Екатерине Григоровой всего 25 лет, а она уже кандидат географических наук, ведущая программы «Вести-Москва» и мама 5-летнего сына Владислава. Серьезная девушка закончила географический факультет МГУ и является метеорологом по профессии. Гостеприимно встретив нас на даче в Подмосковье, познакомила со всей своей семьей, включая собаку, и рассказала о себе много интересного.

— Катя, первый вопрос к вам как к профессиональному метеорологу. Какое нас ждет лето?

— Не скажу! (Смеется.) Боюсь, это только в компетенции высших сил. Есть, конечно, долгосрочные прогнозы, но, как правило, их вероятность составляет 50%. Тут я не кривлю душой.

— К вам домашние не обращаются в шутку за прогнозом?

— Бывает. Я бы сказала, не в шутку, а они надо мною издеваются. Говорят: «Ну что скажет наш метеоролог?» На самом деле с погодой и так все понятно. Дома висит барометр: если давление растет — значит будет все хорошо. Если падает — будет немножко хуже.

— Вы свою профессию еще помните?

— Естественно, я только осенью прошлого года защитила кандидатскую, поэтому отойти от науки далеко еще не успела. Тем не менее с удовольствием поставила эту точку. Может быть, пока временную. Пока занимаюсь только работой, а что будет дальше — посмотрим.

— Начинали вы редактором на «Метео-ТВ». Вас наверняка взяли за профессиональные знания?

— Наверное. Я туда пришла, написала текст прогноза — он понравился. И стала приходить на работу в качестве редактора. Не с большим энтузиазмом, честно сказать, просто было интересно попробовать. Я тогда училась на четвертом курсе университета. А потом, когда запустили проект «Доброе утро, Россия», мне позвонили с «Метео-ТВ» и предложили попробовать свои силы. Пришла на второй канал, меня посадили в студии за стол на место гостя, задавали вопросы, я отвечала. Резюме было такое: все замечательно, только надо в камеру смотреть. И вот 12 августа был кастинг, а 28-го — уже первый эфир.

— Волновались? Опыта ведь набираться было некогда.

— Я очень нервничала. У меня не было до этого ни одной, даже записанной, программы, а тут сразу прямой эфир. Хотя, может быть, это даже лучше. Я вышла такая, какая есть, не нужно было себя как-то особенно подавать. Эфир начинался в 5 утра, я выходила раз в полчаса. Внутри, конечно, вся тряслась — как будто во мне была какая-то струна и она вся дрожала. Первое время записывала свои эфиры, дома смотрела, разбирала, долго занималась с педагогами. В общем, был тяжелый период активной работы над собой. Мне очень повезло, что я работала в команде с Эрнестом Мацкявичюсом и Димой Губерниевым — они меня поддерживали и многое подсказывали. Эрнест в каких-то ситуациях направлял, а Димка вообще раскрепощал не только меня, но и весь эфир. Отходил от канвы и начинал нести что-нибудь свое. Мы тут же все подключались.

— Как изначально вам пришло в голову поступать на географический факультет? Как-то это совсем нетипично для девушки.

— По легкомыслию. В детстве, как все девочки, я хотела быть актрисой. К 11-му классу поняла, что актрисой быть не стоит — надо идти туда, где дают хорошее образование. Встретила своего друга, который учился на геофаке, он мне что-то рассказал. А потом сама побольше почитала про этот факультет и узнала, что там очень обширная программа и есть возможность выбора кафедры. И поступила. Потом, кстати, во время учебы еще целый год ходила заниматься в театральную студию при студенческом театре МГУ. Так что совместила приятное с полезным.

— Вы, наверное, отличницей были? В кадре у вас очень серьезный вид.

— Насчет отличницы — это оскорбление! (Смеется.) Отличницей я никогда не была. Училась хорошо, за это маме нужно сказать спасибо, потому что она меня контролировала. У меня нагрузка всегда была очень большая. Помимо школы еще и музыкальная школа (я играю на фортепиано), и бальные танцы. На уроки дома оставалось два раза в день по 40 минут — до ухода в музыкальную школу и перед тем, как лечь спать. А вот принципа, что я должна получать все «пятерки», у меня не было. У нас это в семье не приветствуется. Главное, чтобы «троек» не было! Чтобы учителя не приставали.

— У вас самой к такому классическому воспитанию душа лежала или все было по маминому настоянию?

— Конечно, мне очень хотелось заниматься. Любовь к музыке появилась, наверное, оттого что на фортепиано всегда играла мама. Я с детства помню полонезы, вальсы Шопена — все было на слуху, и мне хотелось уметь так же. Так что я не страдала и сейчас не чувствую, что меня как-то мучили и лишили детства. Детство было по полной программе.

И гулять успевала, и учиться.

— Чему планируете научить сына, если и сами с детства умеете столько всего?

— Владика было бы неплохо поводить в музыкальную школу. Может быть, хотя бы три класса, для общего развития. Мне кажется, этого достаточно, чтобы немножко развить слух и научиться разбирать ноты. Потом, уже несколько месяцев мы ходим на фигурное катание, до этого Владик ходил на тейквондо. Спорт, я считаю, обязательно нужен. Для мальчика это важно. А в остальном… Не знаю. С мальчишками вообще непонятно, что делать. У них столько энергии, и как ею управлять, непонятно.

— Сын у вас от раннего студенческого брака, который распался. Не жалеете, что так все сложилось?

— Нет. Глядя на Владика — абсолютно не жалею. Я считаю, что все было правильно. Раз так произошло, значит, так должно было произойти. Не было бы этого брака — не было бы переломного момента в моей жизни, не пришла бы я на «Метео-ТВ», не было бы предложения о работе на втором канале… В общем, все произошло логично. Тем более что брак наш был по любви.

— Вы общаетесь с папой Владика?

— Нет. Я считаю, это и не нужно. С его стороны нет никакого желания к этому, да и у нас в общем-то потребности в папе не возникает. Мне кажется, так легче. Разошлись, и все.

— Интересно, а что говорит сын, когда видит вас на экране?

— Говорит, что я совсем другая. И голос у меня другой, и прическа. Я однажды забыла расчесать волосы и прямо с эфирной прической пришла домой. Владик очень удивился.

— А вы не хотите сменить свой эфирный образ, приблизить его к своему имиджу в жизни?

— Пока нет. Эфирную прическу я придумала сама, потому что она еще никем не использована. Кстати, недавно проходила Неделя моды во Франции — сейчас это очень даже используется на подиумах: сеточки всякие, волосы, забранные наверх. Я же в этом образе всего полгода, и он мне, конечно, еще не надоел. Прическа родилась методом подбора. Я предложила стилистам, им показалось интересно. Сказали, что это мой оригинальный стиль, и так и оставили.

— Переход из утреннего эфира на самостоятельное ведение программы «Вести-Москва», наверное, тоже проходил не без волнений?

— Между выпусками погоды и «Вестями-Москва» я еще год была основной ведущей «Доброго утра». Я и там тоже нервничала. Приходила на работу очень рано, копалась в новостях, во все вникала. Потом опыта поднабралась, стало полегче. А с переходом в «Вести-Москва» меня первую неделю опять всю трясло. Окружающие говорили, что внешне не было заметно. Но за спокойной оболочкой, которую видели на экране, все бушевало.

— За время работы у вас случались какие-то запоминающиеся оговорки, ошибки?

— Была одна очень смешная оговорка, ее потом переписали все мои знакомые. Речь шла о выставке, посвященной Андерсену, и я должна была сказать фразу: создателю «Гадкого утенка»… Видимо, слова «датский» и «гадкий» сложились, и я сказала: «Гадский утенок». (Смеется.) Причем обычно, когда у ведущего происходит какая-то оговорка, в аппаратной сразу раздается взрыв хохота, который ты слышишь в наушник, и от этого как-то внутренне собираешься. А тут все молчат! А у меня самой внутри уже все разрывается. Я, конечно, продержалась до конца эфира, прочитала еще две серьезные новости, но было видно, что лицо у меня все-таки немножко водило от смеха.

— Катя, давайте развенчивать ваш правильный образ. Хочется узнать, на какие безумные поступки вы способны?

— Нет, развенчивать образ мы не будем. На безумные поступки я не способна.

— То есть вы строгая ведущая информационной программы и в жизни?

— Ну дома, конечно, для меня самая подходящая компания — это мой 5-летний сын. Мы с ним бегаем, прыгаем, веселимся. С детьми мне хорошо. А вот как некоторые люди прыгают с тарзанки или еще что-то — на такие безумства я не способна. Хотя… Мы с мамой и Владиком ездили по Сицилии, я была за рулем, и мы забрались в горы. Если подумать, это было небезопасно: серпантин, узенькая дорога, я с ребенком и мамой. Но если аккуратно — почему бы и нет?

— Сейчас вам 25, и уже есть некая стабильность. Серьезная работа, звание кандидата наук, 5-летний сын. Есть еще к чему стремиться?

— Конечно, еще столько всего! Я же пока училась и правильно расставляла свои приоритеты, никуда не ездила, не путешествовала. Сейчас как раз можно. Еще можно заняться изучением языков.

— Как думаете, у вас появится в будущем своя семья?

— Почему бы нет? Было бы неплохо. (Смеется.) Это, по-моему, еще никому не вредило.

— Какой мужчина способен покорить ваше сердце?

— Мужчина должен быть порядочный и остроумный. Еще он должен любить детей. Ну, а дальше посмотрим. Остальное приложится.

— Вы нас пригласили за город, а сами ведете программу «Вести-Москва». Вам здесь больше по душе, чем в городе?

— Я очень люблю город, люблю Москву. Еще люблю Питер — моя мама из Петербурга, и у нас там много родственников. Я половину детства провела на Финском заливе, у бабушки на даче. Сейчас для меня дача — это домашняя работа и постоянное общение с ребенком. Честно скажу, в земле я копаться не люблю, могу только траву покосить газонокосилкой.

— При этом вы сама — строгая мама?

— Естественно, иногда я могу прикрикнуть, сказать что-то строго. Но в принципе Владька послушный ребенок, с ним всегда можно договориться. Естественно, он всегда норовит залезть куда-то повыше, а я стою и смотрю: сердце замирает, а что делать — это мальчик. Я и сама в детстве падала с неожиданных высот… Я была активным ребенком, и мама меня часто доставала с разбитыми коленками и сломанными руками.

— Ну наконец-то! Признались!

— Да… (Смеется.) Мама вообще утверждает, что Владька против меня — ангел. А у меня детство было бурное, конечно. Я даже залезала на крышу детского сада, страшно подумать, по пожарной лестнице. Как-то упала с вагончика «Вторсырье» и ходила с гипсом на руке и перевязанной ногой. В 6 лет меня начали водить на балет, чтобы хоть немножко отвлечь, но и это не помогло. Пока меня вели с занятий обратно домой, я успевала залезть на все горки, вываляться в сугробах и при этом еще и дома побегать. Но это было давно! (Смеется.) С тех пор я остепенилась, родила ребенка и стала совсем другой девушкой.