Архив

Муж миссис Черчилль

Известнейший человек. Политик с мировым именем. Импозантный мужчина. Кто бы мог подумать, что при встрече с женщинами он терял все свое легендарное красноречие? И особенно при встрече с теми женщинами, которые ему нравились. О том, как при всей своей неуклюжести Уинстон Черчилль смог жениться, рассказывает Дмитрий Медведев.

3 июня 2007 18:06
2363
0

Известнейший человек. Политик с мировым именем. Импозантный мужчина. Кто бы мог подумать, что при встрече с женщинами он терял все свое легендарное красноречие? И особенно при встрече с теми женщинами, которые ему нравились. О том, как при всей своей неуклюжести Уинстон ЧЕРЧИЛЛЬ смог жениться, рассказывает Дмитрий МЕДВЕДЕВ.

В марте 1908 года леди Сент-Хелье устраивала в своем особняке званый обед, на который были приглашены одни из самых влиятельных людей того времени — военно-морской министр лорд Твидмаут, видный парламентский обозреватель сэр Генри Люси, а также знаменитый западноафриканский колониальный администратор сэр Фредерик Лагард со своей женой Флорой Шоу. Среди приглашенных был и тогдашний заместитель министра по делам колоний тридцатитрехлетний Уинстон Черчилль.


Дурное впечатление



Получив приглашение, Черчилль подумал, что на вечере будет царить невероятная скука. Поэтому решил предпочесть именитую компанию спокойному отдыху в теплой ванне. Если бы не его бессменный секретарь Эдди Марш, Уинстон так и провел бы весь вечер в одиночестве, пропустив одну из самых судьбоносных встреч своей жизни.

Опоздав, как всегда, к началу банкета, Черчилль сел рядом с мисс Шоу, единственной из гостей, кто относился к нему с симпатией. Каково же было удивление всех присутствовавших, когда Уинстон, не обмолвившись с ней ни словом, обратил весь свой дар красноречия на двадцатидвухлетнюю Клементину Хозье, сидевшую от него по другую руку!

Черчилль уже встречался с мисс Хозье, но тогда ему не удалось произвести на нее особого впечатления: он молча уставился на юную девушку, вогнав ее в краску. Как впоследствии вспоминала сама Клементина: «Уинстон держался слишком скованно. Он не только не решился пригласить меня потанцевать, но также постеснялся проводить на ужин». Впрочем, такое поведение было более чем характерно для Черчилля. В отличие от невероятно активной политической и общественной деятельности его общение с женщинами было подчеркнуто скромным и даже банальным. Уинстон совершенно не умел угождать представительницам слабого пола. По воспоминаниям современников и друзей, его отношения с представительницами слабого пола были «неловки», «наивны», «романтичны» и «неуклюжи». Если Черчилль писал, что какая-то женщина «замечательна», то под этим подразумевалось лишь сочетание благоразумия и целомудрия. К тому же он никогда не был мастером светской беседы или разговоров ни о чем. Как правило, все беседы с его участием превращались в длинные монологи, посвященные политике и проблемам государственного управления.

И все-таки тогда, во время бала у леди Сент-Хелье, Уинстону, несмотря на всю его скованность, удалось растопить лед в общении с Клементиной. В конце беседы он спросил ее:

— Вы читали мою книгу «Лорд Рандольф Черчилль»?
— Нет, — ответила та.
— А если я вам ее завтра пришлю?

Но Уинстон так и не выполнил своего обещания. Как вспоминала Клеми спустя годы, подобная безответственность произвела на нее «дурное впечатление».

Черчилль не знал об этом впечатлении. Он был поражен красотой, умом и обаянием своей новой знакомой. Спустя три недели после их встречи на званом обеде Уинстон убедил свою мать пригласить Клементину в арендуемый особняк на Солсбери Холл.

Новая встреча сблизила молодых людей. Черчилль предложил Клементине продолжить их совместное общение: «Что за утешение и наслаждение встретить столь умную и благородную молодую девушку! Я надеюсь, мы еще встретимся и узнаем друг друга получше. По крайней мере я не вижу особых причин, почему бы нам не продолжить общение».


Помощь насекомого



В августе 1908 года Уинстон принял участие в свадебной церемонии своего младшего брата Джека. После свадьбы Черчилль вместе с друзьями остановился в загородном доме своего кузена капитана Фредерика Геста. Посреди ночи в результате сбоя отопительной системы начался пожар. Не дожидаясь приезда пожарной бригады, Уинстон надел на себя металлический шлем и стал спасать ценные вещи. Как отмечалось в номере местной газеты Nottingham Daily Express, «ему просто чудом удалось избежать гибели. Когда он выносил из здания очередную пару бюстов, за его спиной обрушилась крыша. Задержись он на секунду-другую, был бы погребен под обломками».
Едва добравшись до письменного стола, Уинстон поведал обо всем своей новой знакомой: «Пожар был великолепным развлечением, мы здорово повеселились. Жаль лишь, что подобное веселье обходится слишком дорого». Безрассудная смелость, проявленная Черчиллем в критический момент, произвела огромное впечатление на молодую девушку. Клементина приняла ухаживания Черчилля. Который со временем все больше стал походить на мужчину ее мечты. Или, наоборот, идеал стал все больше напоминать Уинстона.

После почти пяти месяцев ухаживания Черчилль решил пригласить Клементину в Бленхеймский дворец — родовое имение герцогов Мальборо. Первоначально Клеми скептически отнеслась к его предложению. Она считала, что там будет много гостей, к тому же ей, как всегда, нечего было надеть. Происходя из аристократического, но обедневшего рода, Клементина с детских лет привыкла жить в экономии, и поэтому нехватка бальных платьев была для нее вполне обычным явлением. Для Уинстона же, главным финансовым правилом которого было: «Если расходы превысили доходы — поступления должны быть увеличены», все эти мелочи не имели никакого значения. Пытаясь переубедить Клементину, он признался ей: «Если бы ты только знала, как я жажду нашей встречи! В прекрасных садах Бленхейма мы найдем много мест, где сможем уединиться и обсудить все на свете». Также он обмолвился о ее «странном и таинственном взгляде», секрет которого он «так и не может разгадать». Клеми была заинтригована. Поняв, что больше всего Уинстона волнует разговор наедине, а не пышный бал в Бленхеймском дворце, Клементина согласилась.

Смелый в словах, Черчилль оказался гораздо скромнее на деле. В течение двух дней он бесцельно водил свою возлюбленную по прекрасным окрестностям графства Оксфордшир, так и не решившись сказать ей о главном. На третьи сутки Уинстон настолько отчаялся, что не захотел даже вылезать из постели. В дело вмешался владелец Бленхейма Санни, попытавшийся убедить своего кузена, чтобы тот немедленно поднимался и сегодня же признался Клементине в своих чувствах: «Как знать, может быть, тебе больше никогда и не представится подобная возможность?»

Уступив доводам девятого герцога Мальборо, Черчилль решил предпринять последнюю попытку. На этот раз он повел Клементину в розарий, составлявший гордость Бленхеймского замка.

Когда влюбленные гуляли по аллеям розового сада, разразилась сильная гроза, и они решили укрыться в храме Дианы — небольшой каменной беседке, расположенной около озера. С полчаса они просидели молча. Атмосфера накалялась. Позже Клементина вспоминала: «Я бросила взгляд вниз и увидела медленно ползущего жука. Я подумала: «Если этот жук доползет до трещины, а Уинстон так и не сделает мне предложение, значит, он не сделает его никогда». Судя по дальнейшему развитию событий, Черчилль оказался проворнее насекомого…

Вечером перед отходом ко сну Клеми написала своему жениху любовное послание — большое сердечко с надписью «Уинстон» внутри. В течение нескольких дней, пока будущие молодожены гостили у Мальборо, все слуги только и занимались тем, что носили по длинным коридорам Бленхеймского дворца бесчисленные письма, которыми влюбленные обменивались друг с другом: «Моя дорогая, как ты? Я шлю тебе мою лучшую любовь. Я только что встал, не желаешь прогуляться со мной после завтрака в розарии? Всегда твой У.», «Мой дорогой, я в полном порядке и с огромным удовольствием прогуляюсь с тобой в розарии. Всегда твоя Клементина».

Свадьбу назначили на середину сентября. Пока данное событие решили хранить в строгом секрете, но уже по возвращении во дворец Уинстон не сдержался и рассказал обо всем своему близкому другу Смиту. Так что уже вскоре весь Бленхейм знал о помолвке.


Не везет в любви



15 августа Уинстон официально объявил о предстоящей свадьбе. Правда, в какой-то момент Клементина засомневалась в своем выборе и решила отменить брачную церемонию. Как вспоминала их младшая дочь Мэри: «Она увидела лицо главного соперника, который будет в течение всех пятидесяти шести лет брака мешать их совместному общению». Под данным «соперником» подразумевалась общественная и политическая жизнь Уинстона, которая поглощала всю его энергию, силы и время.

Увидев сомнения Клементины, в дело вмешался ее брат Билл, попытавшийся объяснить сестре, что безнравственно будет отказываться от собственных обещаний. К тому же Клеми уже трижды разрывала помолвку: две были сделаны в тайне, а одна объявлена публично. В последнем случае ее кавалером был Лайонел Эйрл, богатый служащий из лондонского Сити. Все уже готовились к свадьбе, когда один из близких друзей решил пригласить влюбленных в свой загородный дом в Голландии. Двух недель вместе было достаточно, чтобы понять, что мистер Эйрл совершенно не подходит на роль будущего мужа.

Билл прибегнул к последнему доводу: поступи она так в четвертый раз, неприятности в высшем свете не заставят себя ждать. Уинстон также не остался в стороне и с присущей ему энергией убеждал свою возлюбленную в идеальности их будущего, предназначенного только для них двоих. Он производил впечатление человека, хватавшегося за соломинку.

Ведь путь Уинстона к браку также был очень тернист. Только если в случае с Клементиной разрыв отношений происходил по ее воле, то с Черчиллем было все с точностью до наоборот. В жизни Уинстона были три девушки, которым он предложил руку и сердце, — дочь британского резидента в Хайдарабаде Памела Плоуден, наследница танкерной империи Мюриель Уилсон, а также американская актриса Этель Бэрримор. Все три ответили ему отказом, так что в случае с Клементиной Уинстон уже не мог упустить своего счастья.

Вряд ли сомнения Клеми были и вправду серьезными, ведь в том, что она была влюблена, сомневаться не приходится.

В письме к Черчиллю она писала: «Как я жила все эти 23 года без тебя? Все, что произошло за пять последних месяцев, кажется мне каким-то прекрасным сном». Уинстон отвечал взаимностью: «У меня просто нет слов, чтобы передать тебе любовь и радость, которые переполняют меня».


Глава истории



Венчание состоялось 12 сентября в 2 часа пополудни в церкви Святой Маргариты в Вестминстере. На невесте было сверкающее платье из белого атласа со струящейся белой фатой из нежного тюля, корона из флердоранжа и бриллиантовые серьги, подарок жениха. Черчилль оделся в обычный для того времени свадебный костюм — высокий цилиндр, белая манишка, бабочка, жилетка и черный сюртук.

Брачная церемония проходила под руководством двух епископов — доктора Эдвардса и настоятеля Манчестерского собора доктора Уэллдона. Последний произнес очень трогательные слова в адрес молодоженов, закончив свою речь следующим пассажем: «В жизни любого государственного деятеля наступают моменты, когда он всецело зависит от любви, понимания и глубочайшей симпатии своей жены. Благотворное влияние, которые оказывают жены на наших государственных мужей, есть одна из ненаписанных глав английской истории».
В отличие от своего коллеги доктор Эдвардс выглядел не слишком убедительным. Его слабый голос едва долетал до четвертого ряда. Как вспоминал один из очевидцев, под монотонные причитания епископа «тоска овладела каждым из присутствующих… Как вдруг церковные своды прорезал резкий и громкий голос: «Я, Уинстон Леонард, беру тебя, Клементину Огилви, себе в жены».

После церемонии новобрачные спокойно вышли из здания церкви и быстрым шагом отправились к ждущей их повозке. Как вспоминал обозреватель журнала The World, все это было сделано с такой простотой и поспешностью, как будто свадьба была для них каждодневным явлением.

Свадебный прием состоялся в роскошном особняке на Портленд-плейс, предоставленном молодой невесте ее теткой леди Сент-Хелье, у которой они когда-то и познакомились. На свадебный банкет были приглашены тысяча триста человек. Среди многочисленных подарков, которые получили молодожены, был огромный серебряный поднос с выгравированными подписями всех коллег Уинстона по правительству, а также десятитомное собрание сочинений Джейн Остин от премьер-министра Герберта Асквита с дарственной надписью на третьем томе, содержащем первую часть романа «Гордость и предубеждение». Пришла на свадьбу и мадам Тюссо, сделавшая 12 сентября 1908 года восковую фигуру молодожена постоянным экспонатом своей всемирно известной экспозиции. Самым же ценным стал подарок от короля Эдуарда VII — трость с золотым набалдашником и золотой гравировкой: «Моему самому молодому министру». Этим подарком Черчилль пользовался в течение всей своей жизни. Сегодня его можно увидеть среди других экспонатов, представленных в личном музее Уинстона Черчилля в Лондоне.

После церемонии молодожены сели на поезд и отправились в свадебное путешествие, начавшееся с городка Вудсток. Бленхейм восторженно встретил новобрачных. На улицах со-бралась целая толпа народу, на местной колокольне послышался торжественный перезвон — тот самый, который тридцать три года назад возвестил миру о рождении Черчилля. На следующий вечер молодые отправились на небольшое церковное кладбище в Блэдоне, где посетили могилу отца Уинстона лорда Рандольфа. Спустя несколько дней чета Черчилль отбыла на континент. Проведя несколько дней в Венеции, молодожены вернулись в Лондон и начали семейную жизнь, которой будет суждено продлиться больше полувека. И подарили миру пять наследников и десять внуков.

КСТАТИ…

В середине пятидесятых годов на одном из обедов, которые Черчилли устраивали в своем загородном доме в Чартвелле, гости и хозяева решили сыграть в одну игру: «Кем бы вы хотели стать, если бы не стали тем, кто вы есть?» Гости оживленно принялись фантазировать о своих мнимых профессиях и дарованиях.

Наконец очередь дошла до хозяина дома. «Если бы я не стал тем, кто я есть, я бы с удовольствием стал… — здесь Уинстон выдержал актерскую паузу и, вынув сигару изо рта, медленно повернулся к Клементине: — вторым мужем миссис Черчилль».