Его называют представителем новой волны в мире шахмат. Действительно, 14-й чемпион мира не слишком похож на предшественников. И дело вовсе не в том, хуже он или лучше, талантливее или хитрее… Применительно к Крамнику подходит иное определение: он — другой.
21 год из 25 прожитых, иными словами, почти всю жизнь, Крамник взбирался на шахматный Олимп, по пути отказывая себе во многом. «Я так и не научился водить машину. Не было времени», — скажет он потом. Или «последние полгода перед чемпионатом я не следил за новостями и по большому счету даже не знал, что происходит в мире. Только сейчас начинаю возвращаться в информационное пространство, узнаю, что было и когда».
При всем том Крамника отшельником и аскетом никак не назовешь. Он — один из самых коммуникабельных шахматистов, у которого довольно много друзей. Однако при всем при том, наверное, ни один из них не может похвастаться тем, что именно его Крамник выбрал своим «доверителем». Возможно, таким образом новоиспеченный чемпион старается избежать влияния и давления посторонних. Из него получился бы отличный дипломат. Недаром кто-то из иностранных журналистов окрестил Крамника «айсменом» — ледяным человеком. Узнать, что скрывается за обаятельной улыбкой чемпиона, не дано никому.
«Я добился многого, и теперь найти новую мотивацию и стимул будет трудней»
— Владимир, вас не смущает, что вы стали чемпионом мира в смутное время? В шахматном мире — конфликты и хаос. А ФИДЕ (Международная федерация шахмат) не считает вас 14-м «шахматным королем»…

 — Времена не выбирают. Раньше было все намного проще: четкий график, как, когда и к чему готовиться. Сегодня этого нет, и, к сожалению, мне самому приходится много внимания уделять тому, чего я не люблю делать: разговорам, переговорам, решению каких-то вопросов, которыми должны заниматься функционеры, а не шахматисты. Но я все воспринимаю как данность. Что ж, если так случилось…

— Вас не обижает, что некоторые называют Крамника «некоронованным королем»?

 — Мое звание чемпиона мира — официально и не менее легитимно, чем чемпионский титул по версии ФИДЕ. Лично для меня этот вопрос не имеет большого значения. Я выиграл, и сделал это не для кого-то, а для себя. Мне просто хотелось достичь вершины, поэтому сейчас, честное слово, меня не сильно волнует, как меня будут называть.

— Изменились ли ваши первоначальные и нынешние цели? Можно сказать, что вы уже достигли всего?

 — С самого начала я, конечно, хотел стать чемпионом мира. В детстве это была скорее не цель, а мечта. Но когда она приобрела реальные очертания — меня признали одним из сильнейших шахматистов мира, — мечта превратилась в цель, которая уже достигнута. Сейчас надо ставить перед собой новые задачи. Найти новую мотивацию и стимулы будет уже гораздо труднее. Но я уверен, что найду их.

— Что вам сказал Каспаров после матча?

 — Он меня поздравил, пожал руку. Думаю, в той ситуации ему было не до общения…

— Как вы расценили его обвинения в ваш адрес, будто бы Гельфанд, помогавший вам в период подготовки к чемпионату, а ранее работавший с Каспаровым, мог выдать какие-то секреты экс-чемпиона?

 — Напрямую Каспаров меня в этом не обвинял. После матча он вел себя достаточно корректно, позволил себе всего пару выпадов. Хотя некоторые из них были достаточно эмоциональными. Если разбирать по порядку, то не все шахматисты, чьи фамилии он называл, работали со мной. Я не знаю: откуда у Каспарова такая информация?.. Это во-первых. Во-вторых, личное дело каждого — собрать перед матчем подходящую команду. Поэтому говорить о том, что Крамник выиграл, потому что у него была более сильная команда, — все равно что утверждать: Крамник победил, так как лучше играл. В конце концов это вопрос финансов. Не думаю, что Каспаров более ограничен в средствах, чем я.

Что же касается Гельфанда… В некоторых изданиях он сам все подробно объяснил. Ситуация заключается в том, что с Гельфандом у нас хорошие личные отношения. Мы сотрудничаем на постоянной основе. Бывает так, что, когда играет он, мы созваниваемся, я ему подбрасываю идею, которую анализировал и которая кажется мне интересной, или наоборот. То же самое было и во время моего матча с Каспаровым. Но я повторяю, что он не входил в нашу команду в период подготовки к чемпионату, так что какие-либо обвинения неуместны.

К слову, могу напомнить, что сам Каспаров одно время работал с Белявским, который помогал и Карпову. То же было и с Макарычевым… Это нормальное явление у шахматистов. Другой разговор, если речь идет о тренере, который получает за работу деньги.

— Кто официально был вашим тренером?

 — Я перечислю команду, которая постоянно работала со мной все полгода, пока я готовился к матчу. Массажист, терапевт, человек, ответственный за питание, режим сна, прогулки, — Валерий Крылов. Четыре шахматиста: Евгений Бареев, Мигель Ильескас из Испании, француз Жоэль Лотье и гроссмейстер из Воронежа Владимир Беликов. Были проведены также два краткосрочных сбора по 10 дней — с Долматовым и Свидлером.

— Один из ваших тренеров — Евгений Бареев — во время турнира отмечал, что у вас возникали проблемы с дебютами…

 — На мой взгляд, это его субъективная позиция. Во время матча напряжение действительно было очень сильным. Женя считал, что я испытываю проблемы с дебютами. А Каспаров полагал, что у него аналогичные трудности… Но не думаю, что Каспаров был хуже готов. Не припомню случая, чтобы он подготовлен был хуже соперника. Просто-напросто я нащупал его слабую сторону, чего Гарри Кимович в свою очередь сделать не смог, и направил матч в то русло, куда хотел. Поэтому, честно говоря, мне показалось странным заявление Каспарова, кажется, в «Нью-Йорк таймс», будто Крамник сказал: «Было бы 24 партии — и у Каспарова вовсе не осталось бы шансов». Простите, это полная чушь. При 24 партиях игрался бы другой матч, и подготовка к нему была бы другой. Но кардинально ничего бы не менялось.

— Проясните ситуацию с матчем-реваншем.

 — В большей степени это идея журналистов. Не думаю, что матч-реванш хорош для шахматного мира. Может, для меня и для Каспарова это и неплохо. Но не хочется и не стоит превращать центральное событие в кормушку для двух человек…

Думаю, настало время навести какой-то порядок в шахматном мире. Организовать стройный цикл турниров, которые бы объективно выявляли чемпиона. Система, на которую ориентируется ФИДЕ, мне лично не нравится. Пока вопрос моего участия или сотрудничества с ФИДЕ не обсуждается, потому что у меня есть обязательства перед «Brain Games» и у них есть обязательства передо мной. Если «Brain Games» и ФИДЕ договорятся между собой и решат что-то провести совместно, то вполне возможно, что я приму участие.

— Вы как новоиспеченный чемпион можете повлиять на разрешение конфликта?

 — От меня зависит не так много. Я надеюсь, что сотрудничество возможно. По моей информации, представители обеих организаций собираются встречаться и обсуждать какие-то вопросы.

«Я не женат, но не могу гарантировать, что завтра будет так же»

— Володя, в детстве вы, наверное, были «ботаником» — спокойным и умным мальчиком?..

 — Да, я был очень спокойным ребенком. Совсем не таким, как мой старший брат. Несмотря на небольшую разницу в возрасте — всего пять лет, — мы росли абсолютно разными по характеру. (Хотя между нами были и остаются прекрасные отношения.) У родителей с братом всегда возникало много хлопот. А я лет с шести все свободное время проводил за шахматами. Занимался сам. Помногу и подолгу. Мама с папой даже упрашивали, чтобы я вышел погулять во двор. Я выходил, делал круг-другой, возвращался домой — и снова садился за шахматную доску…

Вообще, мое детство было довольно обычным, как у многих в Советском Союзе. Мы жили с родителями в маленькой двухкомнатной 29-метровой квартирке. Тесновато было, но нормально.

— Ваш брат тоже увлекался шахматами?

 — Мы начинали вдвоем. Вместе пошли записываться в шахматный кружок. Кстати, брат неплохо играет для любителя. У него — крепкий первый разряд. Но профессионально заниматься шахматами он не стал. В детстве у него было много всяких увлечений, к примеру волейбол.

— В школе вам доставалось от одноклассников, или вы их побеждали интеллектом?

 — Да я и не помню. Давно это было…

— Многие предсказатели перед матчем утверждали, что вы не сможете стать чемпионом мира, потому что… не женаты.

 — А что, в истории не было таких случаев? Наверное, я не единственный?..

— В ближайшее время в вашей личной жизни грядут перемены?

 — Пока я не строю никаких планов. Видимо, у меня не было времени задуматься над этим вопросом, потому что шахматы отнимали слишком много сил. Посмотрим. Пока я не женат, но не могу гарантировать, что завтра будет так же.

— Как вам кажется, будущей супруге будет с вами легко?

 — (Смеется.) Смотря какая супруга.

— И все-таки?..

 — Легко ей вряд ли придется. Не думаю, что легко жить с человеком, который на таком уровне занимается каким-то делом, будь то теннис, музыка или шахматы… Постоянные разъезды, очень много времени надо будет уделять профессии… Не всякая выдержит и согласится на такое. А так, по характеру, я — человек спокойный, уживчивый, и в этом плане проблем не возникнет.

— Любимое блюдо Владимира Крамника?

 — В детстве мы с братом очень любили сладкое. Просили маму, чтобы она пекла нам пироги. Мама родом с Украины, очень хорошо готовит, и пирожки у нее получались очень вкусными. (Кстати, бабушка Володи была цыганкой. Возможно, от нее он и унаследовал великолепную интуицию и дар предвидения, необходимые шахматисту. — О. Е.)

— После чемпионата мира вы не раз заявляли, что многое в вашей жизни изменилось. А что конкретно? К примеру, у вас появился телохранитель или личный шофер?..

 — Я не так часто бываю дома. Очень много разъезжаю с места на место, поэтому постоянного телохранителя у меня нет. Но я не скрою: есть охранные структуры, которые работают на меня. Что же касается водителя… Да, он есть.

— Сами вы умеете водить машину?

 — Пока не было времени научиться. Но хотелось бы, потому что дело полезное. Буду пробовать сейчас…

«Лучший шахматист ушедшего века — Каспаров»

— Володя, выиграв чемпионат мира, вы стали одной из самых популярных личностей в стране. Однако такое внимание вам, судя по всему, не по нраву. Вы постоянно стараетесь ограничить общение, уйти в тень… Это свойство характера, нежелание иметь близкие контакты или такова шахматная жизнь?

 — Нет, это не шахматная жизнь. Просто я не в состоянии делать то, что хочу. И приходится выбирать. Думаю, это нормально.

— Многие спортсмены, достигнув высокого уровня, перебираются жить в Европу. У вас нет таких планов?

 — В моей ситуации нет смысла куда-то уезжать, потому что… я нигде не живу. Турниры, тренировочные сборы, бесконечные разъезды… Пока меня это устраивает.

— Но «штаб-квартира» у Владимира Крамника и его команды имеется?

 — В том-то и дело, что нет.

— На ваш взгляд, чего больше в шахматах — спорта или искусства?

 — Всего достаточно. Я думаю, главное, как сам шахматист воспринимает свою деятельность. Для кого-то шахматы — чистый спорт, для другого — искусство и наука. Я лично не отношусь к числу тех, кто видит в этой игре только спорт.

— Следовательно, вы не поддерживаете идею о временных ограничениях — до часа на партию?..

 — Не думаю, что это серьезно. У Кирсана Николаевича (Илюмжинова, президента ФИДЕ. — О. Е.) много революционных идей, в том числе и эта. Однако мне кажется, что она не пройдет, потому что большинство шахматистов — против. С коммерческой точки зрения, наверное, это правильно. Интересно фиксировать время партии, телевизионщикам — наблюдать, как игроки нервничают, переживают… Но я повторяю: шахматы — это не только спорт, не только деньги. Для меня по крайней мере. Если время будет укорочено, элемент искусства отойдет на второй план. В итоге на смену интеллектуальной игре придет голый спорт, где будут только фиксировать, кто сколько выиграл или проиграл. Мне бы не хотелось, чтобы шахматы дошли до такого уровня.

— А Широв выступает за это предложение…

 — Да, я знаю. Но сколько людей, столько и мнений. Я не утверждаю, что прав.

— Вы написали книгу о шахматах. Ее можно купить в России — или она напечатана пока только на английском?

 — Точно не знаю.

— Как она называется?

 — Кажется, «Прорыв». В английском варианте ее переименовали, и новое название мне совсем не нравится. По-моему, она названа «Моя жизнь и мои партии» — как будто мне уже 80 лет…

— Осенью вы будете играть матч с компьютером. Уверены, что не подведете человечество?..

 — Полной уверенности быть не может. Это не так просто. Предстоит очень тяжелый матч, но попытаться надо. Я уже дважды играл с компьютером — и обе партии выиграл. Думаю, объективно на сегодняшний день человек сильнее компьютера.

— Кого вы считаете лучшим шахматистом ушедшего века?

 — Мне кажется, Каспаров. Он на протяжении 15 лет занимал первые строчки рейтингов. Фишер был, конечно, тоже ярким шахматистом. Но он не так долго продержался на шахматном Олимпе.