О новом романе одиозного гения Мишеля Уэльбека публика уже знает, что он: а) о сексуальном туризме; б) оскорбляет чувства верующих-мусульман. То и другое чистая правда, но прочитать «Платформу» как образчик французской пикантности (политическая некорректность тоже пикантна, не более) — значит ее вовсе не прочитать.

Покуда яркие, талантливые, активные европейцы вкалывают по 15 часов в сутки за почетное право платить не 40%, а 60% налогов, под боком загнанной производством информации, досуга и прочего воздуха цивилизации подрастает зубастый варвар; пол-Магриба уже в Париже, и никакой Ле Пен ему не страшен. Исламские фундаменталисты правят глобальный шариат, без суда и следствия казня в буддийском Таиланде беспечных неверных туристов. Уэльбека можно было бы назвать правым, будь он поласковее с белой метрополией: но он не обольщается.

Запад не знает, зачем существует, — и это рефрен «Платформы». Общество без сверхзадачи продолжает репродуцировать самое себя: на виртуальных биржах растут нереальные капиталы, современные художники на деньги Минкульта разводят мух в тухлом мясе, успешные менеджеры-трудоголики трудятся — зачем? — чтобы на редком досуге похлестать друг друга в SM-клубах. Мазохизм вообще ключевая метафора романа; апофеоз европейской неестественности: секс без удовольствия, без телесного прикосновения, без нежности и анонимный. Лица спрятаны под идиотским черным латексом. В нас слишком мало природного. Нет ни самцов, ни самок; ни своих, ни врагов — последнее относится уже к политическому мазохизму. Сарказм, с которым Уэльбек цитирует умиленные пассажи идеолога глобализациии Жака Аттали о «мозаике народов и традиций» и «искусстве жить сообща», говорит сам за себя.

Из этого отчаяния вырастает лукавая утопия «Платформы». Пусть третий мир, в котором еще сохранилась естественность человеческих — сексуальных в том числе — отношений, ее и экспортирует. У богатого Севера есть деньги — у бедного Юга нет философской категории «отчуждение», психоанализа и феминизма: взаимовыгодность обмена налицо. Уэльбек сочинил масштабный бизнес-план не то чтобы сексуального — нет, скорее эмоционального туризма. Руссоистская простота тайских проституток и кубинских горничных привлекает вконец обособленных европейских невротиков более душевно, чем физиологически: с ними просто. Бизнес на простоте и дикарской невинности растет фантастический; с насмешливыми отсылками к производственному бестселлеру Дж. Гришема выписывается пародийная sucсess story; туроператоры-сутенеры осознают величие своей миссии — они возвращают европейцу потерянный рай. Изобретательных туроператоров двое, мужчина и женщина, и они счастливы, чего вообще-то в Старом Свете не бывает. Тут и приходят моджахеды.

По сравнению с «Элементарными частицами» композиция «Платформы» безупречно стройна: Уэльбек вырос, это очевидно. Моджахеды приходят неожиданно, но вовремя, и убивают 117 человек, в том числе туроператора-женщину: потому что сексуальный туризм — это мерзость, потому что неверным смерть и потому, в конце концов, что за пределами терпимой Европы повсюду есть свои и есть враги. Об отношении писателя к религии будущего, каковой мазохисты ислам торопятся признать, после затянувшегося на год процесса «мусульманская община Парижа против М. У.» сказать, в общем-то, нечего. Уэльбека суд оправдал. Моджахеды в книге больше не появятся. Туроператор-мужчина угаснет в Паттайе. И ничего не произойдет: финальная глава, в которой рай потерянный и обретенный утрачен вторично и окончательно, по концентрации человеческой боли вообще, кажется, беспрецедентна. В том, что касается отчаяния, писатель Уэльбек не знает себе равных.

Спокойнее увязать этот его дар с психиатрическим диагнозом. Честнее понимать, что он реалист. Просто реалист.