Они живут в разных концах Москвы, но это не мешает видеться ежедневно. Заняты в разных спектаклях и фильмах, но иногда их — мать, Светлану Тома, и дочь, Ирину Лачину, — намеренно приглашают работать вместе. Одна семья — и три поколения актрис (третья — 10-летняя Маша), они держатся друг за друга и знают секрет, как оставаться непохожими на сцене.

Это был самый кассовый фильм в стране некоммерческого кино. В 76-м году «Табор уходит в небо» посмотрели 64,9 млн. зрителей. Те же шестьдесят четыре миллиона назвали тогда Светлану Тома актрисой года. На один из сеансов (кажется, это было в Харькове) все билеты скупили цыгане… Сейчас память об этом времени — лишь черно-белая фотография на стене в комнате. Одна, маленькая, — в окружении семейных портретов.

Хозяйка маленькой квартиры на Речном не любит вспоминать прошлое: настоящее слишком насыщенно и не менее интересно. Встречает журналистов монологом: «Ребята, не стесняйтесь, проходите на кухню, делайте себе кофе, вот кофемолка, вот чистая вода (я из-под крана не пью), ложки, чашки, спички. Может быть, мы все-таки отснимем пару кадров на улице? Выгляните во двор — правда, красиво?..» Намолоть гостям кофе, познакомить их с внучкой Машей, нанести грим на лицо и переодеться — все это она успевает за пять минут до прихода другой героини съемки, дочери Ирины Лачиной.

Лачина — актриса, чьей красоте посвящено немало интернет-сайтов. Типаж — итальянская дива 60-х, а улыбка — бесспорно, Голливуд. Сыграв Лизу в сериале «Леди босс» (роль, сделавшая ее известной), преодолела комплекс «дочки звезды». Недавно на театральных афишах стали писать «Ирина Лачина-Тома»: если на то воля продюсеров, почему бы и нет?

На улице и вправду красиво: выпал первый снег. Он еще слабый и мокрый, и сил у него хватило только на то, чтобы прилепиться к веточкам деревьев, кустов и создать чудесный вид из окна кухни. Ювелирная красота. Идем в парк — фотографировать.

Темпераментное семейное трио уравновешивает десятилетняя Маша: она спокойна, собранна и ясна, говорит мало, но дельно, слушается и маму, и Свету и явно ими гордится. Бабушкой называть Свету не получается: «Света же еще совсем молодая!» На наших глазах актрисы вдруг превращаются в родителей: «Маша, надень шапку! Маша, сними капюшон! Маша, не промочи ноги, посмотри в объектив, улыбнись, немножко выпусти волосы, вытри какую-то бяку с лица и, пожалуйста, не кидай в меня снег — я ведь тоже тебя люблю, дорогая» (это Ирина в порыве родительских чувств). Спрашиваем Машу: как ей, с такими скоростными и заботливыми мамой и бабушкой, живется? «Я уже привыкла», — отвечает Маша. «До того, как привыкла, мешало?» — «А до того я не помню, маленькая была». Такая вот взрослая девушка. Солнечная, светленькая, любящая кошек и музыку.

«Прекрасное место этот парк, я его так люблю, здесь тихо, спокойно… — признается Светлана. — Когда-то, еще студенткой, я снимала комнату в этом районе и с тех пор полюбила эти места. А у моих родителей был большой дом в Молдавии. Поэтому я привыкла выходить в просторный двор, ступая на землю как человек, а не как птица в скворечнике. Так до сих пор и мечтаю о собственном доме. Если бы я была более рациональной, расчетливой, холодной — наверное, я смогла бы сейчас жить в огромном красивом доме. Может, даже не здесь, а за границей. Но я не умею так, не могу по-другому».

Как в театре, так и в жизни: при смехе иногда болит сердце, а концом радости бывает печаль. Светлана поняла это еще тогда, когда успех «Табора» обернулся разочарованием. «Я сыграла цыганку Раду, но это не значит, что меня теперь должны представлять как главную цыганку России! Режиссерам долгое время в голову не приходило предложить мне другую роль, а ведь мне так хотелось чего-то нового!..» Ирина тоже помнит, как в первый раз разочаровалась в кино. В возрасте шести лет попала на мамины съемки, не просто так, а в качестве актрисы — играла ребенка, как водится. Мечтала, что будет сниматься в роскошном кружевном платье, соблазнительно вывешенном на всеобщее обозрение в гримерке. Когда же узнала, что появится перед взрослыми и мамой в неказистом крестьянском наряде, долго плакала и грустила о несовершенстве мира. Тогда-то и поняла, что задуманному не всегда суждено воплотиться. Но актрисой все равно стала. Сейчас Лачина снимается у Александра Аравина в сериале «Лучший город земли» (продюсер Валерий Тодоровский), играет в театре Михаила Казакова в спектакле «Цветок смеющийся» и у Дмитрия Астрахана в «Семейной идиллии».

Теперь посвящение происходит у Маши: недавно она дебютировала в сериале «Маросейка, 12». Ее родителей играли Дмитрий Харатьян и Марина Майко. Для Маши быть актрисой — естественно. Учителя — мама и бабушка. Мораль их такова: «Даже когда теряешь, из потери извлекай урок. Верь, что ты сможешь все преодолеть. Иначе ты плохой актер».

Ира говорит: «Ребенок должен быть самостоятельным, но мама ее балует. Когда я была маленькая, бабушка меня тоже пичкала, а мама говорила: «Перестань, ребенок не хочет», — за что я ей была безумно благодарна. Теперь история повторяется с Машей.

У меня она как в армии. Все должна делать сама. А мама считает, что у ребенка должно быть детство и до семи лет многое позволено. Ей кажется, что я все еще маленькая и ничего не понимаю в воспитании детей".

Сегодня Светлана преподает актерское мастерство детям в театральной школе. «Кроме практических занятий погружаю их в мир музыки, живописи и литературы. Говорю о ценностях, существующих в этом мире. О любви, уважении, снисхождении. Объясняю им значение этих забывающихся слов».

Иногда Светлану с Ириной приглашают сниматься вместе. Их совместный дебют — фильм «Блуждающие звезды». Старшая играла мать героя, младшая — главную героиню. По сценарию они не пересекались. Последняя работа — спектакль «Французская мелодия» и фильм «Леди бомж».

В доме, за чашкой чая (без сахара: здесь берегут фигуру), они — семья: подхватывают фразы и понимают друг друга с полуслова. Здесь, в мизансцене домашних декораций, — с красными пластмассовыми стульями на кухне, со старым пианино в гостиной, бронзовыми подсвечниками, фигурками карнавальных героев из Венеции, фотографиями Светланы из Малайзии, куда она ездила в свадебное путешествие, и стенкой, в которой эти фотографии стоят, — их закулисная жизнь. Так будет всегда — но только до момента выхода на сцену.

«В спектаклях и фильмах нет мамы и дочки, — говорит Ирина. — Есть две актрисы, играющие свои роли. Я воспринимаю ее как ее персонаж, она видит только мой персонаж. Вне сцены мы — родные. Но в пьесе каждый несет свое».