Три года назад, приехав в финский город Турку, я, честно говоря, не предполагала, что найти хоккейного тренера Владимира Юрзинова будет так легко. Первый же попавшийся таксист после нескольких минут объяснения так и не уразумел, чего я хочу. И тогда, отчаявшись, я выпалила одно слово: «Юрзинов». «О, Юрзинов!» — заулыбался седой водитель и мигом домчал меня до ледовой арены.
Через несколько дней встреча в кафе еще раз убедила меня в том, насколько ценят Юрзинова в Финляндии. Стоило нам только войти, как за спиной послышался шепот: «Юрзинов». Уверена, не каждый тренер сможет стать своим в чужой стране. Юрзинов стал таким для финнов. Под его руководством финский ТПС выиграл Евролигу и другие престижные турниры. Чтобы общаться с хоккеистами без посредников, российский тренер даже выучил финский — не самый, надо заметить, легкий язык. В ледовом дворце города Турку в честь Юрзинова даже назвали кафе «Владимир». Два места в нем, которые обозначены памятными табличками с фамилией бывшего тренера ТПС, всегда забронированы для Юрзинова.
А потом была Олимпиада в Нагано. «Серебро» российских хоккеистов. И новость, последовавшая за этими событиями, — Юрзинов переезжает в Швейцарию, где будет тренировать команду «Клотен»…
Как-то олимпийский чемпион по борьбе Сергей Белоглазов заметил: «Беда не в том, что за границу уезжают спортивные таланты. Беда, когда страну покидают тренеры, способные выпестовать таких учеников». Формально Владимир Юрзинов никуда не уезжал и до недавних пор всегда помогал нашей сборной. Фактически последние восемь лет он тренирует зарубежные клубы. Работает так, что через несколько лет его результаты становятся очевидны всем.
Юрзинов не любит сослагательного наклонения. Он основателен во всем и, не имея четкого плана, даже не будет браться за дело. Отчасти это и объясняет, почему он работает не здесь, а за рубежом.

 — Владимир Владимирович, чем было продиктовано решение переехать в Швейцарию?

 — Со мной связались руководители швейцарского клуба «Клотен», сказали, что команда горит синим пламенем и ей нужно помочь. Уладив все проблемы с руководством финского ТПС, я отправился туда. «Клотен» действительно находился в сложной ситуации, плохо стартовал в сезоне, не было очков. Я рискнул, и в итоге это вылилось в двухгодичный контракт.

В какой-то мере это стало удачным поворотом в моей тренерской карьере, потому что после Олимпиады в Нагано и чемпионата мира в Швейцарии «финский проект» подходил к концу, и мне нужно было думать о новом месте.

 — Поработав в обеих странах, вы получили возможность сравнивать. Отличается ли отношение к хоккею в Финляндии и Швейцарии?

 — Конечно. У финнов — это вид спорта номер один, поэтому отношение к хоккею самое серьезное. Для финских игроков хоккей — это не просто возможность играть, но и выбиться в люди, попасть в Национальную хоккейную лигу, где можно заработать большие деньги. Иными словами, у финнов более обоснованная мотивация, почему они играют в хоккей и ради чего. Поэтому они идут к цели без дураков, на полном серьезе. Да и перед глазами у них примеры тех, кто прошел этот путь и смог подняться по карьерной лестнице: Ярри Курри, Теему Селяне и другие.

Швейцарцы же в НХЛ до сих пор не играли. Только начинают. И у них отношение к хоккею, я бы сказал, полупрофессиональное. Это не означает «несерьезное». Напротив, швейцарцы серьезно относятся ко всему — и к хоккею, и к личной жизни, и к образованию. Однако если выстраивать три понятия в цепочку, то швейцарцы распределили бы их так: личная жизнь, образование, хоккей. Но вместе с тем в последнее время отношение к хоккею в Швейцарии меняется. Во-первых, потому, что в этой стране очень внимательно работают с молодыми игроками. Во-вторых, несколько лет назад руководство федерации выбрало курс на сборную, успешные выступления которой увеличили число поклонников хоккея и болельщиков. В-третьих, в Швейцарии любят техничную и комбинированную игру. Причем здесь представлены различные хоккейные тренерские и игровые школы. Между прочим, под влиянием игры Быкова и Хомутова сложилось определенное направление в швейцарском хоккее, которое характеризуется скоростной и техничной игрой.

Одним словом, если в Финляндии хоккей профессиональный, жесткий, здесь спортсмены много тренируются, по всей стране построены прекрасные современные катки, то в Швейцарии хоккей более праздничный. Эмоциональная публика, которая на протяжении всей игры поет, стучит, дудит, трещит, но при этом и прекрасно разбирается в хоккее.

 — Чем вы объясните такой подъем в швейцарском хоккее?

 — Я не претендую, что мое мнение единственно верное, но мне кажется, все дело в том, что швейцарцы знают, чего хотят и как добиться результата. У федерации хоккея и у руководства сборной Швейцарии разработан четкий план действий, которого они и придерживаются. Вдобавок к этому наставник сборной команды, канадец Ральф Крюгер, который работал в Германии и в Австрии, создал хороший тренерский коллектив, куда вошли швед Густавсон и швейцарцы. Федерация хоккея заняла жесткую позицию в отношении тех клубов и игроков, которые не очень-то хотели, чтобы их привлекали в сборную, и от услуг капризных игроков просто-напросто отказалась.

Кстати, сам Крюгер не только хороший профессионал, но и талантливый оратор и бизнесмен. Он часто выступает по телевидению, убедительно рекламирует хоккей. Плюс к этому несколько последних удачных выступлений сборной Швейцарии позволили заключить ей ряд выгодных контрактов со спонсорами, среди которых и банк УБС. При всем том немалая часть финансов идет на подготовку юниоров. Сборная и ее резерв — вот приоритеты, на которые руководители швейцарского хоккея обращают огромное внимание. И для этого приглашают специалистов и тренеров со всего мира: из Чехии, России, Канады, Финляндии, Скандинавских стран.

 — Как иностранный тренер вы испытывали трудности на новом месте?

 — Нет. Здесь не смотрят, кто ты и откуда. Критерий один — профессионализм. Когда я ехал в Швейцарию, то поинтересовался у шведского приятеля, тренера и журналиста, недавно, к сожалению, ушедшего из жизни, Вернера Перссонна, как вести себя в Швейцарии. И он ответил, что там нужно мало говорить и много работать. Этого принципа я и придерживаюсь теперь.

 — Для многих из нас Швейцария ассоциируется с тихой, спокойной жизнью, отдыхом, курортами…

 — Возможно, со стороны и так. Но мой распорядок дня выглядит иначе. В Швейцарии очень высока конкуренция среди тренеров. Каждый стремится доказать, что он лучший и что его хоккейная школа имеет приоритет. Так что я сплю здесь совсем немного. Работы хватает, только успевай поворачиваться. Работа серьезная, и вставать приходится, как у нас говорят, с петухами. Я очень люблю читать, но времени даже на это порой не остается. Стараюсь просматривать хоккейную прессу и потихонечку учу немецкий язык.

 — После Олимпиады у вас не было желания остаться работать в России?

 — Желание желанием, но после Олимпиады и после чемпионата мира−99 по хоккею у меня еще был контракт с финским ТПС. Я и в Швейцарии начинал, будучи старшим тренером финской команды. С финнами обсуждалась и моя дальнейшая деятельность — подготовка резерва для ТПС.

 — Но неужели никто из наших руководителей федерации или клубов не предложил вам работу дома?

 — Это были только разговоры.

 — Но они были?

 — Конечно.

 — Теоретического плана или практического?

 — Всякие. Но я уже выработал для себя четкую позицию. Кстати, через два года после Олимпиады мне позвонил в Швейцарию наш президент Стеблин.

 — И о чем поведал Александр Яковлевич?

 — Интересовался, как живу… Потом речь шла о сборной. Но я четко сказал, что, для того чтобы быть тренером сборной России, надо жить в России. Другое дело, когда вопрос касается Олимпийских игр. Здесь могут быть варианты.

 — Складывается парадоксальная ситуация: за что ни берется Юрзинов, у него все получается. Так было и с финнами, и с латышами, теперь со швейцарцами. У вас не щемит сердце, что в честь ваших воспитанников звучат гимны других стран?

 — Наверное, многие стали забывать, что с 74-го по 92-й год я работал в сборной Советского Союза вместе с Кулагиным, Тихоновым, великими тренерами и игроками. Когда меня приглашали в сборную, я всегда соглашался и ехал, независимо от предлагаемой роли. Другое дело, когда не приглашали.

Что же касается сборной Латвии, я действительно работал с латышами на протяжении 9 лет. В этой команде выросло немало моих воспитанников, которые еще мальчишками пришли в клуб.

 — Если вернуться назад, второе место сборной России на Олимпиаде в Нагано одни расценили как огромный успех. Другие посчитали, что в таком звездном составе россияне должны были обязательно выиграть «золото». Как вы отнеслись к репликам последних?

 — Я привык работать, а реплики — это только слова. Единственное, хочу напомнить, что Олимпийским играм предшествовал Кубок мира по хоккею, в котором участвовал не менее звездный состав. Готовились к этому турниру по плану, утвержденному чуть ли не самими хоккеистами. И чем все закончилось? Я-то видел, какая растерянность была в глазах у ребят.

Лучшие мои воспоминания связаны с Олимпиадой в Нагано. Связаны потому, что, как мне кажется, у нас была команда. Команда тренеров (Воробьев, Билялетдинов, Третьяк, Ляпкин, Касатонов) и игроков, объединенных одной целью. Не случайно именно олимпийскую сборную признали лучшей командой того сезона. Во всяком случае, после Игр мы могли честно и прямо смотреть друг другу в глаза. Другое дело, триумфом была бы наша победа, а серебряные медали — это успех.

 — Но в данном случае и серебряные медали дорогого стоили.

 — Вне всяких сомнений. Потому что после всего, что было, появилась вера, что мы сохранили традиции нашего хоккея. Хотя, откровенно говоря, одну ошибку за собой задним числом я вижу.

 — Какую?

 — Я обязан был настоять, чтобы в тренерскую команду был включен Виктор Васильевич Тихонов.

 — Считаете ли вы, что основная проблема российского хоккея сегодня — отток молодых и талантливых игроков за океан?

 — Эта проблема касается не только российского хоккея. Вы согласны со мной? Она касается и шведского, и финского, и чешского. Но как смотреть на нее? Одни уезжают, их место занимают другие, не менее амбициозные игроки. В России есть много хороших хоккеистов и сильных клубов: и в Омске, и в Магнитогорске, и в Ярославле…

 — Чем же тогда объяснить неудачу российской сборной на чемпионате мира в Санкт-Петербурге?

 — Что я могу сказать? Я не был на чемпионате… Меня не пригласили. И я не поехал, хотя последние лет тридцать не пропускал ни одного чемпионата мира. Как я могу прокомментировать выступления нашей сборной? Трудно говорить.

 — Не захотели или не смогли?

 — Хороший вопрос. (Пауза.) Не знаю. Это больная для меня тема.

 — Это был тренерский просчет или Якушева поставили в такие условия?

 — У меня сложилось впечатление, что команда была очень разрозненная. Конечно, легче всего все свалить на тренера, прекрасного человека Александра Сергеевича Якушева. С самого начала должна быть выработана линия, по каким критериям создавать команду.

Вот мы говорили о Нагано, но это все прошло. Через полтора года новая Олимпиада в Америке. Есть ли план подготовки сборной? Кто будет работать с игроками из НХЛ? Как будут представлены игроки из Европы и наши, российские? Вот какие вопросы сегодня надо задавать. Мне кажется, лучший выход в сегодняшней ситуации — это объединение. Почему те же чехи, финны могут найти общий язык, а мы нет?

 — Известно, что ваш сын пошел по вашим стопам. Где он сейчас работает?

 — Он остался в Финляндии. Работает старшим тренером в «Эссет» Пори. В Финляндии осталась и наша дочь Анастасия. Она учится в университете города Рованиеми на севере страны, осваивает специальность маркетинг и туризм. Так что мы с женой вдвоем живем в Швейцарии, но, уверяю вас, скучать не приходится.