Амалия Мордвинова. Она же Гольданская. Она же Золушка. Рыжая, улыбчивая и обаятельная. Не зря же Питер Гринуэй взял ее на роль в свой проект.

А еще Амалия — загадочная и непредсказуемая. На интервью опоздала. Сказала, задержалась в спортзале.

— Занятия спортом — обязательная программа каждого дня?

— Нет, не каждого. Я не фанатично подорванный на спорте человек, занимаюсь, чтобы поддержать здоровье. Я не отношусь к тому типу людей, которые пересиливают себя, во что бы то ни стало стремятся к каким-то безумным результатам.

— Но выглядите вы неплохо. Здорово питаетесь? То есть — здорОво…

— Я мало ем и не являюсь поклонницей быстрого, уличного питания, картошки фри. Активно не люблю пиво, не ем соли, сахар — крайне редко. Иногда может в ночи захотеться конфеты, и я ее съем, но это не значит, что я съем сразу десять. Не люблю жареное. Вот недавно купила пароварку, еще, правда, не опробовала. Но даже и без пароварки мы практически без масла готовим. Все это мелочи, а изо дня в день накапливается.

— Когда вас называют бизнес-леди, вы соглашаетесь с этим определением?

— Вряд ли. Я артистка, которая имеет антрепризу. Бизнесом я могу назвать производство, торговлю, банки. Театр — это не бизнес, это удачные или неудачные проекты. Вот Саша (муж, театральный деятель. — «МКБ») очень метко сравнил это дело с казино, с игрой в рулетку или в блэк-джек. Тут тебе кажется, что надо ставить на зеро, и ты все ставишь на зеро, а выпадает примитивная единица. Как для людей рулетка, так и самостоятельное занятие театром, когда тебя ничто не поддерживает, кроме собственных средств и собственной инициативы, — дело рискованное.

— Как и использование пиротехники. В вашей постановке «Свойства страсти» из-за нее в конце спектакля загорелись декорации. Или так было задумано?

— На самом деле это был великолепный случай. Тогда кто-то из зрителей подумал — что-то не то происходит, а были и те, кто поразился, какой замечательный и красивый эффект. Мало того, нам это тоже понравилось. К сожалению, такое с трудом осуществимо. Но это было очень красиво. И хотя волновались мы с Гришей, волновался кое-кто в зале, да немножечко поволновалась охрана Центра-музея Владимира Высоцкого, но столько седых волос, сколько появилось в иссиня-черных волосах моего супруга, не прибавилось ни у кого за этот спектакль. Ибо он сдерживал тех, кто пытался прорваться на сцену и затушить пожар до конца спектакля. Он только с последними звуками нашего заключительного танца пустил на сцену людей.

— Вам в ноябре предстоит отметить круглую дату. Она для вас есть некий рубеж?

— Просто круглая дата. Я помню, когда мне исполнялось пятнадцать, папа за столом произнес очень смешной тост. Он сказал: «Ага, пятнадцать, вот еще пятнадцать и будет тридцать». И он был прав. Это одна секунда — с пятнадцати лет, которые я прекрасно помню, до сегодняшнего дня. На мое пятнадцатилетие мы готовили с мамой мясо и случайно вместо растительного масла бухнули в него яблочный сироп, мясо при этом получилось изумительное, такого сладковатого вкуса. Гости были вполне довольны. Надеюсь, что и этот день рождения будет развеселым. Во всяком случае, мы с Сашей что-нибудь нафантазируем. Но предварительный план хорошего дня рождения должен быть. Я слишком осторожный и рациональный человек, чтобы все пустить на самотек. Вероятно, это будет рыжий Новый год с рыжей елкой и рыжим карнавалом.

— А раз ноябрьский день рождения, то вы Скорпион по знаку зодиака. У Скорпионов отличительной чертой признается скрытность.

— Близким, наверное, виднее, скрытный ли я человек. Но не могу сказать, что я — душа нараспашку.

— В разных интервью факты вашей биографии порой трактуются по-разному. Это вы так разыгрываете журналистов?

— Количество произнесенных слов о себе иногда уже просто губительно начинало сказываться на моей природной скромности, ибо в какие-то моменты я чувствовала себя просто попугаем. Не могу вспомнить, что придумывалось, это всегда рождается спонтанно. Но бывает, бывает.

— Журналисты в долгу не остаются и слухи запускают. Вот недавно прочла о том, что ваш успех не обошелся без поддержки некоего видного московского чиновника…

— Это было бы изумитительно. Пусть объявится какой-нибудь дядюшка богатый, родственник вскроется, владеющий нефтяными скважинами… Вы знаете, слух хотя и красивый, но малоправдоподобный. В этом мире покровительство какого-то правительственного дяди ничего не значит. Либо он должен быть президентом или мэром Москвы, но это как минимум, чтобы каким-то образом сложилась творческая судьба. Не говоря о разовом участии в каких-то громких проектах, о каких-то там шикарных подачках типа жилплощади в Москве, которых, кстати, я не имела. Человек, который сделал для меня в этом городе все — это Саша. Я перестала быть бомжем исключительно благодаря ему и никакому более дяде. А что касается роли в «Охоте на Золушку», то этого правительственного человека зовут Ада Семеновна Ставиская. Она продюсер петербургской студии «Панорама», которая приехала в Москву и сама меня нашла. И именно меня и искала.

— Давайте поговорим теперь о вас с Александром. Познакомившись лет десять назад, вы расстались на целых семь лет, а потом встретились и вскоре поженились…

— Мало того, в 93-м году даже романа не завели. Мы просто увидели друг друга.

— История при этом свидетельствует, что это была чуть ли не любовь с первого взгляда. Ваши, Амалия, слова: «Для того чтобы понять, что Александр „тот самый“, мне понадобилось несколько секунд». Неужели столь молниеносно было принято решение?

— О замужестве никто молниеносно решение не принимает, особенно в нашем с Александром возрасте. Нам же не по 16 было. Люди мы были с багажом жизненного опыта. И очень даже думали перед этим, сидели и разговаривали, чтобы понять, хотим ли мы и дальше быть вместе. А желание узнавать, желание быть рядом с человеком, естественно, возникает молниеносно. Но это не сказки о Золушке на балу, когда, увидев принца, тут же немедленно пытаешься потерять туфельку где-то поблизости.

— Хотя, по пересказам, эта история выглядела как сказка. Чем же Александр вас покорил, и неужели ему не пришлось завоевывать такую девушку, как Амалия?

— Отвоевывать, отбивать, вырывать из рук бандитов и злых джиннов… Девушка, наверное, была готова к появлению такого человека в своей жизни и всячески старалась ему помочь себя завоевать. Плюс он еще у меня умный, красивый, талантливый. А такому человеку завоевать сердце такой девушки, как я, очень даже просто.

— У вас в семье двое далеко не взрослых дочерей, а вам приходится активно работать. Кто вам помогает?

— У нас работают няни, но я думаю, что они сейчас есть у большинства работающих женщин. Почему их две? Потому что они должны отдыхать. Но работают они не круглосуточно, у нас никогда не было ночных нянь. А недавно, когда я уезжала на пару дней к маме, Саша один оставался с двумя девчонками и прекрасно справился.

— Поддержание порядка в доме на кого возложено?

— Оно на всех членов семьи раскладывается, и Саша не исключение. Даже Дишку уже пытаюсь приучать собирать свои игрушки в ящичек. Пока, правда, получается с большим трудом.

— Есть такая русская присказка о том, что муж — голова, а жена — шея, куда шея повернет, туда голова и смотрит. У вас такой вариант семьи или все это не совсем так?

— Муж — голова, а жена — шея? У меня почему-то никогда не рождалось таких вот ассоциаций. Наверно, по обстоятельствам. (Амалия — мужу: «Ты кто, голова или шея?») Он и шея, и голова, а я шапка на голове с помпончиком, тепленькая.

— Давайте поговорим и о таком стереотипе, согласно которому актриса отчего-то не очень желательная жена.

— Конечно, лучше исполнительница эстрадных песен.

— Часто мужчины объясняют это тем, что у актрисы на первом месте карьера, а не семья. Как вам удается все счастливо сочетать?

— Я думаю, что таким мужчинам не семью хочется, а самопревознесения за счет близости к звезде. Карьера для актрисы — это личностная реализация. Это профессия, рядом с которой не может существовать, например, хобби. У меня колокольчики не хобби — это просто так… насобиралось. Тут вопрос в том, какой человек берет себе в жены актрису. Если он смотрит на нее как на нечто интересное, некий лакомый кусочек, чтобы потом его на глазах у изумленной публики раскромсать, раздавить и на всей этой еще трепыхающейся кучке попрыгать с флагом победы: вот я, мол, какой великий, вон какую слониху задрал… Такой, естественно, скажет: «Только не актриса». С таким мужчиной трудно будет не только актрисе, но и любой сильной женщине со своим ли бизнесом, со своими ли мыслями, просто со своими желаниями. Это испуг трусов и слабаков. Мой муж не первое, не второе и не третье, поэтому он, наверное, особо не задумывался — актриса или нет. Он меня узнавал как человека, и это было для него важно. Он женился на женщине, а не на брэнде.

— Если вам предлагают интересную роль, а для этого необходимо отправиться в экспедицию, быть может, не на один месяц, как решаете эту проблему?

— Вот сейчас уезжаю к Питеру Гринуэю сниматься на студию в Лейпциг. Все зависит от того, кто еще предлагает и что. Вот мы вместе с Сашей и думаем, стоит оно того или нет. Все имеет свою цену, разумеется, главное, чтобы люди могли существовать в режиме диалога. Тут дело за разумом и любовью.

— Амалия, еще студенткой на капустнике у Захарова вы сыграли такую Марсельезу с обнаженной грудью, чем, говорят, обратили на себя внимание мэтра. Подобного отныне не повторить?

— Я сейчас не снимаюсь обнаженной. Так же, как этого не делает ни одна профессиональная голливудская актриса, имея на то дублерш. У нас тоже к этому постепенно приходят. Но не все наши режиссеры с этим соглашаются. Требуют полной отдачи, и тогда уже выбор за актрисой. Я не соглашаюсь и не жалею: «Да мало ли в Бразилии Педров».

— Вы оказались в числе немногих российских актрис, которых Гринуэй взял в «Чемоданы Тульса Люпера». Говорят, что, прежде чем работать с актером, Гринуэй любит подолгу беседовать с ним. С Ларисой Гузеевой он целый час вел разговор о кухне той или иной страны. А что стало темой вашей с ним беседы?

— Он мне рассказывал о будущем проекте, о моей роли — я там буду играть юную племянницу Сталина, перебирающуюся через границу Востока и Запада ради любимого человека. В итоге моя героиня оказывается самозванкой и дорого платит за свое воссоединение с любимым. Гринуэю не нужны были фильмы, в которых я снималась, фотографии, журнальные статьи, ему было неинтересно, насколько известная я актриса в этой стране, и это было понятно с первой же встречи.

— В фильме вам предстоит играть 16-летнюю девушку. Как собираетесь соответствовать столь юному образу?

— Я думаю, что какие-то поправки по возрасту будут сделаны, и об этом уже шла речь. Но пока об этом говорить рано. Сценарий я до сих пор не видела. Такое в моей актерской практике впервые, честно говоря. И это за три дня до съемок! Страшновато кидаться головой в незнакомый омут, несмотря на то что в этот омут толкает гений Гринуэя. Я не могу сказать, что Гринуэй воодушевляет меня своей экстравагантностью и неожиданностью. Хотелось бы получить сценарий и поработать над ним.

— Условия контракта с вами уже обсуждались?

— Контракт подписан. Просто обычно вначале получаешь сценарий, а потом подписываешь контракт, а тут приходится надеяться на лучшее.

— Этим летом вы побывали в знаменитой крепости — форте Боярд, где участвовали в съемках программы. А между тем там встречаются жутковатые этапы, когда надо перебороть в себе страх перед змеями или крысами, например…

— Меня это не коснулось, потому что я предупредила — коснуться меня это просто не должно, ибо я ценю свое психическое равновесие. Есть какие-то вещи, через которые я не могу переступить. Там были насекомые и птицы, а это те животные, с которыми я никак не контактирую. Я не могу есть тараканов и, собственно, не испытываю какого-то желания перебороть в себе этот страх. Но разве что за большие деньги и то не факт — инстинкты во мне куда сильнее рациума.

— Какие вам выпали испытания?

— У меня была какая-то работа на высоте, беги всякие, прыги и, несмотря на азарт, от которого абсолютно тупеют мозги, даже разгадывать загадки — пожалуйста. Это было состояние абсолютно детской игры и полной отдачи этой игре. Ничего я там не преодолевала, просто воспользовалась замечательной возможностью как на машине времени прокатиться до собственного детства.

— А вы могли бы завести домашнее животное?

— Я бы с удовольствием завела собаку, и девочки мои тоже. Но папа поставил нас перед выбором: либо он, либо собака. И мы единогласно выбрали папу.

— Чего вам не хватает для полного счастья?

— Свободного времени, катастрофически.