У каждого из нас свой Гайдай. Для одного милее «Пса Барбоса…» с его умопомрачительным кроссом ничего в природе нет и быть не может. Для другого пересмотреть в сто третий раз «Деловых людей» — разлюбезное дело.

Для третьего «Операция «Ы» важнее всех военных операций мира, включая «Бурю в пустыне». Четвертый в восторге от Семена Семеновича Горбункова и его аморальных похождений… Пятый… да что считать… Все равно, думаю, победит партия «медведей» — фанатов «Кавказской пленницы», которой только что стукнуло тридцать пять… Поспорим?

Вообще-то после «Операции «Ы» Гайдай решил завязать с Шуриком и неразлучной троицей — Никулиным, Вициным, Моргуновым. Он считал, что эти персонажи себя уже полностью исчерпали. Но руководство «Мосфильма», с удовольствием пожиная плоды триумфа «Операции «Ы», думало по-другому. И буквально заставило Гайдая приступить к продолжению темы. Вдруг на очередном заседании сценарно-редакционной коллегии режиссер делает сенсационное заявление: «Троицы не будет. Никулин сниматься отказался».

Почему? Сам Никулин так объяснял это в своих мемуарах: «Я скептически отнесся к сценарию картины и, сознаюсь, в успех ее не верил. Многое в сценарии мне казалось нарочитым».

Но… Гайдай все-таки уговорил артиста еще раз побыть Балбесом. Никулин спустя месяц соглашается.

Сложнее было с Ниной. На эту роль сначала претендовали Анастасия Вертинская, Наталья Селезнева, Раиса Недашковская из Киева, Жанна Болотова, Лариса Голубкина, Наталья Величко… Всего — вместе с фотографиями — около пяти сотен (!) претенденток… Все было не то… Выручил случай. Ассистентка режиссера, оказавшись на съемках фильма Юнгвальд-Хилькевича «Формула радуги» в Одессе, обратила внимание на юную очаровательную Наталью Варлей, игравшую в фильме медсестру. Она только что окончила Училище циркового и эстрадного искусства и пришла в труппу Московского цирка на Цветном бульваре. Выступала в одном номере с Леонидом Енгибаровым. Он-то и познакомил ее со своим приятелем режиссером Георгием Юнгвальд-Хилькевичем.

Самой же Наталье Варлей все происходящее с ней казалось каким-то сказочным сном:

— Я ехала в Москву из Одессы поездом и читала журнал «Советский экран» о том, что режиссер Гайдай приступил к съемкам нового фильма «Кавказская пленница». В этой картине, говорилось в заметке, будет сниматься знаменитая троица и также Александр Демьяненко. И сейчас съемочная группа занята поисками героини. Я подумала: боже мой! Кто же будет этой героиней?

Я приехала в Москву и нашла дома телеграмму с приглашением на «Мосфильм» на пробы «Кавказской пленницы». Поехала из чистого любопытства. Ведь тогда я работала в цирке с воздушным номером, не собиралась расставаться с цирком. Я думала, что всегда буду работать там, потому что осуществила свою детскую мечту…

Но я тем не менее поехала на студию, познакомилась с Леонидом Иовичем Гайдаем, мне была назначена кинопроба.

Для меня это была почти игра… В павильон привели ослика, поставили передо мной. Из-за камеры Гайдай подавал реплики как бы от Шурика. А ослик оказался строптивым — он покусывал мою руку, я хохотала, отбивалась… И получилась очень веселая сценка.

Когда пробы закончились, Гайдай подошел и сказал: «Знаешь, наверное, ты будешь сниматься».

Я ужаснулась. Доигралась, как говорится. И уехала на гастроли с цирком. Вдруг получаю телеграмму: «Вы утверждены на роль Нины в «Кавказской пленнице». А на эту роль пробовались практически все молодые актрисы того времени… студентки… девочки с улицы…

Я расплакалась. Решила: нет, не буду сниматься — меня ждет полный провал. Ведь рядом — великие артисты. А мой цирковой режиссер говорит мне: «Ты что! Ты снимешься, будешь выходить на арену, и тебя будут объявлять: «Под куполом цирка исполнительница главной роли в фильме «Кавказская пленница»!»

Я и согласилась. Начались съемки. Мне казалось, что я ничего не могу. Ничего не умею. Конечно, Леонид Иович и троица репетировали со мной и всегда добивались ожидаемого результата. Но работать со мной было так трудно!

Гайдай нашел Кавказ и в Крыму, под Алуштой, и в Красной Поляне под Сочи. Помните эпизод, когда Нина обучает Шурика альпинизму и дает ему указание упаковаться в спальный мешок как можно быстрее? Его снимали в поселке Лучистое под Алуштой. По сценарию Нина должна долго, весело и заразительно хохотать, глядя на незадачливого Шурика, который никак не может застегнуться.

— Ну, казалось бы, что там трудного? — говорит Варлей. — Демьяненко очень смешно застегивался в спальный мешок, мы все хохотали, но лишь пока репетировали и снимали дальний план, средний, перебивку, крупный план Саши в спальном мешке… А потом он сел в машину и уехал в аэропорт — потому что у него в Ленинграде был спектакль. Я осталась наедине с камерой, и на крупном плане мне нужно было хохотать. И Гайдай мне говорит: смотри вот на эту гайку — это Шурик. Смейся! Мотор!

Я старалась, но… И Гайдай начал подсылать ко мне по очереди актеров, которые мне рассказывали на ушко самые смешные анекдоты. Я вообще человек смешливый, хохотала. Но команда «Мотор!» замыкала меня, и я остекленевшими глазами смотрела в камеру. И уже собиралась разрыдаться, когда Гайдай подошел ко мне и сказал: «Умоляю тебя, не реви. Все профессиональные актеры знают, что смеяться на экране сложнее всего. Сейчас мы тебе поможем».

Ведет за руку Евгения Моргунова в сторону. И когда раздалась команда «Мотор!» и я в очередной раз одеревенела, то услышала заискивающий голос Гайдая: «Наташа, посмотри в нашу сторону!» Я обернулась и — о ужас!

Это было так неожиданно, и животы были настолько контрастными… Каких габаритов Моргунов, вы знаете, а Гайдай, наоборот, был очень высокий и очень худой человек… Хохотала не только я, но и вся съемочная группа. И она запечатлела меня, заливающуюся хохотом. Это — реакция на животы, так и знайте.

Речные эпизоды снимались в августе в Красной Поляне, под Сочи, у горной речки Мзымта. Там чуть не произошел несчастный случай. Спальный мешок с Демьяненко несся по реке — все по сценарию. В определенном месте его должны были подхватить страховщики.

Но они не сумели, и поток понес артиста дальше. Тревога, погоня… Через несколько десятков метров мешок с перепуганным артистом все-таки выловили…

Не самые лучшие впечатления остались у Демьяненко и от общения с осликом.

— С ослом были сложности, — вспоминал Демьяненко. — По сюжету он то шел, то стоял. Вообще с ослами сложно иметь дело. Я ему — одно, а он свое. Хорошо еще, что, когда осла тащишь, он обычно сопротивляется. И мне попался вполне нормальный осел. А вот как Варлей заставила его пойти в нужную сторону — это у нее надо спросить…

Но нам Варлей раскрыла другой секрет. Помните эпизод, когда Балбес видит Шурика в реке, но прыгать боится — только пузо чешет? А Нина бесстрашно прыгает в ледяную горную реку и плывет? Там тоже было непросто.

— Следующий эпизод — прыжок в горную речку — Гайдай решил снимать с помощью дублерши, — вспоминает Варлей. — А так как мне хотелось трюки делать по-настоящему, я ходила за Гайдаем и просила: «Ну можно, я прыгну?» Он отвечал: «Если бы был последний кадр картины — мы бы тебе разрешили. А нам еще полкартины снимать».

Нашли дублершу, которая сказала, что она мастер спорта по прыжкам в воду. На нее надели мой костюм, ее подстригли под меня… Девочка готовится к прыжку в воду, я хожу как тигр по берегу реки. Раздается команда «Мотор!», и она вдруг не прыгает, а плашмя падает в воду и топором идет ко дну!

Когда ее вытащили и подвели к ничего не понимающему Гайдаю, она созналась, что она не только не мастер спорта по прыжкам в воду, но даже плавать не умеет. Но очень хотела сниматься в кино. И мне позволили прыгнуть в речку самостоятельно. Таким образом, все трюки в этой картине я выполнила без дублеров. Как и в последующих картинах…

Но иногда трюковый героизм был чреват:

— Так как я все время излишне стремилась доказать, что тоже могу то, что могут другие, то однажды чуть не задавила знаменитую троицу на глазах съемочной группы. Вот они стоят, взявшись за руки, на шоссе… Вицин, попискивая от страха, оседает на шоссе… И я несусь на машине на большой скорости… Остается буквально метра два, и я понимаю, что тормоза не срабатывают! Машина была очень старенькая… На шоссе остался лежать оператор с камерой в руках. И просто чудом машина остановилась, к счастью для него и для меня, буквально в метре от камеры…

Забегая вперед, скажем, что потом Наталья Варлей закончит Щукинское училище и Литинститут, снимется в 61 фильме. И — начнет писать и исполнять стихи и песни… Но «Кавказская пленница» стала ее визитной карточкой.

— Этот фильм — наша киноклассика, поэтому он будет интересен и современен всегда, — говорит актриса. — Что касается моей личной актерской судьбы, то здесь сложнее. В последний раз я снималась в 1993 году у Павла Арсенова в «Волшебнике Изумрудного города», где сыграла сразу две роли — злой и доброй волшебниц. После этого перечитала десятки сценариев — и отказалась от всех. Я не люблю «чернуху». А все, что предлагалось, было из этой категории.

Но вернемся к картине. Мы вполне могли бы увидеть в роли врача-психиатра вовсе не обаятельную Нину Гребешкову. Потому что…

— Я всегда считала себя актрисой мелодраматического плана, — говорит Нина Павловна. — А Гайдай — эксцентрик. И у него я не собиралась сниматься. Ему были нужны такие актрисы, как Наташа Селезнева. Леня дал мне эпизод — врача-психиатра. И надо же: в это самое время мне предложили главную роль в картине, которая снималась на Киевской киностудии. Леня меня отпустил. Но я решила: нет, не поеду. Оксанку (дочку) надо куда-то устраивать, да и он не очень здоров. Поеду с ним, присмотрю, помогу… В результате той киевской картины никто не знает, а мой «ДЕЛИЛИУМ ТРЕМЕНС — белая горячка» из «Пленницы» — живет вечно.

Гайдай создал особую атмосферу на съемках. Требовал творческого участия каждого члена группы. Вот как вспоминал это Евгений Моргунов:

— Для Гайдая было важно, чтобы мы придумывали трюки. За каждый он предлагал нам по две бутылки шампанского. Никулин заработал так 24 бутылки. Я — 18. А Вицин, к сожалению, лишь одну. Потому что он страшно не любил шампанское. Он любил сдавать посуду…

Заметим, что трюк Вицина — украшение фильма: это эпизод, когда троица перегораживает дорогу, и Трус, дергаясь, обвисает на руках коллег. А сцену с огромным шприцем придумал Никулин.

— Он сказал: «Какой смысл делать третий маленький укол, если два уже сделали? — вспоминал Моргунов. — Моргунову надо сделать большой». И принес из цирка красивый шприц с французским названием «жане» — вот, мол, его и будем колоть. Я сказал: «Нет, колоть не будем, у меня семья». Никулин говорит: «Не бойся, больно не будет».

Крупным планом снимали лицо, а сзади между ног установили табуретку, сняли с нее сиденье и положили обычную подушку. Саша Демьяненко брал шприц и втыкал. Семь раз мы снимали этот кусочек, я его боялся как огня — потому что там все же рядом. Под табуреткой лежал Никулин, на руке у него была перчатка. Как только игла входила в подушку до упора, Никулин по команде Гайдая хватал ее рукой и держал. Это он поворачивал шприц то влево, то вправо, словно тот покачивается. А все думали, что Моргунову пронзили его толстый зад…

Кстати, именно Моргунов получал на съемках самую низкую ставку в троице — 25 рублей за съемочный день. В то время как Никулин — 50, Вицин — 40, Демьяненко — 50 рублей… Но меньше всех зарабатывала дебютантка Варлей: 13 рублей 50 копеек в день. На их фоне сценаристы, получившие по три тысячи рублей, выглядели просто миллионерами…

Песни о медведях и о султане, которые стали всенародными шлягерами, вполне могли таковыми и не стать. Потому что мелодии Александра Зацепина Гайдай, как ни странно, сначала не оценил по достоинству.

Зацепин обиделся. И пошел к Ивану Пырьеву с заявлением об уходе с картины.

Однако директор «Мосфильма» порвал его заявление и приказал срочно вылетать к Гайдаю в Алушту. Вместе с композитором отправился и поэт Леонид Дербенев.

Их ожидал сюрприз. Прямо в гостиничном холле Никулин, Вицин и Моргунов запели гостям зацепинскую мелодию. И бросились поздравлять композитора. Но Гайдай был как кремень. Даже мнение сценаристов Слободского и Костюковского его не поколебало. Однако, поостыв, разрешил Дербеневу написать слова на эту мелодию.

Но и потом, уже в Москве, песня «Где-то на белом свете» его опять не устроила. Режиссер не понимал, при чем здесь медведи, мороз… Он был уверен, что такую песню никогда не будет петь народ. Но через несколько дней Нина все равно твистовала под эту песню перед Шуриком. И лишь спустя много лет мастер поймет свое заблуждение, в чем публично признается и Зацепину, и Дербеневу.

В октябре, когда фильм был уже готов, руководство «Мосфильма» требует от Гайдая изменить фамилию Саахову. Оказывается, секретарем парторганизации студии одно время был человек со схожей фамилией — Сааков. Киночиновники завибрировали — ведь Саахов в картине персонаж отрицательный. Грозила переозвучка, на которую денег уже не было. Выручил Юрий Никулин, вхожий к министру культуры Екатерине Фурцевой. Он-то и поведал ей об этой нелепице. Фурцева возмутилась и в присутствии Никулина позвонила директору киностудии: «Правда, что у вас там собираются переозвучивать Гайдая?!» Тот сразу пошел в отказку: «Нет, что вы!»

16 ноября состоялось заседание худсовета по картине. Весьма показательное. Выяснилось, что противников у фильма куда больше, чем сторонников. В заключении по фильму члены худсовета также рекомендовали «конкретно определить настоящее положение и должность Саахова» — потому что «в фильме появились неожиданные и ненужные акценты, подчеркивающие высокое служебное положение этого персонажа». Они посоветовали придать голосу Нины легкий кавказский акцент — девушка-то местная. Заклеймили еще раз музыку и операторскую работу, а в общем порекомендовали съемочной группе внести в фильм поправки «в соответствии с замечаниями».

Гайдай, выслушав своих судей, согласился с тем, что картина монтировалась наспех, не было времени — «отсюда спешка, недоделки, грязь…» С тем, что над музыкой надо еще поработать. Но встал насмерть за троицу и за сцену возмездия: «Считаю, что она стилево решена верно».

Мастер не зря считался гением монтажа: в течение последующих двух недель он сокращал картину. Но как? Совсем не в скрупулезном соответствии с советами «старших товарищей»…

В конце ноября фильм был показан генеральной дирекции «Мосфильма», которая приняла его уже без поправок. Почему? Оказывается, в лучших совковых традициях «Кавказская пленница» попала на правительственную дачу к Брежневу -— генсек позвонил в Госкино и поблагодарил за прекрасную комедию… 26 декабря фильму была присуждена первая группа по оплате… Премьера состоялась в Москве. «Пленница» пошла одновременно в 53 кинотеатрах. Везде был аншлаг: в течение года фильм собрал на сеанса× 76,54 миллиона зрителей. «Песня о медведях» стала шлягером, Варлей проснулась знаменитой, а участники троицы, как и Гайдай, окончательно перешли в разряд классиков.