Уже пятый год подряд Международный фестиваль кинематографических дебютов «Дух огня» в Ханты-Мансийске собирает именитых гостей со всего мира. На этот раз в качестве почетного члена жюри из Польши в холодную заснеженную Сибирь пожаловал прославленный Даниэль Ольбрыхский, блестящий актер и любимец женщин. После очередного сеанса «МК-Бульвар» выловил мэтра (в валенках) в просмотровой и предложил уединиться для короткого разговора. «Мы можем говорить по-русски, — сказал Даниэль, — только садитесь подальше, а то жена мне не простит тесного контакта с молодой журналисткой».

неСЕКРЕТНЫЕ МАТЕРИАЛЫ
Даниэль Ольбрыхский, актер. Родился 27 февраля 1945 года в Польше.
Играл в фильмах «Пепел», «Все на продажу», «Пейзаж после битвы», «Земля обетованная», «Жестяной барабан», «Невыносимая легкость бытия», «Я — Иван, ты — Абрам», «Сибирский цирюльник», «Гибель империи», «Турецкий гамбит» и др.

— Значит, супруга у вас ревнивая?
 — Знаете, это у меня третья жена, и я к этому привык. Но хочу, чтобы нынешняя, Кристина, была со мной до конца жизни. Мне с ней очень повезло.
— А вы вообще идеалист по натуре?
 — Конечно. Абсолютный.
— При этом наверняка влюбчивый…
 — Да, раз сорок я в жизни влюблялся, но при этом всегда мечтал, что именно эта любовь будет навсегда.
— Интересно, какие женщины вас привлекали?
 — Совершенно разные. Во всем.
— Ваша жена актриса?
 — Нет. Она была моим импресарио в течение пятнадцати лет, а сейчас занимается семьей.
— Вы давно женаты?
 — Проблема в том, что у меня было три супруги, и я ненавижу себя за это. Я бы хотел только одну. А с Кристиной мы женаты десять лет.
— На вашем счету множество ролей. Признайтесь, осталось что-нибудь несыгранное?
 — Я бы хотел сыграть роль хорошего дедушки для своих внуков. Их у меня двое. Пятнадцатилетний Куба и четырнадцатилетний Антон. Они уже выше меня, представляете?! Еще непонятно, какие имеют способности, но я им всегда помогу. И я им желаю любви, а еще — чтобы они были нежными.
— Это дети вашего сына?
 — Да, Рафаэля. Ему тридцать шесть лет, и он очень хорошо поет. Вот недавно спел песню вместе с Марылей Родович, моей бывшей любовницей. Это вообще невероятно: моя любовница вдруг согласилась петь с моим сыном, которого она видела двухлетним мальчиком. Наверное, с ее стороны это некий сантимент…
— У вас же еще есть дочь, верно?
 — Да, Вероника. Так звали героиню Татьяны Самойловой в фильме «Летят журавли». Ей двадцать шесть лет, и она модный дизайнер в Нью-Йорке.
— Любопытно, чем вы заняты в Польше? Вы живете в центре Варшавы?
 — Нет, в доме в тридцати километрах от города. А раньше жил в Париже, потому что не мог согласиться с коммунистической системой. Но когда эта система пала, я вернулся. Польша — дурноватая страна иногда, тут все очень плохо, но это моя беда, потому что наконец это государство стало моим. Я могу кричать о том, что я против политики президента, первого министра, но никто мне не стреляет в голову за это.
— Расскажите, чем заполнен ваш день?
 — Утром я беру свою супругу в объятия… Потом делаю гимнастику, после которой заглядываю в ежедневник и смотрю, нужно ли мне куда-то ехать по делам, играть, учить текст и пр. Если же нет — возвращаюсь в кровать и еще раз обнимаю Кристину.
— А в свободное время вы играете на сцене Варшавского театра?
 — Да, иногда. Короля Лира. Что еще в моем возрасте человек может играть?! Я специально пригласил Андрона Кончаловского, чтобы он поставил этот спектакль. Позвонил ему и сказал: «Андрон, есть деньги, приезжай и работай! Ты — мой маэстро!»
— Мне кажется, вы и сами могли выступить режиссером… Почему избегаете?
 — Только не с «Королем Лиром». Тут необходим взгляд со стороны. Невозможно ставить и играть одновременно эту вещь. Кроме того, я боюсь браться за режиссуру: вдруг получится плохо. Это же новое дело, его надо осваивать, а времени слишком мало.
— А в кино, как актер, вы что играете?
 — Тоже стариков. И у меня есть мечта, если Бог даст, сыграть роль Грега Зорге, в которой был великолепен Энтони Куинн.
— На фестивале вы празднуете свой день рождения, это не случайно?
 — Именно случайно. Я с удовольствием откликнулся на приглашение прилететь сюда, а потом взглянул на календарь — о, это как раз выпадает на мой день рождения, который я в принципе редко вот так шумно, с интервью, справляю.
— Но вы за эти годы уже должны были привыкнуть к популярности…
 — Я до сих пор ей удивляюсь, хотя всегда стремился к славе. В детстве хотел стать знаменитым. Не важно кем. И Бог дал мне актерство. И каждый день я говорю: «Спасибо, мой дорогой брат Бог, за это». Ко мне во всех странах мира люди обращаются по-русски, по-немецки, по-английски, по-французски, и это так приятно…
— Да, я знаю, вы полиглот, общаетесь и играете на многих языках. А какой оттенок роли дает русский, на ваш взгляд?
 — Могу сказать так: в жизни нередко какой-нибудь анекдот нельзя рассказать иначе, кроме как по-русски. Или поэзия: «Шаганэ ты моя, Шаганэ! Потому что я с севера, что ли…» Я бы не смог эти есенинские строчки перевести на польский. А песни Окуджавы или Высоцкого! Я счастлив, что знаю русский язык и могу понимать их тексты. Поэтому я немножечко выше, чем мои друзья-поляки, которые слышат эти песни уже в переводе. В этой связи я чувствую себя намного богаче. Миллиардером.
— Вы, по-моему, умеете наслаждаться каждой минутой жизни.
 — А как же! Причем с возрастом любовь к жизни только нарастает, поверьте.