Алла Борисовна любит преподносить сюрпризы. В этом году она подарила нам Любашу. Таинственная незнакомка впервые появилась на Рождественских встречах. Причем спела две песни, что дозволяется только приближенным особам. Музыкальная общественность зашепталась. Дальше — больше. Пугачева и Любаша выпустили совместный альбом, особую пикантность которому придавали записи телефонных разговоров двух певиц. Кстати, автором большинства песен с этого альбома выступила все та же Любаша. Но самое интересное вовсе не это. Оказывается, увидеть Любашу практически невозможно. Только на сцене, а в обычной жизни — нет.

— Тут все время спрашивают, начали доставать: кто такая Любаша, кто такая? А я, честно говоря, не знаю, что и сказать. Ну кто ты такая-то?
— Вы знаете, я и сама не знаю, кто я.
— Ты тоже такая же, как я. Все думают, что меня знают. А я сама себя не знаю… Ну чего, помолчим, что ли?

— Некоторое время назад мы узнали о существовании певицы Любаши. В Интернете есть информация о группе «Любаша». Так Любаша — это все-таки кто: певица или группа?
— Любаша — это группа. А я вообще не певица. Я исполнитель, автор своих песен. Вместе со мной нас шесть человек: аранжировщик и клавишник Алексей Хвацкий — ди-джей Врач, гитарист Сергей Шанглеров, бас-гитарист Владимир Ткачев, барабанщик Дмитрий Флоров и второй гитарист Денис Шлыков.
— Насколько я знаю, музыкой вы занимаетесь около восемь лет…
— Я занимаюсь ею всю жизнь. Но вот так, чтобы бросить работу и уйти в совершенно другую профессию, — да, восемь лет.
— Все это время вы писали, а не исполняли. С чего вдруг такие перемены? Запели, создали группуѕ
— Потому что почувствовала, что некоторые мои песни никто, кроме меня, не сможет донести до слушателя. Вот я и запела. Но это случилось не сегодня и не год назад. Я всегда пела и организовывала коллективы.
— У вас есть музыкальное образование?
— Музыкальная школа. Класс фортепиано.
— Если вам все это так нравилось, почему вы не продолжили учебу дальше, а пошли в технический вуз?
— Я, кстати, не жалею об этом совершенно. Я знала бы какие-то стандартные вещи, ходы. И это было бы банально. Думаю, что учиться писать, сочинять — не надо. Другое дело — надо иметь музыкальное образование, чтобы грамотно изложить свои идеи. В данном случае школы мне было вполне достаточно.
— А институт выбрали наобум?
— Пошла по родительским стопам. Они у меня оба инженеры… Хотя по большому счету мне было все равно. У меня две подруги туда поступали, и я вместе с ними.
— Учились-учились, работать стали. А потом бросили. И зачем все это надо было затевать?
— Потому что родители считали, что у меня должна быть профессия. Я и работала программистом. Когда увольнялась, все были, мягко сказать, удивлены. Во-первых, профессия программиста довольно престижная. Во-вторых, работала я в хорошем институте, где платили неплохие деньги, и попасть туда было практически невозможно.
— Вы ушли в никуда?
— В принципе да. Я честолюбивый человек и должна быть первой. Когда работала программистом, понимала, что лучшей не смогу стать, что есть специалисты намного грамотнее меня. А быть средней мне неинтересно. В музыке же, думаю, смогу этого добиться. Только нужно заниматься одним делом, а не распыляться на две профессии.
— Довольно смелое решение.
— Тогда для меня это был страшно тяжелый момент.
— Вот вы каждый месяц получали зарплату. На эти деньги одевались, покупали еду, что-то делали. Потом одним махом раз — и краник перекрыли…
— Творческие люди — они же сумасшедшие. Они могут хорошо одеваться, а могут в старье ходить.
— Но вы сознательно лишили себя дохода. На что жили-то?
— Меня поддерживали друзья. Конечно, если я была бы одна, наверное, вот так вдруг — не ушла бы. Кроме того, я начала писать песни для других.
— Но девочку с улицы никто и слушать не будет.
— В Запорожье меня тогда уже знали. Я сделала два музыкальных спектакля. Написала некоторое количество песен, привлекла к этому делу профессиональных режиссера, художника, хореографа, танцоров — всего 15 человек. Арендовала площадку, и получилось очень необычно. Людям понравилось, может быть, потому, что они не ожидали такого. Я удивлять люблю. Что же касается девочки с улицы, то этим людям понравилась сама идея. Я видела, как у них загорались глаза. Я сумела их зажечь. Наверное, у меня есть харизма. (Смеется.)
— Одной харизмы маловато будет, еще деньги нужны.
— Пришлось свои вкладывать.
— Сколько?
— По московским меркам это немного. Но там люди могут работать просто за идею. Спектакль шел всего один раз. А через год я сделала еще один. Костюмы шила себе сама — на всем же экономить приходилось.
— Получается, вы стали знаменитостью?
— В городе, конечно, да. Я еще потом немножечко в филармонии проработала. Надо же было как-то жить и заниматься тем, чем я хотела. Но только вкладывать в творчество я не могла. Вот и решила предлагать песни другим…
— Вы помните своего первого «клиента»?
— Вначале это были запорожские музыканты. А потом, когда приехала в Москву, Укупнику предложила… Хотя исторически первой была Аллегрова и «Балерина».
— А как эта песня к ней попала?
— У нее клавишник из нашего города — Сергей Кучменко, он написал музыку на мой текст. Потом уже был Укупник. Он сказал, что сам композитор и чужая музыка его не интересует. А тексты взял, они ему показались свежими. Вот так и получились «Фрак, бабочка, лаковые туфли» и «Мастер дам».
— Почему вы решили обратиться именно к Укупнику?
— Случайно. Когда приехала в Москву, остановилась у друзей. Стала ходить в театры, на выставки. И однажды шла мимо его студии… Аркадий решил на мои тексты писать для других, получилось около 20 песен. А я параллельно Смеховой «Дикую утку» предложила. Композитор из Запорожья, очень талантливый музыкант. И песня вышла интересная, красивая.
— После такого успешного альянса к вам кто-то стал обращаться?
— Поработать? Нет. Хотя если в музыкальных кругах появляется что-то новое, то это привлекает внимание. Но Аркадий не рассказывал, кто ему пишет тексты. Поэтому предлагала себя сама. Малинину на его музыку написала «Как жаль». Стала практиковать работать с «рыбой». То есть когда композитор на свою музыку заказывает тексты. Но находиться в такой зависимости очень тяжело. Поэтому от композиторов решила отказаться. И мои песни стали брать. Сначала Лолита — «Подругу друга», потом Катя Лель — «Горошины», Боря Моисеев — «Пол любви»… И я поняла, что могу писать.

— Почему Любаша? Вам не кажется, что немного пошловато звучит?
— Пошловато… А простота пошловата? Я ведь тоже не знала, что такое Любаша. Когда писала песню, фраза «Называй меня Любаша» с неба свалилась. Потом припев: Любовь — Боль, Любовь — Боль… «Называй меня Любаша» — это Любовь так говорит. «Не называй меня пафосно Любовь, а просто Любаша. Я не виновата, что причинила тебе Боль. Я не хотела…» И этим образом Любаши я так глубоко прониклась. Если отбросить все, то останется голая Любовь. Любовь в том виде, в каком она к человеку приходит. А уж потом он на нее всякую одежку натягивает, украшает. А если все снять, то вот она — Любовь. В творчестве я бы хотела быть именно такой.
— Кто хоть немного заинтересуется вами, без труда сможет узнать, что на самом деле вас зовут Татьяна Залужная. Вас это не смущает?
— У нас ведь группа называется «Любаша»…
— То есть вы как бы немножечко отстраняетесь?
— Говорю с вами я, но я не Любаша, а Таня. А когда выйду на сцену, то буду Любашей.
— Получается, что у вас раздвоение личности какое-то…
— Мне интересно быть разной и переходить эту тонкую грань. Сначала ты ходишь один, потом зашел за черту — и ты уже другой, попал в другой мир. А искренний ты там и там.
— Вы не боитесь, что Таня потеряется в Любаше и наоборот?
— Да нет, почему? Любаша — это образ. Автор произведений — Таня.
— Тогда, может быть, проще скрывать ваши настоящие имя и фамилию?
— Это невозможно сделать. И почему я должна скрывать? Я горжусь тем, что создала очень много песен. Мне не стыдно ни за одну из них. Хотя в прессе и попытались обо всем этом умолчать. Что, я преступление совершила? Со стороны кажется, что написать хорошую песню очень легко. Это очень трудно, даже профессионалу. И если Алла Борисовна взяла сразу столько песен, то это уже о чем-то говорит.
— Вы обращались к кому-то за помощью, чтобы привлечь к себе внимание Пугачевой?
— Никто не будет помогать. Я это сразу поняла, как только сюда приехала. Здесь каждый сам за себя. А с Аллой Борисовной на самом деле все получилось случайно. Я когда-то сто лет назад оставляла у нее в офисе текст «Аист». Он у нее долго валялся, а потом она обратила на него внимание и написала музыку. Получилась песня для Кристины. После этого я еще песни передала для Филиппа, Кристины, Аллы Борисовны. Не свои. То, что я писала для себя, никому не показывала, — это мое. Алла Борисовна сама мне перезвонила: «Припев хороший, но вот в куплете надо слово заменить. Здесь местами поменять и т. д. (я, кстати, никому об этом не рассказывала.) Мы обязательно встретимся и на эту тему поговорим». После этого я взяла и показала наш проект «Любаша». Не с тем, чтобы предложить песню, а чтобы Алла Борисовна как профессионал дала свою оценку. Вот тогда она и сказала, что мы супер.
— Можно сказать, что вам повезло?
— Еще рано делать выводы, но я счастлива, что Пугачева спела мои песни.
— Естественно. О вас сразу столько людей узнали.
— Мне, например, к себе в город сейчас не очень-то приятно ехать. Потому что обо мне та-ко-е написано…
— Но негатив — это тоже реклама.
— Мне позвонили и сказали, что родители очень расстраиваются. Они не могут понять, что это — пиар или что-то еще. Да, действительно, Алла Борисовна сделала нам промо. Но сейчас давайте разделим. Есть песни, которые поет Любаша и к которым больше никто не имеет отношения. В тех же «16 тоннах», где проходила презентация, через какое мне пришлось пройти испытание. Все ждали Аллу Борисовну. А я не знала, что ее не будет…
— Нам об этом заранее сказали.
— Я не знала… И там были настолько негативно настроенные журналисты… Царило такое напряжение. Но после моего выступления меня поздравляли и говорили, что понравилось.
— Вам Пугачева не объяснила, почему не приехала?
— Она сказала, что я это должна была выдержать. Уж коли я собираюсь плавать в этом море, то должна уметь и выплывать.
— В общем, кинули, как котенка.
— Я ни о чем не догадывалась до выхода на сцену. Думала, что будет какой-то сценарий, в который я как-то впишусь. Но ситуацию я восприняла с благодарностью, как боевое крещение. После этого в одной газете напечатали две мои фотографии с выступления в клубе и из клипа. И подписали, что в клипе стилист хорошо поработал над образом провинциалки. Но тем стилистом была я сама. Мне обидно, когда говорят, что приехала тут колхозница, которую нужно умыть, одеть, накрасить. Может быть, кому-то и приятно считать меня этакой Золушкой, но это не так. Сейчас всем почему-то хочется, чтобы девушка вначале была ничем, а потом стала всем. Приехала безвкусица с мешком и с Курского вокзала пошла сразу на Таганку (там располагается арт-студия «Алла». — Авт.). Но так не бывает. Столько лет работы… Мне ставят в упрек, что я пытаюсь подстроиться под рокершу. Но я ни под кого не подстраиваюсь. Если я буду не искренна и не органична, то это сразу увидят…
— Но все-таки без Пугачевой вы до сих пор были бы никто.
— Были бы кто, если бы имели деньги. Без них невозможно что-то сделать. То есть я хочу сказать, что мы не тот случай, когда нашли девочку и полностью ее раскрутили. Было уже все готово. Все аранжировки к песням Аллы Борисовны сделали наши музыканты. Ничего не пришлось переделывать — это редкий случай. Обычно Алла Борисовна меняет слова, музыку. Она из всего может сделать конфетку. Так вот у нас уже были эти конфеты. И Алла Борисовна была этим удивлена. История Золушки не очень получается.

— У тебя есть какая-нибудь песня с вопросом и ответом на вопрос?
— Есть «А был ли мужчина?».
— О боже мой. Если не был, так будет. Тебе-то чего горевать? Тут вопрос другой: «А был ли мальчик?..»
— Я надеюсь, что был или будет.
— Будет, будет. Все будет. У кого-то все будет, а у кого-то все было… Чего по телефону? Давай заходи.
— Сейчас приду.
— Давай, пока мальчик тут сидит. Приходи, познакомлю.
— Один на двоих.
— Второго найдем. Ничего страшного. Давай скорее.
— Где-то вы сказали, что окружение Аллы Борисовны вас ревнует. В чем это выражается?
— Думаю, что даже в этих статьях. Не возникают они просто так, на ровном месте.
— Про ваш тандем с Пугачевой говорят, что, не заметив вовремя Земфиру, Алла Борисовна решила отыграться на Любаше…
— У Аллы Борисовны весь офис завален кассетами, дисками, текстами. К ней в руки не попали материалы Земфиры, а мои попали. Случайно.
— Получается, на вашем месте мог оказаться любой?
— Любой, кто может писать хорошие песни.
— Что-то типа аванса за восемь лет работы?
— Кто знает, что мы и за что получаем. На самом деле я очень благодарна судьбе и Алле Борисовне за помощь. Но рассчитывать на нее все время я, конечно же, не собираюсь.
— Не боитесь, что с уходом из-под пугачевской опеки интерес к вам пропадет? Чем собираетесь его подогревать?
— Только хорошим материалом. Всегда считала, что человека делают результаты его работы.
— Но деньги-то все равно нужны будут.
— Если сами не сможем, значит, найдутся люди, которые поверят в материал и вложат свои деньги. Только так.
— На эту тему с Аллой Борисовной вы уже разговаривали?
— Мы вообще не говорим с ней на эту тему. Сделали какой-то этап работы, что дальше — не обсуждается.
— В альбоме приводятся выдержки ваших с Пугачевой телефонных разговоров, которые намекают на некую интимность…
— Знаете, бывает интимность на духовном уровне. На этом этапе жизни у нас были действительно очень близкие отношения. У меня есть даже строчка в песне: «Были не близки мы, а близки». Вот и ответ на вопрос. Не близки — физически, но близки душевно.
— Когда между людьми возникает такая близость, то их называют друзьями. Вы можете себя так назвать по отношению к Алле Борисовне и наоборот?
— Я не набивалась ни к кому в друзья. Я радовалась, что помогаю и что помогают мне. Все. Я не рассчитывала на что-то еще. У меня есть близкая подруга еще с детства. И я не думаю, что встречу кого-то еще, кто бы смог приблизиться к этой дружбе. Когда ты готов все рассказать и всем поделиться.
— Ваши разговоры напоминают ситуацию «учительница—ученица».
— Наверное, так и есть. А кто может быть с Аллой Борисовной на равных? Для меня она как гуру. Она знает то, чего не знаю я.
— Как вы относитесь к выражению «кто быстро взлетает, тому больно падать»?
— Я восемь лет летела. А быстрый взлет — это когда молодую девочку, которая ничего не знает и не умеет, берут и делают из нее звезду. Вот это опасно, потому что девочка уверовала, что она вся из себя такая распрекрасная. А на самом деле нет. И это больно. Я же в себе чувствую силы…
— На что вы готовы ради победы?
— Уж во всяком случае не на подлость… У меня есть свой кодекс чести, которого я придерживаюсь и от которого не отступаю.
— Чего вы хотите добиться в идеале?
— Очень немногого. Я хочу, чтобы у меня была моя аудитория. Даже не важно, какая она будет по объему: стадион, город, зал. Мне важно, чтобы были люди, которые приходили на мои выступления, и происходило бы таинство общения. Всем угодить нельзя. Это не важно, что кто-то нас не любит. Важно, что кто-то нас любит…