Архив

Хрен-брюле и сломанная жизнь

История молодой многодетной журналистки, рассказанная ею самой

Мне еще нет тридцати, а у нас с мужем уже трое детишек.
Два сына и дочка. По профессии я журналист, за плечами филфак и семь лет работы в газете.

24 октября 2008 19:31
1569
0

Мне еще нет тридцати, а у нас с мужем уже трое детишек.

Два сына и дочка. По профессии я журналист, за плечами филфак и семь лет работы в газете. В своих статьях не раз агитировала женщин выполнять президентскую программу по демографии. И чтобы не быть голословной, начала с себя. Пять лет назад у нас родился старший сынок Арсений. Через три года — Захарка. А совсем недавно наша долгожданная дочка — Варенька.


«У нас самозапись!»

Дни пролетают быстро. Только вернулись с Варей и старшими сыновьями из поликлиники. Пытались записаться к узким специалистам. Не вышло. Желающих слишком много, а запись только раз в неделю. Родители приходят к семи утра, по часу ждут в очереди начала приема. А запись, как правило, заканчивается уже через пять минут. Мамам с детьми пробиться к заветному листочку почти невозможно. По телефону записи нет. «Приходите во вторник в восемь. У нас самозапись», — не вступая ни в какие диалоги с мамами, работница регистратуры быстро вешает трубку.

— Этого ребенка приму, он по записи, а грудничка — нет. Для детей первого года жизни у нас выделены специальные часы, — объявила врач, как только я с дочкой и средним сыном оказалась на пороге кабинета.

— Так и в другой раз мне опять со всеми придется идти. Оставить не с кем. Примите сейчас.

— Нет, сейчас прием по записи детей старше года. Правила для всех одинаковые.

После некоторых уговоров врач пошла навстречу, заметив, что делает это в первый и последний раз. Разве вы какие-то особенные? Разве вас заставляли рожать?


«Животное» решение

Знакомые и родственники, узнав о том, что я жду третьего, с ужасом говорили: «Что ты делаешь! Родным детям жизнь губишь. Будут вечно голодные и в обносках, одним словом многодетные».

— Сейчас другие времена, вон, что президент о демографии сказал, в стране каждый второй ребенок на вес золота, а уж третий-то и подавно, — парировала я такие выпады. На что мне ехидно замечали: «А, значит, за 250 тыщ стараешься!»

Но при вручении сертификата меня предупредили, что на оформление всех бумаг по распоряжению двухсот пятьюдесятью тысячами уйдет полгода. Так что это будет посложнее, чем ипотека. Просто вынуть из кармана заветную бумагу и оплатить ею квартиру или учебу не получится. Учить детей на 250 тысяч через три года будет еще рановато. Моим мальчишкам это понадобится как минимум через десять лет. Не решит сертификат и нашего жилищного вопроса. Если только прикупим себе два метра от общего коридора.

Да, я хоть сейчас готова отказаться от этой призрачной государственной помощи, если свою Варьку смогу без всяких очередей и вступительных взносов оформить в ясли. На которые очередь — аккурат до того года, когда дочка в школу пойдет.


Иметь много детей безнравственно

Нет, не готово общество видеть во мне, современной женщине — образованной и самодостаточной, не свистушке какой-нибудь, — мать троих и более детей.

Ну ладно, один ребенок. Двое — уже перебор, а уж три — полное безрассудство. Заявляю со всей уверенностью. Почувствовала это, еще когда дочка была в утробе. Врачи относились настороженно, всякий раз расспрашивая о социальном статусе. Убедившись, что с ним все в порядке, узнавали, а живы ли двое старших. И в каком по счету браке я состою. Получив ответ, что дети живы и здоровы, а муж был всего один, все-таки не понимали, в чем же подвох. Почему я рожаю третьего.

— А просто хочу, — с вызовом заявляла я.

— Иметь много детей безнравственно, — парировали они. Причем открыто. Ни меня, ни живота моего не стесняясь.

На одной старой семейной фотографии запечатлена моя прапрабабушка в окружении пятерых детей. Этот снимок я впервые увидела, когда у меня был один ребенок. Тогда я подумала: родителей у него двое — папа и мама. У каждого из них свои родители, то есть четыре человека — дедушки-бабушки. А если копнуть глубже, к прадедам, то поколение окажется еще больше. А в итоге остался от них от всех один, который вдруг решит, что цены на жилплощадь слишком высоки, зарплата маленькая и вообще в воздухе царит какая-то нестабильность. И не родит ребенка. Что ж тогда выйдет, все наши прабабушки и прадедушки жили зря, чтоб вот так, ни за что ни про что сгинуть с лица земли?


Диета от многодетной мамы

Садик, тренировки по хоккею, прогулки, книжки на ночь. Между этим домашние хлопоты. С одним ребенком мама еще может изнурять себя тоской и всякими глупостями — не так попил, не так шарфик завязал… Маме многих детей не до ерунды — только успевай поворачивайся. Один выход на улицу чего стоит. Сначала нужно вынести велосипед старшему, потом велосипед среднему сыну, а потом вернуться за коляской малышке. И кто после этого будет утверждать, что живем мы на третьем этаже. Нам с мужем кажется, что на девятом: три раза туда-сюда сбегать, шутка ли! А потом все это еще и занести обратно.

Тут уж не до диет, похудеешь сама.


Недетский вопрос

Квартира у нас однокомнатная. И единственная комната в нашей квартире — детская. Сначала это был маленький детский уголок. Кроватка и комод с чепчиками-ползунками и игрушками. Постепенно детишки «наступали». К кроватке прибавился диванчик, потом двухъярусная кровать, тумбочка с книжками и ящик с игрушками, велосипеды и коляска. И теперь уже наша с мужем территория — маленький уголок, в который едва втиснули раскладной диван.

«Как вы там все помещаетесь?» — слышу это чуть ли не каждый день.

«По очереди спим и играем».

Квартирный вопрос нашу молодую семью преследует постоянно. Три года назад нам удалось его решить. По крайней мере, нам так тогда показалось. Мы купили однокомнатную «хрущевку» по ипотеке. Целый год не верили счастью.

Наконец-то закончились мытарства по съемным квартирам (вы не представляете, каким стрессом для ребенка является переезд и сколько усилий нужно приложить родителям, чтобы он привык к новому месту жительства). Радовались, что теперь хозяйки не будут повышать плату в ультимативной форме за изрисованные фломастером обои. Восемнадцать квадратных метров казались простором. Даже когда родился второй сын, в эйфории мы не почувствовали тесноты.

Но потом нас стало пятеро. На семейном совете решили, что досрочно выплатим ипотеку и будем брать новый кредит, чтобы размениваться на трехкомнатную. Зарплата позволяет. Но в банках нашей мечте быстро подрезали крылья. «Вот если бы у вас не было детей или был хотя бы один, мы бы вам больше денег дали. А так, только пятьсот тысяч», — как один говорили нам в кредитных учреждениях.

Да если б детей у нас не было, то и однокомнатной за глаза хватило!

Но выбирать не приходилось. Пятьсот тысяч — тоже деньги. Стали думать в расчете на них. В риэлторской конторе нас встретили без энтузиазма.

— Не чистая продажа? В квартире прописаны несовершеннолетние? Вряд ли мы возьмемся за вашу цепочку.

Сразу предупредили, что нужно будет разрешение опеки на продажу. На это требуется время. А ипотека промедления не терпит.


Счастье в кубе

— Теперь вам квартиру должны дать, вы ж многодетные, — не без зависти недавно заявила соседка. Ее двое взрослых детей со своими семьями живут вместе с ней, потому в квартирном вопросе она нас понимает хорошо.

— Нет, сказали, что еще троих родить нужно, тогда дадут, — попыталась отшутиться. А потом подумала: «А почему нет? Сколько раз сама писала об успешно работающих жилищных программах». Пришло время ими воспользоваться. Но оказалось, что для многодетных их нет и в помине.

— Малообеспеченных многодетных ставим на очередь, — объяснила сотрудник в отделе по работе с населением жилищного департамента. Но тут же оговорилась: — Хотя пока не ставим. Вы малообеспеченные? Нет? Тогда не по адресу.

— А ссуда или кредит на льготных условиях?

— Таких программ у нас нет.

Однако возраст позволял нам участвовать в программе для молодых семей. Там нужно иметь хороший доход и нуждаться в улучшении жилищных условий. С возрастом и зарплатой у нас было все в порядке. А вот с последним пунктом вышла заминочка. По закону оказалось, что мы не нуждаемся в жилье. Точнее нуждаемся, но пока три года, а нужно пять. Нам не отказывали официально, просто не принимали документы, ссылаясь, что у нас не весь комплект. А чтобы был весь, нужно было принести платные справки из регистрационного управления и БТИ на всех тех, с кем мы когда-то были прописаны. В сумме справок было тыщ на семь. Для нашей семьи это большие деньги, и мы не готовы их выбросить на ветер ради официального отказа.

— У ваших родителей есть свободные квадратные метры. На них и прописывайтесь, — заявила мне дама в отделе по работе с населением. — Ваши дети — это не ухудшение жилищных условий, это естественный процесс.

— А разве не естественный процесс, что, создав свою семью, мы стали жить отдельно на своей жилплощади? Или мужу жить у своих родителей, а мне — у своих, а встречаться по выходным в парке?

Хождение по кабинетам чиновников тоже ни к чему не привели. Для себя только лишний раз поняла, что никому мои проблемы, а заодно и проблемы всех многодетных не интересны. Таких же страждущих в коридорах встречала немало.

— Вы чем думали раньше? Понарожаете, а потом хотите на государство свои проблемы повесить. За счет детей обогатиться хотите? — это самое мягкое, что пришлось выслушать за два месяца обивания порогов учреждений.

— А что ж вы тоже не рожаете, тоже разбогатеете!

В это время с экрана избранный президент говорил о выделении молодым семьям земельных участков под строительство, говорил об успешно работающей жилищной программе. Лично у меня с недавних пор все эти отчеты не вызывают оптимизма.


* * *

Однажды я подумала: если бы не многодетность, как хорошо вдвоем с мужем мы могли жить! Одеваться в бутиках и ужинать в ресторанах, отдыхать за границей. Вот только были бы мы так же счастливы, как сейчас?

— Мам, пап, идите, я вам бутерброды сделал, — зовет старший сын. Мы переглядываемся и идем с мужем на кухню. На столе лежат два отломленных куска батона, а на них изрубленная, исколотая ножом колбаса.

— Сам отрезал, — не без гордости сообщает он.

А младший сын с чувством сопричастности в это время откусывает сыр на бутерброды. «Он сам достал сыр из холодильника», — доложил про подвиги брата старший Арсений.

Они радуют нас своими размышлениями и поступками, мы переживаем вместе с ними их победы и промахи, радуемся за их первые удачи, ломаем головы над их каверзными вопросиками и заковыристыми фразочками. Чего только стоит: «Мам, а как это — сломать человеку жизнь?» Или «Я пломбир не буду, купи мне хрен-брюле».

Жаль только, что времени на профессию и заметки остается все меньше…

Но я не переживаю!