С именем актрисы Анны Большовой в последнее время связано много новостей. Она дошла до финала в проекте «Звезды на льду», заняв третье место. На сцене родного «Ленкома» в декабре состоялась громкая премьера спектакля «Тартюф», где у Анны одна из главных ролей. А 21 января актриса отметит свой день рождения. К предпраздничным хлопотам Анны прибавилась и встреча с «МК-Бульваром».

— Анна, проект «Звезды на льду» завершился. Чем теперь будете компенсировать отсутствие адреналина, острых эмоций?
 — Я не могу сказать, что мне в жизни не хватает адреналина. Просто так сложилось, что в августе у меня отменился один кинопроект, и по стечению обстоятельств мне предложили попробовать себя на льду. А дальше это предложение переросло уже во что-то развернутое. На самом деле работы сейчас куча и заняться есть чем. Другое дело, что когда любой проект заканчивается, всегда становится грустно. Особенно когда ты вкладывал в него столько души. Мы всего два дня после окончания съемок и тренировок не созванивались с Лешей Тихоновым, а уже было ощущение, что прошло столько времени! Но я думаю, что все мы люди творческие, интересующиеся, что-нибудь придумаем. А кроме того, понимаете, появляется даже ревность! Ведь сейчас будут сниматься «Звезды на льду−2», я говорю Леше: «Тихонов, это что же такое! Ты будешь кататься с кем-то еще? Без меня?» И Леша задумался: «Да, как же это? С кем же я? А как же Большова?» Но что поделать — будем дружить домами.
— Чему помимо фигурного катания научил вас этот проект?
 — Я в очередной раз убедилась, что, если долго мучиться, что-нибудь получится. Потом, знаете, никогда не считала себя суеверным человеком, но в связи с той предпоследней программой, когда мы с Тихоновым усиленно падали и единственный раз попали в номинацию, так совпало, что на мне зашили элемент костюма, который не нужно было зашивать. А у меня в этот момент и нитки в зубах не было. А еще мне незадолго до этого номера наш пиротехник Паша подарил игрушку — белку из «Ледникового периода». Подарил и сказал, что она будет моим талисманом. Я ее оставила в машине, а машину сдала в сервис. Так в этом сервисе, не знаю, как там умудрились механики, — у моей белки оторвали из лап орех. Пришить его было некогда, и я этот орех как-то ниточками примотала. И представляете, после всего этого мы с Тихоновым катаем программу и — два раза падаем. Так что теперь я на всякие знаки, которые так или иначе подает жизнь, стала обращать гораздо больше внимания. А еще, конечно, я обрела большое количество хороших и добрых друзей.
— Вас не настораживает, что для многих зрителей вы теперь в первую очередь «фигуристка»?
 — В какой-то момент, конечно, становится немножко обидно, что тебя теперь ассоциируют только с катком. С другой стороны, я тоже понимаю, что тем пристальнее будет интерес зрителей, когда они будут видеть тебя в очередных фильмах, спектаклях, сериалах.
— В театре у вас только-только вышла премьера — вы играете в «Тартюфе» Владимира Мирзоева…
 — Да, что касается театра, то мне сейчас впадать в депрессию некогда — «Тартюфа» мы запустили в конце декабря, и я там играю Эльмиру. Самое забавное, что в финале у нас на сцене появляется почти лед. И когда у нас еще шли репетиции, первой опробовать эту «ледовую декорацию» попросили именно меня. Сказали: «Давайте, Анна Леонидовна, вы у нас спец по джунглям. Надевайте коньки». Я покаталась, высказала свое мнение — было забавно. Что касается других проектов — предложения у меня есть, но пока не хочется говорить о чем-то конкретном. Есть один хороший кинопроект, есть несколько сериалов, в которых хотелось бы сняться. А так — туры, гастроли — с этим все очень плотно.
— В театрах у вас начала замечательно складываться актерская судьба. И в Театре им. Гоголя, и в «Ленкоме» вам сразу дали главные роли. А вот что касается кинокарьеры, своей главной роли вы, пожалуй, пока не сыграли…
 — Абсолютно согласна с вами и тоже не знаю, в чем причина. Может быть, пока не сложилось. С другой стороны, в кино набирают актрис по неким типовым признакам красоты, под которые я, возможно, не подхожу. Красота, конечно, — понятие относительное, но все-таки есть какие-то устоявшиеся стандарты. Может быть, моя внешность им не вполне отвечает.
— Хотите сказать, что не считаете себя красивой женщиной?
 — Нет, конечно, это все мои предположения. (Смеется.) У меня бывают периоды самоедства, когда я начинаю себя убеждать: «Вот ты абсолютная бездарность, потому тебя никуда и не берут». А потом услышу какой-то комплиментарный отзыв о своей игре со стороны уважаемых мною людей и понимаю, что так и не понимаю, почему… Посмотрим, может быть, еще не все потеряно.
— В каком образе вы хотели бы увидеть себя на экране, чтобы сказать: «Да, это действительно моя роль»?
 — Есть масса кинопроектов, когда я уже задним числом узнавала, что была одной из претенденток на какую-то роль. Естественно, есть роли, которые мне хотелось бы сыграть, но я, что называется, «пролетела мимо». Значит, так надо. Так случилось. В конечном счете все, что тебе суждено — я сейчас даже беру немножко шире, не только профессию, — оно с тобою случится. Или так: что ты заслужил, то и произойдет. Как со знаком плюс, так и со знаком минус. Даже если тебя куда-то не взяли, значит, это момент для твоего личностного роста, значит, так нужно. Нельзя же сразу застрелиться, если ты в первый год работы в театре не сыграла Джульетту или Офелию. Я, например, не принадлежу к какому-то актерскому клану, у меня нет влиятельных родственников. Я не вхожу в круг, который называется «тусовка», — а это тоже важно в профессии. Я всегда думала, что для того, чтобы состояться, нужно пахать и пахать — и твои таланты будут увидены. А что при этом есть и другая часть работы: тусовки, правильная пиар-кампания и так далее, — все это мне было невдомек. Так что до многих вещей я доходила уже эмпирическим путем.
— Вы действительно с раннего возраста мечтали стать актрисой? Поступили на экспериментальный курс ГИТИСа уже в 15 лет, хотя обычно люди с выбором профессии определяются гораздо позже.
 — Мне с детства хотелось стать актрисой. А дальше просто так сложилось, что я попала сначала в театральный лицей, потом был экспериментальный набор в ГИТИСе. В 15 лет я поступила в ГИТИС, а в 19 его закончила и уже работала в Театре им. Гоголя. В 22 я пришла в «Ленком», где работаю по сей день.
— Актрисой, кажется, была ваша бабушка?
 — Да, по материнской линии моя бабушка была актрисой, она играла в провинциальном театре. Так что какие-то гены у меня, наверное, были. Были гены и со стороны отца — он у меня достаточно артистичный человек, хотя и занимается наукой. В общем, было откуда взяться этой мысли.
— Вы, кроме того, и поющая актриса. Голос вам тоже передался от бабушки?
 — Голосовые данные скорее всего передались с двух сторон. Бабушка рассказывала, что ее отец был певчим в церковном хоре и у него был великолепный бас. Когда он пел — гасли свечи. С другой стороны, мой дед по линии отца тоже пел замечательно, да и у папы хороший голос. Сестра у меня — пианистка, закончила Московскую государственную консерваторию, преподает. То есть музыкальность в генах имеется.
— А талант художника у вас от кого? Помню, на одной из выставок вы даже представляли свою картину.
 — Мой дед делал стенгазеты! (Смеется.) У папиного папы были замечательные рисунки, ему нравилось делать коллажи из фотографий и стенгазеты на праздники. А про себя я бы не сказала, что у меня прямо такой уж талант. Хотя однажды, когда я что-то старалась писать, мне Анюта — вторая папина жена, которую я называю «моя вторая мама», она художник-дизайнер — сказала, что у меня есть способности. И если мне заниматься, то можно достичь результатов. А еще, как выяснилось, у меня есть «конек». Это мне сказал Илья Авербух буквально на третьей тренировке, когда я еще стояла «раскорякой» на льду. Я спрашиваю: «Что такое „конек“?» Он: «Значит, скользить умеешь». Так что способностей у каждого человека много.
— Есть у вас и еще один талант. Даже в мороз на даче обливаться холодной водой.
 — Это совсем не талант! Это большое удовольствие! Всем рекомендую. Знаете, какой кайф, когда на улице мороз минус 20, ты вылезаешь из теплой постельки, закутываешься в халат, доходишь до колодца, набираешь студеной воды, которая всего плюс 4 градуса, но по сравнению с воздухом кажется очень теплой. Выливаешь ее на себя, прямо на макушку — и вся горишь! Ощущение фантастическое. Единственная беда с ногами. Нельзя ходить в пластмассовых тапочках, иначе примерзнешь.
— Вы упомянули о «своей второй маме», но так уж получилось, что она была для вас и вашей первой свекровью. Ведь вы были замужем за своим сводным братом. А сейчас, кажется, уже в разводе.
 — Да, некоторое время назад мы с Антоном, моим сводным братом, развелись. У нас сохранились прекрасные братско-товарищеские отношения, мы с удовольствием интересуемся личной жизнью друг друга и по-прежнему остаемся родственниками. Так что можем спокойно обратиться друг к другу по любому вопросу. Приятно, когда с близкими людьми остаются хорошие отношения.
— Сколько вы прожили вместе?
 — Четыре года. Теперь мы выросли, поумнели и продолжаем жить дальше.
— Как отнеслись к вашему знакомству ваши родители — ваш папа и мама Антона? Ведь они сами, можно сказать, только нашли друг друга, а тут еще и дети решили пожениться.
 — Я первая познакомилась с Анютой, потом с нею познакомился и мой отец. Потом, когда стали встречаться наши родители, мы встретились с Антоном. Сначала как-то подшучивали, подкалывали друг друга, над нами смеялись. А потом все поняли, что нам не до шуток. Ну, а что, родителям плохо, что ли, — «все в дом, все в дом». Дети-то свои, не чужие. В общем, история наша была красивая, сказочная, у нас был шанс, но мы его не использовали так, как могли бы. Значит, не были к этому готовы. Тем не менее это был хороший опыт — и для меня, и для него.
— С вашей свекровью у вас тоже сохранились хорошие отношения?
 — Анюта — талантливый психолог, и как раз она мне во многом помогала и многое разъясняла. Это из той серии, когда есть близкий человек, который может тебе идеально помочь и объективно взглянуть на ситуацию со стороны. Я думаю, она очень помогла и мне, и Антону разобраться в своих переживаниях. А потом, у нас ведь с Антоном есть общий братик, Давид. Так что в любом случае мы все — одна большая семья.
— После «Звезд на льду» вас теперь зрители пытаются поженить с вашим партнером Алексеем Тихоновым.
 — Причем непонятно с чего! Сначала мы с Лешей даже пытались всем подыгрывать, а потом нам просто стало очень забавно. Ну станцевали мы «Нежность», появились на сцене в белых нарядах, так что же теперь?
— Ну, а ваш реальный будущий избранник…
 — Будет ли он из семьи? (Смеется.)
— Нет. Хотя тоже хороший вопрос. Выбор уже сделан?
 — Ой, я не буду никого выбирать. Тут дело такое… Я поняла, что брак по расчету — это совсем не моя история, у меня это не получится. Главное, чтобы человек был хороший. Чтобы было какое-то взаимопонимание и стремление к единой цели. И чтобы у нас с человеком совпадали моральные принципы.
— В одной из программ «Звезды на льду» вы появились с идеально выпрямленными волосами. Вы выглядели абсолютно по-новому.
 — Мне все сказали: тебе так идет! Хотя для меня самой это не было неожиданностью. Я снималась в фильме, который должен скоро выйти на экран, и уже под конец съемок стилисты попытались выпрямить мне волосы. Режиссер, когда увидел меня в новом образе, тут же сказал: «Трам-тара-рам, почему мы не сделали это сразу?!» С другой стороны, я даже рада, потому что тогда от фена и утюга мои волосы умерли бы совсем. Они у меня от природы пушистые, и очень уж злоупотреблять укладкой не хочется.
— В жизни вы вообще не меняете образ. Не склонны к экспериментам над внешностью?
 — Получается, что да. А потом, когда ты работаешь в репертуарном театре и играешь определенные роли, ты не имеешь права сильно экспериментировать с внешностью.
— О чем вы мечтаете на сегодняшний день?
 — Есть мечты конкретные, есть мечты нематериальные, духовные. В целом мечта-то одна — быть счастливым человеком. Но это состояние никак не зависит ни от материального блага, ни от каких-то других внешних факторов. Этому надо просто научиться. И главное — не терять веру в реальность.
— Верить, что мечты сбываются?
 — Не верить, а делать! Не строить теории на эту тему, не думать о чем-то воздушно-абстрактном, а очень конкретно в каждую секунду вытягивать себя за волосы и разрушать свои базы, которые, по сути, ты подводишь под то, чтобы ничего не делать. У меня, во всяком случае, так. И повторюсь, если делать дело и долго мучиться, что-нибудь обязательно получится.