На концертах «Аншлага» зрители привыкли: если Дубовицкая появилась на сцене, значит, можно начинать смеяться. А недавно ведущая, возвращаясь домой, поднималась по лестнице и, оступившись, серьезно вывихнула ногу. Поэтому на ближайшей съемке «Аншлага» ей пришлось выйти к зрителям в тапочке, прихрамывая. Добрая публика, решив, что это очередная шутка, тут же начала смеяться. Но когда Регина просидела весь концерт за столом, поскольку нога-то жутко болела, аудитория начала извиняться: «Вы нас простите, мы не поняли…»«От Путина мне звонят каждый день»

— Регина Игоревна, что за парадокс получается: зрители «Аншлаг» любят, а телевизионные обозреватели — ругают. Как вы сами относитесь к критике в свой адрес?
 — Совершенно спокойно. Как я говорю, я не доллар, чтобы всем нравиться. К тому же если бы критика была конструктивная, то это одно дело. А когда пишут просто от нечего делать… В КВН, мне кажется, вообще уже нет ни одной программы, где бы не было шуток, связанных с Региной Дубовицкой. Ну и что? Раздражать меня это не раздражает. Главное, чтобы передачу смотрели. Вот если бы передачу не смотрели, а критика говорила: «Ах, какая хорошая Регина Дубовицкая!» — тогда можно застрелиться. А если критика говорит: «Ах, какая плохая Регина Дубовицкая!» — а зрители «Аншлаг» смотрят, и я-то знаю, какая у нас популярность и у всех актеров, работающих в программе, значит, все в порядке.
— В вашей программе часто появляются молодые артисты, но все же основной состав участников «Аншлага» остается неизменным. Почему?
 — Потому что это клуб, а не проходной двор. Эта передача изначально создавалась как клуб. Хотя вы не совсем правы. За последние годы появилась практически вторая, молодежная команда «Аншлага». Очень интересные ребята. А сейчас вот, например, у меня очень скоро одна звезда появится (не буду называть фамилию). Я привезла этого артиста издалека и, честно говоря, очень опасалась, как он пройдет в Москве. У нас был концерт в Олимпийской деревне, он безумно волновался, потому что никогда в жизни не участвовал в московских концертах, а уж рядом с такими артистами тем более. Но тем не менее прошел просто на ура. Так что скоро на нашей эстраде появится новый артист.
— Когда смотришь «Аншлаг», создается впечатление, что у вас одна дружная команда и все между собою в очень хороших отношениях…
 — Я бы сказала так — в нормальных отношениях. Это не значит, что у нас не бывает конфликтов или каких-то разборок. Конечно, все случается, как в любой нормальной семье. Но тем не менее мы до сих пор вместе. В прошлом году вот отпраздновали 13 лет «Аншлага». Для телевизионной программы это огромный срок.
— Часто пишут, что аншлаговцы вас постоянно разыгрывают. Это преувеличение или так на самом деле происходит?
 — Какие-то приколы, безусловно, бывают, потому что все артисты в жизни люди веселые. Но так, чтобы розыгрыши были самоцелью, конечно, нет. По телефону мне, естественно, звонят каждый день, начиная от Брежнева или Владимира Ильича Ленина до Путина. И вопрос только в том, с первого я раза отгадаю, кто звонит, или со второго. Потому что умеющих разговаривать этими голосами в «Аншлаге» очень много.
— Ну и как, сразу отгадываете, кто прикалывается?
 — Нет, не сразу. (Смеется.) Потому что тот же Евдокимов, например, так говорит голосами актеров и политиков, что угадать невозможно. Причем он попадает не просто в голос, что может сделать практически любой драматический актер, а в характер. Он просто на сцене сейчас этого не делает.
— Каждое лето «Аншлаг» ездит по Волге. Артисты эти путешествия принимают как должное или кто-то имеет право отказаться от поездки?
 — Конечно, это же не военная обязанность. Как-то у нас Миша Евдокимов не поехал. У него в тот год мама умерла, и ему нужно было быть в деревне. Однажды Винокур доехал с нами до Нижнего Новгорода, где мы должны были на теплоход пересаживаться, и у него прямо в поезде случился приступ аппендицита. Мы его прямо в Нижнем в больницу на операцию положили, так что дальше он поехать с нами уже не смог. А в принципе актерам нравится. Я называю эти поездки «пионерскими каникулами». Хотя это только зрители считают, что там для нас отдых. На самом деле вкалывание будь здоров какое идет. Потому что съемки на корабле каждый день, потом съемка концерта, который обычно заканчивается где-то в полдвенадцатого ночи, потом возвращаемся на корабль, ужин и потом еще съемка ночной тусовки в обязательном порядке! Потом тусовка без съемки, и в 9 утра подъем, потому что в 11 уже дневная съемка начинается. И так две недели.
— Вам на концертах зрители всегда записки пишут. Вы их потом храните?
 — Конечно. У меня уже три тысячи записок накопилось. И это тех, которые не повторяются. Причем зрители уже понимают, что мне не просто нужны записки типа «Регина, расскажите о своих творческих планах», а что я жду от них каких-то смешных вопросов и по возможности стараюсь на них смешно ответить. А есть записки, которые даже не требуют ответа. Предположим, однажды пришла записка в форме сердечка: «Тетя Регина, вы замужем? Андрюша, 28 лет». Была еще записка: «Регина, скажите, вашей маме зять не нужен? Курсант военного училища».

«Памятник на родине мне до сих пор не поставили»

— Это правда, что вам как-то позвонили из родного Шадринска и предложили поставить памятник?
 — Да, было дело. Я сначала решила, что меня разыгрывают. Говорю им: «Ну и что будем ставить, бюст в полный рост?» А они, видимо, шутку-то мою не поняли и говорят: ну давайте мы приедем, посмотрим… И действительно приехали. У нас, говорят, в Шадринске две достопримечательности: троллейбусы и вы. А я в этом Шадринске только родилась, но ни разу не была! Я говорю: «Ребят, знаете, давайте не памятник мне ставить, а, может быть, мы там „Аншлаг“ снимем?» Но что-то их это мало заинтересовало. В общем, памятник мне на родине до сих пор не поставили.
— Регина Игоревна, вы ведь окончили Институт иностранных языков с красным дипломом. Почему никогда не работали по профессии?
 — Я всегда хотела быть журналистом. А в тот институт поступила потому, что, во-первых, было близко к дому, а во-вторых, я больше никуда бы и не поступила, поскольку, кроме литературы и немецкого, ничего не знала. Папа мой всегда занимался древнерусской литературой, хотел, чтобы я тоже была «профэссором». Поэтому, чтобы родители не пилили, я поступила в иняз. Но я всегда знала, что никогда не буду работать ни преподавателем немецкого, ни переводчиком, а буду журналистом. Поэтому, как только закончила учебу, пошла работать на радио. Очень хотела работать в детской редакции, но там не было места. Мне сказали: поработаешь редактором по письмам в отделе сатиры и юмора, и, как только в детской появится место, мы тебя переведем. Я пришла в то время, когда редакция сатиры и юмора была своеобразным клубом. Туда запросто приходили Горин, Арканов, Марк Захаров, который тогда писал юмористические рассказы. Меня посадили за стол, за которым раньше сидел Войнович… Прошло какое-то время, и я поняла, что никакая детская редакция мне не нужна, что мне и здесь очень нравится. Так я и осталась в отделе сатиры и юмора, проработала там до 1987 года и благополучно ушла на телевидение с идеей передачи «Аншлаг».
— Я знаю, что вы всю жизнь мечтали выйти замуж за физика. И так оно и случилось. Но почему именно за физика? Вроде бы в школе у вас отношения не очень складывались с этой наукой…
 — Да, абсолютно не складывались. Я всегда знала, что физика и математика мне в жизни не пригодятся. У меня даже учебника по физике не было! Самое удивительное, что физик наш, Игорь Геннадьевич, это тоже понял и как-то даже с вопросами ко мне не приставал. В десятом классе, когда я сдавала экзамены, было понятно, что сдать я ничего не смогу. И Игорь Геннадьевич мне говорит: «Вот тебе второй билет, закон Ньютона. Я тебе его специально с краю положу». Я, значит, выучила все, что касается этого закона, рассказала с блеском. Но не учли одно обстоятельство. Что кроме нашего физика там были еще члены комиссии, которые всегда задавали дополнительные вопросы. И, опережая события, Игорь Геннадьевич сам решил задать мне вопрос, который, с его точки зрения, был самый легкий в мире. У нас на столе стояли наглядные пособия, среди которых был в разрезе двигатель внутреннего сгорания. И вот он показывает на него и говорит: «Скажите, а двигатели внутреннего сгорания в автомобиле есть?» Я смотрю на эту машину и думаю: как и куда ее засунуть в автомобиль? Прикинула… Ну никуда она у меня не помещается! И отвечаю: «Нет, нету в автомобиле двигателя…» Договорить уже не успела, потому что Игорь Геннадьевич выволок меня за плечо из класса со словами: чтоб я тебя больше не видел! Но самое смешное, что за экзамен мне поставили четверку.
— Но получается, что теперь вся ваша жизнь связана если не с физикой, то с физиком. Как в семье уживаются два человека абсолютно разных профессий?
 — Мне кажется, что труднее ужиться людям одной профессии. Поскольку мало того что на работе все время о работе, так еще и дома та же тема. Это ж можно повеситься! А так, он — про физику, я — про юмор. Каждый про свое.
— Друзья вашего мужа, наверное, завидуют ему. Не каждому повезет иметь красивую и известную жену…
 — Да я думаю, что ему это только мешает. А чем ему повезло? Тем, что меня дома никогда не бывает? Что я 24 часа занята своими делами? Как раз ему-то, я считаю, совсем не повезло. Повезло мне, что у меня такой муж. Потому что выдержать мой характер… Я иногда сама себя не выдерживаю и не представляю, как это удается ему. Я же как танк! Вот сейчас у нас будут съемки первоапрельской программы, это значит, что целый месяц я буду существовать в каком-то другом месте. И ко мне лучше не подходи, не спрашивай и вообще не разговаривай со мной.
— А как же утверждение: «женщина — хранительница очага»…
 — Для женщины, конечно, важно, чтобы было и то, и другое. Но, к сожалению, чтобы полностью выкладываться и на работе, и дома — так не бывает. На это просто времени не хватит. Так что приходится выбирать что-то одно.
— И вы для себя выбрали работу?
 — Я для себя выбрала то, что мне интереснее в этой жизни. Я не называю это работой. Я всегда делала только то, что мне нравится. И из-за этого меня нередко сильно били. В переносном, конечно, смысле. Потому что я из тех, кто лбом прошибает стену. Хотя можно просто сделать два шага и обойти ее… Но так, наверное, интересней: с синяками, но с песнями.
— Если журналисты ничего не напутали, муж вас, кажется, называет «милиционер в юбке»…
 — А как же? Я ведь как начинаю на работе командовать парадом, так и дома продолжаю. Если ему надоедает, он и говорит: милиционер в юбке… Кстати, то, что журналисты придумывают, это еще мелочи. В этом году меня вообще развеселили. В какой-то местной газете написали, что у Регины Дубовицкой дома живет белая козочка. После этого на концертах пошли записки: как вашу козочку зовут? Чем вы ее кормите? А ведь начинаю говорить, что нет у меня никакой козочки — не верят. Так что про себя я сплетен столько читала…
— И какая самая невероятная?
 — Да ну, а козочка — это вероятная?.. Вот приезжаю я в город Иваново, ко мне подходит журналист какой-то местной газеты и говорит: «Регина, как вы относитесь к тому, что ваш муж постоянно меняет цвет волос?» Во-первых, он никогда не меняет цвет волос, а во-вторых, даже если бы он и менял, откуда они знают? И я начинаю думать: кого они мне в мужья записали? Оказывается, Винокура.

«Бабушка я никакая»

— Вы уже много лет живете в Подмосковье. Не хотите перебраться в столицу?
 — Не-а. А зачем?
— Ну, например, чтобы на работу ездить было удобнее.
 — Ну, во-первых, я не так много времени теряю на дорогу, а во-вторых, я полжизни проездила в электричках. Поэтому мне уже ничего не страшно. Причем я ездила в электричках, когда меня уже все узнавали. Помню эти радостные глаза: «Ой, вы тоже едете?» Потому что представить, что она, блин, ведет программу «Аншлаг», вокруг нее справа — Винокур, а слева — Петросян, и вдруг она в электричке… Это было довольно сложно. Нет, мне не хочется никуда переезжать. Мне нравится, где я живу. Раньше вообще можно было выйти из дома и прямо грибы собирать. Сейчас уже не выйдешь, потому что грибов нету…
— А дача у вас, в стандартном ее понимании, существует? Вы что-то выращиваете?
 — Нет, мы ничего не выращиваем. У нас на это времени нету. Какие выращивания, когда мне летом надо по Волге плыть? (Смеется.)
— Как тогда распределяются у вас в семье домашние обязанности?
 — Да никак. Когда у меня есть время, я готовлю. Но поскольку у меня его не так много, то, когда я еду с работы, просто заезжаю в магазин и покупаю то, что там есть. Тем и питаемся. А если не успеваю заехать в магазин, то звоню мужу и говорю: «Сегодня в магазинчик пойдешь ты». Ну он и идет, а что делать?
— А кто кормит собаку, кошек?
 — Утром, конечно, я. А вечером, если муж придет раньше, то он накормит. А когда у меня идут съемки больших программ, про котов вообще забывают.
— Как же про них забудешь, когда их трое?
 — Трое, да. Первого мне подарили Лукинский с Грушевским. Украли у Куклачева. Сижу я на сцене, в «России» это было, и тут они выносят какую-то кастрюлю: «Регина, это вам подарок от зрителя». А я же знаю, что в сценарии ничего подобного нет. Ну, думаю, очередной прикол. Открываю крышку, а там котенок, черненький. Так он у меня и сидел. Потом в этом концерте участвовал Куклачев. И вот когда он начал рассказывать, как он находит своих артистов, я думаю: ну сейчас я хоть чуть-чуть использую этого кота. И говорю: «Юра, а вот из моего-то котенка артиста можете сделать?» И так его за шкирку вынимаю. Куклачев на него смотрит и говорит: «Так это же мой Паровозик. Где вы его взяли?» Я рассказываю ему эту историю. Он говорит: «Ну раз уж так получилось, я вам его оставляю». Так у меня первый котеночек появился. Но поскольку у меня был в детстве рыжий котенок и звали его Рыжик, Паровозика переименовали в Рыжика. Когда летом я звала: «Рыжик, Рыжик», а бежал черненький, соседи думали, что у меня крыша поехала… Потом этот Паровозик попал под машину. Муж мне на следующий день принес другого. Тоже черненького, купил за 50 рублей на рынке. На следующий день Куклачев, зная, что у меня тот попал под машину, принес мне еще одного котеночка. Сказать ему, что у меня уже вроде как есть, неловко. Так у меня уже второй черный появился. А потом однажды прихожу я домой, а муж говорит: хочу тебя обрадовать у нас появился еще один котик. Я говорю: какой котик, на фиг он мне сдался? Оказалось, сам пришел. Сел под дверью и не уходит. Так что теперь у меня три черных кота, и все Рыжики.
— А еще у вас ведь есть внучка, которую тоже зовут Регина. Вы строгая бабушка?
 — Бабушка я никакая. Потому что внучку я, к сожалению, очень редко вижу. Дома-то ее, конечно, избаловали. А один раз ее оставили мне на полчаса. А у меня в это время постоянно звонит телефон, машинка работает… Я, значит, говорю что-то там по телефону, и тут она начала орать. Я трубку положила и говорю: «Так, дорогая моя. Ты не у своей мамы. Видишь, я занята? Игрушки есть? Все, играй». В это время опять зазвонил телефон, я беру трубку, и вдруг она ножку так отставляет и говорит одну фразу: «Тетька! Не приеду больше». Я так смеялась, думаю: ох ты, блин, не приедет…
— Это была идея дочери — назвать внучку в честь вас?
 — Во всяком случае, не моя, это точно. Кстати сказать, я, когда училась в школе, всегда хотела изменить свое имя. Мне оно не нравилось. Не могу сказать, что оно мне сейчас нравится, просто я к нему привыкла. А в школе всегда думала: что так по-дурацки-то назвали? Могли бы и попроще как-нибудь…
— Регина Игоревна, если бы вам дали месяц отпуска, как бы вы его провели?
 — Ну на телевидении-то, слава богу, такого отпуска нет. А если бы и был, то целый месяц я бы не взяла. Знаете почему? Это уже проверено на практике. Нельзя долго бежать, а потом резко останавливаться. Мне бы стало просто скучно, я все равно бы начала заниматься работой. Хотя я мечтаю о том, чтобы хотя бы один день мне ничего не нужно было делать. Чтобы можно было посидеть спокойно, открыть своего Бунина и читать. Но это хорошо только в мечтах.