В это трудно поверить, но когда-то трава была зеленее и Род Стюарт не был похож на человека, которому мама в детстве забыла сказать, что люди с возрастом меняются внешне и по статусу, так что меняется и их гардероб, и причесон, и все прочее. И что под шестьдесят лет уже можно не бегать в футболках с дефективными надписями и убрать с головы это дерьмо крашеное, которое как-то сомнительно смотрится по отношению к миллионеру и вообще человеку во всех отношениях благополучному. Трудно поверить даже и в то, что Род Стюарт не всегда источал это благополучие, которое при его футболках и дерьме на голове тем не менее прет от него сильнее, нежели от какого-нибудь лощеного Билла Гейтса.

Трудно поверить, что когда-то Род Стюарт вообще не собирался петь песен, а хотел он быть футболистом и даже провел какое-то время в клубе «Брентфорд», таскаясь с ним по миру то ли в качестве запасного игрока, то ли в качестве выездного фаната — сейчас уже кто вспомнит, да и сам Род говорит об этом по-разному — в зависимости от настроения. Да, трава была зеленее, и по ней пинал мячик юный Родди, в то время как на другом конце Европы на воротах «Реала» стоял юный Хулио Иглесиас — и, говорят, шикарно стоял. Но времена меняются, люди ломают ноги в автомобильных катастрофах, и мир вместо вратаря получает певца. Родди моложе Иглесиаса всего на два года, ног не ломал, но карьеры их закончились примерно в одно и то же время — футбольные карьеры, разумеется. Потому что каждый из них открыл в себе возможность петь песни.

Про Иглесиаса мы в другой раз — там отдельная история. Стюарт же родился там же, где родился и рок-н-ролл: вы таки будете смеяться и тыкать в меня Элвисом, но рок-н-ролл родился в Британии, потому что одно дело — гоцать по сцене, выкрикивая «би-боп а-лу-ла, шиз май бэйби», и совсем другое — весь этот ныне набивший оскомину нудеж о рок-н-ролльном стиле жизни, который изобрела Британия, — настолько быстро, что уже Джими Хендрикс ездил делаться знаменитым в Англию, ибо на родине кантри, кукурузы и госпела его сумасшедшие блюзы никто не желал слушать. Но это так, в качестве мыслей вслух. Вернемся к Родди.

Итак, рок-н-ролльный стиль жизни: он у Родди был в крови, так что его выперли из все той же Испании, будь она неладна, за бродяжничество, хотя он вовсе не бродяжил, а помогал ныне всеми забытому фолк-певцу Уиззу Джонсу исполнять его простые песенки. Он неплохо играл на губной гармошке, этот человек с лицом недопившего свое Кита Ричардса, и вообще был парень хоть куда: те, кто ныне числит его по ведомству бессмысленных старперов, должны знать, что его позвал в свою группу Джефф Бек — один из тех гитаристов, легенды о которых рассказываются поколениями. Джефф Бек с Клэптоном и Пейджем играл в «The Yardbirds», но потом они втроем не ужились: вообразите себе трех самых быстрых бегунов в мире, которые чешут по одной беговой дорожке, и вы получите «The Yardbirds» в чистом виде. После их распада получились «Led Zeppelin», «The Cream» и «Jeff Beck Group»: что-то из разряда термоядерных реакций. Так вот, Родди пел у Джеффа Бека, который играл с такой скоростью, что публика предпочитала в это не верить, — вместе они были яростны и великолепны, уж вы поверьте, даже если вы в этот момент смотрите на обложку новой пластинки старины Рода, где он хоть и в рубахе, но все с той же завистью пэтэушниц на голове.

Затем к Роду поступило предложение стать фронтменом американской группы «Кактус» — хоть и похоже на анекдот, а правда. Не только у наших групп идиотские названия, это точно. И, между прочим, Роду хватило вкуса не ходить в «Кактус». Как выяснилось, не напрасно: Джефф Бек, который уже согласился на это сомнительное мероприятие, навернулся на мотоцикле и полтора года приходил в себя (в начале 70-х это была специальная рокерская забава — через нее ровно вполовину поредел состав группы «The Allman Brothers»), и «Кактуса» не стало — вообще-то хитрые американцы рассчитывали на суперпроект и не ожидали ни мотоцикла, ни британской фанаберии. Они считали, что одного приглашения будет достаточно: рынок-то главный. Так что «Кактус» года три поиграл буги, и его участники органично влились в коллектив Джеффа Бека, оправившегося после своей неудачной поездки. Такие вот гримасы судьбы.

А Род меж тем стал фронтменом группы «The Small Faces», и многие до сих пор не могут простить ему этого. Потому что «The Small Faces» были группой «модов», чисто британского феномена, чего-то вроде наших митьков по степени локальности и стиляг — по степени пижонства. А Род был простым парнем, который когда-то пинал мячик, и его ритм-энд-блюз ничего пижонского в себе не нес. Потому те, кто в душе до сих пор «мод» (а что, есть же «битники» в душе до сих пор), Рода Стюарта терпеть не могут: уверяют, что он заставил «The Small faces» играть коммерческую музыку и все такое. Только вы им не верьте. К тому моменту, как Стюарт взялся за группу, «модов» уже и в помине не было, а называть себя так можно хоть до смертного одра — вот движения хиппи нет, а волосатые до сих пор есть: сходите хоть на Арбат. Так что Стюарт просто стал лабать самый, возможно, оригинальный ритм-энд-блюз на всем своем острове — оригинальный в смысле узнаваемый, — а там уж и деньги потекли, полезли морщины, потом потерялись «The Small Faces», а старина Стюарт все пел по привычке, и в восьмидесятые его уже решительно было невозможно слушать — разве что вокалист группы «Рондо» брал с него пример во всем, от голоса до вкуса.

И, в общем, стало все совсем грустно: есть люди, для которых кнопочка, останавливающая время навек, была бы спасением. К ним относятся почти все, кто исполняет тот ритм-энд-блюз, что в нашей стране принято считать единственно правильным, — от Тины Тернер до героя нашей повести. Двадцать лет критика громила релиз за релизом оптимистичного обладателя скрипучего фальцета, а публика помоложе… да что говорить, однажды на Муз-TV собирались давать его видео, и девочка-ведущая пришла к коллегам узнавать: Род Стюарт — он ничего? Популярный? Когда петь начал?..

И наступило новое тысячелетие. И Род выпустил очередную погромленную пластинку, «Human», о которой было сказано, что Стюарт звучит на ней старше, чем он есть, — каково это слышать человеку в возрасте пятидесяти пяти лет?! И тогда он отважился на беспроигрышный шаг. Он посмотрел вокруг — на Брайана Ферри, на Джони Митчелла, на то, как хвалят их альбомы, где записаны американские эстрадные стандарты, — и подумал, что он ничем не хуже и поднимет «You Go To My Head» не слабее прочих. Так родилась компиляция «It Had To Be You… The Great American Songbook» — песни, сочиненные Гершвиными, Джеромом Керном, Коулом Портером, Сэмом Льюисом и прочими, — если кому-то что-то говорят эти имена. Стюарт взялся за репертуар Синатры и, как это ни печально сознавать, сделал это хуже всех поп-певцов, что занимались подобными вещами до него.

Понимаете ли, он в душе остался тем же, кем был сорок лет назад, — будущим футболистом, которому вдруг на дороге попался рок-н-ролл. У него такой голос, у него такая манера пения, что пространства для маневра — ноль. Стюарт был хорош в компании Джеффа Бека — но и без Джеффа он остался тем же, кем был, а материал изменился. Такие дела.

Трудно сказать, что было бы, если бы он внял совету мамы и вовремя убрал с головы эту крашеную швабру. Говорят, внешние изменения часто влекут за собой внутренние. Но он не внял. Он так и остался памятником прошлому, когда трава была зеленее и высоко в небо взлетал мяч, затмевая собою солнце. Так бывает, когда человек адекватен себе, но не адекватен времени, в котором живет. Жаль все же, как говаривал персонаж одного детского фильма, что он так и не узнал, где же у этого времени кнопка. Которая останавливает его к едрене фене навсегда.