На последнем Венецианском кинофестивале картина модного шведского режиссера Лукаса Мудиссона «Лиля навсегда» с участием Оксаны Акиньшиной была отмечена жюри и удостоена дополнительного показа.

Но настоящий звездный час наступил, когда эта работа была выдвинута на конкурс Европейской киноакадемии (аналог «Оскара») в номинации «Лучшая женская роль». Ближайшими конкурентками выступали француженки во главе с Катрин Денев (фильм Франсуа Озона «Восемь женщин»). 7 декабря жюри выскажется в пользу француженок.

Но мы разговариваем с Оксаной накануне ее отъезда в Рим…

— Оксана, ты хорошо подготовилась к церемонии? Заказала себе какой-нибудь наряд?

— Да вообще не готовилась. Я к таким вещам отношусь очень просто. Для меня в этом нет какого-то такого супер-пупер-праздника. Если туда приеду и все это увижу, то скажу: да, это классно, замечательно. Но так, чтобы официально к этому готовиться и переживать, — такого нет.

— Кто тебя сопровождает?

— В Риме меня встретят продюсер фильма и переводчик.

— Родители тебя спокойно одну отпускают?

— Совершенно.

— И давно ты такая самостоятельная?

— А я не стремлюсь к тому, чтобы иметь полную самостоятельность: всегда спрашиваю мнение родителей по тому или иному поводу.

— Но при этом не всегда к нему прислушиваешься?

— Когда ставится вопрос ребром, я им противоречу, не желая быть под их властью. Но если замечания высказываются в спокойной форме и вопрос решается общим мнением, то я к этому совершенно спокойно отношусь.

— Как отреагировали родители на известие о том, что ты будешь сниматься в кино?

— Конечно, они меня поддержали, вопросов не было никаких. Вообще это было настолько неожиданно, что никто не успел понять… И мне съемки в кино казались чем-то необычным, такой яркой сказкой, которую я еще не знала.

— А в школе?

— Ой, в школе началась дикая зависть: «Ну, ты же актриса! Это ж понятно, ну что там… Она же звезда, вы что, не понимаете этого?..» Я поняла, что настоящих друзей очень мало, а все ненастоящие — испарились.

— Я вот смотрю, ты куришь, родители не возражают?

— Ничего, они к этому привыкали постепенно, и потом, каждая мама, наверное, знает, что ее ребенок курит.

— А когда ты их поставила в известность?

— Года два назад, когда начала сниматься. Сказался чисто психологический фактор. Просто когда ты находишься в компании, в которой курят все до единого, естественно, ты чувствуешь себя некомфортно от того, что все курят, а ты — нет. Я думаю, что это временно, и если я захочу, я смогу бросить.

— Кто твои родители?

— Мама работает у отца в фирме: у него свой автобизнес.

— А ты дело семьи продолжать собираешься?

— Такие планы, может, и были, но на данный момент я не хочу заниматься делами фирмы. Не знаю, чем я хочу заниматься…

— Получается, ты не решила еще, кем станешь?

— Пока нет, но я точно знаю, что актерскую профессию иметь не хочу. Понимаю, что в любой момент все это может кончиться независимо от меня. Из-за такой непостоянности я эту профессию выбирать и не хочу. Зависеть от того, выберут тебя или нет, — рискованная вещь. Если будут предложения — хорошо, я буду этим заниматься. Если нет, то будет что-то другое.

— Ты раньше представляла, что к тебе придет известность и ты будешь давать интервью?

— Нет. Для меня это было все очень далеко.

— Какое у тебя было детство?

— Глупое. Детство как детство. Общение с ребятами, постоянные гулянки… Достаточно обыкновенное.

— Не возникло ощущения, что тебя раньше времени заставили повзрослеть?

— Нет, я сама не хочу взрослеть. Я не хочу терять свое детство. Хочется оставить себе возможность совершать глупости.

— Это как? Наркотики, алкоголь?..

— Да нет… Не знаю: какие-то такие мелкие вещи, которые делаешь «без головы», как получится. Я не знаю, как это сформулировать… Просто не хочу быть полностью взрослой, не хочу, чтобы мне было 18 лет, — хочу остаться в своем возрасте и больше не расти.

— Не хочешь уходить из-под родительской опеки?

— Не то что они меня опекают. У меня полная свобода действий. У меня нет такого, что это — ро-ди-те-ли. С мамой замечательные отношения: мы общаемся с ней, как подруга с подругой.

— Последний фильм с твоим участием, «Лиля навсегда», будет идти у нас?

— Нет, прокатчики отказались от этой затеи. По их мнению, этот фильм не для России, у нас его не поймут.

— А сама ты что думаешь?

— Действительно, эта история не о нас. И представлена в картине даже не Россия, а какой-то безымянный провинциальный городок. На мой взгляд, в фильме не очень удались диалоги: мы так не говорим. По этому поводу у меня с режиссером возникало недопонимание, поскольку с большей частью моих советов он не соглашался. Так как режиссер не знал русского языка и шел перевод с русского на английский, то трудно было что-то доказывать.

— Кто тогда контролировал процесс?

— Переводчица, которая теперь еще и мой агент, — она мне очень сильно помогала.

— Это не она зазвала тебя к Лукасу Мудиссону?

— В общем-то да. Она начинала заниматься кастингом к картине шведа, посмотрев перед этим фильм «Сестры», поэтому уже в первый момент для себя решила: не надо больше никого искать. Я как раз в это время в Москве проходила пробы для другого фильма — «В движении». Узнав, что я на «Мосфильме», меня разыскали. Пока шли пробы, не было сценария. Нам просто рассказывали про какие-то кусочки фильма, и мы импровизировали. Допустим: «Как бы вы расставались с мамой?» Каждый играл что-то свое. А текст мы получили в последний день перед утверждением. Мы даже не знали, о чем фильм, и у меня не было на него нужной моральной настройки.

— Да, роль у тебя интересная, но тебе 15 лет… Когда ты поняла, что тебе предстоит играть проститутку, что ты подумала?

— У меня не было никаких мыслей, потому что я очень хотела сниматься в этом фильме. Потому что это не наше, это не русский режиссер. Мне было все равно — как, я готова была рискнуть; главное — сниматься.

— Трудности были?

— Мне всегда легче играть то, что кажется тяжелее. Более эмоциональные, яркие сцены мне играть намного легче, чем простые вещи. Потом, я была совершенно одна. Все вокруг говорили на чужом языке — естественно, было тяжело. Когда ты работаешь на русской площадке, со всеми можно поговорить, как-то расслабиться. А тут я находилась в постоянном напряжении, в подавленном состоянии, но зато это помогало настроиться. Съемки проходили при любых условиях — в дождь, холод, — а от этого становилось еще хуже…

— А как Лукас работал с актерами?

— Лукас был не то что замкнутый, но немножко скрытный, все держал в себе. Он больше хотел, чтобы мы что-то показывали, и тогда уже соглашался или нет.

— Ты раньше замечала в себе актерские способности?

— Нет. Ну, я могла придуриваться, ерничать, но это не было серьезно. Могла показать, что мне очень плохо, или заплакать. Вызвав шок, тут же сама начинала говорить: «Да ладно, успокойтесь, все нормально».

— Кстати, ты знакома со своими поклонниками? По Интернету тебе пишут молодые люди, признаются в любви… Что ты им скажешь?

— Я не люблю фанатизм, хотя сама раньше могла фанатеть от кого-то. Когда мне было лет 10—11, любила Андрюшу из «Иванушек». Потом, когда с Андрюшей познакомилась на «Сестрах», мне было уже все равно.

— Тебе, хотя ты и маленькая, платят гонорары. Как ты распорядилась своим первым заработком?

— Его я получила за «Сестер». Покупала все что захочется. Хотела телевизор — купила телевизор; хотела ботинки — купила ботинки…

— Все средства оказались в твоем распоряжении, и ты их тратила по своему усмотрению?

— Естественно, что-то покупала для дома, для семьи, но ограничений никаких не было: все понимали, что это мои деньги.

— Но вот ты поработала в шведской съемочной группе — разница в оплате оказалась существенная?

— Я получила больше, но разница не такая уж огромная по нынешним расценкам.

— По-твоему, это удачная профессия в плане зарабатывания денег?

— Да, но эти деньги достаются тяжелым трудом, который сказывается на всем. Это не просто какие-то бизнес-дела, где ты рискуешь здоровьем в какой-то степени. Ты выкладываешься морально — естественно, тяжело восстановиться. Начинается депрессия, когда не хочется никого видеть, ничего делать, — у тебя просто упадок сил.

— И как ты восстанавливаешься? Ходишь по клубам?

— Мне больше нравятся не клубы, а такие закрытые вечеринки.

— Стрельбой не увлекаешься?

— Я очень боюсь оружия: когда мне первый раз на съемках принесли какую-то винтовку или автомат, то я сказала, что я не возьму ее в руки ни за что, — но пришлось.

— Какие книги читаешь?

— Честно говоря, пока не очень люблю это дело. Когда была помладше, мне фантастика нравилась, приключенческая литература. Теперь переключилась на детективы — вот недавно читала Акунина.

— Из музыки что слушаешь?

— Все, что на данный момент становится модным, то и слушаю. «Тату» иногда, Алсу…

— О чем тебе мечтается?

— Хочется работать здесь, но чтобы раз от разу это было все выше и выше.

— А в Голливуд попасть, у какого-то знаменитого режиссера сняться?..

— Нет. Просто я очень люблю, чтобы режиссер четко знал то, что ему надо. Вот с Сережей мне повезло: он всегда знал, чего хочет, и добивался этой цели. Ты пытаешься следовать мысли режиссера, не делая попыток что-то изобразить, а это оказывается не то. Когда четкая работа идет, то это намного удобнее.

— У тебя какие любимые предметы в школе?

— Какого-то определенного нет, поскольку все зависит от преподавателя. Если у него со мной хорошие отношения, то и предмет любимым становится. На данный момент нормальные отношения — с учителями географии, русского и литературы.

— А с остальными?

— Когда как. Ненавижу математику — я просто ее не понимаю!

— Успеваемость не пострадала от того, что ты стала сниматься?

— Нет, это отражается первое время, когда возвращаешься со съемок и еще не успеваешь вникнуть в происходящее.

— Как ты закончила девятый?

— По-моему, по химии была тройка. Я стараюсь, конечно, подтягиваться, но цели хорошо закончить школу у меня нет.

— С тобой часто можно видеть одного молодого человека. Нам ты его представила как дизайнера Юру. Как он возник в твоей жизни?

— Совершенно случайно. Он меня увидел в рекламе фильма «Сестры». Это было где-то два года назад. Потом мы встретились в каком-то кафе: у нас оказались общие приятели, и моя подруга нас познакомила. Потом он начал звонить, встречи назначать…

— И как ты видишь ваше будущее?

— Пока мы вместе, и все хорошо. Замечательные отношения со всеми родителями, его отец мне просто как папа.

— Ты думаешь о замужестве?

— Иногда хочется всего и сразу, а иногда подумаешь: «А зачем это надо?» И понимаешь, что можно еще и подождать, время есть.