Детство праправнучки великого писателя Феклы Толстой прошло среди книг. Ее папа — известный ученый, мама — филолог-полонист. Почти 10 000 томов их домашней библиотеки в квартире были повсюду, так что мест для игр у ребенка было не так уж и много. Но литературное окружение для Феклы не прошло даром. Перелопатив массу книг, сегодня она занялась документальным проектом «Великие династии». Теперь в образе очень серьезной дамы рассказывает о жизни Трубецких, Юсуповых, Воронцовых и других представителей русской знати…

— Фекла, документальный проект — абсолютно новый для вас жанр. Как оцениваете свою работу?

— Мы снимали этот цикл почти полтора года, и, если честно, работа мне очень понравилась. Но, поскольку я склонна к самокритике, мне всегда многое хочется переделать. Знаете, как мой дед, когда построил дачу, сказал: «Теперь я знаю, как строить дом. Теперь я бы сделал все по-другому». Так вот, не то что теперь я бы все сделала по-другому, но есть вещи, которые я бы изменила. А вообще, если уж говорить о документальном кино в моей жизни, то нужно заметить, что во мне самой сочетаются две личности. Одна — разбитная, лихая и хулиганистая. А другая — человек из академической семьи, склонный ко всяческим изысканиям, любящий копаться в истории, книгах и так далее. В данном случае мой второй образ как раз и получил развитие.

— Тем не менее проект не является вашим авторским — вы были приглашены в качестве ведущей. Вы во всем были согласны с его создателями или вносили что-то свое?

— С режиссером и автором сценария Михаилом Гриневым у нас за время работы отношения очень изменились. Мы начинали общаться осторожно и были очень друг к другу придирчивы: у меня было свое мнение, у Миши — свое. Отстаивать каждый свое мы могли часами и до хрипоты. Но к концу работы, кажется, нашли общий язык. Да и я многому научилась, поняла, как снимать документальное кино.

— В данном случае — весьма необычное кино. Сложностей, наверное, было достаточно.

— Сложности у нас были с теми частями, которые касаются современных представителей знати. Мы знали, например, что в Америке в штате Вермонт живет Александр Воронцов. Но, пока не приехали туда и не познакомились с его семьей, даже не представляли, что будем о нем снимать. Или по телефону договорились с Александром Александровичем Пушкиным, что в назначенный день он встретит нас в Брюсселе. Но как будет проходить эта встреча — решали уже на месте. В общей сложности за время съемок мы побывали более чем в 120 местах по всему миру.

— Все ли потомственные дворяне охотно соглашались сниматься в фильме?

— Да, конечно. Во-первых, мы очень любезные люди, и нам трудно отказать. А во-вторых, для каждого человека огромная радость, когда снимается большой фильм о его семье.

— Кто из потомков великих произвел наиболее сильное впечатление?

— Удивительно веселый и жизнерадостный человек — Александр Александрович Пушкин. Стихов он мне не читал, но с ним так легко и приятно болтать обо всем, у него прекрасное чувство юмора. Он очень любит своего прапрадеда и даже поставил памятник Александру Сергеевичу на одной из площадей Брюсселя.

— Я читала, что вас забросило в город Сольвычегодск Архангельской области, где в гостинице не было воды и пришлось вымыть голову на улице под колонкой. В каких еще экзотических местах побывали?

— Был и Сольвычегодск, и город Невьянск на Урале, где Демидовы ковали свое состояние. Там обнаружилась забавная штука. Потомки Демидовых каким-то образом оказались в Италии и строили там чудесные дворцы. И когда один из них приехал на Урал — можете себе представить разницу между окрестностями Флоренции и Нижнего Тагила, — чтобы как-то украсить свою жизнь, он назвал небольшую станцию Нижнетагильской железной дороги Сан-Донато. Не хочу обижать никого из людей, живущих там, но, сидя на этой богом заброшенной станции и слыша крикливое объявление диспетчера: «Але! Станция Сан-Донато!», становится очень смешно.

— Зато в самой Италии вам было не смешно, когда у вас во время съемок украли сумку.

— У меня стащили туфли! Мы снимали во Флоренции рядом с памятником Демидову. Туфли эти были многострадальные — вторая пара, в которой я снималась, когда меня показывали не в рост. За время путешествий мне приходилось лезть в них по каким-то морским камням в Турции, по щиколотку в воде, еще где-то было страшно холодно, но я снималась в туфлях, потому что мы не взяли сапог. Пару раз за 120 мест съемок каблуки были основательно стерты. В общем, когда я репетировала свой проход у памятника, неподалеку крутился подозрительный парень. Наш оператор Алексей Рыбаков, у которого, кстати, прямо в аэропорту в Италии украли фотоаппарат и телефон, тоже обратил на него внимание. Так вот, я переобулась в свою другую пару, а те завернула в сверток и положила метрах в трех от себя. Записав стенд-ап, обернулась и увидела, что свертка моего нет. Мы еще потом смеялись: надо же — совершить кражу прямо на глазах у камеры! Но она, к сожалению, ничего не сняла.

— В фильме есть много постановочных моментов, в которых снимались актеры. Вам самой не хотелось сыграть какую-нибудь крошечную роль — вы ведь закончили ГИТИС?

— Думаю, недостатка меня на экране и так не наблюдается. А идея с актерами мне показалась очень интересной. Мы ведь почти нигде не показываем старые фотографии или хронику. То есть не шли по проторенным дорожкам исторических фильмов, а старались найти что-то свое. Конечно, мы впитывали и парфеновскую традицию, о которой упоминают многие зрители. Но все равно задача была не из легких: где найти актрису, которая за одну минуту сыграла бы Екатерину Вторую? Народная артистка Светлана Крючкова играет императрицу, но для этого у нее есть несколько часов на сцене, чтобы создать образ.

— Сразу после выхода «Великих династий» начали говорить, что они напоминают фильмы Леонида Парфенова. Вам это сравнение льстит или мешает?

— Во-первых, конечно, льстит. Если мы будем походить на Парфенова не только внешними приемами, а нас еще будут и смотреть, как Парфенова, то можно просто ложиться в гроб и помирать. Я считаю, что этот человек очень много сделал для нашего телевидения. А во-вторых, неудивительно, что мы наследовали парфеновскую традицию, потому что автор сценария и режиссер Миша Гринев был как раз одним из тех, кто создавал «Российскую империю». Конечно, мой способ существования в кадре кому-то может напомнить Парфенова. Хотя, как я уже сказала, сейчас я бы все сделала немножко по-другому: была бы менее строгой в кадре. А то над таким образом учительницы даже мои близкие подтрунивают.

— Близкие не обижаются, что, снимая фильм о великих династиях, вы не снимаете серию о Толстых?

— Мы хотели снять серию о Толстых. Она могла бы быть неким комплиментом во французском смысле этого слова — дополнением к фильму. Когда мы были в Америке, мы даже заехали в Толстовский фонд, основанный младшей дочкой Льва Николаевича. Я сама там ни разу не была, и мне это было очень интересно. Но, поскольку у нас был четкий заказ на 10 фильмов, серию о Толстых пришлось отложить. Современных потомков Толстых настолько много, что в один эпизод они бы точно не поместились. Да и к моей роли в фильме нужно было бы подходить уже по-другому. Ведь он получился бы немного и про меня.

— Узнав многих потомков великих, вы не стали относиться к своему роду более трепетно?

— Надеюсь, гордыня не является моим качеством, но я всегда очень гордилась свой семьей и принадлежностью к известной русской фамилии. И не только потому, что у меня был такой известный прапрадедушка, а потому, что я вообще могу гордиться всей нашей большой семьей. Мне приятно сказать: это мой отец, это мой дед, это мой брат. Приятно, что мой брат — Володя Толстой, который работает директором музея в Ясной Поляне. Приятно, что мой брат — Петя Толстой, который ведет воскресное «Время». И это совершенно потрясающе, что нас много. Потомков Льва Николаевича сейчас больше ста пятидесяти человек, и мы все чувствуем себя родными. Один представитель нашей семьи скоро едет на свадьбу к моему четвероюродному брату, живущему в Сан-Франциско. Казалось бы, какое мне может быть до него дело? А мы все вместе собрали ему подарки на свадьбу. А еще, чтобы вы не подумали, что мы все очень серьезные… У нас есть традиция — каждый год мы вместе ездим на рыбалку на берег Дона. Живем там в палатках, ловим рыбу, играем в волейбол, катаемся на водных лыжах и постоянно друг над другом подтруниваем. Как я могу не гордиться такой дружной семьей?