Критерии модности в современной поп-музыке, целиком держащейся на моде, весьма размыты и до конца никем не определены.

Есть, конечно, топ-продюсеры, которые, послюнявив палец, могут с некоторой уверенностью сказать, что завтра народ будет визжать нечеловеческим визгом от девочек в возрасте восемнадцати лет, но на деле эта их уверенность — лукавого свойства. Просто топ-продюсер знает, что именно он утверждает новые стандарты моды для неокрепших детских душ, которые есть основной потребитель поп-рынка, и именно он завтра вытащит из-за парты восемнадцатилетнюю девочку, обучит ее прыгать до потолка и всхлипывать «сексуально», а потом напишет ей заводных песен, вытянет вокал в студии, сделает пластинку, сообщит девушке, что ей надо говорить в интервью, и вся эта хреновина будет засунута в жало подросткам под видом «самой актуальной музыки».

Это, как говорится, не выход. Легко быть послушным под прицелом пулемета. А вот когда речь заходит о проектах самостоятельных, где специально обученного продюсера и рядом не стояло, — начинаются сложности. Потребитель мечется, ожидая, что кто-то ему подскажет, чем ему забивать уши на ближайший сезон, и в итоге утыкается носом в плечо мудрого критика, который тоже хлеб с маслом любит и потому непременно потребителю его чаяния удовлетворит, ткнув в подходящий на данный момент объект, сделав его объектом внимания. При этом критик и сам будет руководствоваться скорее своим авторитетом, нежели какими-то критериями, и все вернется на круги своя. Мода есть, критериев нету. Отсюда проистекают некоторые оргвыводы. Не совсем справедливого толка.

Тут случилось, к примеру, событие: народ разлюбил группу Air. То есть еще пару лет назад нельзя было даже вякнуть что-нибудь в сторону Данкеля с Годином, чтобы не быть обвиненным в немодности и посягательстве на святое. При том, что фокус, на котором музыканты выезжали, был прост чрезвычайно: выезжали они на ностальгии. С самой своей юности Данкель с Годином шлялись по музыкальным магазинам и приобретали на студенческие деньги сошедшие с производства синтезаторы — аналоговые, разумеется, ибо в ходу уже давно были синтезаторы сэмплерные и прочие — не будем вдаваться в тонкости и лезть в технические дебри: объяснять, что такое аналоговые синтезаторы, — дело муторное, скажем только, что звучат они, как выразился тут один продвинутый подросток, «как дерьмо», а попросту имеют весьма приблизительную частотную характеристику звука, что на слух воспринимается как некоторый своего рода «песок», какой вот бывает в пожилых колонках. Данкель же с Годином любили эти вышедшие из моды чудовища, крутили на них ручки и слушали, как рождаются под воздействием низкочастотной огибающей новые звуки.

Потом они встретились, нашли друг в друге родственные души, а поскольку их стало ровно столько, сколько нужно ныне для полноценного коллектива, а именно два человека, они и создали этот полноценный коллектив. Коллектив сидел в студиях, куда пускали, а то и у себя по домам, и писал необременительные пьесы ностальгического содержания, исполненные изящества и вкуса, однако достаточно поверхностные и скучноватые в силу своей необременительности. Потом коллектив созрел до полноценной пластинки, а когда пластинка вышла, помянутая выше критика показала в него пальцем и сказала, что это есть нынче наше все, и кто не понимает, как хороша пластинка «Moon Safari», тот осел и позорный волк. С тех пор от группы Air продыху не было, хотя, положа руку на сердце, действительно хорошая пластинка у них была только одна, и был это саундтрек к «Девственницам-самоубийцам», потому что там дуэту пришлось озаботиться некоторым трагизмом проблематики иллюстрируемого материала, и в них вдруг кроме полированной ностальгии проснулись неподдельные чувства. А дальше был релиз «10.000 Hz Legend» — тех же щей да погуще влей, творение несколько более амбициозное, чем первый диск, и оттого отчасти ущербное. Кроме того, группе пришлось давать живые концерты, а там публике натурально делать было нечего: стоят два мужика, играют то на гитарах, то на больших расческах, еще барабанщик сзади маячит, — а музыка как на пластинке. Это все равно что на концерт музыкального автомата ходить в надежде, что он расщедрится и задудит что-то особенное по такому случаю.

Короче, группе Air следовало героически распасться, с тем чтобы остаться той самой десятитысячегерцовой легендой, но Данкель с Годином все еще были обласканы народным вниманием и вместо этого выпустили третий полноценный альбом — «Talkie Walkie». И тут вдруг прорвало. Критика стала писать об ограниченном кругозоре группы. Публика же попроще — о том (цитата), «какую же все-таки х… ню записала группа Air». Тому, правда, который это написал, верные «эйровцы» — а у любой группы есть набор стойких поклонников, которые будут слушать все, даже если их кумиры решат играть на двух пилах, — обещали поотшибать рога, но верных «эйровцев» быстро заткнула орава согласных с высказанным мнением людей. Автор нынешних строк был свидетелем этой сетевой перепалки и нашел ее весьма поучительной и показательной. После он еще не раз слышал примерно в тех же выражениях краткую рецензию на последнюю пластинку некогда самой модной группы, а попутно послушал и саму пластинку. И не нашел в ней ничего, что бы принципиально отличалось от предыдущих двух релизов. Те же обволакивающие, в основном мажорные гармонии. Та же аккуратность в аранжировках, то же суемыслие, те же синтезаторы вперемежку с гитарами, наконец, пыль поднимать было совершенно не с чего.

Но — кончилась мода. Длилась-длилась и кончилась. И никто не мог уже сказать, за что раньше любили группу Air, и никто не мог сказать, за что ее покрывают лаком сейчас. Потому что критерии моды в поп-музыке не определены. А без критериев жизнь переменчива и непредсказуема. Черт знает что, попросту говоря, а не жизнь.