То, что ей присущи юмор, здравый смысл и какая-то европейская элегантность, известно, наверное, всем, кто видел ее работы в кино и в театре. Но эта женщина из тех, у которых многое остается за кадром, и лишь от собеседника зависит, какую часть занавеса перед ним приоткроют.

— Елена Всеволодовна, первый вопрос напрашивается сам собой: вы соблюдаете диеты, ходите в фитнес-зал, как удается сохранять такую прекрасную форму?

— А то ли еще будет на восьмидесятилетнем юбилее! Вы изумитесь. Но на самом деле я не посещаю никаких спортклубов и не сижу на диетах, но, так как склонна к полноте, просто ограничиваю себя в хлебобулочных изделиях, хотя при этом мучное, сдобу, выпечку обожаю. Но усилием воли отказываюсь от этого удовольствия ради фигуры. Только в отпуске расслабляюсь и объедаюсь круассанами с маслом.

— Получается, сознательно в течение года отвергаете такую радость?

— Да. Но при этом я себе оставила приятную эмоцию — сладкий кофе с сигаретой с утра. Это обязательный ритуал. Плюс еще, конечно, помогает сохранять стройность то обстоятельство, что жизнь у меня нервная, много проблем, которые приходится решать самостоятельно, поэтому тратится слишком много сил и энергии, и, видимо, все жиры перегорают. На мне же дом, хозяйство, дети, животные…

— Про двух сыновей: старшего, пятнадцатилетнего Ивана, который живет с вами, и младшего, двенадцатилетнего Александра, который живет с папой, французским актером Самуэлем Лабардом, вашим бывшим мужем, в Париже, я знаю, а зверей каких вы содержите?

— Годовалую собаку Лису, очаровательную, моей любимой дворовой породы, и таких же приблудных двух серо-полосатых котов. Один побольше, а другой поменьше. Они очень смешно смотрятся, когда сидят рядом на подоконнике, свесив хвосты… Очень люблю животных. Будь у меня ранчо, я бы себя ими окружила. Быть может, я буду заканчивать свои дни, как Брижит Бардо, — подбирая всех несчастных тварей, вне зависимости от подвида: сусликов, хорьков, зайцев… Единственно, в какую партию бы вступила, это в партию зеленых. Поэтому я принципиально не ношу шуб и не понимаю охотников. Что это за страсть такая: убить животное только ради того, чтобы попасть в цель?! Можно ведь и по банкам стрелять. Вот я знаю, что многие мои коллеги любят охоту, к сожалению… Мы же люди, тоже животный мир, и не имеем права отнимать жизнь у своих сородичей. Виной всему наше тупое высокомерие, это глупость — думать, что мы венец творения. Просто Бог дал нам разум, которым мы редко пользуемся. Знаете, эта тема у меня наболела. Я в ужасе от того, что человечество сегодня делает с планетой. Это настоящее варварство. Если бы я была очень богатым человеком, то вкладывала бы все свои миллионы в сохранение и восстановление природы. На мой взгляд, будущее только за экологическими программами.

— Психологи утверждают, что любой юбилей — это стресс сродни экзамену: удалось ли достичь к данному рубежу то, что хотелось…

— Согласна, это подведение итогов. Лично мне грех жаловаться, многие мои мечты исполнились… Я видела себя знаменитой актрисой, которую узнают на улицах, и я ею стала. Другое дело, по прошествии стольких лет кажется: а правильные ли были мечты?! Вот сейчас, например, я с белой завистью смотрю на своих одноклассников, которые хорошо учились в школе и потом пошли в науку. Я же с точными предметами была не в ладах, постоянно хватала «двойки». И теперь жалею, что тогда не разобралась ни с математикой, ни с химией, ни с физикой. Это ведь безумно интересно. Только сегодня к этому пришла, с азартом читаю разные научно-популярные журналы и осознаю, насколько я малообразованный человек. Папа говорил мне, чтобы я занималась теми же языками, после того как я без труда выучила французский, и они бы мне легко давались, но я его не послушала. Теперь тоже жалею, что не окончила институт иностранных языков. Но на планомерное обучение, от которого я только сейчас стала получать удовольствие, у меня абсолютно нет времени. Надеюсь, что когда выйду на пенсию, то буду учить языки и путешествовать.

— К счастью, пока мы еще вас видим на экране, хотя и мало. Вот свежий пример — вы играете в новом российско-швейцарском фильме Елены Хазановой «Вольный перевод», который вошел в конкурсную программу кинофестиваля «Кинотавр» и скоро выйдет в прокат. Чем вас заинтересовала ваша героиня?

— Тем, что она эмигрантка, а я прекрасно понимаю психологию русских эмигрантов любой волны. Роль у меня тяжелая, и притом что я не люблю женщин-режиссеров, считаю, не их это дело, с Еленой мы быстро нашли общий язык. Во многом еще и потому, что она снимала картину по своей личной истории. И история эта экстраординарная. Да, еще я Аллу Сурикову люблю, она мощный режиссер, я снималась у нее недавно в роли претенциозной, напыщенной актрисы 50-х годов, примы и полнейшей дуры. Что касается кинематографа вообще, то этот год у меня был малоурожайным, предложений поступало немного. Но это не трагедия. Сериалов я избегаю, потому что не очень хорошо к ним отношусь. Большинство штампуются однотипно, и, переключая каналы, ты не разбираешь, что смотришь, только видишь одни и те же лица актеров. Хотя справедливости ради надо сказать, что бывают качественные сериалы, с отличным сценарием, как, допустим, «Счастливый», в котором я участвовала.

— В театре у вас более насыщенная жизнь?

— Я задействована в антрепризных проектах. Пока у меня четыре спектакля: «Слухи», «Опасные связи», «Стакан воды» и последняя работа «Будьте здоровы, месье!». Еще есть несколько предложений, о которых пока не хочу говорить.

— Забавный парадокс: режиссеры вас постоянно приглашали на роли лирических героинь, и это при вашей абсолютной реалистичности…

— Да, я совершенно не романтичная. В такие моменты мне становится смешно и неловко. Вижу ситуацию со стороны: сижу я, не очень маленького роста тетенька, нюхаю цветы, соглашаюсь, что погода хорошая, свечи красиво горят… Все это так искусственно… Причем и в юности я была точно такая же. И все мои самые лучшие, прочные отношения с мужчинами были всегда построены на исключительном доверии. Мне кажется, что люди прибегают к так называемой романтике, то есть демонстрации себя в лучшем, чем есть на самом деле, виде, либо от стеснения, либо от неумения общаться более искренно. Гораздо больше душевности — признаться сидящему напротив в том, что у тебя насморк.

— В одном из интервью вы сказали, что мужчин всегда выбирали на химическом уровне, по запаху…

— Да, я люблю нюхать мужчин. (Смеется.) И во всех тех мужчинах, в которых я влюблялась, выходила или не выходила замуж, меня в первую очередь привлекали не лицо, не фигура, не одежда, а именно запах тела, причем не парфюмированный. А вот если запах «не тот», то никакая внешняя красота и лоск не способны пробудить мое внимание. Бесспорно, и талант, и ум играют важнейшую роль. Глупость — это катастрофа, страшный порок. Отталкивает мгновенно. А вот жмотничество меня никогда не пугало. Все-таки это слабость, которую можно назвать экономностью. Я встречала людей жадноватых, но при этом довольно милых.

— Уверена, что за свою жизнь вы разбили немало сердец…

— Да. (Загадочно улыбается.) Мне нравилось манипулировать мужчинами, играть…

— Не анализировали, каким мужчинам обычно вы нравились?

— Разным. Порой я даже не понимала, почему мы вместе, если практически ни в чем не совпадаем. На самом деле не могу сказать точно, как они меня воспринимают. Но я знаю, какие мужчины меня терпеть не могут.

— И какие?

— К сожалению, обнаружила такой сорт мужчин, видимо, крепко обиженных в детстве или юности, которые иной раз, даже не будучи хорошо знакомы со мной, уже заранее жгуче ненавидят. Видимо, их нервирует мой типаж: высокая, эффектная женщина, которую трудно не заметить. Мне их жаль, чего-то у них не случилось, раз они хотят причинить мне страдания, отыскать во мне какие-то пороки и поверить в них…

— Читала, что вы любите Роми Шнайдер, чем она вам близка?

— Фантастическая индивидуальность! Второй такой нет. Безудержный шарм, органичность на экране… Она завораживает, не оторвешься. Даже в слабеньком фильме я могу смотреть на нее бесконечно. Сколько всего в глубине ее глаз… Ален Делон, ее первая любовь, гораздо обычнее, чем она. Потом я обожаю Мерил Стрип. Грандиозная актриса! Фанни Ардан мне нравится как женщина. Шикарная.

— А если говорить о мужчинах-актерах, то каковы ваши пристрастия?

— Идеальный тип красоты для меня — это Аль Пачино, Роберт Де Ниро, Дастин Хоффман и Энди Гарсия. Мне кажется, что больших красавцев на свете просто нет.

— Наверное, актерская профессия вам была предопределена, все-таки родители — актеры…

— Возможно, папа у меня был востребованным актером, мама тоже. Потом мама еще долгое время работала вторым режиссером на «Мосфильме», преподавала во ВГИКе. На ее курсе учился Родион Нахапетов… Я была маленькой, приходила к ней на лекции, сидела в уголке и любовалась им. А когда он подходил ко мне, чтобы погладить по голове, смотрела на него глазами, полными восторга, как на прекрасного принца.

— Воспитывали вас в строгости?

— Да, и я благодарна за это родителям. Правильно, что из меня дурь выколачивали всеми силами. Поздно гулять не давали, настойчиво объясняли, что вся моя трата времени на подружек, косички, платья и туфли — полная ерунда и надо больше читать. Тут я прислушалась и стала настоящим книжным червем, литературу «заглатывала» тоннами. При этом компании, бесспорно, не оставляла.

— Вы производите впечатление очень ранимого человека, которому легко нанести обиду… Скажите, как вы до сих пор еще не сумели обрасти защитным панцирем?

— У меня всегда было и есть много обидчиков, и я грешна, подвержена гневу, ярости, но тут единственное спасение — вера. Меня спасает желание быть верующим человеком, по крайней мере, я причисляю себя к таковым. Я крещеная, молюсь…

— Говорят, с возрастом сужается круг ближайших друзей… Кто те люди, которые вас окружают?

— Круг моих близких друзей никогда широким не был, и он у меня не меняется уже на протяжении многих лет. Разумеется, за это время мы и ссорились, и обижались друг на друга, но потом все это забывалось, и теперь мы как родственники. Кстати, среди них нет актеров. В основном это люди науки, бизнеса и мои подружки детства, далекие от нашего киношного мира, с которыми я могу быть открытой и не стесняться своих слабостей и комплексов.

— Не могу не спросить про сыновей: склонности к какой профессиональной деятельности у них уже наблюдаются?

— Ребята скорее тоже гуманитарии. Ваня закончил в этом году девятый класс, учит английский и французский языки. Я при своем бешеном графике им занимаюсь урывками, но он парень самодостаточный, хотя немного ленивый. Надеюсь, вырастет мужчиной, способным принимать решения и нести за них ответственность. Эти черты взросления иногда в нем проскакивают, когда я на него прикрикну… Что касается Саши, то он живет с папой в Париже, учит русский язык, правда, как-то вяло, тоже лентяй… Но в целом мальчишки хорошие, добрые, человечные.

— Вы явно авантюристка по характеру: снялись обнаженной для французского журнала, на гребне успеха в России уехали в Париж, чтобы все начать с нуля…

— Дело в том, что я не боюсь рисковать, когда мне это жизненно необходимо, особенно когда уверена, что никогда не стану сожалеть о данном поступке.

— После развода ваш бывший супруг не позволял вам видеться с Сашей; теперь, когда вы уже заключили перемирие, наверное, даже довольны, что один из ваших сыновей все-таки европеец?

— В конечном счете, да. Поначалу мой бывший муж поступил со мной чудовищно несправедливо, разлучив с ребенком. Конечно, я была оскорблена. Но теперь все в прошлом, мы снова друзья.

— Умеете прощать?

— Я тоже причиняла людям боль…

— Что бы вы посоветовали девчонкам, стремящимся к браку с иностранцем?

— Пускай любят, выходят замуж, но приготовятся к тому, что это будет точно такая же семья, как если бы они стали женой какого-нибудь парня из Рязани. Разумеется, у европейских мужчин другие манеры, но во всем остальном разницы никакой.

— Франция вас разочаровала снобизмом и неспешным предсказуемым образом жизни?

— Постоянно жить в одной стране скучно даже самим европейцам. Не случайно они приезжают посмотреть Россию, где сначала испытывают шок и отвращение, а затем потихоньку втягиваются, адаптируются и даже находят некое очарование в нашем бардаке. Что касается лично меня, то я рада, что наступили замечательные времена, когда можно без преград путешествовать по миру. Когда устаю от Москвы, то уезжаю на месяц в цивилизацию, в Европу. Там я вижу спокойных воспитанных людей, пешеходов, которые не выскакивают из-под колес, и наслаждаюсь совсем другой атмосферой. Не раздумывая, трачу деньги на отпуск, заказываю хорошую гостиницу с бассейном, беру машину напрокат, и все уверены, что я не ограничена в средствах. А я иной раз трачу буквально последнее. Мне вообще несвойственно пускать пыль в глаза, потому что я деньги не ворую, а зарабатываю и спускаю их на то, что дает мне энергетическую подпитку. По той же самой причине не считаю нужным покупать дорогую одежду. К вещам отношусь утилитарно: они должны быть удобны и их цена не должна зашкаливать. Исключение можно сделать лишь классическим выходным платьям.

— В вашей жизни были периоды как супружества, так и свободного полета. Что для вас органичнее?

— И то, и другое. Но я в своей жизни, к сожалению, не встретила такого мужчину, с которым могла бы существовать в союзе на равных, кто бы мне это позволил. А я полагаю, что такие браки самые счастливые. Не так, когда она мать, жена, а он подкаблучник, или, наоборот, он муж, добытчик, отец, деспот. Отношения, на мой взгляд, должны трансформироваться на разных этапах, потому что всегда кто-то один впереди, а другой отстает, но позже позиция может измениться, и не раз. И все это не страшно, потому что, если ты мне изменил, то я тоже могу тебе изменить, так как вижу вокруг много достойных мужчин, которым нравлюсь, и т. д. Все это вопрос уважения и понимания. Другое дело, что в нашей стране, как и в любой другой, мужчины привыкли доминировать, смотреть на женщин немного свысока. И это неправильно. Потому что однажды наступает момент, когда твой мужчина приползает к тебе на коленях, но при этом очень боится пустить слезу. Но кто придумал, что мужчины не должны показывать слабость?! Я же не собираюсь потом мстить за это. Тем более что наверняка когда-нибудь и я тоже буду нуждаться в жалости. Когда люди живут вместе под одной крышей, они должны быть открыты друг другу. Я буду гордиться своим мужчиной, когда он наденет роскошный костюм, мы пойдем на вечеринку, и все будут перешептываться: «Какой с ней рядом самец!». А позже этот самый самец, когда мы приедем домой, снимет портки, будет ходить в семейных трусах, жевать помидор, чавкать, и мне даже в голову не придет его за это укорять. Это я к тому, что и сила, и слабость должны быть соразмерны в человеке.

— Читала, что вы боитесь самолетов и замкнутого пространства. Вы боретесь с этими фобиями?

— Нет, а зачем? Если я могу избежать кошмарного для себя испытания, то к чему мне себя мучить? Всегда есть возможность воспользоваться поездом, а если ее нет, то я, естественно, сажусь в самолет и не бьюсь в нем головой о стенку, но испытываю колоссальный стресс. К счастью, лифты можно спокойно игнорировать, и даже с пользой для здоровья. В лифтах я не езжу никогда и нигде, не доверяю, и поэтому хожу пешком. В Москве живу невысоко, но в отелях мне приходилось неоднократно подниматься и на тридцатый этаж. Утром и вечером — отличная зарядка! Главное — не бежать: прошла пять этажей — отдохнула, покурила… Все смеются, но мне наплевать. По-моему, ничего зазорного в наших страхах нет, тем более если они не мешают жить другим.