«Я не против публикации, но сейчас некогда. И вообще, думаете, мне приятно постоянно получать ваши звонки на мобильный! Другого давно бы послал!» — кричал он мне в трубку. «Экий капризуля, — думала я, — совсем зазвездился». Когда же наконец мы встретились, он вызвал противоречивые чувства: с одной стороны, тщеславный, знающий себе цену карьерист, умеющий ладить с нужными людьми, а с другой — негромкий, закрытый и ранимый человек, который шокировал фактами откровенно бытового характера — что живет в хрущевке и ездит на метро.

«Фотосессия якобы в моей квартире вызвала целый всплеск эмоций: у одних зависть, у других — ревность, а у третьих негодование по поводу отсутствия вкуса».

С близкими друзьями я люблю просто незатейливо глупо хихикать, без всяких на то видимых причин, как в детстве после уроков.

«Недавно приобрел компьютер и последние четыре дня пропадаю в порносайтах. Но, говорят, это быстро проходит. Валдис Пельш заверил, что недели наверняка будет достаточно, потом уже вырастаешь и идешь дальше».

«Маньяки мне не звонят, я же не Дана Борисова. Беспокоят в основном просто озабоченные».

-Андрей, ну про метро вы наверняка завираете. Сложно представить вас в час пик стоящим в вагоне.
 — Тем не менее я пользуюсь общественным транспортом, так как машину водить не умею.
— Что-то я вас там не встречала. Но если это правда, как реагируете на постоянное узнавание?
 — Скорее в провинции к тебе кидаются за автографами, фотографируют, а в Москве отношение к знаменитостям нейтральное, спокойное. И думаю, что даже если наши суперзвезды, не сходящие со страниц бульварной прессы, спустятся в подземку, то реакция на них будет аналогичной.
— А с жильем как? В одном очень популярном журнале я видела ваши домашние снимки, где вы очень напоминали шейха, живущего в восточном дворце. А тут вы говорите про хрущевку — что-то не стыкуется. Хотя известно, что иногда звезд фотографируют не в их личных апартаментах.
 — Именно как в моем случае. Было забавно, когда я буквально сразу после выхода этого номера заглянул в киоск «Союзпечати» напротив моего дома, киоскерша меня радостно приветствовала: «Ой, теперь-то я знаю, как вы живете!». На что я ей ответил: «Ну вы-то уж видите внешний вид жилища, в котором я обитаю». «Да вот в том-то и дело, — сказала она мне, — соседка ваша ко мне приходила и восхищалась: «Ты посмотри: хрущевка, а что он в ней сделал!»
— Но к чему этот обман?
 — Поймите, людям нужна красивая сказка, им совсем не понравится, что любимый телеведущий живет далеко не в лучших условиях. К тому же можно поддержать разговор, обсудить дорогую квартиру, сделанную английскими дизайнерами.
— А какие вообще слабости себе позволяете?
 — Да никаких. Ну только если в кино сходить или в спортивный клуб на Петровке.
— Скупая информация.
 — А о чем особенно распространяться? В туалет хожу как все, иногда болею диареей, когда нервничаю, грызу ногти.
— Хорошо. Вот ваш стиль — «умного мальчика в очках». Очки — это образ, или у вас действительно плохое зрение?
 — Я ношу синие цветные линзы, хотя глаза карие. А очков всяких у меня много, но стекла в них простые. Так что теперь они действительно создают скорее образ.
— А ваши близкие друзья — тоже люди шоу-бизнеса, или они трудятся в иных областях?
 — Если мы говорим о тех немногих людях, с которыми я могу быть откровенным, то их единицы. Один, например, мой старинный товарищ, с которым мы еще учились в университете, вместе жили в одной комнате общежития, сейчас уехал в Кельн и работает на «Немецкой волне», то есть тоже журналист. Постороннему это, возможно, непонятно. Мы обожаем с ним, например, по телефону городить абсолютную чушь: допустим, двадцать минут обсуждать клип Бритни Спирс. Кто бы послушал со стороны! В нашем возрасте другие уже состояние делают, на биржах играют… Еще с Ларисой Голубкиной у меня достаточно откровенные отношения, несмотря на существенную разницу в возрасте, — так сложилось. Она даже подчас скрывает от меня, если идет на какие-нибудь иные ток-шоу, ей почему-то неловко становится, как будто изменяет.
— В одном из интервью вы сказали, что вам скучно с людьми, так как заранее уже все известно и телевидение в немалой доле этому поспособствовало. Что, устали от жизни?
 — Да нет, с людьми мне не скучно. Но телевидение действительно разочаровало банальностью, что оно так же, как и все другие виды искусств, продажно и цинично.
— Вы себе его представляли в ином свете?
 — Конечно. Я влился в этот мир чистым, как слеза ребенка, или, если хотите, белым, как медицинский бинт. Абсолютно честно. Ведь я был обыкновенным провинциальным мальчиком, который, увлекшись голубым экраном, верил, что телевидение так же прекрасно, как и декорации передач.
— То есть интерес к героям у вас наигранный?
 — Ни в коем случае. Просто порой раздражает поведение некоторых приглашенных звезд, которые почему-то не понимают, что если уж согласились прийти в студию, то должны быть готовы к определенной степени откровенности, либо уж на худой конец хотя бы к ответам на те вопросы, которые мы им заранее присылаем по факсу. Но такого зачастую не происходит.
— Не секрет, что на подобных телешоу практикуется метод подставных персонажей…
 — Все истории, рассказанные у нас, реальны в жизни. Это, кстати, многим не нравится. Правда, бывает, что та или иная ситуация у человека давно в прошлом, тогда мы ее переносим в сегодняшний день, еще какие-то вещи придумываем… Существует масса механизмов для привлечения зрителя.
— Вы сами бываете захвачены той или иной темой?
 — Недавно у нас прошла передача «Необычная любовь». И на эфир приехали две девушки из Вологды, которые любят друг друга. У одной из них есть ребенок от первого брака, а теперь они усыновили вместе еще одного. И это свое чувство они вынесли на всеобщее обсуждение. Я предлагал им поменять имя, еще каким-то образом зашифроваться, но они смело отказались. В итоге сейчас одну уволили с работы, ребенка избили, квартиру подожгли, а местная власть в новом жилье отказала. И теперь мы решаем этот вопрос, пытаемся их пристроить где-то жить в столице. Сегодня я целый день потратил на душевные переживания по этому поводу.
— Когда «Большая стирка» на Первом канале только появилась, слышала, что Валерий Комиссаров негодовал по поводу того, что вы якобы украли его идеи душещипательных рассказов.
 — Если Валера думает, что он придумал жанр ток-шоу, то глубоко ошибается. Единственное, что хочу через ваше издание передать Комиссарову, чтобы он все-таки постарался не совмещать десять должностей. А то он хочет и в Думе заседать, и шоу рейтинговые делать — а это просто невозможно. И еще совет — сходить к стилисту.
— А что вы думаете относительно «Окон»?
 — Чтоб вы знали, Валерий Комиссаров — продюсер этой программы, правда, в титрах он не значится. Его детище — натуральное фуфло. Жаль, что люди девальвируют замечательный жанр ток-шоу и боятся равной конкуренции в одинаковых условиях. Ни на каком канале мира мыльные оперы не идут в 8 часов вечера. Подобного толка передачи, как правило, уже заканчиваются в 18 часов. Давайте поставим «Большую стирку» в 8 вечера на ОРТ, когда «Окна» параллельно идут на СТС, и сравним рейтинги. Какие они нам соперники! Это даже смешно. «Окна» придуманы для имбецилов с самым низким уровнем IQ.
— А вам на съемках никогда не бывает стыдно?
 — (После долгой паузы.) Никогда, только весело.
— Разумеется, вы — дипломат и связаны контрактом. Но тем не менее ваша программа все-таки создана на потребу публике. Подобное положение вещей не тяготит, не тянет к чему-то действительно глубокому, серьезному и стоящему?
 — Ну, разумеется, я всегда, знаете ли, мечтал получить Пулицеровскую премию в области журналистики, и, думаю, у меня еще многое впереди. Ведь мне не уже, а всего тридцать лет. В мире на межнациональных телевидениях даже представить невозможно, чтобы в моем возрасте кто-то вел ток-шоу. Обычно это делают люди, достигшие или приближающиеся к «полтиннику».
— Ощущаете на себе недоброжелательность коллег?
 — Лично в глаза никто ничего не высказывает, но за спиной — без сомнения.
— Вы пришли в «Останкино» в качестве, можно сказать, обслуживающего персонала таких мастодонтов, как Вербицкая, Зайцева и другие. До сих пор помните, кому в стакан кофе класть два куска сахара, кому — три. А как теперь относятся к вам эти люди?
 — Знаете, когда мне предлагали работу на другом канале, приводили именно этот аргумент. А к нам, говорили они, ты уже сразу придешь в статусе звезды. В тот момент я об этом задумался. Но решил все-таки остаться, ведь именно тут, на Первом канале, меня воспитали, научили телевизионным азам. Есть же люди, которые на заводе по двадцать лет трудятся, не стремясь куда-то убежать, и их фотографии висят на доске почета. Я постоянен и тоже к этому стремлюсь.
— Считается, что ведущий обычно, что называется, «снимает сливки». А всю «черную работу» за него проделывают редакторы…
 — Так оно и есть. Поэтому я очень надеюсь, что когда-нибудь кто-нибудь расскажет о нашем великолепном коллективе. Я их очень люблю. Это моя семья. Чаще всего случается, что коллектив гораздо интереснее самого ведущего. Но все-таки в свое оправдание не могу не сказать, что в отличие от многих других, которые только приходят и уходят, где-то сорок процентов задумок, каких-то контактов в программу идет от меня. Я посещаю все летучки и точно знаю, что делает каждая из четырех бригад, работающих со мной.
— В новом сезоне программа сильно видоизменится?
 — 9 сентября вас ожидает сюрприз — очередная порция программ «Большая стирка−2». Зал уже будет на 200 мест, буквально как стадион и плюс еще множество других новинок, про которые я сейчас умолчу. Не буду до поры раскрывать секрета, потому что конкуренты воруют идеи прямо на ходу за существенную плату. Вот совсем недавно мы выявили утечку информации, и одного редактора из команды пришлось уволить.
— Как-то вы обмолвились, что считаете себя неплохим продюсером, постоянно генерирующим идеи. Какие-нибудь невоплощенные фантазии сейчас мучают?
 — Собственные проекты в задумке имеются, но не считаю нужным на данном этапе о них распространяться. Раньше я думал: ба, да вокруг поле непаханое, знай себе придумывай на здоровье! Теперь мое мнение изменилось. Или это, возможно, возраст сказывается — в 20 лет гениальных мыслей было несоизмеримо больше, правда, их никто не воспринимал всерьез. Добрая половина того, что я сочинял, уже забылась. Вот, например, в детстве я не хотел читать сказки, а просил папу рассказывать мне ежевечернюю бесконечную историю про девочку Ксюшу, которую тот, импровизируя, выдумывал. Это был такой прообраз Масяни. И позже я хотел сделать некий программный вариант про эту самую Ксюшу, которая олицетворяла бы собой хулиганистый праздник непослушания. А сейчас смотрю, контракт уже на 1,5 миллиона про Масяню подписан. Так что я опоздал, хотя имелся шанс стать богатым. А теперь вот буду жить на пенсию.
— Так вот, оказывается, к неограниченной свободе тянуло правильного, дисциплинированного ребенка. Вас, наверное, даже не наказывали?
 — Совсем наоборот, поэтому-то я и был отличником. Требования ко мне предъявлялись немалые. Я всегда стремился, чтобы близкие, окружающие остались мною довольны. А откровенно говоря, всегда мечтал побывать в шкуре двоечника. Мама меня стращала, что если не буду хорошо учиться и много читать, то стану дебилом и первым бандитом во дворе. А я размышлял: наверное, неплохо быть первым во дворе?!
— Недели две назад в одной газете было напечатано, что вы где-то на побережье проходили недельную программу «антистресс», в которую входит целебное обертывание, это действительно так?
 — Помню, я был шокирован этой статьей, тем более на обложку вынесли, что я тайно лечился и, только лишь развернув газету, становилось понятно, от чего. Истинная история такова. Мои родители с севера и на нынешнем этапе жизни поехать куда-нибудь в отпуск позволить себе не могут…
— Извините, что перебиваю, но неужели у вас есть финансовые проблемы?
 — Как сказать… Но, кстати, если какая-нибудь турфирма отправит нашу семью бесплатно на отдых куда-нибудь в экзотическую страну, в тот же Таиланд, например, я могу сняться даже обнаженным для ее рекламы.
— Думаю, желающие найдутся. Ну так что же было дальше?
 — К сожалению, родители даже не позаботились о продлении загранпаспортов, что позволило мне их вывезти только в Тунис, потому как туда пускают с просроченными документами. И поселились мы как раз в отеле, где проходят эту самую терапию. Полный комплекс услуг от целлюлита, 50-летние отдыхающие тетки. Но мне-то это зачем? Я лишь пару раз сходил на массаж и был разочарован: за 20 долларов всего лишь ласковое поглаживание не блещущей красотой местной красотки. На это я им недовольно заявил, что если буду нуждаться в эротическом массаже, то сделаю его в другом месте, и все оставшиеся дни отпуска просто лежал на пляже. Тем не менее газета получила почти полный отчет о моих передвижениях, и я, даже проведя свое мини-расследование, знаю, от кого. От соседки по номеру. Так что все как у нас на «Большой стирке» — настоящая жизнь, настоящие страсти.