Архив

Семейное дельце

Алену Хмельницкую знают в лицо, но из многих ее киноработ с ходу назовут разве что дилогию «Сердца трех», да, может быть, театралы-любители припомнят ее Кончиту из «Юноны» и «Авось». Вообще Алене не повезло: ее постоянно путают с Анной Самохиной, особенно по картине «Воры в законе», и считают дочерью Бориса Хмельницкого. На самом же деле Хмельницкая — актриса, жена Тиграна Кеосаяна и мама девятилетней дочери Саши.

4 августа 2003 04:00
1250
0

Алену Хмельницкую знают в лицо, но из многих ее киноработ с ходу назовут разве что дилогию «Сердца трех», да, может быть, театралы-любители припомнят ее Кончиту из «Юноны» и «Авось». Вообще Алене не повезло: ее постоянно путают с Анной Самохиной, особенно по картине «Воры в законе», и считают дочерью Бориса Хмельницкого. На самом же деле Хмельницкая — актриса, жена Тиграна Кеосаяна и мама девятилетней дочери Саши.



— Алена, ваше появление в последних картинах («Ландыш серебристый», «Мужская работа» и др.) многие связывают только с мужем-режиссером…

— Да?

— Но был же семилетний перерыв в карьере, а потом вы резко стали сниматься в кино.

— Перерыв был. Но, во-первых, мы уже жили с Тиграном. А во-вторых, я родила ребенка.

— Вас не раздражает, что пальму первенства отдают Тиграну?

— Нет, абсолютно. Как-то так получилось, что мы друг друга выбрали. Здесь другое — ответственности больше, когда мы вместе работаем. Потому что если у Тиграна что-то не получается, то говорят: «Ага! Ты снял жену!» А если все хорошо: «Ну да. Снял жену. Молодец».

— Вы второй год подряд входите в сотню первых красавиц Москвы…

— …я, кстати, об этом узнала совсем недавно.

— Вопрос в другом: ваши внешние данные помешали работе или, наоборот, помогли?

— Сложно сказать. Я такая, какая есть.

— Но ведь именно после фильма «Сердца трех», в котором вы сыграли роковую красавицу, у вас наступил творческий застой.

— На самом деле я эту мысль внедряю. Когда начались съемки, мне исполнилось девятнадцать. В моей героине не было ничего особенного, разве что она не могла разобраться между двух мужиков. И в силу своего возраста, неопытности она у меня получилась никакой. Поэтому кто меня тогда увидел, наверное, подумал: ну, появилась очередная девочка, которая прилично выглядит. И все. Плюс тогда начался упадок в кино. Но я снималась, скажем так, в «кино за деньги». Слава Богу, эти работы прошли незамеченными.

— Вас постоянно путают с Анной Самохиной…

— Это на самом деле закончилось, даже могу сказать когда — года два назад. У меня с юмором все нормально, поэтому меня это даже веселило. Помню, подходили, расспрашивали о чем-то, даже брали автографы. Как-то обратился ко мне мужчина и попросил расписаться. Долго со мной разговаривал, а потом произнес такую фразу: «Мне так нравится ваш фильм «Воры в законе». Ну, чтобы не расстраивать его, я подписалась «Самохина». А потом на одном из «Кинотавров» мы с Анной познакомились. Я ей все рассказала, и она предложила сравнить подписи, чтобы у людей не возникало никаких проблем. Меня и с Ларисой Гузеевой времен «Жестокого романса» путали. Еще из-за того, что в «Сердцах трех» я снималась с «гардемаринами», меня записали к ним в компанию: «Это та, которая снимается вот с этими, на лошадях». Но в последнее время вроде бы все успокоилось.

— Зато до сих пор вас считают дочерью Бориса Хмельницкого.

— Он от меня открещивается точно так же, как и я от него. Как-то включила телевизор, а там Борис дает интервью: «Я хочу сказать, — просто чуть ли не на уровне заявления, — Алена Хмельницкая не моя дочь, у меня дочь Даша». Но я считаю, что в этом ничего страшного нет. Ко мне подходят иногда, пытаются передать привет папе, маме. «Откуда вы знаете моих родителей?» — «Ну как же?».

— А ваши родители кто?

— В прошлом артисты балета. Сейчас работают педагогами-хореографами в Германии.

— Обычно дети артистов балета идут по их стопам. А вы почему нарушили традицию?

— У меня были сложные отношения с балетом — я росла крупной девочкой, и родители это понимали. Хотя я и походила полгода в подготовительный класс хореографического училища.

— На шпагат садитесь?

— До сих пор, но это не главное. Я всегда много двигалась, до сих пор танцую, как говорят, неплохо. И если бы я начинала сегодня, то обязательно занялась бы степом, модерном или еще чем-то. Наверняка. Потому что мюзикл — это то, что я обожаю.

— Поете?

— Да, скажем так, на актерском уровне, потому что в «Юноне» и «Авось» я пела. Но опять-таки профессионально я этим никогда не занималась.

— Тигран же армянин…

— О, да.

— Насколько я знаю, восточные мужья немного по-другому относятся к браку. Проявляется это в чем-то или нет?

— Мне сравнивать не с чем. Я никогда не жила с северными мужчинами, с прибалтами, например. (Смеется.) Только по опыту своих друзей могу сказать, что нет такой уж большой разницы. Есть и московские ребята, которые себя ведут похлеще восточных мужчин. Тигран же в основном рос в Москве, в творческой семье. Так что все зависит от характера и воспитания, наверное.

— Он никогда не пытался сделать из вас домашнюю хозяйку?

— Он рано понял, что это не лучший вариант для нашей семьи. Просто я не такой человек, который от домоводства будет получать и доставлять удовольствие. Я хирею, когда долго не работаю. Когда в 94-м году родилась Сашка, я год просидела дома, но не было ощущения ничегонеделания. А когда ребенку исполнился годик, пошла работать в бутик. Приобрела опыт «типа бизнес». Магазинчик просуществовал года три, и вроде без больших потерь. Так что сидеть дома я не могу, меня начинает кидать из стороны в сторону. В голову всякие мысли лезут, могу в депрессию впасть.

— Еще считается, что восточные мужчины должны хорошо готовить и требуют этого же от своих жен.

— Насчет «должны готовить» — наверное. Но Тигран не готовит, хотя умеет. В том смысле, что у него руки откуда надо растут. Он в последнее время зачастил по всяким кулинарным передачам. Так я смотрю — у него все складно получается, не режется, не обваривается ничем.

— А вы готовите?

— Готовлю, но в последнее время как-то меньше. Люблю что-то делать по поводу: к празднику или приходу гостей. А изо дня в день это утомительно, конечно.

— Еще говорят, что восточные мужья жутко ревнивы.

— Вообще мужчины… Конечно, он ревнует. Но я тоже ревнивая. Мы даже ссоримся из-за этого иногда.

— А истерику можете закатить?

— Прямо истерику-истерику? С битьем посуды и прочими милыми штучками? В своей практике не припомню такого случая. Хотя нет, пыталась бить посуду. Взяла тарелку, потом посмотрела на нее — и жалко стало. Надо будет купить дешевый сервиз. Или грушу повесить, потому что стресс все-таки иногда надо снимать. Меня, бывает, переклинит на какую-то ситуацию, что называется, без особенного повода. И что делать? Так что ревность бывает с обеих сторон. Особенно если съемки, экспедиции какие-то. Но без сноса — хочу более литературное слово подобрать — но, кроме как «крыши» или «башни», ничего в голову не приходит. В общем, мы с этим как-то справляемся.

— А как вы познакомились?

— Долгое время мы знали друг друга на уровне «привет» и «пока». А потом Тигран пригласил меня сниматься в какую-то рекламу. И закружилось.

— Вы вместе уже около десяти лет. Психологи утверждают, что у пар существуют свои критические периоды. Обычно это третий и седьмой годы брака.

— У нас критические дни. (Смеется.) Я на самом деле не отслеживала какую-то периодичность в годах. Конечно, есть свой график взлетов и падений. Тяжело. Но интересно. Да я и не знаю, как бывает по-другому.

— Саша закончила первый или второй класс, как учится?

— Второй. Радует нас. У нее практически все «пятерки». Правда, как ни смешно — по физкультуре «четыре». Она вся в меня пошла, по канатам не умеет лазать.

— Вы ее в какую-то спецшколу отдали?

— Да нет. Обычная хорошая школа, вернее, называется она «гимназией». Они там два языка изучают. Не коммерческая какая-то.

— А то, что мама с папой известные люди, дочери не мешает?

— Мы с ней об этом не разговаривали. Но она как-то очень разумно к этому относится. Ей приятно. Как-то тут мне рассказывала: «Мам, ко мне девочка одна подошла и сказала, что видела тебя по телевизору». — «Ну и отлично». Она говорит: «Да, хорошо».

— Вы с ее друзьями общаетесь, домой приглашаете?

— Так получилось, что ее друзья — это дети моих подруг. Поэтому мы все вместе общаемся.

— В школе, естественно, понимают, что вы имеете какие-то деньги. Ничего с вас не требуют?

— Каких-то сумасшедших поборов у нас нет. У меня есть знакомые, чьи дети учатся в коммерческих школах, так они сходят с ума от этих родительских взносов. Я не знаю, наша школа на какой уровень родительских доходов рассчитана — в Москве очень тяжело определить — средний или немножко выше среднего. Но все как-то нормально проходит. Здесь нет такого разделения или выделения кого-то.

— А на родительские собрания вы ходите?

— Ненавижу. Была два раза — мне туда ходить нельзя.

— Почему?

— Я не знаю… Мне очень смешно, что я на родительском собрании в качестве мамы нахожусь. И знаете, когда ребенок нормально учится, нормально себя ведет и когда там не говорят о каких-то организационных вопросах, я не вижу смысла слушать об остальных детях. Наверное, правила такие. Но я не люблю эту процедуру: нудная, длинная и в основном не про тебя.

— У вас в доме кто является карателем, а кто защитником?

— Тигран — каратель, он всех карает. (Смеется.)

— То есть заходит домой, а все по углам разбегаются?

— Нет. На самом деле Саша меня не то чтобы побаивается, а не хочет расстраивать. Я этому удивляюсь, потому что у нас отношения больше дружеские. Мы вместе куда-то ходим, шутим, да и не наказывала я ее особенно. А она меня, в хорошем смысле этого слова, побаивается.

— Ален, чего вам в жизни не хватает? Не в творческом, а в личном плане.

— Да всегда чего-то не хватает.

— Ну, может быть, второго ребенка, или загородного дома, или поездки куда-нибудь, или еще чего-то?

— Что касается второго ребенка, то я не могу сказать, что мне его не хватает. Но я надеюсь, что он у меня когда-нибудь появится. Дом… Знаете, мы его недавно построили. Машина у меня есть. В общем-то, я ни в чем не нуждаюсь. Сейчас, наверное, кто-то подумает: конечно, ей легко быть независимой, у нее всегда все было. Просто у меня нет такого отношения к материальным ценностям, как к какой-то цели, статусу или очередной ступеньке в жизни. Я легко на это смотрю и не знаю почему. Наверное, потому что я больше ощущаю себя пассажиром в жизни. Я очень люблю гостиницы. Поехать куда-нибудь и жить — обожаю.

— А поезда?

— В Питер за ночь доехать — это нормально, а дальше — нет… Я бы никогда в жизни не затеяла строительство загородного дома. У меня нет такого: это надо купить, машину поменять. Я в этом смысле человек ведомый. Не «не хватает», а как бы это сказать — я тоскую немного по другим вещам. Например, по легкости в отношениях. Мы часто об этом говорим с Тиграном. О какой-то, может быть, беззаботности, которая была в юности. На самом деле сейчас я чувствую себя более комфортно, чем раньше (я имею в виду возраст). Но вот этого ощущения беззаботности, я даже сказала бы, бесшабашности не хватает.