Архив

Русская Золушка

Ирина Голицына родилась в Тифлисе, считала себя русской княжной, но всю жизнь прожила в Италии

Ее имя, произносившееся с акающей европейской артикуляцией, дало жизнь блистательному Дому моды Irene Galitsin, стоявшему у истоков итальянской fashion-индустрии. Елена Пушкарская была среди тех, кто в октябре 2006 года провожал Ирину Голицыну в последний путь на римское мемориальное кладбище для иностранцев Testaccio.

1 ноября 2008 22:13
2811
0

Ее имя, произносившееся с акающей европейской артикуляцией, дало жизнь блистательному Дому моды Irene Galitsin, стоявшему у истоков итальянской fashion-индустрии. Елена ПУШКАРСКАЯ была среди тех, кто в октябре 2006 года провожал Ирину Голицыну в последний путь на римское мемориальное кладбище для иностранцев Testaccio.

На долгой жизни Ирины Голицыной, в младенчестве превратившейся из княжны в золушку, а затем дважды повторившей тот же путь в обоих направлениях, двадцатый век отразился и блеском, и нищетой. Нашлось в ней место и роковому мужчине, союз с которым обернулся для русской княжны не только сумой, но и тюрьмой. Она познала и головокружительные взлеты, и падения… Завершающие серии блистательного фильма — ее жизни — мне довелось наблюдать воочию.


ПРОКЛЯТЫЕ ДЕВЯНОСТЫЕ

Меня поражал оптимистичный аристократизм, с которым эта золушка-принцесса, как на итальянский манер коверкали ее княжеский титул на Апеннинах, переживала закат.

«Я никогда не сосредотачиваюсь на своем возрасте, не отмечаю свои дни рождения. Я живу, мыслю, как если бы время остановилось. Думаю, что если мы этого хотим, мы можем стать сильнее времени», — говорила она.

Мы познакомились с Ириной Борисовной Голицыной в середине 90-х годов, в тот драматичный период ее жизни, когда, казалось, у нее уже все в прошлом. Нет, легкая на подъем, ухоженная дама совсем не напоминала неподвижно застывшую барыню с картины Василия Максимова. Да и окружающий пейзаж был совсем иным, весенним: пестрела цветущими глициниями расположенная неподалеку Вилла Боргезе. Однако тон нашей беседе задавала тесная квартирка, сотрясающаяся от конвульсий проходящего рядом метро. Именно сюда некогда знаменитая модельерша была вынуждена переехать из шикарных апартаментов на Тринита Деи Монти. Место именитых друзей теперь заняла украинская приживалка, которая следила не только за счетами хозяйки, но и за ее знакомствами. Невольно возникало ощущение, что налет запустения лежит не только на старенькой мебели этой квартиры, но и на всей нынешней жизни ее обитателей.

Однако Ирина Борисовна не унывала. Под русскую водочку, всегда имевшуюся в ее буфете, она уплывала в воспоминания, увлекая и меня в это захватывающее путешествие, которое она вдохновенно кроила из собственной шагреневой кожи.


БЕГ

Жизнь Ирины Голицыной круче любого сериала. Ее мать, грузинская княжна Нина Лазорева, жена белогвардейского офицера и аристократа Бориса Голицына, бежала с двухлетней Ириной из Петербурга в 1918 году. Их первым пристанищем был Константинополь. В отличие от героинь булгаковского «Бега» нашим посчастливилось довольно быстро переправиться из Константинополя в Рим. Там — и этому эпизоду могла быть посвящена очередная серия — своих женщин разыскал спасшийся из большевистского плена Борис Голицын. Но идиллия продолжалась недолго. Князь не выдержал безденежной римской жизни и подался в Париж. Об отце Ирина сохранила незначительные воспоминания. Маме же, по ее словам, Ирина была обязана всем.

«Она бралась за любую работу, чтобы обеспечить нас, — рассказывала Голицына. — Преподавала языки, продавала какие-то поделки. Благодаря ее усилиям я получила образование, закончила Римский университет. В те годы я хотела стать дипломатом».

К счастью для нее самой и для итальянской моды, судьба распорядилась по-другому. В послевоенной Италии идея рождения нового стиля была разлита в воздухе. С одной стороны, наблюдалось мощное желание взять реванш за военные годы — в веселье, одежде, радостях жизни. С другой — появилась целая плеяда обладающих вкусом и изяществом аристократок, вынужденных зарабатывать на жизнь. По всей стране открывались многочисленные ателье и бутики, хозяйки которых копировали французские модели и подлаживали их под своих клиенток. Восемнадцатилетняя Ирина попала в модное по тем временам ателье сестер Фонтана. Но сначала в качестве заказчицы.

«Меня пригласили на бал в честь совершеннолетия Клаудии Русполи (Русполи — древний аристократический римский род) в их фамильный дворец в Риме. Это было почти как в сказке про Золушку. А достойного платья у меня не было. Тогда я сама нарисовала эскиз и отнесла его в ателье сестер Фонтана».

Тогда на via Emilia одевался весь Рим, и не только. Кстати, провокационный наряд Аниты Эрберг в феллиниевской «Dolce vita», стилизованный под рясу священника, родом именно из этого ателье.

«Мое платье получилось великолепным, — вдохновенно продолжала Ирина, — и я имела на балу большой успех. Но мне пришлось его „отрабатывать“. Я была у сестер Фонтана и манекенщицей, и, как бы теперь сказали, менеджером по связям с общественностью. Но вскоре мне стало скучно. Итальянская послевоенная мода была очень… местечковой. Все самое главное создавалось в Париже. Я уговаривала сестер поехать поучиться, но они и слушать не хотели».


В ПАРИЖ, В НЬЮ-ЙОРК

Тогда на свой страх и риск Ирина поехала в Париж сама.

«Я накупила платьев из коллекций Dior, Givenchy, Chanel. Потом мы вместе с мастерицами распарывали эти вещи, делали лекала, учились секретам французского кроя».

В 1958 году Голицына выпустила свою первую самостоятельную коллекцию. Однако успех, как это часто бывает, пришел из-за океана. В 1960 году американский Vogue опубликовал эксклюзивный репортаж с показа моделей Ирины Голицыной, который проходил в интерьерах римского дворца Doria Panfilia. В качестве манекенщиц (это было требование журнала) в нем участвовали итальянские аристократки — подруги и клиентки Ирины, а также она сама.

Сочетание Высокой моды и аристократизма американцам очень понравилось. Это был первый признанный успех модельера. За ним последуют другие, оцененные «Оскаром» моды (1960 г.), званием кавалера Итальянской Республики (1974 г.), премией за карьеру (1998 г.). Одежда из созданных Голицыной коллекций представлена сейчас в экспозициях многих музеев мира, в том числе Метрополитен-музея в Нью-Йорке и Виктории и Альберта в Лондоне.

У нее было все, о чем можно мечтать: слава, богатство, любовь. Она вышла замуж за жгучего красавца Сильвио с громким флорентийским именем Медичи, к которому был присовокуплен титул маркиза. Его внешность jeun premier предполагала ту роковую роль, которая была уготована ему в сценарии Ирининой жизни. Но это будет еще не скоро.

Пока же она наслаждается карнавалом своей dolce vita. Много и с удовольствием работает в ателье, расположенном на шикарной via Veneto, как раз там, где Феллини снимал свой фильм, ставший символом Италии 60-х.

Клиентками русской принцессы были знаменитейшие актрисы того времени — Софи Лорен, Клаудиа Кардинале, Грета Гарбо, Моника Витти, Элизабет Тейлор. В 1963 году Голицына занималась дизайном костюмов Клаудии Кардинале для съемок в фильме «Розовая пантера». У нее одевались такие светские дамы, как супруга владельца FIAT Марелла Аньелли и графиня Консуэло Креспи. Обе они были удостоены в Нью-Йорке премии — Best dresed donne inaliane. Одной из ценительниц марки Irene Galitsin была Жаклин Кеннеди.

«Сначала наше знакомство было заочным, — вспоминала Ирина Борисовна. — Я делала для Жаклин платья и костюмы по ее меркам и отправляла в Америку. Но как-то меня пригласили в Белый дом, и мы с Жаклин познакомились и подружились. Однажды мы сидели у нее в спальне и занимались примерками, когда неожиданно вошел ее знаменитый муж. «Что вы здесь делаете?» — спросил он меня. Я не растерялась и ответила: «Сижу на вашей кровати!»


ПИЖАМА — ДВОРЦАМ

Авторским открытием, сделавшим переворот в истории костюма, стала придуманная Ириной Голицыной pigama palazzo — дословно «дворцовая пижама». Легкий брючный костюм, задрапированный длинной блузой или туникой, моментально понравился представительницам прекрасного пола, которые с тех пор не расстаются с этим изобретением, внося в него лишь незначительные коррективы. Немалую роль в популярности этого туалета сыграло его броское название, придуманное главным редактором американского Vogue — легендарной Дианой Вриланд.

Ирина Борисовна рассказывала, что мысль об этой модели пришла к ней на одном бродвейском спектакле, где костюмом герою служили расшитые брюки и легкая туника. В поисках подходящей ткани она потом обошла чуть ли не все нью-йоркские лавки.

«В общем-то я совсем не рассчитывала на такую популярность pigama palazzo, так как придумала этот костюм исключительно для себя, чтобы носить его на Капри, — вспоминала Ирина Голицына. — Тогда все на острове носили маленькие платьица от Emilio Pucci. Чтобы как-то отличаться, я придумала себе брючный костюм. Идея состояла в том, чтобы облагородить уже входившие в женский туалет брюки, превратить их из вещи удобной в вещь элегантную».

Не случайно рigama palazzo создавалась как эксклюзивный проект для отдыха на Капри. Этот остров играл большую роль в жизни Ирины Голицыной. Она часто бывала там с мужем. Блестящая пара купила там виллу и наслаждалась свободной жизнью острова.

«Капри в те годы был Меккой для тех, кто хотел спрятаться от людских глаз и в то же время быть на виду, — рассказывала Ирина. — Здесь можно было встретить самых разнообразных и часто странных персонажей — индустриальных магнатов, знаменитых актеров и писателей, разорившихся аристократов, королей в изгнании, бездельников, ищущих острых ощущений, и, конечно же, красивых женщин. На Капри было дозволено то, что не поощрялось в лицемерном Риме, где бурлила сладкая жизнь, но был запрещен развод, а адюльтер являлся уголовно преследуемым преступлением».

Свободный от корсета условностей, Капри стал для Голицыной не только средой обитания, но и творческой лабораторией. Ведь она умела каждый этап своей жизни перешивать в Высокую моду. Остров вдохновил модельера на создание купальников и «морских» аксессуаров специально для отдыха. В модных каталогах увековечена ее коллекция костюмов для ночных купаний, созданная в духе ку-клукс-клановских плащей. Ирина с гордостью говорила, что была одной из первых итальянских женщин, освоивших водные лыжи.

Ирина Борисовна любила вспоминать, как запросто, прямо в купальниках, заявился к ней на виллу владелец FIAT Джанни Аньелли в сопровождении не кого-нибудь, а супруги президента США Жаклин Кеннеди.

«В 1962 году Жаклин отдыхала на Амальфитанском побережье (морской курорт в области Кампанья), в живописнейшем городке Равелло. Оттуда до Капри меньше часа на моторке. Джанни давно обещал привезти ее ко мне. Но я не могла вообразить, что они заявятся ко мне вплавь. Оказалось, чтобы избежать папарацци, подстерегавших супругу президента США в порту Marina Grande, Аньелли предложил Джеки спрыгнуть с яхты и добраться до нашего причала вплавь!»

Но народ Капри просто так не провести. Он был готов ждать знаменитую американку хоть до утра. Это выяснилось, когда Ирина, Джеки и их кавалер поздно вечером выбрались-таки прогуляться. К их удивлению, Капри by night горел огнями, как Нью-Йорк. Ни одна сувенирная лавочка, ни один бутик, ни один бар не были закрыты. Остров ждал американскую гостью и был с лихвой вознагражден. Честная компания отдала должное этому гостеприимству, оставив в лавочках и барах столько лир, сколько заслуживало это ночное представление.


РОК МЕДИЧИ

Я слышу, как она заразительно смеется, вспоминая этот эпизод, как просит налить ей водочки, которой она скрашивала жизнь в последние годы.

Маркиз Сильвио Медичи. Любимый супруг, добавивший шика и аристократизма в ее жизнь, забрал на самом деле больше, чем принес. Художница по натуре, Ирина мало смыслила в житейских делах. Иначе она не доверила бы их азартному игроку. После его смерти оказалось, что счета Дома моделей не только полыхают красным цветом, но и имеет место злостное и многолетнее уклонение от уплаты налогов. Наверное, любовь стоит и моды, и мессы.

Как бы то ни было, шикарного ателье на via Veneto больше не существовало, квартира на Trinita dei monti стала не по средствам, и модельер перебралась в «двушку» на via del Po. Но перед этим княжне-маркизе пришлось… отсидеть неделю в римской тюрьме «Ребиббья», куда она попала за неуплату мужниных долгов. После этого судебные приставы вынесли из дома практически все. Только представьте себе это унижение! Хорошо еще, что Ирина успела спрятать свои модели у друзей. Видно, подсознание итальянской вдовы-маркизы вернуло ей смекалку разорившейся русской княжны, сумевшей пережить испытания юности. Начались трудные дни. Но Ирина не унывала, и судьба отблагодарила ее. В России началась перестройка, и родина вспомнила о ней.


ВОЗВРАЩЕНИЕ

В 1990 году в Петербурге состоялся показ новых моделей Irene Galitsin. А в 1991 Голицыну пригласили в МГУ прочитать серию лекций о моде. Через несколько лет вышла ее биографическая книга «Из России — в Россию», а вскоре в Москве был открыт бутик. Голицыну принимала чета Горбачевых. Ирина Борисовна показывала мне фото, где она запечатлена вместе с президентом СССР, с не меньшей гордостью, чем портреты своих аристократических родственников.

Меня всегда поражало то, что, прожив всю жизнь в Италии, Голицына сумела не оторваться от своей исторической родины. Эта ее любимая водочка, которую она предпочитала итальянским винам, русские блюда за столом, фотографии русских князей на стенах и без малейшего акцента литературный русский язык… Правда, чему удивляться — ведь учителем родного языка у нее была Татьяна Толстая, дочь знаменитого писателя.

И все-таки судьба была к ней благосклонна. Хоть и не отмечала Ирина Борисовна дни рождения, к 90-летию она получила роскошный подарок. Ее произведения, ее жизнь вернулись к ней. И не только к ней. Стараниями фонда Irene Galitsine, при содействии мэрии Рима и посольства России в Италии в престижнейшем концертном зале Auditorium Santa Cicilia, расположенном в двух шагах от Ватикана, была развернута ретроспективная выставка ее творчества. На ней было представлено более 70 работ модельера, выполненных в период между шестидесятыми и девяностыми годами. Весь Рим был увешан афишами, на которых изображена красавица в красном платье — молодая Ирина Голицына в придуманном ею самой наряде. Казалось, время повернуло вспять и к Ирине Борисовне вернулись слава, молодость и силы. Она уже с трудом ходила, но по залам Auditorium передвигалась по-королевски, как и положено русской княгине. Она подходила то к одному, то к другому манекену, трогала материю, вспоминала, прощалась…

В последний раз мы пересеклись через несколько месяцев на приеме в российском посольстве. Ирину Борисовну привезли уже в инвалидном кресле, но она была нарядна и при макияже. Через несколько месяцев ее не стало. Она совсем немного не дожила до своего юбилея.

Следующая наша встреча была уже на кладбище Testaccio. Там много русских могил. Неподалеку от Ирины Борисовны лежит Татьяна Толстая. Чуть дальше похоронена внучка поэта Вяземского. На соседних крестах выгравированы имена Юсуповых, Романовых, Андреевых и многих наших соотечественников, живших и умерших на чужбине. Они там вместе, а значит, почти на родине.