В драке обычно побеждает сильнейший. Если, конечно, дерутся понастоящему. В киношных драках ситуация другая. Там безразлично, кто победит: главное, чтобы все выглядело правдоподобно. А значит, победителем или проигравшим всегда является один человек — постановщик драк. Понятно, что вряд ли кто-то встанет после удара бутылкой по голове. Но это ведь не главное. Главное — чтобы не было сомнений, что перед тобой настоящий герой.

Амалия ГОЛЬДАНСКАЯ: «Очень люблю удар головой в переносицу»

— Я не уличный боец, не буду создавать красивые легенды о том, что я была такой уличной девчонкой, которая только с мальчишками и дружила. Нет, я была отличница и заучка и драться совершенно не умела. По-моему, если дело доходит до драки, то только потому, что кому-то не достает чувства юмора и хитрости, а я все-таки считаю, что эти качества у меня есть. По-настоящему подраться на улице, я думаю, не смогу, но вот изобразить какие-то приемы — пожалуйста. Все-таки я выпускница Щукинского училища, где проходят сценический бой — занятие на самом деле очень забавное, любопытное и веселое. Но вот когда мы сдавали с Гришей Сиятвиндой на зачете сцену боя, я получила травму голеностопа. Тогда я подумала, что вот какая у меня опасная и важная профессия и чего я только не могу сделать для радости зрителя.

По-моему, самая динамичная картина с драками у меня — это «Охота на Золушку». До этого я и пощечин никому не давала, ни сценических, никаких. А тут в «Золушке» Виталика играл Петр Лимин, реальный чемпион по карате. Когда я его била, больно было мне, настолько он весь был упруго-мышечный. Создавалось впечатление, что у него во всех местах кирпичи подложены. Кирпичей не было подложено, это были реальные мышцы, и такими мышечными резервами я не обладаю. Но имитировать было любопытно…

Если мне предлагают дублершу, то до последнего сопротивляюсь. Так хочется все сделать самой! Но порой снимаются жестокие вещи, и тогда в свой адрес слышишь такую фразу: «Если что-то случится с дублером-каскадером, то мы сможем продолжить съемки, а если что-то случится с тобой, то как быть? Так что извини…» И меня страховали тем, что я подписывала обязательства не влезать туда, куда не надо.

Во время съемок «Затворника» доходило до весьма эмоциональных сцен, когда разговор между моей героиней Аней и Стрелецким быстро перерастал в настоящую драку. Я скатывалась с машины, чего-то там мутузилась — в общем, сама старалась идти на нечто более экстремальное, чтобы драка выглядела натурально. Актеры в большинстве своем мазохисты.

Владимир СТЕКЛОВ: «Приходилось драться в настоящем болоте»

— Участие в кинодраках мне особенно запомнилось по известному фильму «Воры в законе». По сценарию моего героя задерживают, он сопротивляется, его избивают. Репетируем, на мне защелкивают специальные кинематографические наручники. А мое задержание проводили ребята из ОМОНа, экипированные в свою обычную форму, и Кара увидел у одного из них на поясе настоящие черненые «браслеты». Они ему понравились больше бутафорских блестящих, на что омоновец сказал: «Нет проблем», — и заковал меня в них, забыв предупредить: при малейшем движении эти наручники самопроизвольно сжимаются, чем больше ты трепыхаешься — тем сильнее. Снимаем дальше. После того как меня «взяли», один актер должен ударить меня ногой в причинное место. Постановщик драки предупредил: «Он, конечно, удар лишь обозначит, но на всякий случай ты поставь блочок руками». «Мотор!», «Камера!» — и тут неожиданно удар оказался настолько сильным, что, несмотря на блок, пришелся не только в руки, но и в пах по-настоящему. Я потерял сознание. Придя в себя, заметил, что кисти у меня аж фиолетовые. Зато сцена была снята с первого же дубля. Потом мы делали рукопашную в камере. Против меня выставили актера-каскадера приличных габаритов. В процессе схватки я должен был засветить ему ногой в одно место. Поскольку каскадеры — люди искушенные, у него там стоял хоккейный пластиковый щиток. Я об этом ничего не знал и, распалившись, шарахнул туда подъемом, в результате разбив себе ногу.

Мне доводилось драться даже в болоте — в картине «Вера, надежда, любовь». Там я — солдат Сорокин — через всю Россию, объятую огнем Гражданской войны, вез в столицу юное дарование — мальчика-поэта. По пути дрался и с бандитами, и с белыми. Чего мы только с партнерами не натерпелись, колотя друг друга в самом настоящем болоте…

Михаил ПОРЕЧЕНКОВ: «Скоро арсенал моих приемов пополнится»

— После школы я поступил в Таллинское высшее военно-политическое училище. Занимался боксом (призер чемпионата Эстонии по боксу), борьбой саньда, кикбоксингом. В общем, был физически подготовленным молодым человеком. Поэтому, когда меня утвердили на главную роль в «Агенте национальной безопасности», вначале я настаивал, что все трюки буду выполнять сам. Я ведь тоже любитель острых ощущений! Но мне сказали: «Если что-то тебе сломают или расколотят физиономию, все — съемки застопорятся». Поэтому в самых опасных сценах вместо меня выступает дублер, мой ангел-хранитель — Володя Севастьянихин. Его гримируют под меня, выглядим, как братья-близнецы.

Боксом я продолжаю заниматься и сегодня. Все спортивные навыки находят применение в кино. По-другому я не умею. Скоро арсенал моих приемов пополнится (я занимаюсь с прекрасными тренерами). Думаю, что кое-что из этого зрители смогут увидеть в новых сериях. Нет, я не осваиваю новый вид спорта, я обогащаю свою ударную технику руками. Стремлюсь выработать свой стиль. Вот все знают Майка Тайсона не только потому, что он когда-то откусил у соперника кусочек уха, а потому, что у него есть своя манера исполнения. Вот и я бы хотел, чтобы все говорили: «Так дерется только агент национальной безопасности».

Конечно, драки планируются заранее. То есть я, как актер, знаю, какие приемы буду применять в данной сцене, но вот в какой последовательности — это уже по ситуации. При этом всякое бывает. Ребята все азартные, быстро зажигаются, могут и помять сильно. Особенно приходится быть осторожным в коллективных драках: когда выступаю один против пятерых. А это всегда сопровождается огромными связками, переходами. Но чаще всего бываю виноват сам. Невзначай расслабляешься, делаешь шаг в неположенную сторону, чуть смещаешься — и сразу получаешь свою «плюшку». Все мы люди, а значит, несовершенны. Иногда бывает, что и промахиваемся.

Одна из самых наисложнейших драк в «Агенте» — в серии «Игра», где я борюсь с Игорем Лифановым возле «Мерседеса». Игорь — бандит, а я, как всегда, хороший. Получилось все достаточно эффектно и жестко. Игорь — человек спортивный, и на этой почве мы очень быстро нашли контакт. Вообще по жизни я люблю крепких ребят.

Борис ЩЕРБАКОВ: «Так мы и ходили с фингалами»

— Так получилось, что в кино драться мне приходилось не часто. Другое дело в театре. Я помню, как мы репетировали спектакль по Ивану Франко «Украденное счастье». И мы с Жорой, вернее, с Георгием Ивановичем Бурковым должны были драться из-за женщины. Репетиция. Все вроде бы идет хорошо. И вдруг он меня задел. Я машинально ему ответил. В результате оба ходили с фингалами. Так и продолжали подбитые репетировать, хорошо, до премьеры было время, и синяки успели зажить. Да и мы стали поаккуратнее.

Что же касается кино, то, наверное, самой запоминающейся картиной в этом смысле был «Криминальный квартет». Правда, дерусь я там не много, но эффектно. Драки ставить приглашали каскадеров, но все выполнял сам. Во-первых, не так уж все сложно было. А во-вторых, навыки еще с юности, с детства какие-то остались. Я был довольно спортивным человеком в молодости. Помню до сих пор, как в моей характеристике написали: «Мальчик очень живой». Не могу сказать, что был прям таким заводилой, но с удовольствием участвовал в каких-нибудь аферах. Так что меня совершенно не смутило, когда, прочитав сценарий, я выяснил, что придется кулаками махать. Тренировок специальных не было, просто обговаривали, что и как. Конечно, прислушивался к советам специалистов, но все равно делал так, как удобно мне. То есть каскадеры предлагали что-то свое, я объяснял, что лучше для меня. Тренеры принимали к сведению и перестраивали драку. Так что ничего серьезного или, наоборот, смешного во время съемок у меня не случалось.

Алексей СЕРЕБРЯКОВ: «Бурные извинения и легкое сотрясение мозга»

— Впервые серьезно драться мне пришлось в 1989 году в картине «Фанат». Фильм почти полностью состоял из различных боев и схваток, по типу вандамовского кино. Раньше такого у нас еще не снимали. Я играл главного героя — каратиста. Подростком, как и большинство мальчишек моего поколения, я занимался карате подпольно, в каком-то подвале, поскольку тогда это было очень модно, но запрещено. Некоторые навыки остались, что и пригодилось в «Фанате». Каждую сцену драки мы, конечно, репетировали, но недолго, потому что это было одно из первых кооперативных кино и сроки съемок поджимали.

Кстати, во многих картинах советского периода все-таки заметно, что кулак не доходит до лица. Сейчас, когда отснятый дубль можно сразу посмотреть на мониторе, подобные огрехи исключены.

В моей практике, чтобы актеры во время эпизода драки настолько входили в раж, что начинали бить друг друга по-настоящему, не было. Другой вопрос, что случаются казусы, когда промахиваешься и попадаешь куда не надо — то есть по партнеру. Бывало, и я попадал, и мне попадали. В такие моменты ты инстинктивно останавливаешься и начинаешь извиняться. Но до сильных травм, к счастью, не доходило, все ограничивалось синяками и ссадинами. Помню, лишь однажды, на «Морском волке», произошел курьез. Снимали момент, когда один герой ударяет другого бутылкой по голове. На самом деле актер должен был бутылкой лишь замахнуться и замереть, дожидаясь команды «Стоп!». Но он так заигрался, что схватил бутылку и ударил по-настоящему. Это было забавно. А дальше — бурные извинения, легкое сотрясение мозга…