: «Операция «Цвет нации», «Графиня де Монсоро», «Счастливый», «Девять неизвестных».

— Анна, вы по натуре созидатель?

— Знаете, в последнее время я мало что создаю. Раньше, в юности, в родном Минске, пела, писала стихи, музыку, придумывала какие-то аранжировки… Я же закончила музыкальную школу, а потом еще, дополнительно, ходила заниматься в композиторский кружок. Но, поступив в драматическое училище, как-то перестала соприкасаться с инструментом, и у меня оборвалась связь с этим видом творчества. Возможно, еще причина — в моей неуверенности… У нас на курсе был Кирилл Пирогов, сейчас он играет в театре Петра Фоменко, — так вот, он так здорово играл на фортепиано джаз, импровизировал… И я понимала, что так никогда не сумею, что садиться играть после него просто стыдно. И, благодаря такому талантливому однокурснику, у меня развился комплекс на эту тему (смеется).

— Вас можно так легко травмировать?

— Артисты — люди, как правило, неуверенные в себе. Причем не подумайте, что говорю про себя, но по моим наблюдениям — чем человек одареннее, тоньше, глубже, тем он больше в себе сомневается и занимается самоедством.

— В таком случае вы должны переживать, что многие ваши ровесники уже могут похвастаться головокружительной карьерой…

— Не буду скрывать, эта мысль меня точит. Порой начинаешь оглядываться и думать, что мы же начинали вместе, но кто-то уже так высоко скакнул, а ты чего-то замешкался и остался позади… Но потом вспоминаешь, что есть и более способные ребята, которые еще дальше, чем ты сам. Все-таки приходишь к выводу, что у каждого своя дорога и не стоит нервничать, злиться, сравнивать себя с другими. Кроме разрушения собственной личности это ни к чему не ведет, все равно ничего не изменится. Лучше эту энергию направить в позитивное русло.

— В профессии, которую для себя избрали, есть моменты, которые вы совершенно не приемлете?

— Конечно. Я абсолютно не умею предлагать себя. Звонить, надоедать, напрашиваться на роль режиссерам… Это во-первых, а во-вторых, тусоваться, посещать нужные вечеринки, ездить по кинофестивалям, заводить знакомства… Ясно, что все это неотъемлемая часть профессии, но я все это не люблю и не умею. Уверена, что если вдруг случайно попаду на подобную «ярмарку тщеславия», то сразу же почувствую себя самой некрасивой и бездарной.

— Откуда у вас эти комплексы?!

— Это не комплексы — наоборот, уважение к себе. Деликатных, интеллигентных людей не так уж и много на свете, а когда ты теряешься перед откровенным хамством, и не можешь ответить еще и в силу профессиональной зависимости, то это может нанести ощутимую рану. Есть люди невосприимчивые, которые не обращают внимания на подобные «мелочи», но я не принадлежу к их числу. Подобные удары помню долго. Могу привести пример. Как-то раз меня, студентку первого курса, пригласили на пробы к Гайдаю — он снимал тогда свою последнюю картину. Я приехала, но он куда-то отлучился, и ассистентка попросила меня подождать. Естественно, я была согласна ждать мэтра такой величины сколько угодно. Но где-то через час в комнату зашел сценарист фильма Аркадий Инин; увидев меня, он спросил у ассистентки, на какую роль хотят смотреть эту девочку, и когда услышал ответ, разразился такой громкой бранью, прямо в моем присутствии, смысл которой сводился к тому, что эта девица совсем еще «зеленая», ничего не умеет и в принципе не подходит к образу. А мне хотелось провалиться сквозь землю от отказа в такой форме. И с Гайдаем я так и не увиделась.

— Возможно, поэтому многие ваши коллеги ведут телевизионные программы, пишут сценарии, открывают свой бизнес. Вы не пробовали заняться еще чем-то?

— Я с восторгом смотрю на тех, кто с легкостью осваивает нечто новое, не зацикливаясь на одной профессии. Особенно восхищают женщины, которые без страха берутся за мужское дело. Вот Ирина Апексимова, допустим, хрупкая, изящная, открыла продюсерский центр, и я как-то раз своими глазами видела, как она, арендовав сцену у нас в театре, сама, подхватив афиши, не дожидаясь постановщиков, двигала какие-то тумбы… То есть человек самостоятельно организовывает себе пространство, в котором будет выражать себя, и как актриса тоже. Лично у меня нет бизнес-жилки. Из всего вами перечисленного мне, пожалуй, было бы интересно вести какую-нибудь передачу. С удовольствием бы испытала себя на этом поле, если бы получила такое предложение.

— Судьба вам подарила значительные встречи с такими людьми, как Сергей Бодров-младший, Олег Меньшиков, Евгений Гришковец, Андрей Звягинцев (победитель Венецианского кинофестиваля), Роберт Стуруа… Какими вы увидели их?

— С Сережей Бодровым у меня было очень короткое знакомство. Меня сразу подкупило, что при всей своей тогдашней успешности он был чрезвычайно прост, непосредствен в общении и умел четко и ясно выразить свою мысль. При этом вид у него был взъерошенного «ботаника» в шортах. В этом было столько детскости. Никакого звездного тона и пафоса. Такой человек с сачком, изучающий бабочек… Сергей был действительно личностью, героем своего времени, и до сих пор эта потеря не укладывается у меня в голове. Он ведь утвердил меня в последнем своем фильме, и я уехала из Владикавказа как раз накануне трагедии… Что касается Олега Меньшикова, то он — блистательный. Недосягаемое, масштабное, непознанное светило. Я играла в его спектаклях «Горе от ума», «Кухня», пускай небольшие роли, но он был рядом на сцене, и это вдохновляло. Мне кажется, в него невозможно не влюбиться. Роберт Стуруа — мощный режиссер, с очень доброй энергетикой. Он как будто тебя заряжает. Талант Андрея Звягинцева сразу бросался в глаза, еще в то время, когда он был неустроенным актером. Он страшно работоспособный, умница, сумевший победить обстоятельства и заслуженно снискавший награду. С Женей Гришковцом я играла в его спектакле «Планета». Это человек современный, тонко чувствующий время. Я ему благодарна за то, что с этим спектаклем имела возможность окунуться в демократичную творческую атмосферу международных театральных фестивалей.

— Где сейчас вы снимаетесь, что уже выходит и какие есть новые театральные работы?

— В своем Вахтанговском театре я играю много, но пока старые спектакли. Сейчас вот меня позвали в антрепризу… Параллельно снимаюсь в сериале «Свой, чужой» в роли прокурора, влюбленной в юного опера. А недавно закончились съемки полнометражного фильма «Поцелуй бабочки», где я играю настоящую стерву, жену олигарха. Потом я снималась в «Лабиринтах разума», в новелле «Дверь» — это истории о разных паранормальных явлениях.

— Расскажите о детстве.

— С одной стороны, я была счастливая девочка, которая практически росла в мамином театре. Это сейчас меня тяготит пустое общение, а тогда я получала удовольствие, находясь в водовороте закулисья. Но когда мне исполнилось семь лет, я узнала, что такое печаль: родители разошлись. И тогда мой мир раскололся. Я обожала обоих и мечтала, чтобы они соединились вновь. Когда дети во дворе придумывали разные желания на падающие звезды, кто-то хотел собаку, кто-то — велосипед, а мне даже не нужно было долго размышлять: я больше всего на свете хотела воссоединения нашей семьи… Но, к сожалению, чуда так и не произошло.

— Каким мужчинам вы всегда нравились?

— Гораздо старше себя. Ровесники, как мне казалось, были почему-то индифферентны. Мне так хотелось школьного романа, но у меня его не было. Когда я училась в седьмом классе, то грезила одним десятиклассником. Он был очень симпатичным… Саша Барановский. Я чувствовала, что нравлюсь, но ему было зазорно общаться с малолеткой. Он меня только в качестве охранника провожал до остановки, когда мальчишки кидались снежками. Помню, говорил: «Пойдем, малышка…» Каждый раз спрашивал телефон, но так никогда и не позвонил. Вот такая у меня была первая любовь.

— Ну, а вторая закончилась свадьбой. Как познакомились с мужем?

— В институте. Мне было 17 лет, Тудору — 22 года, и он был на курс старше, родом из Кишинева, и учился в молдавской студии, уже после армии и строительного техникума. Никакой любви с первого взгляда у нас не было, мы сначала просто общались — в общем, обыкновенный студенческий флирт. У меня при этом были солидные, взрослые кавалеры, и я как-то внутренне была ориентирована на нечто более презентабельное, нежели друг-студент. Перед глазами были примеры девчонок, тоже приехавших покорять столицу, которые устраивали свое будущее весьма разумным образом. Но я не стала их последовательницей, бросилась в пучину страсти и родила Нину в девятнадцать лет, на втором курсе, не имея еще собственного жилья. Вот уже пятнадцать лет, как мы вместе.

— Какие качества вы считаете основными в мужчине?

— Мужчина должен достойно содержать семью, быть в состоянии построить дом, дать образование своим детям… И хотя мой будущий муж не имел в ту пору ни гроша за душой и жил в общежитии, я видела, что он может отличить главное от второстепенного, умеет брать ответственность на себя, поэтому и выбрала именно его. И не ошиблась. Когда муж закончил институт, он уехал в Румынию, позже — в Германию, основал там бизнес, я жила тут на съемной жилплощади, ждала его… В конце концов семь лет назад у нас появилась своя квартира в Москве, но Тудор, в связи с работой, имеет румынское гражданство и все равно вынужден ездить туда-сюда. И он молодец — в том смысле, что, будучи талантливым актером, занимается бизнесом, зарабатывает деньги для семьи, понимает, что в наше время заниматься искусством — слишком большая роскошь.

— Вы работаете здесь, Тудор — за границей, месяцами не видитесь, — не тяжело?

— Это уже годами выработанный стиль жизни — мы привыкли. Да, мы скучаем друг по другу, но не ревнуем, хотя собственники по натуре. Бесспорно, зарекаться ни от чего нельзя, но ведь изменять можно и живя бок о бок… К тому же мы уже преодолели кризис нашего брака, когда чуть было не развелись. Отношения тогда были такими зыбкими, на грани краха, без ощущения дальнейшей перспективы. Но мудрость в итоге победила. Я точно знаю, что мне не будет хорошо, если рядом с моим ребенком будет находиться не ее кровный отец. К тому же мы с мужем уже настолько родные друг другу люди, столько вместе пережили трудностей и радостей… Такой колоссальный багаж уже никуда не денешь.

— Все равно удивительно: как при такой профессии и при перипетиях брака вы сохранили чистую репутацию и не были замечены ни одной желтой газетой?

— Я много требую от близких людей, но такие же жесткие требования предъявляю и к себе. Для меня самое важное — это семья, и пускаться в короткие, легкомысленные романчики — совсем не по мне. Даже не возникает желания смотреть налево, тем более что мне прекрасно известно на чужих примерах, как такие интрижки заканчиваются. Должен преобладать разум. Если ты чувствуешь какой-то повышенный интерес к своей персоне — не стоит провоцировать ситуацию, можно всегда очень тактично отказать и даже остаться при этом в хороших отношениях.

— Любопытно узнать: согласились ли бы вы позировать обнаженной для какого-нибудь популярного глянцевого издания?

— Я не отношусь к подобным вещам негативно. Если фотография высокохудожественная, то почему бы и нет? Кстати, мне недавно предложили сделать пикантную, но не в стиле «ню», фотосессию для известного во всем мире мужского журнала. Муж вроде был не против, хотя я знаю, что у него всегда портится настроение, когда он видит меня на экране в какой-нибудь эротической сцене. Я почти согласилась, но, купив журнал и прочитав эти пошлые, похабные статьи, унижающие женщин, решительно отказалась. В этом нет красоты. Так что пока я позировала только художникам, писавшим маслом и акварелью мой портрет в образе героини Достоевского для выставки «Актрисы двадцать первого века в русской классике века девятнадцатого».

За помощь в проведении съемки благодарим галерею мебели «Баронъ», 2-й Смоленский пер., д.¼.