Шесть долгих лет — с семнадцатилетнего возраста — Илья Носков был одержим идеей сделать поэтический моноспектакль по произведениям Пушкина и Блока. Работал, прерывался, начинал все сначала. Даже с девушкой расстался: та не выдержала конкуренции с театром. Наконец спектакль родился, но играть его стало некогда — Илью утвердили на роль Эраста Фандорина в телесериале «Азазель».

— Все замечают, что ты как бы не из сегодняшнего времени. Это имидж или состояние души?

— Кто-то видит во мне человека из XIX века, кто-то — из середины ХХ. Сейчас в телесериале «Московская сага» речь идет о 40—50-х, и все говорят, что я просто оттуда. На самом деле это мое актерское свойство: готовясь к съемкам, я много думаю о том времени, и оно как бы проецируется на меня. Но в чем-то я действительно несовременный человек: телевизор не смотрю, модную музыку не слушаю. В свободное время я читаю русскую классику, философские труды, духовную литературу.

— Как случилось, что уже в 15 лет ты поступил на актерский?

— Приехал в Питер погостить к брату — и поступил. Хотя на самом деле просто решил себя проверить: могу или не могу. Я ведь тогда еще школу не закончил, у меня не было ни аттестата, ни паспорта. Но меня взяли в ЛГИТМиК вольнослушателем, и параллельно я доучивался в вечерней школе.

— Почему ты выбрал Санкт-Петербург, а не Москву, где гораздо больше театральных вузов?

— А я и не думал об этом. Просто влюбился в Питер, словно в человека. Мне там хорошо и дышится, и работается. Видимо, как у Пушкина: «здоровью моему полезен русский холод…» Я-то с юга, а здешняя стужа, слякоть мобилизуют.

— Удивительно: ты с Украины, а разговариваешь без говора, как коренной питерец.

— Это потому, что у меня учитель был хороший — профессор Юрий Андреевич Васильев, я к нему специально бегал на дополнительные занятия по речи. На вступительных-то я читал с ужасающим акцентом, и даже на украинском. Но комиссия на это не обращает внимания, если видит, что пришла «глина», которая потом будет хорошо лепиться.

— Твой старший брат — актер БДТ, тоже Носков. Вас не путают?

— Да, вначале нас постоянно путали, называли меня Андреем, потому что в ЛГИТМиКе я учился сразу после него, у того же мастера. А когда вышел «Азазель», его начали путать со мной.

— Обладаешь не лишней для актера пробивной силой, умением дружить с нужными людьми?

— Мне кажется, что это все ненужная суета. На Фандорина меня же сами нашли. Я думаю, когда человек работает, работа работу притягивает. В то время я выпускал моноспектакль, был полностью в него погружен, и вот тут-то как раз притянулась столь большая киношная роль.

— Доволен тем, каким получился Фандорин?

— Я смотрю на эту роль как на первую работу: я только разминал себя в кино, учиться приходилось на ходу. Не буду себя оценивать, но там есть сцены, которые мне очень нравятся, я с ними хорошо справился, играя, кайфовал, как говорят артисты. Жаль, многое в фильме сократили.

— А что было до того, как ты прославился ролью сыщика?

— Ничего особенного. В Петербурге не занимаются выращиванием молодых, как в Москве. Даже если ты удачно засветился, дальше тебя не ведут. Начал я с классического «кушать подано», где говорил даже не два, а всего одно слово — «готово-с». Потом, правда, была заметная роль Мешема в «Стакане воды» Скриба.

— А моноспектакль? Не рано ли, обычно это — прерогатива заслуженных и народных?

— Смотря как сделать такой спектакль. Я один играю там ролей тридцать, но говорю о том, что волнует. И Пушкин, и Блок всех потрясают, в их строках открываются непривычные смыслы. Я замечал: бывало, на спектакль попадали случайные люди, галдящая молодежь… Но проходило три минуты после начала, и зал замирал.

— Как ты — питерец — попал в постановку московской антрепризы — в «Мышеловку»?

— Актеров как режиссер подбирал покойный Виталий Мефодьевич Соломин. Мы поговорили, и он одобрил мою кандидатуру.

— В «Мышеловке» твои партнеры — Филиппенко, Гузеева, Булдаков, Машная. Не побоялся затеряться среди них?

— Я ничего не боюсь. К тому же все очень быстро притерлись, срослись, и сейчас как одна семья. Спектакль от этого только выигрывает, поскольку всегда чувствуется, если актеры — одна команда. Как самого молодого меня, конечно, шпыняют, шутят надо мной и над моим Фандориным, но по-доброму.

— В телесериале «Московская сага» по сюжету у тебя — бурный роман с героиней Кристины Орбакайте. Чтобы достоверно сыграть любовь, тебе необходимо чувствовать реальную симпатию к партнерше?

— Безусловно, перед камерой приятнее общаться с тем, кто тебе симпатичен. Кристина — настоящая женщина и прекрасный, просто замечательный человек, я никак не мог ожидать, что она будет столь открыта. Поэтому не нужно было ничего из себя давить — я сразу влюбился в нее, и все, и был влюблен на протяжении всех наших съемочных дней.

— А была опасность не выйти из роли?..

— (Улыбается.) Я не знаю, что это такое. Всегда есть дистанция — это же игра.