Вообще-то все дело в престиже: музыку слушают почти все, представление о престиже у каждого свое. Металлисты считают, что их музыка самая важная, потому что может вбирать в себя «даже классику» — играла же группа Accept соляк, сделанный из бетховенской «К Элизе». Поклонники прог-рока презирают всякую другую музыку, потому что она-де «слишком простая»: так, один из музыкальных журналов, обсуждая структуру прог-роковых композиций, предостерегал своих читателей от произнесения при любителях жанра слова «мешанина»: «Они не говорят «мешанина», предпочитая термин «сложность». Есть люди, которым претит вообще всякая музыка с барабанами, есть те, кто считает, что ничего более высокого, нежели песни советских композиторов, природа не создавала. И у каждого — свое ощущение «престижности» их любимых песен: оно есть неизбежно, ибо не может человек наслаждаться чем-то «низким». Если он не извращенец, конечно.

Есть критерии и объективные: отечественному слушателю со школы вколачивалось, что самая правильная и престижная музыка — это «классика» (возможно, то же вколачивается людям по всему миру). Поэтому юные барышни так любят писать в разных анкетах, что они любят Баха, Вивальди и «Битлз» — «Битлз» тоже из разряда классики. Однако проблема с классикой в том, что музыка там мудреная, а главное — очень длинная: высидеть какую-нибудь симфонию часовую или, того хуже, оперу часа на четыре не каждому под силу. Многие засыпают или дают деру. И тут им на помощь приходит Коля Басков.
Ведь что главное в Коле Баскове? Его упрекают в том, что он растерял всю вокальную технику, а публику берет исключительно харизмой. Пес с ней, с харизмой, шут с ним, с голосом: Коля Басков дает публике возможность малой кровью прикоснуться к самому высокому и престижному из искусств. К классической музыке, заботливо нарезанной на человеческой длины (по три-пять минут) номера. И публика плачет от счастья.
Причем делает она это по всему миру — помимо Коли Баскова есть и еще люди. Данный жанр нашинкованной классики на английском называется «сrossover classic» — нечто вроде «смешанной классики» — и включает в себя таких разных по подготовке и сценическому опыту артистов, как три тенора, Монтсеррат Кабалье, Андреа Бочелли, Шарлотту Черч и еще тьму певцов и певиц, открывающих собою все благотворительные мероприятия и чемпионаты по футболу. По популярности эти исполнители далеко обходят иных рок-звезд, и потому отряд их всегда пополняется. В 90-х годах, например, в него перешла Сара Брайтман, до того известная своей ролью в мюзикле «Призрак оперы» и замужеством за Эндрю Ллойдом Веббером — причем сделала она это, не скрывая, что ищет популярности.
У Брайтман вообще-то нетипичная судьба для такого рода артистов — все же они обычно приходят к пению арий на футбольном поле через опыт классической сцены. Сарин же послужной список более напоминает путь к славе какой-нибудь Кайли Миноуг. Родившись в 1960 году, танцевать девочка начала гораздо раньше, чем петь — плясала она в три года, в двенадцать дебютировала в театре, и только в шестнадцать приняла участие в вокально-танцевальной труппе. В 18 лет она была солисткой поп-коллектива Hot Gossip, знаменитого в первую очередь своим всебританским хитом с замечательным названием «Я влюбилась в космического десантника». Представляете себе Колю Баскова, в подростковом возрасте прославившегося исполнением песни «Земля в иллюминаторе»? Его ведь могли и не пустить тогда в Большой театр. Но на Западе мир гораздо более демократичен.
Однако голос у девушки был все же больше, чем требовалось для исполнения диско-композиций, и она решила попробовать силы на постановках мюзиклов. В возрасте 20 лет она отправилась на прослушивание в постановку Веббера «Кошки» и получила там роль. В это время она уже была замужем за продюсером группы Tangerin Dream, однако союз с Веббером был не за горами.
Они поженились в 1983 году. Это было классическое мероприятие такого образца: Веббер был старше Брайтман на 12 лет и на фоне статной двадцатитрехлетней красавицы смотрелся довольно неказисто. Зато он был самым успешным сочинителем мюзиклов, имевшим в своем активе только одну провальную постановку, и подавал надежды стать еще большей звездой. Он стал писать под Сару вокальные партии и целые сочинения — так, специально с расчетом на Брайтман был сочинен «Реквием» — как несколько туманно выражался сам Веббер, «реквием по всем погибшим насильственной смертью», — и написана главная женская партия в «Призраке оперы». Самый знаменитый композитор и самая видная певица считались одной из наиболее эффектных пар в шоу-бизнесе: это помимо всего прочего был хороший рекламный ход. Сару Брайтман запомнили.
Брак окончился в 1990 году, и тогда же перестала расти популярность певицы — а когда она перестает расти, есть опасность, что она рано или поздно начнет падать. Помощи ждать было неоткуда, и Сара решилась на единственно верный шаг.
Она отправилась в Италию брать уроки классического вокала и попутно обзавелась своим продюсером: среди прочих доблестей Фрэнка Петерсона был тот факт, что он продюсировал первый мультиплатиновый альбом группы Enigma — именно это, по ее собственным словам, Брайтман и привлекло. В общем-то, ничего странного: Коля Басков, опять-таки, участвует в творческих вечерах Игоря Крутого. Расчет был правильным: Сару Брайтман стали считать классической певицей «со своим собственным лицом».
Какое это лицо, можно оценить по последнему сборнику, «Classics», появившемуся недавно в магазинах: собраны там в основном самые знаменитые Сарины «академические» номера, так что представление будет адекватным. Голосу и манере исполнения ее постоянно подбирают одни и те же эпитеты: «ангельский», «эфирный», «неземной» — в таких категориях он действительно уникален. Более предметное исследование установит в нем бездну эстрадных трюков и довольно последовательный выбор одних и тех же приемов, с которыми она поет и классические сочинения, и поп-песни из разряда «adult contemporary». Так что возникает ощущение, что между Бетховеном и Эндрю Ллойдом Веббером — не такая уж большая разница.
В принципе это и есть ее задача — потому что миссия Брайтман еще более обширна, нежели простое популяризаторство трех теноров. Брайтман воплощает традиционную обывательскую утопию о том, что в искусстве нет различия на «высокое» и «низкое». Выступая в одной программе с Бритни Спирс, Сара показывает, что, мол, все равны. И Шуберт, и Майкл Крету.
В общем-то, действительно, есть и такая точка зрения. Во всяком случае, примерно этому же нас учит демократия.