Бывает, человек неплохо живет на родине. Все у него вроде есть: деньги, слава, семья. И вдруг на старости лет он уезжает в другую страну. Загадка. Видно, чего-то не хватает, к чему-то тянет.

Вот всеми горячо любимого автора «Чебурашки» всю жизнь тянуло. Тянуло в Израиль. Сегодня Владимир Шаинский, как говорится, живет на две страны.

И не просто живет, а всеми силами, по его словам, борется с арабскими террористами. А сил Владимиру Яковлевичу не занимать. Несмотря на свои 78 лет, классик советской музыкальной эстрады многим двадцатилетним даст фору.

И не только в распитии спиртных напитков… Видно, правду говорят: каждый получает такую старость, какую он заслуживает.

— Всю жизнь вы верно служили советской родине, писали патриотические песни и вот три года назад решили уехать в Израиль. С чего бы вдруг?

— Я всегда был патриотом Израиля. Но я уехал из России вовсе не потому, что всю жизнь мечтал эмигрировать. Мне лишь хотелось помочь Израилю в борьбе против арабских фашистов. В свое время Советский Союз поддерживал арабские государства и проводил антисемитскую политику. Поэтому я, будучи коммунистом по убеждению, никогда не был членом партии. Теперь Россия на собственной шкуре узнала, что такое исламский терроризм.

— Раз вы всегда хотели уехать, то почему решились лишь три года назад?

— Когда-то за такое вообще могли расстрелять. Потом вроде бы разрешили выезжать, но обратно уже не впускали. К тому же перед выездом дотошно прорабатывали на партсобраниях. Добровольно идти на такую нервотрепку мне не хотелось. В 1994 году мы поехали в Израиль на гастроли. Нас встречали как родных людей. Мой семилетний сын Славик посмотрел на все и сказал: «Папа, это самая красивая страна. Я хочу жить здесь». Сказано — сделано. Стали собираться, но возник целый ряд бытовых проблем: где жить, где учиться детям и т. д. И только через шесть лет после нашей поездки в Израиль мы осуществили свою мечту.

— Уехать-то вы уехали, но насовсем не остались. Не прижились?

— Попробовав жизнь в Израиле, мы поняли, что настолько вросли в Россию и Россия настолько вросла в нас, что отрезать себя от нее мы не можем. Каждый еврей имеет право жить в Израиле, но если он всю свою жизнь отдал России, то он имеет право и на Россию.

— В Израиле у вас большой дом?

— У нас нет дома. Мы снимаем шикарную пятикомнатную квартиру. А в Москве у нас небольшая четырехкомнатная. Для нашей музыкальной семьи она слишком мала.

— Купили бы побольше. Вы ведь, наверное, весьма состоятельный человек…

— Не всегда популярность и известность пропорциональны деньгам. Всегда были, есть и будут композиторы, которые гораздо богаче меня. Но я не жалею. Не в этом я вижу цель своей жизни. Главное для меня, чтобы моя музыка прежде всего нравилась мне, а также соответствовала запросам лучшей части народа. А лучшая часть народа, извините за нескромность, — это те, кто любит мои песни. Шутка.

— В советские времена каждый малыш знал песню про Чебурашку и про улыбку. А насколько нынешние дети знакомы с вашими песнями?

— Ничуть не меньше, чем когда-либо. Вокруг моих песен для детей создался вакуум, ведь никто не пишет песен, которые могли бы войти в быт. Мои же детские песни могли стихийно запеть и взрослые. Бывало, как напьется человек, так и запоет: «Пусть бегут неуклюже пешеходы по лужам…» Я часто выступаю перед детской аудиторией. И даже дети ясельного возраста, совсем крошечки, пытаются что-то исполнить про Чебурашку и про голубой вагон.

— Я читала, что песню «Травы, травы» вы написали на стихи мясника с московского рынка. Как вы с ним познакомились?

— Помню, как-то мне позвонил мой приятель-редактор: «Володь, там один мясник с тобой хочет познакомиться. Стихи пишет». Оттого, что меня постоянно осаждали слабые поэты, я ответил: «Мне все это надоело. Что он может там написать?» — «Да, но у него же мясо! — раздалось в трубке. — Если тебе оно не нужно, то сделай это для меня». И вот из огромного количества стихов рубщика мяса я выбрал такую жемчужину.

— Это была ваша единственная с ним песня?

— Да. Вскоре на почве внезапно нахлынувшей популярности Иван Юшин повесился.

— Ваш первый шлягер в 1966 году спела юная Алла Пугачева. Однако спустя годы вы сказали: «Знакомство с Пугачевой — самое большое несчастье в моей жизни…»

— Это была шутка! (Смеется.) После окончания консерватории я писал симфонии и собирался всю жизнь писать серьезную музыку. Я так и сказал себе: «Никаких песен». Однако слова своего не сдержал и как-то написал песню. Спела ее 17-летняя Алла. Да так хорошо, что вместо того, чтобы стать серьезным человеком, расхаживающим размеренной походкой, я повел себя несолидно, стал писать эстраду. Но на самом деле я ничуть не жалею.

— Какие у вас сегодня отношения с Пугачевой?

— Мы не общаемся. Она не звонит, а я сам не стану звонить такой богатой женщине.

— А по старой памяти нет желания написать для нее песню?

— Если она позвонит и скажет: «Покажи что-нибудь», — то я с удовольствием. А сам я не могу звонить человеку, у которого так много денег. Она, может, еще и не захочет со мной разговаривать. Когда Алла была молода, то она находила возможность приехать ко мне домой, а теперь между нами большое неравенство.

— Сколько у вас шлягеров?

— Несколько лет назад ТВ объявило конкурс: назвать 50 шлягеров Шаинского. Победитель получал цветной телевизор. Знакомые стали донимать: подскажи! Я стал вспоминать свои песни и насчитал 65 популярных. Оказалось, был очень скромным: победитель конкурса насчитал 96!

— Про вас говорят, что вы эксцентричный человек. Какой самый безрассудный поступок, на ваш взгляд, вы совершили в жизни?

— Думаю, так называют меня те, кто не очень меня любит. Некоторые и вовсе считают странным человеком. Если говорить о моей жизни, то мой второй брак многих шокировал. Ведь что ни говори, а разница в возрасте у меня с женой — 41 год. Но для нас это нормально. Мы живем душа в душу.

— Как вы познакомились?

— Мы встретились, когда ей было 17 лет, а мне 58. В то время в Союзе композиторов работали, в основном, дамы средних лет. И вдруг появилась поэтичная, стройная, высокая (в отличие от меня) девушка. Как только я увидел Свету, так сразу и обалдел. Помню, приехал я с подводной охоты в самом непрезентабельном виде. Мне нужно было, чтобы кто-нибудь мне срочно отпечатал какие-то документы. Попросили Свету. Она печатала медленно, одним лишь пальчиком. Но я не торопил ее — мне хотелось подольше побыть рядом с ней. Вот так мы познакомились, а после обменялись телефонами.

— Вы позвонили сразу?

— Нет, лишь через несколько дней. Думал, что позвоню и все испорчу. Бывает, дают телефон, а позвонишь, спросишь, можно ли увидеться, а в ответ услышишь: «А зачем?». Из-за большой разницы в возрасте я долго не решался, но в конце концов собрался и дрожащим голосом позвонил Светлане. После стали видеться чаще и чаще.

— Что побудило молоденькую девушку сказать вам «да»?

— Если бы не любила, то не сказала бы. По словам Светы, я был для нее самым близким человеком. Но полюбила она меня не с первого взгляда, как я, а через общение. Сегодня для меня все женщины сфокусированы в моей жене. Один мой коллега и соавтор сказал мне (после чего я загордился), что считает мою жену самой красивой женщиной на планете. После этого я взглянул на свою супругу по-новому, даже с некоторым страхом. Ведь что ни говори, а при всей любви к самому себе я не могу себя считать самым красивым мужчиной на планете.

— Это ваш второй брак. Первый разрушился из-за новой любви?

— Вовсе нет. В момент нашего знакомства со Светой я уже два года был в разводе и гулял как вольный жеребец.

— Первый раз вы женились в 46 лет. Все эти годы вы не были готовы к семейной жизни?

— Если бы случилась большая и взаимная любовь, то я бы женился и раньше. Моей первой жене было 20.