Она — оптимистка. Он — на сто процентов уверен в себе. Их качества, любовно смешиваясь и сплетаясь, рождают союз творческих личностей. Никакого подавления, только сотрудничество и нежность… Максим Суханов и Этери Чаландзия — гармоничная пара.

Суханов: Наша первая встреча произошла на интервью. Этери приехала в образе «настоящей журналистки». Давно это было — в сентябре пять лет будет! С тех пор столько всего случилось. Так что подробности той встречи я, признаюсь, не очень хорошо помню. Заинтересованность свою помню…

Этери: А я помню, как Макс стоял перед входом в клуб «Маяк», я подошла, а он так дернулся, будто узнал меня, но потом понял, что обознался, сделал невозмутимое лицо. Мы познакомились, и Макс вскоре узнал, что я паршивый журналист: пришла на интервью, хотя не видела ни одного его спектакля. Он простил, предложил посмотреть. По-моему, первым я посмотрела «Тот этот свет». Ты не помнишь? Ну, ты уж точно не помнишь…

Суханов: Да, что-то не припоминаю…

Этери: И все-таки это был «Тот этот свет». Жаль, что его уже сняли. А дальше началось — один спектакль, второй, третий, четвертый… Сейчас меня спрашивают: «Какой из спектаклей Максима ваш самый любимый?». Я всегда отвечала, что люблю все. А недавно поняла, что все-таки самый сильный, самый нежный и сокрушительный — «Сирано де Бержерак». Зал замирает, смерть Сирано всех парализует… Сейчас они с Володей Мирзоевым репетируют «Короля Лира», я очень хочу сходить на репетицию — но Макс пока не разрешает…

Суханов: Ты же недавно была на репетиции!

Этери: Это было так давно…

Суханов: Ты же знаешь, что репетиции, которые идут сейчас — экспозиционные и эскизные, они связаны с техникой, с работой над текстом. К тому же, за репетициями интересно наблюдать, когда они происходят на сцене, а мы сейчас играем в репетиционном зале. Вот выйдем на сцену — каждый день будешь ходить, если захочешь.

Этери: Гиблое это дело. Вернее, сложное. Ничего не получается. Разговаривая с посторонним журналистом, Макс мобилизуется, говорит какие-то, возможно, формальные вещи.

А отвечая мне, задумывается: тут уже формальным ответом не отделаешься… Недавно я пыталась расспросить Макса о короле Лире — после первого же вопроса о том, каким он его себе представляет, интервью закончилось.

Суханов: Нет, все не так. Мне действительно интересно, и я по-настоящему увлекаюсь, когда мы разговариваем. Просто ты ко мне придираешься. Как я могу ответить на вопрос о Лире? Я ничего пока про него не знаю, а ты думаешь, что я специально вредничаю. Я могу сказать, что в спектакле будет много того, чего не было у Шекспира. Потому что ставить спектакль про время, когда жил Шекспир, нет никакого смысла. Тогда все было другим — время, скорость, восприятие. Воспроизвести это невозможно. Что у нас получится — посмотрим.

Этери: Я считаю, что у Макса нет плохих спектаклей. Пусть в моих устах это звучит как восторженный комплимент — я искренне так думаю и считаю, что права. Мы с мамой Макса, Татьяной Константиновной, видели все спектакли по многу раз, с удовольствим ходим еще и еще. Подруг приводим. Приносим цветы.

Суханов:(задумываясь) Когда на сцене дарят цветы — это очень приятно. Каждый раз удивляюсь: неужели, опять? (Смеется.) С другой стороны, всякое бывает. Иногда Этери не придет, никто цветов не подарит. Когда мне это надоедает, я сам покупаю большой букет и прихожу домой не с пустыми руками. (Смеются.) Что делать. Дарят -хорошо, нет — ничего страшного. Вот если аплодисментов нет — это было бы во всяком случае неожиданно…

Этери: Помнишь, как вас принимали в Киеве? Вахтанговский театр приехал туда с гастролями на высшем уровне, в зале сидел Кучма, Черномырдин, чиновники и охрана. Расскажи сам!

Суханов: Играли «Сирано де Бержерака». Выходим на поклон, и вдруг громкоговоритель объявляет: «Цветы от президента Украинской республики Кучмы!»

Этери: Клумбу вынесли!

Суханов: Выходим во второй раз — и опять: «Цветы от посла Российской Федерации…» В результате вся сцена оказалась заставлена цветами-деревьями, и мы ходили между ними, такие маленькие-маленькие артисты…

Этери: Не то, что мы с мамой, у нас с ней такие скромные букетики… (Улыбаясь, смотрит на Макса.) Я все же надеюсь, что дело здесь не в количестве. Цветы просто надо дарить. Это так приятно, потому что я прихожу на спектакль как зритель, и я ценю и восхищаюсь тем, что актер делает на сцене. И для меня это единственный способ выразить свои чувства, отблагодарить. Мне странно, когда люди, зная спектакль, на который идут, приходят без цветов. Деньги в кассу — это на развитие театра, это не для актера. Актеру нужно другое.

Этери: Меня иногда спрашивают, трудно ли быть женой артиста.

Я знаю стереотипы, знаю разговоры о том, что артисты — невыносимые в быту люди, эгоисты, эгоцентрики, с подвижной психикой и страстью к алкоголю. А я живу с человеком, который к этому не имеет никакого отношения. Как актер он мог бы жить только своим эмоциональным миром. Он им живет, но все вокруг не парализованы только лишь его страстями, метаниями и капризами. Тот человек, которого я знаю, — интересующийся жизнью, уверенный, интересный, яркий мужчина.

Недавно мы плавали на пароме из Финляндии в Копенгаген. Не Бог весть какое сравнение, но я тогда подумала, что Макс похож на этот

корабль, на уверенное судно, у которого есть курс. На борту может происходить всякое, но на его ход это практически не влияет.

Этери: Он — стратег и тактик семьи.

Я, конечно, тоже приношу пользу, особенно в каких-то хозяйственных делах, о которых Максу даже знать не нужно. Но у руля — он.

Суханов: То есть это совсем не значит, что, если Этери захочет наладить какое-то дело и им заниматься, не произойдет перераспределение ролей. Почему нет? Я тогда с большим удовольствием несколько лет проведу на диване с книгами и понаблюдаю за всем этим феминизмом.

Этери: Просто Макс прекрасно знает, что, если я открою свое дело, оно прогорит уже на бумаге! Хотя… Писать я после нашей свадьбы стала во много раз больше. Раньше я работала для одного-двух журналов, а сейчас их количество увеличилось. На сайте у Макса открыли литературную часть: собрали мои рассказы. Надеюсь, это будет частью большого плана. Знаю, что многие ждали обратного — что я, выйдя замуж за Макса, перестану работать совсем. Смешно! Когда рядом с тобой живет энергичный и мощный человек, это провоцирует тебя на подвиги. Я до сих пор удивляюсь, как он совмещает актерское ремесло и бизнес: репетиции утром, переговоры днем, спектакли вечером и еще какие-то наши идеи поздно вечером…

Суханов: Ничего удивительного в этом нет. Нужно просто правильно провести водораздел. Не заниматься театром все театра. И не заниматься бизнесом на сцене. Не приносить домой весь эмоциональный мусор после деловых встреч. Если ты, выходя из театра, продолжаешь жить ролью, переживать «получилось или нет», страдать, пребывать в депрессиии и заполнять все свое время фантазиями, связанными с прошлым, то для настоящего тогда просто не хватит места. Надо переключаться.

Этери: Ты хитрый. Когда ты так говоришь, всегда создается впечатление, что нет ничего проще. Мне кажется, что у Макса есть какой-то секрет, инструкция для пользования собственной энергией.

Суханов: Чтобы эту энергию поддерживать, надо почаще быть вдвоем, я так считаю. Я все-таки думаю, что залог новых сил, желаний и настроения в том, что мы очень часто бываем вместе. Вдвоем друг с другом, а не вдвоем с кем-то. Или вдвоем в компании. Дома вдвоем или на природе. Только вдвоем. Для меня это источник тонуса.

Этери: Вообще-то Макс терпеть не может говорить на эти темы. С другой стороны, о чем сейчас говорить, если мы практически на коробках живем. Из одного дома уже почти выехали, а в другой еще не въехали.

Суханов: Зато наконец практически его достроили. План этого дома Этери нарисовала, так что реализация — ее заслуга.

Этери: Нет-нет-нет! Ну, в принципе, конечно, да… Но если бы не Макс, мы так бы и жили с этим моим планом и рисунком!

Суханов: Ты вспомни свой рисунок — на огромном листе миллиметровки она нарисовала чертеж дома, на котором уже были расставлены кресла! Я не знал, с какой стороны в доме будет вход, а у тебя уже кресла у камина стояли. Хотя надо признать — пока строительство идет в соответствии с этим планом.

Этери: Хочется, конечно, зажить в этом доме. Скорее бы переехать!

Суханов: Мы большие поклонники загородных поездок. Не могу сказать, что готовимся к этому как к специальному мероприятию — корзинки со снедью не пакуем. Но экспресс-вылазки совершаем. Прошлой осенью, например, часто ездили в Архангельское. Гуляли в усадьбе. Однажды по дороге Этери рассказала анекдот. Мужчина и женщина отправились на загородную прогулку. Женщина выбрала место для привала. Муж осмотрелся и говорит: «Дорогая, если это же место выбрали двадцать тысяч муравьев — конечно, ты не могла ошибаться!» Так вот, когда мы приехали в Архангельское и расстелили одеяло, там были те самые двадцать тысяч муравьев!

Помнишь, ты еще потом кричала, что муравьи сожрали твою помаду!

Этери: После встречи с Максимом, я стала гораздо увереннее и спокойнее. Эти чувства ведь передаются и воспринимаются, просто нужно уметь их впитывать.

Суханов: Я не могу сказать, что в Этери есть какой-то недостаток уверенности, скорее наоборот. Она — человек самоотверженный. Мне, например, несмотря на мою уверенность, не свойственно такое позитивное восприятие мира, как у нее. И этот позитив мне в большую помощь. От него вообще многое зависит в жизни.