Помнится, в перестроечные времена все сокрушались по поводу кончины детского кинематографа. Сокрушались, собственно говоря, не зря: детский кинематограф действительно скончался. Уцелел один только «Ералаш», и его отец Борис Грачевский очень неплохо себя чувствует. Обитает на роскошной даче и в ус не дует. Даже без спонсоров обходится. Таких принято называть крепкими хозяйственниками.

— Неплохая у вас дача, Борис Юрьевич. Видимо, вы не придерживаетесь мнения, что художник должен быть голодным?

— Конечно. Это сатирик должен быть голодным, чтобы его монологи были острее. А человек, имеющий какое-то отношение к искусству, должен смотреть на мир добрыми глазами. То есть нежелательно его ущемлять в хорошем жилье и питании. Ну, а вообще, все должны жить качественно, как они того заслуживают. Знаете, я ведь в детстве жил очень бедно: с родителями и старшей сестрой в 6-метровой комнате, в подмосковном доме отдыха «Болшевский». Окно выходило под лестницу, которая практически полностью перекрывала свет. А спал я на двух разъезжающихся стульях. Но мы тогда, помню, не расстраивались: не знали ведь еще, что может быть лучше.

— Этот оптимизм от родителей по наследству вам передался?

— Наверное. Мой отец, Юрий Максимович, был замечательным, веселым культработником, виднейшим массовиком в стране. С утра до вечера он нас подкалывал, одновременно легко помогая ориентироваться во всевозможных музыкальных произведениях, композиторах и художниках. Любовь к книгам, литературе уже прививала мама, Ольга Лазаревна, библиотекарь по профессии.

— Тем не менее после школы вы выбрали учебное заведение вовсе не гуманитарное, а техническое. Почему?

— Да, учился в техникуме у Сергея Павловича Королева строить ракеты. И до сих пор просто ориентируюсь во всех загадочных технических вещах, но мне это страшно неинтересно. Поначалу космос привлекал своей романтикой, но со временем стало скучно, однообразие процессов утомляло. Пошел в армию, где в 18 лет получил тяжелейшую травму черепа, стал инвалидом II группы, был буквально при смерти. Но выжил. И решил: унывать не стоит. После службы резко поменял стезю. С помощью отца устроился на киностудию Горького. Ближе к мечте. Но грузчиком.

— Как долго продержались?

— 8 месяцев. А затем по чистой случайности попал на должность администратора на фильм-сказку «Варвара-краса — длинная коса». К Александру Артуровичу Роу. И это уже было счастье. Роу был удивительным человеком: толстым, добродушным, хлебосольным, обаятельным, рассказчиком потрясающим. Но при всем этом очень не любил новых людей, и, когда я появился в съемочной группе, он отнесся ко мне крайне настороженно, не разговаривал сначала, только косился. Постепенно привык, даже полюбил. Уже потом, когда не было фильмов, звонил, звал в гости на чай. Я приходил, сообщал новости. Ему нравилось быть в курсе событий, даже немного мило посплетничать. Конечно, ярчайшая фигура в нашем кинематографе. Жаль, что он так рано ушел… В те годы Птушко возносился на пьедестал, был официально признанным корифеем в области создания картин для детей. Но кто сегодня помнит о его холодных фильмах?! А добрые, милые сказки Роу живы и современны. Его всегда воспринимали как волшебника. Когда он получил новую квартиру, то художник разрисовал его прихожую как лесную поляну: березки, солнышко, травка, грибочки, цветочки…

— Работа с таким мастером принесла свои плоды?

— Естественно. Я наблюдал, как он работает на площадке, как монтирует. Сразу же поступил во ВГИК, на организатора кинопроизводства. К режиссуре уже сам пришел, со временем. Но благодаря прекрасным учителям, с которыми сотрудничал: Марку Донскому, Василию Шукшину и многим другим. В принципе в кино я знаю все, освоил все специальности. Но обыкновенным винтиком в системе быть не хотелось, и в какой-то момент мы вместе с замечательным драматургом Александром Григорьевичем Хмеликом решили сделать что-то свое. Так родился «Ералаш». Хотя сама идея детского сатирического журнала «Фитилек» принадлежит Алле Суриковой. Она подала эту заявку, которую мы осуществили и поддерживаем, развивая, уже в течение почти 30 лет.

— То есть вы твердо решили не стареть?

— А как же! Я чувствую в себе ребенка, который может удивляться. Поэтому прекрасно знаю, что нужно детям. Наш киножурнал современен, мобилен, охватывает все возрасты, чем горжусь, — это мало кому удается, собрать у экрана сразу несколько поколений.

— Через вашу компанию прошло много известных персонажей…

— Юлька Волкова из «Тату» у нас дважды снималась. Классная девчонка! Глюкоза, «Smash» тоже у нас засветились. Давно состоявшиеся актеры к нам идут с радостью: Гафт, Булдаков, Лучко, Харатьян, Кабо, Галкин…

— На какие деньги существует ваша организация?

— На собственные и государственные. Обходимся без спонсоров. Приходится самим себе средства зарабатывать и вкладывать их в производство. Плюс у меня еще 35 человек в коллективе: режиссеры, авторы, операторы, монтажеры и приглашенные исполнители, которых я должен также обеспечить.

— Ваша дочь Ксения — заместитель директора «Ералаша». Именно она продолжит ваше дело?

— Надеюсь. Сын Максим занят в совсем другом ответственном бизнесе.

— Массовое скопление детей вас не раздражает?

— Иногда, когда они безобразничают. Но я их быстро ставлю на место. Еще ни одному ребенку не дал сесть себе на шею. Мне больше по душе водить детей за собой, нежели ходить за ними. К тому же у нас строгая дисциплина: «зазвездившиеся» выбывают из игры.

— Сами любите производить впечатление?

— Обожаю шутки. Могу запросто где угодно запрыгнуть на парапет и заорать петухом. Без комплексов.

— С осуждением в этой связи не сталкивались?

— Бывало. Но человек, у которого нет врагов, тоже как-то, по-моему, пугает. Значит, что-то в его жизни не так происходит. Не скажу, что у меня много врагов, но недоброжелателей огромное количество.

— Коллеги-кинематографисты не могут простить успеха?

— Разумеется. Все они считают, что я занимаюсь абсолютной ерундой, далекой от настоящего творчества. Но зря они надувают щеки: их серьезные картины мало кто смотрит, а наши сюжеты десятилетиями держатся на плаву, причем весьма удачно. И я буду и дальше бороться и делать все возможное, чтобы мы оставались так же любимы народом, чтобы при виде меня люди расплывались в улыбке…

— Это к слову, как важно найти свою нишу…

— Главное, не бросать начатого. Мне в целом свойственно постоянство. Всю жизнь делаю «Ералаш», на студии Горького уже 35 лет нахожусь, женат одним браком 33 года…

— Детям ваш характер, значит, не передался, оба развелись…

— Это их личное дело, в которое я не вмешиваюсь. Хотя думаю, что они поступили правильно. Их союзы были явно далеки от идеала.

— А ваш близок? При каких обстоятельствах встретили будущую супругу?

— Галя была знакомой моего приятеля. И как-то раз на встречу с ней он взял с собой меня, за компанию. Потом уже у нас с ней закрутилось… Полагаю, сейчас мы уже досконально, в совершенстве знаем друг друга. Знаете, Галя — безумно хозяйственная, бытом она может заниматься бесконечно. Весь этот дом, можно сказать, построен и оборудован ее руками. По образованию жена — математик, причем диплом имеет с отличием. И в жизни такая: если уж за что-то берется, то делает только на «пять».

— Значит, дача целиком и полностью ее епархия?

— Бесспорно. 14 лет назад здесь, в Пушкинском районе, студия Горького вместе с программой «Время» получила землю под садоводческое товарищество. На месте нашего участка росла крапива, зато вид кругом был роскошный: поле, лес, а вдали, на пригорке, церковь. Красота! Первоначально мы построили 2-этажный деревянный дом с мезонином, а 2 года назад рядом, на месте хозблока, возвели элегантный так называемый охотничий домик для развлечений. Здесь можно с гостями беседовать у бара, петь под караоке, играть в бильярд, париться в сауне, а затем окунаться в бассейн. На свежем воздухе также оборудованы гамак и беседки для встреч с друзьями. Каждые выходные к нам кто-нибудь приезжает и всегда находит себе место. А как здесь хорошо ночью: свистящая тишина, ароматный воздух, птицы, звезды…

— Как считаете, остроумие — качество врожденное?

— Скорее всего. Зато любовь к смешному — благоприобретенное. У меня, например, обостренная тяга к юмору, к забавным ситуациям, анекдоты обычно запоминаю с ходу. Когда вижу, что люди смеются, испытываю громадное удовольствие. Но вот клоуны в цирке, за исключением, пожалуй, только легендарных: Никулина, Попова, Карандаша, натуральная безвкусица, пошлость. Я прихожу в ужас от их реприз. Нечто подобное уже переходит и на телеэкран.

— Кого тогда уважаете?

— Олейникова и Стоянова с их «Городком». Каждую неделю они демонстрируют высокое актерское мастерство.

— Никогда не мечтали снять полнометражную комедию?

— Нет. Наоборот, хочу снять мелодраму. Грустное кино про любовь под музыку Моцарта. Чтоб все плакали. Уже готов сценарий, сейчас ищу под этот проект деньги. Возможно, мой фильм не будет гениальным, но он будет сделан достойно. Также планирую как режиссер поставить драматический спектакль в одном из московских театров. Это все давно уже во мне зреет. И уверен, скоро воплотится. Потому что у меня по-другому не бывает: я же по натуре — созидатель.