«Это самый потрясающий мужчина, которого я когда-либо встречала.
Если бы не ужасный характер, он был бы воплощением безумной мечты любой женщины! Умный, красивый, талантливый и жутко сексуальный!» — так обрисовала 63-летнего Аль Пачино Ким Бейсингер, из-за которой в этом году с большим скандалом распался его первый и единственный брак.

10 февраля 2003 года Аль Пачино послал в манхэттенский суд, специализирующийся на семейных делах повышенной сложности, гневную петицию. В резких выражениях, выходя за рамки скупого официального языка, он потребовал предоставить ему после развода исключительное право опекунства над своими двумя детьми, близнецами Оливией и Антоном, рожденными в браке с Биверли д’Анжело.
Примечательно, что за месяц до этого произошло странное, почти мистическое событие. В нью-йоркской квартире, где Пачино жил со своим семейством, неожиданно вспыхнул пожар. За короткое время сгорели кухня, гостиная, туалет и ванная комната, но при этом по непонятной причине уцелел рабочий кабинет Пачино, заваленный бумагами, и его обширная библиотека. Случилось это в то время, когда жена актера гуляла с детьми в Центральном парке, а сам Пачино был на репетиции в театре. Приехавшие пожарные выдвинули версию об умышленном поджоге — слишком быстро и слишком разумно действовало пламя, будто повинуясь некой злой воле. К тому же довольно необычной была реакция вернувшейся домой супруги Пачино. Бледная от ужаса Биверли прижимала детей к себе и шептала: «Это сделал мой муж. Это наверняка сделал он…»
Немедленно связавшись с Пачино по телефону, полицейские и пожарные нашли его именно там, где он и должен был находиться — в театре. Железное алиби могли подтвердить еще человек десять актеров, которые неотлучно были с Пачино на сцене. Через несколько дней в прессу просочилась информация о том, что во время следствия Биверли обронила такую фразу: «Он великий актер, он может сыграть что угодно, даже свое присутствие…»
Вскоре Пачино купил новый дом и перевез семью в Лос-Анджелес. Но едва Биверли с детьми переступили порог, как он заявил им, что ему надо временно побыть одному и что пока он поживет в гостинице, в Санта-Монике. При этом Пачино пообещал навещать близких «по мере возможности».
…Приезжал он очень редко. С удовольствием играл с малышами, охотно позировал с ними на улице, застигнутый папарацци. Убежденный ненавистник репортеров, Пачино неожиданно стал делать совершенно несвойственные ему вещи: разыгрывал перед фотообъективами сценки «как отец учит детей ходить», «как отец показывает фокусы»… Боясь, что малыши отвыкнут от него, Биверли упросила Пачино записать на кассету его голос — в его отсутствие она могла бы постоянно ставить пленку.
«Зачем? Пусть свыкнутся с тем, что отец приходит в гости», — жестко отрезал Пачино, добавив, что уже дал поручение своим адвокатам начать процедуру развода.
«Как жестоко я ошибалась в этом человеке, — посетует Биверли в интервью, — он не приспособлен к семейной жизни, не умеет любить и не знает, что такое уважение к женщине. Он существует от одного фильма до другого, впадая в промежутках в глубокую депрессию и не вставая с дивана. По-моему, люди ему вообще не нужны. А любовь? Она случается с ним время от времени, как эпизод, но не роль всей жизни».

Актрисе Биверли д’Анжело было 46 лет, когда она познакомилась с Аль Пачино в салоне самолета первого класса, летевшего из Лос-Анджелеса в Нью-Йорк. Двух-трех слов, брошенных им, оказалось достаточно, чтобы она влюбилась в него. За несколько минут до посадки она уже знала, что сегодня, после вечернего свидания в итальянском ресторанчике, куда Аль пригласил ее, она, возможно, останется с ним. И Биверли вдруг стало все равно, что дома ее ждет муж, итальянский герцог Лоренцо Сальвиати, и что о Пачино ходили дурные слухи, будто он убежденный холостяк, использующий женщин, как одноразовые салфетки «Клинекс».
Через неделю после начала их страстного романа в интервью американскому журналу Woman’s Day Биверли призналась, что Аль Пачино обладает магической притягательностью и что сопротивляться ему невозможно. «Он признался мне, что тогда в самолете его привлекли мои глаза. Оказывается, таких больших голубых глаз он никогда еще не встречал, хотя объездил полсвета. Я же позволила себе заметить, что его глаза напоминают мне глаза бездомного пса, полные тоски. „Почему бы вам не попытаться приручить этого бродягу?“ — сказал тогда Аль, и я почувствовала, как по моей спине пробежали мурашки. Возможно, наша встреча была даром небес, ведь мы влюбились друг в друга над облаками…»
Конечно, в те времена Биверли не могла предположить, что за пять лет совместной жизни так и не сумеет сделать «этого бродячего пса» ручным. Пачино то ли не умел, то ли категорически не хотел растворяться в другом человеке. Он был самодостаточным одиночкой, и любое вторжение на свою территорию воспринимал враждебно. С семи утра он закрывался на ключ в кабинете, репетировал роли, читал сценарии, писал дневник, отвечал на деловые звонки. Он выходил к Биверли чтобы поесть, если, конечно, вспоминал об этом. Ночами он мучился бессонницей: многие годы врачи безуспешно пытались подобрать ему действенное снотворное. Вечерами они сидели дома, каждый — в своем углу. Пачино за чтением любимого Чехова, Биверли за написанием романа. Иногда он приглашал ее пройтись по ночному Нью-Йорку или перекусить «на свежем воздухе». Это было настоящим событием, Биверли надевала самые роскошные платья, но Аль редко замечал, как она красива. Тем не менее ей нравилось быть рядом с ним, ничего не ждать от него и не мешать ему. А Пачино, в свою очередь, радовался тому, что впервые в жизни встретил идеальную в своем понимании женщину — ту, которая без истерик, требований и претензий будет довольствоваться мирным существованием подле его персоны.
Самым мучительным для Биверли были съемочные периоды Пачино. Он относился к работе с клинической одержимостью: вживался в роли так, что переставал отзываться на свое имя и совершенно искренне «не узнавал Биверли». В такие периоды она вспоминала методы прежней подруги Пачино: однажды Линдалл Хоббс подлила ему в суп слабительное — ей во что бы то ни стало хотелось удержать Пачино дома хотя бы на один день… В результате у Пачино свело живот так, что он едва не потерял сознание. Пришлось вызывать «скорую помощь» и делать промывание желудка, после чего личный врач заставил его три дня лежать в постели.

25 января 2001 года Биверли родила близнецов Оливию и Антона. Наутро после родов, открыв глаза, она увидела на тумбочке… горшочек с корявым кактусом, на верхушке которого красовался только что распустившийся маленький голубой цветок. К одной из колючек была прикреплена записка: «Ты заставила меня поверить в то, что можно испытывать счастье от самых простых жизненных событий: встреча с женщиной, любовь, появление детей. Мы должны пожениться — ты и в этом меня убедила». Биверли была счастлива. Но в то же время она понимала, что как только Пачино окажется в ее полном распоряжении, у него сработает защитная реакция, ему захочется на свободу. За три года совместной жизни она успела понять, что мир с ним возможен лишь при сохранении дистанции. Любое обязательство его пугало и отталкивало. Но в то счастливое утро Биверли не хотелось видеть будущее в мрачных тонах.
Журналистам, бдительно отслеживающим ход событий, стал вскоре известен интимный текст любовной записки. Слух о предстоящей свадьбе проник на страницы газет и поднял ураган сенсационных публикаций. Биографию шестидесятилетнего жениха обсуждали во всех подробностях: выяснилось, что Биверли была его… девятой официальной невестой. До встречи с ней Пачино имел отношения с Дайан Китон, Джейн Фонда, Сьюзен Джордж, Деброй Уингер, Мишель Пфайффер, Пенелопой Энн Миллер, Джейн Террант, Линдалл Хоббс. Чего только ни вытворяли влюбленные женщины, чтобы заполучить его в свое бессрочное любовное пользование — ничего у них не выходило. Пачино безжалостно рвал отношения, если начинал чувствовать давление. Отомстить за мучения ему сумела только актриса Дайан Китон — интеллектуалка, сводившая с ума таких мужчин, как Вуди Аллен и Уоррен Битти. В ее лице Аль встретил своего двойника — независимая, циничная, «вещь в себе», не приемлющая никаких эмоциональных капканов, Китон бросила Пачино, когда узнала, что беременна от него. Говорили, он на коленях молил ее не делать аборт, но Китон и слышать ничего не хотела. Для Пачино разрыв со столь драматичными последствиями стал очень тяжелой травмой. Долгое время он не мог иметь отношения с женщинами, называя их «злыми тварями». Смягчился он только после того, как невзрачная ассистентка Джейн Террант, которую он встретил на съемочной площадке одного фильма, родила ему дочь Джули-Мэри в 1989 году: родила «просто так», не претендуя на супружество.

Когда Пачино получил приглашение на главную роль в фильме «Нужные люди», он еще не знал, что встреча с партнершей Ким Бейсингер разрушит его первый и единственный брак, решиться на который стоило немало душевных усилий. Едва он увидел Ким — необыкновенно привлекательную, несмотря на возраст и предательские морщинки, — то моментально влюбился! После развода с мужем Алеком Болдуином Ким жила одна, воспитывая маленькую дочь. Они так увлеклись друг другом, что не заметили, как их отношения стали достоянием гласности. Папарацци засняли Пачино и Бейсингер, которые обнимались и целовались прямо на улице!
По возвращении домой Ким дала интервью, в котором откровенно призналась в своих чувствах к Пачино: «Он просто великолепен. Но есть одно „но“, которое останавливает: Альфредо неуловим, как вода, ветер, воздух. Им надо наслаждаться одно или два мгновения, а потом отпускать с легкостью. Иначе разобьешь себе сердце».
Вскоре после того, как Биверли узнала об измене мужа, в их нью-йоркской квартире случился этот странный пожар, разоривший семейное гнездо и поставивший точку в истории их отношений. В интервью французскому журналу она скажет: «С самого первого дня у нас все было как-то не по-настоящему: встреча на небесах, поздние дети и постоянная дистанция друг с другом. Как можно жить единой семьей с тем, кто всегда существовал сам по себе?»