В советском сериале «Следствие ведут знатоки» сотрудники милиции были показаны людьми без свойственных простым смертным недостатков и слабостей. Российский сериал «Улицы разбитых фонарей» этот непорочный образ стража порядка несколько подкорректировал. Выяснилось, что милиционеры тоже любят выпить после работы. Что им тоже всегда не хватает денег до получки. Что они не всегда морально устойчивы и не всегда вежливы с задержанными. Благодаря этому сериалу слово «менты» перестало быть оскорбительным. Недавно «Улицы» отпраздновали юбилей: на свет появилась сотая серия проекта. По меркам нашего телевидения — рекорд. Поздравить юбиляров «МК-Бульвар» отправился в Питер, непосредственно на съемки.

Андрей КАМОРИН, «Новый русский сериал», исполнительный директор:
 — «Улицы разбитых фонарей» за два года прошлись по центральным каналам шесть раз, и всегда с устойчивыми рейтингами. Пока так будет продолжаться — будем снимать. Состав актеров менять не собираемся. Думаем, как ввести новые сюжетные линии. Смешно, что до сотой серии они сохранили те же звания, в которых начинали. Будем повышать. «Улицы» нельзя назвать высокобюджетным сериалом: сейчас серия стоит 40—45 тысяч долларов. Несмотря на это, думаем, как приблизить картинку к современным стандартам. Компьютерные технологии дешевеют, и, возможно, мы скоро сделаем серии более зрелищными.

Александр ПОЛОВЦЕВ:
 — За сто серий мой герой, как и я, слегка состарился, стал более опытным. В первых сериях все плохо понимали термины: «ножевой», «огнестрел», «в отказку» или «напиши заяву». Сегодня даже в жизни так разговариваем. А что поделать? Срослись с персонажами. Мой герой очень сдержанный человек, а я — вспыльчивый. Могу наговорить людям гадости, а потом из-за этого долго переживаю.
Благодаря сериалу я обзавелся целой коллекцией именных часов. Вот эти, например, от Сергея Степашина. Как-то тогдашний министр внутренних дел России назвал сериал полезным и наградил актеров, играющих в нем главные роли, почетными грамотами МВД и именными часами. В грамотах так и написано: «Награждается такой-то за личный вклад в борьбу с преступностью». Еще у меня есть часы от Рушайло и мэра Красноярска. И при этом мне все постоянно говорят: «Да купи ты себе хорошие часы!»

Алексей НИЛОВ:
 — На сегодняшний момент я занят только своей личной жизнью (в январе актриса Ирина Климова стала женой Алексея. — «МКБ».) и сериалом. Роптать мне не на что, ведь как-никак есть работа. В образ входить особо не приходилось. Хожу, говорю тексты — в общем, играю самого себя. За шесть лет работы я повзрослел, у меня появилась другая мимика, много раз худел и толстел. Хотелось бы стать более работоспособным человеком, а пока что я ленивый разгильдяй. Больше всех дружу с Сергеем Селиным, с которым мы знакомы уже 22 года. Когда перестали снимать по Кивинову, сериал многое потерял. Но, слава богу, мы пытаемся удержать ту манеру, которую задал Андрей. Вопрос не в том, сколько людей пишут сценарий, а в том, как они это делают. У нас уже замылился глаз, нам хочется чего-то нового. То, что мы делаем на таком же уровне, как и раньше, — плохо. Хочется роста, а его нет. От этого возникает ощущение неудовлетворенности и недовольства сериями.

Андрей КИВИНОВ:
 — Мое сотрудничество с «Улицами» продолжалось до 1999 года (в 1998-м я ушел из органов).
Конечно, в «Улицах» много вымысла — это же не документальное кино. Но атмосфера, юмор, милицейские реалии — все это бралось из жизни. Главное — уметь соблюдать грань между реальностью и вымыслом, тогда зрители будут верить. На самом деле только 25 серий из 100 снято по моим произведениям. А сегодня, честно говоря, я не могу работать в таком темпе, с которым снимают и пишут «Улицы». К тому же все, что я хотел сказать, я уже сказал, а делать детектив ради детектива мне неинтересно. В творчество надо вкладывать какую-то идею, а при таком потоке это сложно, ее могут не заметить.

Юрий КУЗНЕЦОВ:
 — В жизни кроме кино занимаюсь дочкой Сашенькой (ей 6 лет) и женой Ириной. Кроме всего прочего, ужасно люблю рубить дрова. «Улицы» — это примерно 230-я картина в моей жизни. Точнее не скажу, сбился со счету. При работе над ролью я стремлюсь, чтобы мой герой был конкретным живым человеком. Подполковник Петренко воспитан системой и находится в таком возрасте, что меняться ему уже нельзя. Но его отношение к оперативникам, его взгляд на них может меняться. О своих подчиненных мой герой заботится по-отечески, боится, чтобы они не натворили глупостей. Он знает: если что — погоны враз полетят. Мой герой напоминает мне моего папу, который тоже был милиционером.

Сергей СЕЛИН:
 — Конечно, играть в одном составе 100 серий нелегко. Спасает лишь то, что мы тянем не бесконечную историю (как в мыльных операх), а бесконечную череду историй. Где-то на 70-й серии я занервничал: меня все не устраивало, стал придираться и к себе, и к режиссерам, и к сценаристам. Хотелось сказать: «Да пошло все это!» Но когда я понял, что сериал по-прежнему смотрят, — успокоился. У меня как бы появилось второе дыхание.

Мы приехали в Питер в тот день, когда собирались снимать последние два эпизода сотой серии. Нам так и сказали: «Отсняли почти все. Ничего экстраординарного не увидите. Разве что с Лавровым повидаетесь. Работать с таким мастером многого стоит».
«Юбилейная серия „Настройщик“ не совсем про „ментов“, — говорит второй режиссер Юрий Серов. — Скорее это сентиментальная история про людей, которые встретились через сорок лет и которые начинают выяснять отношения между собой: кто кого посадил, кто кого сдал, кто на ком женился. Для того чтобы вытащить материал, пригласили великолепных актеров: Кирилла Лаврова и Ольгу Антонову. Кирилл Юрьевич играет человека, отсидевшего семь лет в лагерях, потерявшего там зрение, а теперь работающего настройщиком. Однажды по звуку он опознает рояль, который слышал когда-то у своей возлюбленной (Антоновой). Находит возлюбленную и узнает, что она вышла замуж за человека, предавшего его. Хозяйку квартиры, где он настраивал рояль, убивают, и подозрение падает на него…»
В назначенное время мы стоим на небольшом рынке, что находится на окраине города. Оглядываемся — из «ментов» только Михаил Трухин (Волков). Он и Игорь Вуколов (Петрович) быстро читают и разучивают текст. То, что Игорь актер, а не местный бомж, определишь не сразу. Ему так удалось вжиться в роль, что проходивший мимо мужчина спросил нас: «А это тоже артист?» Не обошлось и без казусов. Старая кепка, рваные джинсы, чумазая физиономия Игоря настолько подействовали на какую-то чудную женщину, что при виде того, как герой лезет рукой в грязную урну, она стала возмущенно кричать: «Как вам не стыдно! Гнусное кино снимаете!» Чтобы скандал не разрастался, женщину тут же увели.
Текст выучен, подготовка закончена — началась съемка. Волков идет не спеша по улице, видит роющегося в урне Петровича и зовет его жестами: «Дело есть, Петрович». Тот отрывается от урны и невозмутимо говорит: «На литр дело или на два?» От такого ответа Волков морщится: «Мое дружеское к тебе расположение и на пиво». — «Пиво?! Пиво вредно для мужского организма, в нем гормоны женские. Я теперь пиво не пью. После него, пива, связь тяжело держать половую. И я теперь принимаю благодарность только в твердой валюте!» — возмущается Петрович.
Во втором дубле по указанию режиссера Сергея Боброва Вуколову расстегивают ширинку. После чего Трухин назидательно говорит: «Ширинку застегни». — «Мертвый орел из гнезда не вылетит», — находчиво парирует Игорь. Придуманная на месте шутка всем нравится, и ее разыгрывают в кадре.
Эпизод снят. Все расходятся, но ненадолго. Через несколько часов будут снимать последние кадры с Лавровым.
Шесть часов вечера. Свердловская набережная. Солнце, невдалеке видна Нева, мосты. Мы с фотографом подъезжаем в точно назначенное время. Нас радушно встречает Юрий Серов. Боясь потерять время, на ходу приступаю с расспросами.
— Лаврова легко было уговорить на съемки?
 — Не скрою, сложно. Лавров — актер из того времени. Предложить ему роль, хоть и интересную, в сериале было непросто. Видимо, он решился на съемки для того, чтобы отвлечься от тяжелых мыслей, — у него жена в реанимации. Утром он в больнице, днем на съемках, вечером опять в больнице. Устает колоссально. Мы к нему очень трепетно относимся. Кирилл Лавров — выходец из старой актерской школы. Несмотря на свой возраст и проблемы с женой, он нашел время, чтобы съездить в общество слепых и посмотреть, как он должен себя вести, как ему надо ходить. Затем он встретился с человеком, который занимается настройкой инструментов, и расспросил его, как все это делается. Лавров очень точный человек, с которым можно разговаривать обо всем. К тому же он умеет говорить «нет», что очень важно. Некоторые говорят: «Ну, посмотрим, подумаем», а сами при этом уже знают, что откажутся. У меня была проблема с героем, и я сказал: «Кирилл Юрьевич, помогите своим авторитетом. Хочется, чтобы именно этот актер был вашим партнером». А он: «Ребята, это ваши дела. Сами разбирайтесь, я не буду участвовать». Услышать однозначный ответ, даже если он отрицательный, — это здорово.
— Снять сто серий — дело нелегкое. Есть ли что-нибудь такое, что вас не устраивает в сегодняшней работе над сериалом?
 — Мы многое потеряли от того, что было. А было почти что документальное кино. Все были увлечены, все были в полете. А сейчас уже существует накатанность. К тому же сценаристы все меньше и меньше стали обращаться к экшну, сценарии превратились в своеобразного «Шерлока Холмса». «Менты» только сидят и просчитывают ходы. От этого актерам скучно, они говорят: «Ну что я буду играть одно и то же?» Их такая работа не возбуждает.
— Актеры уже устали сниматься?
 — Скорее перегорели. К тому же они стали менее хулиганистыми, чем раньше. Например, им запретили пить в кадре. Я говорю продюсеру: «Как только они начнут действовать по уставу, все и кончится». Мало стало приколов, прихватов — всего того, из чего состоит наша жизнь. То, как актеры прикалывают друг друга в жизни, — намного круче, чем в кадре.
— А пить почему запретили?
 — (Саркастически.) Разве у нас менты пьют?! Разве они пьют?! (Смеется.)
«Ждем Ольгу Антонову, которая застряла в пробке. Пока есть время, можете поговорить с Кириллом Юрьевичем», — советует мне помощник режиссера. Невдалеке замечаю знакомый силуэт — это Лавров. Стоит в одиночестве, греется на солнышке. Самое время завязать непринужденную беседу.
— Вы согласились сняться в «Улицах» только потому, что это — юбилейная серия?
 — Я не знал, что буду сниматься в сотой серии. А согласился потому, что предложенная мне история отличалась от историй обычных детективных сериалов. В центре внимания — драматическая человеческая судьба, сильные характерные герои, а вот пальбы и беготни очень мало. С «ментами» на съемках я даже ни разу и не встретился. У них отдельные эпизоды, свое расследование, а у моего героя идет своя жизнь. Театр, в котором я служу, сейчас на гастролях, а я остался в Питере, потому что моя жена очень больна и я должен быть рядом. Вот у меня так день и складывается: в перерывах между посещением больницы идут съемки. Но это хорошо, потому что хоть как-то отвлекает, находишься в работе, в деле, а не слоняешься из угла в угол. Это моя вторая сериальная работа после «Бандитского Петербурга».
— А вы вообще смотрите сериалы?
 — Я достаточно редко смотрю телевизор, у меня нет времени на это. Прихожу вечером после спектакля или репетиции и краем глаза проглядываю новости. Чаще всего мое общение с ТВ этим и ограничивается.
— Но вы по крайней мере знали о существовании «Улиц разбитых фонарей»?
 — Я знаю, что это один из самых древних российских сериалов, такой зачинатель жанра. Как писатели вышли из гоголевской «Шинели», так и все остальные сериалы вышли из «Улиц». Поэтому я не только слышал о нем, но и видел кое-какие фрагменты.
— Вы играете слепого настройщика музыкальных инструментов, которого подозревают в преступлении. Чисто по-человечески ваш герой вам симпатичен или нет?
 — Симпатичен. Всех своих героев я всегда стараюсь понять, проникаюсь их чувствами и мыслями, познаю мотивацию поступков. Я как бы их оправдываю перед собой.
— А слепой настройщик, по-вашему, — это возможно?
 — Специалисты говорят, что ситуация надуманная. Слепой человек может быть настройщиком только в уникальном случае. Тут надо находить каждую струну, зажимать при этом остальные, чтобы они не звучали, а для всего этого нужно зрение. Но вот мой герой именно такой талантливый человек.
А вот и Антонова. Все вокруг оживляется, и Лаврова уводят. Минут через двадцать вся съемочная группа толпится вокруг скамейки, на которой сидит Кирилл Юрьевич. Он в темных очках, с тростью и белой розой. И тут появляется она, в белом плаще, в белых брюках и в шляпке. Сцена встречи двух немолодых людей, когда-то влюбленных друг в друга, даже на съемочной площадке выглядит очень трогательно. Может быть, из-за этого в перерыве все носятся вокруг главных героев. Только и слышно: «Ольга Сергеевна замерзла! 50 граммов с закуской для Ольги Сергеевны!» Тут же Антонову накрывают курткой. Пока актриса выпивает 50 грамм водки и закусывает селедкой, Кирилл Юрьевич курит и повторяет про себя текст. Согревшись, Антонова начинает помогать своему партнеру — они вместе репетируют сцену.
Вот и все — дело сделано. Сотая серия снята полностью. Все радостны и довольны. Доволен и Кирилл Юрьевич. «Отснялся», — устало вздыхает он. Лавров садится в машину и уезжает к жене в больницу. Это их последний вечер, проведенный вместе. На следующий день, находясь дома у Насти Мельниковой, мы узнаем страшное известие: супруги Кирилла Юрьевича не стало…

Для зрителей сериалы — приятное времяпрепровождение, для киношников — кусок хлеба. Особо остро вопрос стоял в 1995-м: всеобщая кинобезработица. Кто-то сидел и жаловался на жизнь, а кто-то пытался выйти из замкнутого круга. Один из таких — питерский продюсер Александр Капица. Именно он был первопроходцем в мире бесконечного криминального сериального движения, и именно он не дал умереть с голоду (в прямом и переносном смысле) многим питерским режиссерам, и именно ему должны быть благодарны актеры-менты, которых он прославил на всю страну.

 — Александр Петрович, ваш сериал «Улицы разбитых фонарей» по-прежнему на ТВ-каналах нарасхват. А с чего все началось?
 — Началось все с автора милицейских повестей Андрея Кивинова, по мотивам которых мы снимали первые серии. Он был действующий мент, опер, работал в питерском районном отделении милиции и в свободное время писал повести. А начал он писать для того, чтобы развеселить своих приятелей-оперов. В результате появилась книга «Кошмар на улице Стачек». К тому времени мы договорились с РТР о съемках сериала по произведениям российских авторов. Тогда это была очень актуальная идея. Судите сами: на ТВ не было ни одного современного российского сериала, а в Питере среди режиссеров была массовая безработица («Ленфильм» снимал одну картину в год). Нельзя было сидеть сложа руки! Я собрал питерских режиссеров (таких, как Александр Рогожкин, Владимир Бортко, Евгений Татарский), раздал им повести Кивинова, и они принялись за работу. Решили снимать каждую серию как законченный фильм. Нам было важно, чтобы зритель имел возможность смотреть фильм с любой серии.
— По какому принципу вы подбирали актеров?
 — Поскольку все события в фильме должны были происходить в Питере, решено было задействовать в нем исключительно местных актеров, причем либо мало раскрученных, либо вообще неизвестных. Оперов мы быстро нашли, а вот самого Кивинова долго искали. За два дня до съемок появился Леша Нилов, который тогда работал в рекламе и отошел от актерских дел. Мы ему сделали предложение, и он приступил к съемкам. Леша привлек нас тем, что в чем-то напоминал Кивинова: такой же тощий и высокий, с умными глазами и интеллектом на лице.
— Как вы думаете, почему ваши герои прижились, ведь в нашей милиции все происходит не так, как в сериале?
 — Вы правы, у нас в милиции не ходят вчетвером на одно дело, там у каждого по десять дел на одного. Но наша задача была не делать так, как оно есть, а сделать так, как это должно быть. В «Знатоках» дело доводится до конца благодаря умным начальникам, великолепным лаборантам, благодаря всему тому, что у них есть в достаточном количестве. А наши герои действуют не благодаря, а вопреки. Вопреки тому, что им не хватает бензина, не хватает машин, у них маленькая зарплата, никудышные помещения, и самое главное — у них нет закона, по которому можно преследовать. «Менты» — простые ребята из соседнего подъезда, в которых все узнают своих знакомых. Поэтому они и прижились.
— Говорят, что смета первых серий умещалась в смехотворную сумму — 12 тыс. долл. Вы не считаете, что такая «прижимистость» сослужила плохую службу фильму в целом?
 — Смета первых восьми серий была еще меньше. И актеры, и режиссеры работали за бесценок. Пытались делать живой звук, но не получилось (сейчас идет полное переозвучание). Но с другой стороны, это не элитный фильм для специалистов и кинокритиков. Если пять лет назад маститые режиссеры смотрели на сериалы как на халтуру, то сегодня практически все снимают или не против снять. Кроме разве Германа и Сокурова. Наш сериал — это не халтура, а полная отдача режиссеров, актеров и операторов.
— Говорят, что съемки «Улиц» всегда были настолько приближены к реальности, что нередко происходили казусы…
 — Расскажу об одном. Как-то снимали мы кадр, где на бульваре стояли продажные барышни, а наш актер должен был устроить одной из них выволочку за то, что она плохо обращается с клиентом. На втором дубле, когда он надавал ей по щекам, — вдруг подлетела «Волга». Из нее выскочили двое с пистолетами и положили нашего актера на капот (камера при этом не выключалась). Наши сотрудники побежали на помощь с криками: «Съемка! Вы мешаете!» Те были жутко поражены. Думаю, это выступила «крыша» барышень, которые стояли на бульваре. Барышни были настоящие, и лишь одна из них была подставной.

Сотая серия застала Анастасию Мельникову в интересном положении. Никто ничего не знал, никто ничего не подозревал. Быстро набранные 15 кг Настя объясняла склонностью к полноте и несоблюдением диеты. «Я не дала „ментам“ возможности справиться без меня!» — заявила «МК-Бульвару» актриса. Чего стоило это решение, известно только Насте. Но ни токсикоз, ни необходимость исполнять на седьмом месяце сложные трюки не остановили отважного следователя Абдулову…

 — Настя, быть единственной женщиной среди «ментов» — это преимущество, удача или наказание?
 — И то, и другое, и третье. С самого раннего детства меня окружало каре мужчин (два родных брата и два двоюродных) во главе с папой. Помню, моя тетя ждала ребенка, а я ходила и думала: «Только бы родился мальчик. Тогда у бабушки с дедушкой я буду единственной внучкой!» И когда родились мальчики-двойняшки, счастью моему не было предела. Среди ментов я чувствую себя очень уютно. И это неудивительно: мне постоянно нужно с кем-то кокетничать. Если за день я не услышу 25 комплиментов — день прожит зря. К тому же у меня нет никакой конкуренции. И если вдруг среди нас появится другая женщина — это будет одной из самых больших бед в моей жизни. Видимо, по натуре я очень эгоистичный человек.
— Вы ощущаете какое-то особое отношение к себе со стороны «ментов»?
 — Конечно. Например, я органически не выношу, когда ругаются матом. Ребята стараются при мне сдерживаться и не рассказывать неприличные истории. Это приятно.
— Они с самого начала старались при вас не выражаться или пришлось сделать им пару замечаний?
 — Замечания я никогда не делаю, веду себя дипломатично. Когда в моем присутствии что-то пролетело, то я удивленно воскликнула: «Ой! Опять новое слово!» Сначала ребята дернулись, а потом принялись хохотать. «Менты» же умные и тонкие люди. По одной моей эмоциональной реакции они сами поняли, что такие высказывания мне неприятны.
— Вы вместе работаете уже довольно долго. Не надоели друг другу?
 — Без кризиса не обошлось. Около года назад недопонимание нескольких людей вылилось в конфликтную ситуацию. Когда в кадре пропала теплота и открытость — я очень испугалась и подняла тревогу. Личные отношения не должны вылезать на экран. Но все обошлось. Либо обида прошла, либо ребята себя пересилили, но сейчас у нас вполне хорошие отношения.
— Говорят, что вы заядлая автомобилистка и любите полихачить на авто не только в жизни, но и в кино…
 — За руль я села в 12 лет, точнее, меня посадила мама. С тех пор мне так полюбился автомобиль, что сегодня свою жизнь без него я не представляю. Само собой, когда решили снимать трюк с авто, я предложила снимать меня без дублера. Суть состояла в следующем. Впереди ехал микроавтобус с открытой дверью и привязанной камерой. За ней двигалась машина с предполагаемыми преступниками, причем с «пьяным» за рулем водителем (он должен был все время вилять). За ними ехала я, а Леша Нилов сидел рядом со мной. Я должна была держать расстояние ровно метр до впереди идущей машины и каждый раз при неожиданном вилянии уходить в сторону на полметра. Иначе машина меня бы закрыла и камера ничего не сняла. Мы мчались со скоростью 100—120 км/ч по шоссе, движение на котором не было перекрыто. «Преступники» периодически вылетали на встречную полосу (я за ними), одновременно с этим я говорила текст Леше (у нас в машине тоже стояла камера), а он мне отвечал. Соединить все это в голове, сделать технично и одновременно сыграть — безумно сложно и интересно. Сцену сняли за один дубль. Конечно, к супертрюкам типа переворота машины меня никто не допустит.
— Вы недавно родили ребенка. Мужчины справлялись без вас?
 — Я не дала им такой возможности. Первые признаки родов я почувствовала во время съемок, которые проходили в отделении милиции. Был уже час ночи, и мы не на шутку встревожились: успеем ли в роддом до разведения мостов или нет. Успели. А на следующий день родилась Машенька. Это неожиданное событие (ребенок должен был родиться позже) не отвлекло меня от сериала. Через пять дней после родов я вышла на озвучание, а после на съемки. Конечно, «менты» могли бы справиться и без меня, но все сложилось так удачно, что я не пропустила ни одной серии.
— Говорят, что вы собираетесь заняться незаконченной диссертацией, которую забросили из-за съемок в сериале…
 — Я думаю об этом. Конечно, дело нужно довести до конца. Работа на тему «Американский мюзикл, движенческие компоненты и его анализ» практически написана, надо добавить лишь истории.
— Вы решили заняться преподаванием?
 — Когда-то я хотела этого, а сейчас мне просто обидно, что я положила столько сил, а дело не сделано. Это уже больше для Машки, чем для меня. Думаю, ей будет приятно осознавать, что ее мама — кандидат искусствоведения.