Знаменитостью своей вселенской Ричард Ди Джеймс, известный так же, как Aphex Twin, обязан коту или кошке, сейчас уже не установишь. Вместе с ним этой самой кошке — или коту — современная музыка обязана наглядной мыслью о том, что отныне в музыке важен концепт, идея, а исполнение не то чтобы не важно — оно вообще может быть никаким. Кошка научила музыку демократии. Или аристократии духа — как вам будет угодно.

А дело было так: Ричард Ди Джеймс, модный корнуолльский ди-джей, в возрасте британского совершеннолетия задумался над тем, что в углу где-то у него свалена гора полумузыкального материала — какие-то впечатления и наброски, которые он собирал аж с четырнадцатилетнего возраста, да так и не удосужился придать им законченную форму. Реставрировать эти записи не представлялось возможным, переписывать их — тем более, потому как были они творением разума, не замутненного следованием канонам, а просто праздного или развлекающегося. И тогда он согнал эти записи на магнитофонную кассету и положил ее на стол, где любила проводить свой досуг кошка (или кот, не будем уже пытаться выяснить это). Кошка посмотрела на чужеродный предмет и слегка его пожевала. В таком виде Ричард Джеймс отнес кассету на студию. Так родились «Избранные эмбиентные работы 85—82» — пластинка, ныне признанная непревзойденным эталоном в этом странном жанре, в жанре эмбиент, сплошь состоящем из шорохов и скрипов, кажущихся простыми по исполнению и задумке, кажущихся доступными любому, кто хоть немного владеет компьютерной мышью и парой секвенсорных программ. Но вот парадокс — у большинства артистов, покушающихся на этот стиль, выходит тягомотная скука, а работы Ричарда Ди Джеймса спутать нельзя ни с чем — столько в них мысли, мысли безумца и гения, тут уж ничего не попишешь, и наркомана, не осознающего себя таким, но являющегося таковым по британским законам — Ричард Джеймс во всеуслышание заявлял, что для того, чтобы подружиться с ним, надо выкурить косяков десять, а чтобы его понять — целую тонну.

Собственно, понять его, вероятно, проще, чем подружиться с ним: Ричард Джеймс — это типичный поп-революционер и анархист, просто очень умный. Достаточно вспомнить его намерение покорять мэйнстримные британские чарты, для чего сочинялись пластиковые поп-композиции, совершенные по своей форме и настолько пустые по содержанию, что только окончательно угоревшая от Spice Girls девочка не заметила бы тут подвоха. Достаточно вспомнить его непременные портреты, рисованные постеры с жуткой рожей, в которой с трудом угадывается мирный ди-джей и которые украшают его пластинки. Достаточно вспомнить клип с километровым лимузином и бородатыми телками, после которого про Aphex Twin узнали даже бивисы и некоторое время томно говорили, что самый, ваще, крутой чувак из всех — это, ваще, Апекс Твен, у которого негры матерятся и телки с сиськами. Дальше этого бивисы нырять не удосуживались: оно и ни к чему, утонуть можно, тем паче что в предисловии к предпоследнему своему альбому Ричард Ди Джеймс писал, что прослушавший его от начала до конца человек — законченный псих. Альбом назывался «Drukqs», и те, кто видит за этим слово «наркота», глубоко ошибаются — сам Джеймс сообщал, что называл и альбом, и песни на нем самыми дикими сочетаниями букв с одной только целью — чтобы названия эти нельзя было прочитать.

А еще Ричард Джеймс утверждал, что когда он войдет в силу, то станет писать песни и выкладывать их анонимно в Интернет безымянными и неатрибутированными, с тем чтобы ими могла пользоваться разная сетевая публика. Но, когда однажды в самолете у него сперли его ноутбук, в котором хранилось до нескольких сотен таких вот композиций, он помчался в полицию и распространил по Сети заявление, в котором говорил, что, если услышит где записи своих песен, самолично приедет и руки с ногами повыдирает. «А как же ваши благие начинания?» — спросили его. Начинания — начинаниями, а деньги-то выручить можно немалые, ответил он. И бесполезно было уличать его в двоедушии, этого любителя кошек, парадоксов и фокусов, ехидно улыбающегося улыбкой злобного китайского божества на своих обложках. Бесполезно, потому что слова «меркантильность» и «бескорыстие» не имеют для него никакого значения: он весь — в мире своих идей, своего нахального и демонстративного безумия, которое успешным образом сочетается в нем с практицизмом, правда, тоже своеобразного, ричард-ди-джеймсовского толка. Вот он выпустил новый альбом, небрежно озаглавленный «26 миксов за наличные». Кто платил, не уточнял. Миксы сделал такие, что заплатил бы за них разве что марсианин. То есть — опять свой, ричард-ди-джеймсовский, сумасшедший техно-эмбиент, наложенные друг на друга куски чужих вещей в кажущемся произвольным порядке, нечто восхитительное и неслушабельное одновременно, две пластинки танцев с самим собой, удовольствие холостяка, наслаждение для любителей ненавидеть музыку.

Потому что музыка, знаете ли, — отныне голый концепт. А вот эти все штучки — звук там отстроенный, тонны оборудования — их можно на помойку снести. Так велела кошка Ричарда Джеймса. Так велел сам Ричард Джеймс, который заявил, что отныне вся хорошая музыка будет делаться на лэптопе.