Идя на встречу к этой девушке, я думала о всяких глупостях. Например, о том, что представить ее могу в купальнике в бассейне или затянутую в тонкую черную кожу с хлыстом на арене. В обоих случаях эффект гарантирован. А вот в незатейливом ситцевом сарафанчике или в блеклом байковом халатике ведущая «Слабого звена» на Первом канале ну никак мне не виделась. Интересно, а ходит ли она вообще в таких вещах? Меня ждала неброская с виду девушка в оранжевом свитере (видимо, для яркости) и кожаных штанах (явно для удобства), как я и предполагала. Правда, фотографироваться в таком виде Маша наотрез отказалась. Имидж, знаете ли.

«Несколько лет назад я три месяца посещала театральную студию, но серьезной практики получить не успела, поскольку все-таки большее время проводила в бассейне».

«На телевидении непонятно, где находится тот Олимп, который нужно покорить».

«Если кто-то из участников лезет на рожон и начинает „опускать“ других, то я в жесткой форме пытаюсь показать ему, кем он является на самом деле».

— Мария, вы всегда ходите в строгом костюме и в очках?

— Вообще хожу без очков, но, когда сажусь вечером за руль, их надеваю. А по поводу костюмов, в жизни я облачаюсь в них крайне редко. Люблю просто удобную одежду — бордовых, песочных ну и черных тонов.

— Вы не раз говорили, что живете под девизом, который привил вам папа: «Не откладывай на завтра то, что можно сделать сегодня». По-моему, изо дня в день существовать под этим лозунгом нереально.

— Конечно, я тоже иногда откладываю… Бывает, банально одолевает лень. Но я умею правильно расставлять приоритеты и, безусловно, что-то срочное, важное сделаю незамедлительно.

— А что за люди воспитали такую дочку?

— Мой папа — Александр Владимирович, военный, мама — Эмилия Дмитриевна, экономист. Еще есть брат Владимир, который старше меня на два с половиной года.

— Придя из большого спорта на телевидение, вы не скрывали своих страстных намерений, что называется, взойти на вершину…

— Наоборот, я всегда говорила журналистам, что тут как раз непонятно, где находится тот Олимп, который нужно покорить. Ведь в спорте все ясно — максимальный результат и, соответственно, медаль.

— Тем более каждодневные тренировки с детства наверняка развивают психологию победительницы.

— Возможно. Но я далеко не всегда уверена в себе. Просто стараюсь все делать наилучшим образом, в превосходной степени.

— Экой правильной девочкой вас вырастили. Наверное, в семье существовала определенная система наказаний и поощрений?

— Нет. Дело в том, что родители являлись для меня непререкаемым авторитетом, и я их, по возможности, не расстраивала. Правда, как у всех, в переходном возрасте у нас возникали разногласия, ссоры. А все потому, что у меня характер упертый — чего захочу, обязательно добьюсь.

— Совсем недавно многие средства массовой информации обошло известие, что вы вновь приступили к тренировкам. Чего это вдруг?

— Ну все очень просто объясняется — мы с Ольгой Брусникиной хотим участвовать в Олимпийских играх. Считаем, это наша последняя возможность побороться за медали, ведь век спортсменов крайне короток. И наша тренер Елена Полянская нас поддержала.

— Легко брать прежние нагрузки?

— Поначалу было какое-то непонятное состояние: все делали как будто на ощупь. Но постепенно входим в форму, мышцы все вспомнили, и прежние ощущения вернулись.

— Когда-то вы говорили, что в будущем видите себя тренером…

— Да, я не исключаю для себя такой возможности. Тем более что какой-никакой опыт уже имеется: буквально недавно всего несколько месяцев я работала тренером. Мне понравился сам процесс.

— По-моему, невозможно совмещать интенсивные тренировки и многочасовые съемки. Где-то все равно на качестве отразится.

— Совмещать действительно сложно, но, к счастью, когда я рассказала продюсеру «Слабого звена», Сергею Кордо, о своем желании участвовать в Олимпиаде, он пошел мне навстречу, и мы стараемся теперь подстраивать график друг под друга.

— На экране вы выглядите гораздо старше своего возраста. Авторы программы вас специально «состарили» или так получилось само собой, суровый образ наложил подобный отпечаток?

— Скорее второе. Хотя еще и не очень прилично, когда девушка выносит приговор команде, в том числе и пожилым людям.

— В жизни вы такая же жестокая дрессировщица окружающих?

— В зависимости от ситуации, как и все. Бываю нежной и доброжелательной, а когда разозлят, колючей.

— Как вы объясняете мгновенный успех игры? Своим точным попаданием в заданную роль или какими-то иными факторами?

— Это огромная заслуга команды, где все отличаются высоким профессионализмом.

— Вам часто приходилось сталкиваться с откровенной человеческой глупостью на площадке?

— Я не могу сейчас привести конкретные примеры, но порой случается, что человек, мягко говоря, не очень умный, вдруг начинает «опускать» других. Поведение крайне неадекватное и некрасивое.

— Вы, естественно, незамедлительно реагируете…

— Да. Пытаюсь показать ему, кем он является на самом деле. Но в любом случае слишком жесткий диалог происходит только в том случае, когда участник сам лезет на рожон. Если человек культурный и интеллигентный, наши отношения развиваются совсем в другом русле. Причем финал можно прогнозировать: до него доходят самые спокойные, уверенные в себе и не поддающиеся давлению.

— А чем вы сами для себя оправдываете засилье игр на экране, где участники топят друг друга? Вас не смущает это обстоятельство в этическом плане?

— Если эти программы существуют, имеют высокий рейтинг, люди их смотрят — следовательно, они интересны. В «Слабом звене» мне, разумеется, не безразличен этический вопрос. Поэтому, по возможности, я и пытаюсь быть справедливой, а камертоном мне служит как раз внутренний такт участников.

— Любые творческие коллективы давно приобрели дурную славу «террариума единомышленников». На телевидении вы избегаете зависти и злобы, подобно страусу, спрятав голову в песок, или каким-то иным образом?

— Я, как правило, не общаюсь с людьми, которые, как мне кажется, относятся ко мне плохо или неискренне. На эту тему есть замечательная реклама «Спрайта», где девушки ходят, целуют друг друга в щечки, а потом отворачиваются и показывают языки, морщатся и чуть ли не плюются. Видимо, со стороны кажется, что нечто подобное происходит и в останкинских коридорах… Конечно, существуют какие-то антипатии… Но что касается нашей команды, с которой я непосредственно работаю бок о бок, то здесь пока ничего негативного не ощущаю.

— На телевидении вы себя уже попробовали и в качестве ведущей спортивных новостей, и в качестве ведущей игрового шоу. Какие планы? Может, собственный проект?

— Сложно сказать, что будет дальше. Мысли, конечно, такие есть, правда, проекта еще нет. Но точно знаю, что уходить с телевидения я не намерена.

— Работая в «ящике», приходится чем-нибудь жертвовать?

— Когда съемки, то, естественно, сном. Еще за фигурой следишь — мало ешь жареного, мучного, сладкого. Если ситуация совсем катастрофическая — не ужинаешь.

— Извините за банальный вопрос: вас часто узнают?

— В общественных местах — редко. А вот письма приходят в огромном количестве. Недавно прочитала забавное послание: житель, по-моему, Сибири, интересовался, замужем ли я, и грозился первым же рейсом добраться до столицы и меня осчастливить. Причем предупреждал, что деньги на билет в Москву уже скопил. В данной ситуации хотелось только узнать, есть ли у него деньги на обратный билет.

— Информация о том, что вы со своим будущим мужем, пловцом Владимиром Кирсановым, познакомились в бассейне на соревнованиях, уже проходила в нескольких печатных изданиях. Расскажите о другом — чем таким особенным он вас привлек? Чем существенно отличался от других?

— Но в день знакомства ничем, кроме того, что был симпатичным и с хорошими манерами. Потом мы разъехались месяца на два, а когда увиделись вновь, уже стали встречаться. Так что три года вместе. Володя — надежный, преданный. Просто поразительно ко мне относится. Это проявляется даже в каких-то мелочах. Рядом с ним я всегда себя чувствую женщиной.

— Он рискует вас критиковать?

— Конечно. А почему нет? По крайней мере, когда что-то не нравится, говорит откровенно, но всегда тактично. Я полностью доверяю его вкусу и прислушиваюсь к советам.

— Выходные как обычно проводите?

— По настроению. Можем валяться на диване либо пойти к друзьям, родителям, выехать на природу. Можем просто погулять по городу. Вот сауной увлеклись в последний год.

— Пока нет детей, какая-нибудь живность вас в квартире радует?

— Собака-мастино Сидни и кот-британец Жуфлю, оба бежевого цвета.

— Кот у вас, хоть и британец, но явно француз.

— Да, нам его уже продали с таким именем. Сказали, что в переводе это означает «толстые щечки». Я французский не знаю, оттого поверила, тем более щечки у него действительно толстые.

— Люди не зря говорят: «муж и жена — одна сатана». Сначала вы вместе плавали, а теперь вместе, пусть и параллельно, осваиваете телевизионное пространство. Владимир Кирсанов ведь работал в программе «Сегоднячко» на ТНТ до того, как она закрылась.

— Мы, когда познакомились, оба плавали и уже учились на журфаке МГУ.

— У вас как-то постоянно прослеживается тяга к областям деятельности, совсем не связанным со спортом: и стихи вы писали, и театральную студию посещали, и брали уроки игры на гитаре.

— Стихи я писала давно, для себя. Лет шесть назад действительно, месяца три, посещала театральную студию, но серьезной практики получить не успела, поскольку практически все время проводила в бассейне.

— Но тем не менее театральные и киношные режиссеры могут тебе что-то предлагать и при этом надеяться?

— Вполне. А что касается гитары, то ее, по моей просьбе, подарили на день рождения, и я ходила к соседке обучаться. А потом учила какие-то аккорды, закрывшись в комнате, чтобы никто не слышал. Вообще, я люблю, когда в компании поют под гитару. Сама сейчас редко беру ее в руки, да и не вполне, по правде говоря, владею инструментом.

— Почему вас привлекла именно гитара, а не стандартное фортепьяно?

— Жаль, что я так и не научилась играть на фортепьяно в детстве. Родители водили меня на занятия, но я безумно сопротивлялась. И в итоге от этой затеи пришлось отказаться.

— Выходит, только плавание как-то сразу пошло?

— Начинала я с «лягушатника», где научилась плавать. А потом мама, как это обычно водится, увидела объявление о наборе 10-летних девочек в группу синхронного плавания и отдала меня туда. В те годы мало что было известно об этом виде спорта, поэтому туда шли из других видов спорта в основном. Это сейчас уже приходят абсолютно с нуля. Тогда, помню, регулярные тренировки меня сильно затянули. Тем более у нас сложилась своя теплая компания. Опять-таки поболтать было можно… Моей маме постоянно жаловались: «Маша приходит в бассейн только чтобы пообщаться».

— Поговорить, значит, любите… Наверное, и по телефону можете часами трепаться?

— Это все в прошлом. Сейчас лишь с мамой подолгу беседую.