Имя внучки Президента СССР Ксении Горбачевой в последнее время упоминается в прессе довольно часто. Обсуждают и ее профессиональную деятельность — Ксения работает пиар-директором выпускников «Фабрики звезд−6», и личную жизнь — как пишут в газетах, молодая девушка встречается с продюсером и музыкантом Виктором Дробышем. Расставить все точки над «i» помог этот разговор с «МК-Бульваром». Весьма осторожная в высказываниях, Ксения все же не отказывалась обсудить даже личные темы.

— Ксения, вы очень удивились, когда услышали наше предложение об интервью. Неужели внимание прессы к своей персоне для вас новость?

— Скорее профессиональный недуг. Моя работа заключается в том, чтобы как можно больше было написано о моих артистах. И когда вы позвонили, я решила, что вы хотите сделать интервью с кем-то из них.

— Несмотря на самостоятельную профессиональную деятельность, в прессе сейчас вас все равно чаще представляют как внучку Михаила Горбачева…

— Это естественно. Интерес ко мне на 70% связан с моей фамилией.

— Это не мешает развиваться вашей личности?

— Не знаю. Не думала над этим вопросом.

— Ксения, почему вы выбрали именно работу в шоу-бизнесе?

— С пиаром я определилась, еще когда выбирала, на какой факультет МГИМО мне поступать. Международные отношения для меня все-таки скучны, экономику мой мозг совершенно не воспринимает, а пиар — это мое. А то, что я попала в шоу-бизнес, — случайность. Попробовала, втянулась и осталась. Не знаю, чем он меня привлек. Наверное, своей динамикой, насыщенностью, активностью.

— Внучке Президента СССР, казалось бы, логичнее заниматься пиаром политическим.

— Это ужасно! Политика для меня слишком серьезна. А я человек несерьезный. Наверное, потому, что с самого детства политики вокруг меня было слишком много, у меня выработалась к ней стойкая неприязнь.

— В шоу-бизнес вы попали благодаря знакомству с Виктором Дробышем?

— Да, именно с ним. Через какое-то время после нашего знакомства Витя мне предложил: «Почему бы тебе не поработать у нас?» Я тогда работала в рекламном агентстве, потом решила с одной знакомой заняться непрямой рекламой, но у нас как-то не сложилось. Мне хотелось попробовать что-то новое, и я согласилась на предложение Вити.

— Говорят, когда вы пришли в продюсерский центр Иосифа Пригожина, он даже устроил вам собеседование.

— Собеседования не было. Так как меня брали на должность пиар-директора Валерии, мы с нею познакомились, просто чтобы понять, насколько мы совместимы друг с другом. Совместимость состоялась.

— Придя на новую работу, вы не представились своей фамилией. Иосиф Пригожин не знал, что вы внучка Михаила Сергеевича?

— Тоже неверно. Витя Дробыш прекрасно меня знал, потому что мы давно были знакомы. И о моем происхождении все уже были в курсе. Просто тогда я носила фамилию бывшего мужа, и на моих визитках было написано «Ксения Солод». Но, поверьте, делая мне коммерческое предложение о работе, ко мне обращались как к специалисту, а не как к внучке Президента СССР.

— В прессе теперь активно обсуждают вашу личную жизнь…

— На самом деле о моей личной жизни не так уж много было написано. А сама я о ней не распространяюсь — это лишнее.

— Тогда распространяться остается журналистам.

— Да, но в основном так: кому-то что-то показалось, кто-то что-то увидел. Это неизбежно. Моей прямой речи в этих заметках нет.

— Журналистам кажется, что у вас роман с Виктором Дробышем. Что говорят ваши родные, когда читают подобные статьи?

— Родным понятно, что это слухи. А мои знакомые мне даже иногда говорят: «Ты в курсе, что у тебя роман?» Я говорю: «Нет». Они: «Так мы тебе сообщаем. Ты практически вышла замуж».

— Что скажете о слухах вы сами?

— Романа с продюсером Виктором Дробышем у меня нет. Есть всяческие теплейшие, нежнейшие, рабочие и дружественные взаимоотношения. Люблю его безмерно, он меня тоже. Но все в пределах, так сказать, нормы, без амурных дел.

— Ксения, а что думает дедушка обо всей этой шумихе вокруг вашего имени?

— Например, когда я приняла решение работать в шоу-бизнесе, он спокойно сказал: «Решила — попробуй, там посмотрим, что получится». То есть он меня не отговаривал. А что касается личной жизни, бывает, конечно, когда в один прекрасный день в прессе у меня «возникает» чересчур много «романов», он читает все эти статьи и говорит: «Опять романы! Одни романы!» Но на этом все заканчивается. Он относится к этому с юмором.

— Дедушка дает вам какие-то советы?

— Конечно. И это именно не наставления или длинные поучительные беседы, а чаще всего сиюминутные, своевременные советы по конкретному поводу.

— У вас, наверное, было особенное детство. Расскажите, как проходит детство у внучек президента?

— Даже не знаю, чем вас удивить. Как и любой ребенок, я ходила сначала в детский сад, потом в школу, потом — в институт. Очень долго, с 10 до 15 лет, занималась балетом. Занятость у меня была практически круглосуточная. Теперь я уже думаю, что, если бы не профессиональные занятия балетом, у меня было бы совсем другое детство — я бы просто не знала, куда себя применить. А так — никуда не ходила, не гуляла. Маршрут стандартный: школа — дом, школа — дом. Но при этом я была таким ребенком, которого нужно постоянно принуждать заниматься делом. Я страшнейшая разгильдяйка и достаточно ленивая особа, и если бы меня не пинали, я бы ничего не сделала самостоятельно.

— Кто отдал вас в балет?

— В балет я пошла сама, о чем очень быстро пожалела. Но раз уж начала, отступать было некуда. Я училась в Московском академическом хореографическом училище, где основной упор делался на танец, но в том числе давалась и обычная школьная программа. Правда, в урезанном варианте. То есть если у нас совпадали по времени репетиция и урок химии, мы шли на репетицию.

— В школу вы ездили с охраной?

— Да, в годы президентства дедушки охрана была.

— Какие моменты из детства вы вспоминаете с особенной ностальгией?

— Новый год. Когда собиралась вся семья, друзья. Сейчас ощущения от этого праздника уже не т. е. Очень жалко.

— В детстве вы ощущали себя внучкой президента или внучкой своего дедушки?

— Внучкой дедушки. Так приятнее.

— Чувствовали к себе особенное отношение со стороны друзей, сверстников?

— Это было, конечно. Да и сейчас есть. От этого никуда не денешься. Нужно воспринимать это как данность.

— При статусе, которым вы могли бы обладать, вы ведете себя весьма демократично. Как же все атрибуты звездной жизни?

— Главный атрибут звездной жизни — это то, что называется тусовками, и регулярное на них присутствие. Я этого не люблю. Тусовки меня раздражают, хожу на них редко и только по большой необходимости, когда действительно нужно где-то появиться. Иначе не понимаю, чем там себя занимать. Выпить и поесть я могу дома.

— У внучки президента нет ни охраны, ни водителя?

— Да, и даже по магазинам — мое любимое занятие — я всегда хожу сама. Хотя, сегодня к вам меня привез водитель: недавно разбили мою машину и сейчас она в сервисе.

— Об этой аварии тоже писали. Не боитесь теперь снова садиться за руль?

— Нет, авария была не такая серьезная, чтобы я испугалась. Так получилось, что мужчина немного разогнался, не рассчитал и стукнул меня «в зад». Ничего страшного с учетом того, как ездят у нас в Москве. Но все же я очень люблю водить машину.

— Еще одно время говорили, что вы собираетесь делать карьеру фотомодели. Это тоже слухи?

— Безусловно. Фотомодель — это не профессия, а диагноз. Да, я приняла один раз участие в показе на Неделе высокой моды в Милане, но это все было следствием моих дружеских отношений с модельером Лаурой Биаджотти. Она спросила меня, не хотела бы я пройтись по подиуму на ее показе, я ответила: «Ой, как здорово, давайте пройдемся». Но это было для меня только развлечением.

— Вы познакомились с Лаурой в Италии?

— Нет. Она была первым итальянским дизайнером, который в начале девяностых приехал в Россию со своими коллекциями. Насколько я понимаю, каким-то образом она была знакома с нашей семьей. Может быть, где-то пересекалась с моей бабушкой.

— Не могу не спросить о вашей бабушке, которая для многих была примером для подражания…

— Да. Бабушка — это образец женского мужества, женской мудрости и элегантности. Женщина, которая стойко, с абсолютно мужским спокойствием переносила все, что выпадало на ее нелегкую жизнь, но при этом оставалась женщиной.

— Ксения, впервые о вас заговорили после вашего брака с сыном крупного бизнесмена Кириллом Солодом. Были фотографии на обложках, шумная церемония. Потом — развод. Сейчас вы расцениваете этот брак как ошибку?

— Иногда говорят — первый пробный. Это урок, из которого нужно было сделать соответствующие выводы. Я их сделала.

— Что все мужчины — негодяи?

— Это неправильная позиция. Они далеко не все такие, и на самом деле к каждому мужчине должен быть свой подход, просто его нужно искать. И, учитывая свои прошлые ошибки, строить следующие отношения всегда по-новому, с учетом того, с каким человеком ты общаешься.

— К своему будущему избраннику будете предъявлять повышенные требования?

— Да, на этот раз ему придется постараться. Я буду наблюдать за ним со стороны, делать выводы и подольше потяну с близкими отношениями. Если это мое — оно от меня никуда не денется. А если нет — искусственно притягивать за уши ничего не нужно. И если брак рушится — значит, надо дать ему рухнуть, а не копошиться и пытаться склеивать обратно. Пусть развалится — начнем все сначала. Значит, так нужно. Я, если честно, фаталистка.

— Какие качества для вас важны в будущем избраннике?

— Главное требование — серьезное и трепетное ко мне отношение. Все остальное выстроится потом.

— Кто поддерживал вас, когда вы переживали развод?

— Мама, дедушка, семья, муж моей мамы, сестра, подруги. Когда это случилось, об этом много писали в прессе, и, конечно, мне было очень неприятно, чего уж там скрывать.

— Отношения с бывшим мужем не поддерживаете?

— Это не нужно ни ему, ни мне. Зачем? Чтобы сказать, что мы развелись, но дружим? Нет, мы не остались друзьями.

— После развода вы сменили фамилию Солод на фамилию Горбачева. Почему не стали опять Вирганской?

— У меня было много фамилий за мою жизнь. Вирганская — фамилия моего отца, но сейчас, как это ни печально, меня ничего с нею не связывает. С фамилией мужа меня теперь тоже ничего не связывает. А с фамилией Горбачева связана вся моя жизнь. Я решила, что отныне и впредь буду только Горбачева. Даже если еще пять или шесть раз выйду замуж. (Смеется.)

— То есть ждать дедушке правнуков с его фамилией?

— Да, я попытаюсь сделать так, чтобы один из моих будущих детей носил его фамилию.

— Вы сказали, что теперь будете подольше наблюдать за будущим избранником. Я читала, что именно такая система воспитания была у вашей мамы. Она не давала наставлений вам с сестрой, а просто наблюдала со стороны.

— Так и было. И я, и моя сестра могли прийти к маме с любым разговором, с любой проблемой. Если перед моими подругами возникали вопросы — что сказать своим мамам и как сказать, у меня такого не было никогда.

— Вы рады, что после развода с вашим отцом у мамы повторно сложилась личная жизнь?

— Да, очень рада, что она нашла того мужчину, которого искала. Это прекрасный человек, и у них действительно все получается.

— Сейчас вы живете все вместе?

— Да, и я, и сестра, и мама со своим мужем. И все с учетом того, что никак не доходят руки до ремонта квартиры. Но я, конечно, планирую в будущем отделяться. А то уже очень скоро 30 лет. Смешно как-то.

— Ну, скоро! Пока-то 27.

— Где 27, там и 30. Поэтому в перспективе — налаживание личной жизни и отделение от маминого дома.

— Перспектива уже видна?

— Перспектива есть, она видна, но пока не хочу ничего ни загадывать, ни планировать. Как-то все потихонечку развивается, посмотрим, что получится.

— Пока говорят о вас, в тени остается ваша родная сестра. Чем занимается Анастасия Вирганская?

— Она, кстати, совсем не в тени, и в последнее время к ней тоже появился интерес. Недавно даже снялась для глянцевого журнала, у нее была длительная фотосессия с интервью. Настя сейчас учится в МГИМО на факультете журналистики, заканчивает третий курс.

— Как сестра относится к вашей публичности?

— Ой, она тоже страшно веселится всем моим «романам»! Говорит: «Ну вот, опять про тебя тут читала…» А сама она — человек непубличный и очень не любит, когда к ней проявляют повышенное внимание.

— Ксения, вы работаете с музыкантами. А сами запеть случайно не собираетесь?

— С учетом того, что у меня нет ни слуха, ни голоса, это совершенно невозможно.

— Зато композитор и продюсер у вас уже есть.

— Композитор есть. Но я считаю, что с моими вокальными данными не нужно позорить ни себя, ни композитора.