Вписываться в рамки условностей и следовать установленным правилам совсем не в ее стиле. Поэтому, когда ведущая программы «Деликатесы» (ТВЦ) Светлана Конеген появляется в Думе, к ней тут же приставляют двух милиционеров-охранников, чтобы она, не дай бог, чего не натворила. Мы же общались с нею абсолютно без охраны и, как ни странно, никакого вреда, кроме удовольствия, не получили…



 — Светлана, когда вы пришли на ТВ с идеей своей программы, она легко была принята руководством или вам пришлось столкнуться с непониманием вашего образа?

 — Это было самым настоящим культурным шоком. Это ведь было лет пять назад, и наше телевидение тогда существенно отличалось от своего нынешнего состояния. Оно было достаточно бледненьким, сереньким, жиденьким и гаденьким. Поэтому появление такого, извините, откровенного чудовища, да еще при этом имеющего наглость быть женщиной, оказалось очень сильным культурным шоком. В связи с этим, кстати, вокруг меня постоянно водилась всяческая мифология, которая, как правило, к реальности не имела никакого отношения. Я уж не говорю о том, что бурно обсуждалась и, по-моему, обсуждается до сих пор моя сексуальная ориентация. Мне как-то признался в этом Алексей Митрофанов (сам, между прочим, весьма профессиональный спл… мистификатор), что в Думе по поводу моей сексуальной ориентации двух мнений быть не может: все абсолютно уверены в ее перевернутости. На что я ответила: «Я счастлива, что благодаря мне вам хоть есть чем заняться на закрытых заседаниях фракции». А не так давно журналисты, бравшие у меня интервью, и вовсе меня огорошили. Оказывается, одна из самых популярных сплетен в Москве сейчас — мой якобы бурный и страстный роман с Хакамадой. Мне, увы, пришлось разочаровать их полным своим неведением: «Вы спросите лучше у Иры, может быть, она знает об этом более подробно». Кстати, сама Ира, будучи девушкой чрезвычайно остроумной, отреагировала на эту сплетню вполне весело: «Надо подтвердить…»

— Ваш имидж — это экранный образ или стиль жизни?

 — Я думаю, что дураку ясно, что я являюсь таким чудовищем не только на экране, но и в жизни. Телевидение, как вы знаете, препакостное местечко. Для того, чтобы там выжить, любому человеку, а в особенности женщине, приходится становиться самым настоящим монстром. Вот, собственно, этого монстра вы и видите в моем лице. Вообще должна сказать, что и для политика, и для телеперсоны очень важно обладать одним-единственным качеством, которое на самом деле является в его карьере определяющим: это умение уложиться в рамки прозрачного, короткого, понятного любому козлу анекдота. И уверена, я в эти рамки вполне вписываюсь.

— Я понимаю, что сложившийся имидж диктует определенные условия. Но неужели вы не устали от своего образа? Вам не хочется что-нибудь изменить в себе? Взять хотя бы прическу…

 — Вы знаете, если уж говорить более-менее серьезно (хотя на самом деле серьезно я не говорю решительно никогда, а уж тем более с журналистами), в последнее время мы несколько сменили имидж в сторону подчеркнутой женственности. И мне сейчас начали делать абсолютно другую прическу — не эти вот сопли, а что-то вполне благопристойное. Тем не менее я как человек, не обремененный большим умом, но все-таки обладающий некими рефлексивными навыками, в отличие от большинства моих коллег, ничего не делаю случайно. Естественно, эта смена имиджа работает на то, чтобы усилить контраст между тем, что я говорю, и моим внешним образом. Это как, знаете, один политический дяденька, увидев меня на приеме «Единства», сказал, что, дескать, на экране я такая откровенная стерва, а в жизни, оказывается, такая потрясающая женщина. Ах, жалко, конечно, его разочаровывать, но что поделаешь?!

— Откуда у вас столько друзей-политиков?

 — Ну, это вполне естественно. Политическая зона в нашей стране является наиболее мощной и энергетийной. А поскольку я жадна до чужой энергетики, то, естественно, рано или поздно все дорожки приводят туда. Хотя женщин там действительно мало, там возможны лишь жесткие, мужские игры… Но хочу вам сказать, что политики — это, конечно же, самые сексуальные мужчины. Честное пионерское. Надеюсь, вы мне верите?

— Кто, например?

 — Думаю, ни для кого не секрет, что Жирик, конечно, чрезвычайно сексуален. Леша Митрофанов тоже очень мне симпатичен в этом плане. Это не значит, что я их использую направо и налево, но во всяком случае приятно, согласитесь, жалобно так помурлыкать и потереться о лапку такого котика. Да и девушки там ничего. Вот Ира Хакамада вполне способна изменить чью угодно ориентацию. В том числе и мою. Если захочет, конечно.

— Да вы и сами наверняка обладаете умением влиять на людей…

 — Я, вероятно, дурно влияю на людей. Это правда. Хотя, собственно, любой состоявшийся телеведущий не может не обладать этим суггестивным качеством. Именно поэтому у нас так мало реальных телевизионных звезд. Кстати говоря, в первую очередь это дискредитирует жанр политической аналитики — простые зрители сегодня утратили доверие и к самому этому жанру, и к людям, его представляющим. Политическая аналитика (в той форме, в какой она существовала во время выборов) действительно исчерпала себя. Сейчас, я надеюсь, наше телевидение будет очень существенно менять свое лицо и свою риторику. И в первую очередь — зона политико-информационного вещания.

— Вы, наверное, будете принимать в этом непосредственное участие?

 — Надеюсь. Сейчас, по крайней мере, обсуждается два новых больших проекта. Я просто не могу пока раскрывать какие-то коммерческие тайны. Но обещаю пошушукаться с вами поподробнее в свое время.

— Света, вы любите игры?

 — Вся моя жизнь — игра. Но самая главная и соблазнительная игра в жизни — это, конечно, интриги. Они — единственное, что меня занимает. Все остальное — семейные, моральные и прочие ценности — меня решительно не волнует. А интриговать — обожаю. В особенности против сильных мужиков.

— Наверное, как любая женщина?

 — Нет, не как любая женщина. В драке, например, я веду себя по-мужски. Я не царапаюсь, не визжу и не кусаюсь, а луплю прямо под дых.

— Я спросила про игры, потому что хочу предложить вам немного поиграть. В предпочтения. Вот, например, что вы предпочитаете — день или ночь?

 — И то, и другое. Знаете, днем я обычно работаю… Ночью тоже. Поскольку я встаю в семь утра (ну в восемь, буду с вами немножко честнее) и сажусь за компьютер, то времени на ночные клубы у меня не остается. Но иногда я позволяю себе погулять где-нибудь в сопровождении Барика (Алибасова. — Прим. авт.) или Виктора Ивановича Черепкова. Обожаю гулять с ним по казино и ресторанам. Вы знаете, как он отплясывает летку-енку? Просто фонтан, а не мужчина! И я всерьез подумываю о том, не сделать ли ему предложение руки и сердца. Тем более что в ближайшее время он должен стать губернатором Приморья… Поэтому я очень рассчитываю занять вместе с ним это тепленькое местечко, а, сами понимаете, бизнес за этим стоит немаленький — оборотец миллиардов эдак на десять. Так что, полагаю, мы вдвоем могли бы составить идеальную пару в борьбе с местными пиратами и флибустьерами. Заставим всех этих рыбаков и рыбок ходить по одной половице!

— Подождите, как это предложение Черепкову? А как же ваш супруг в Германии?

 — Потерпит, что делать.

— Сурово. Продолжаем дальше — театр или кино?

 — В театре я обычно сплю, поэтому предпочитаю театр. Я там отсыпаюсь. А в кино если и хожу, то только со своим другом — абсолютным киноманом Андрюшей Малаховым (ведущий программы «Доброе утро», ОРТ. — Прим. авт.). При этом мы непременно забиваемся с ним на последний ряд и там усиленно щиплемся.

— Водка или пиво?

 — Не люблю ни то, ни другое. Я предпочитаю тяжелые, хорошо выдержанные итальянские вина. Причем именно итальянские, а не французские.

— Хакамада или Жириновский?

 — Они оба такие милашки, что я мечтаю и о той, и о другом. Причем одновременно.

— Юбка или брюки?

 — Вечернее платье. Но поскольку в Думу ходить в них не совсем прилично, временами приходится маскироваться под народных избранников и носить шаровары и валенки.

— Вода или воздух?

 — Наверное, воздух. По крайней мере путешествовать я люблю по воздуху. Так быстрее, а я человек нетерпеливый.

— А вот многие испытывают страх перед самолетами…

 — Нет, я испытываю исключительно наслаждение. Нет ничего более приятного, чем грёбнуться откуда-нибудь с высоты десять тысяч метров на чью-нибудь голову. Поэтому я всегда с наслаждением жду именно этого момента.

— Кошка или собака?

 — Терпеть не могу животных. Я могу их только мучить.

— Неужели никогда никого не держали дома?

 — Дома я вообще никогда никого не держу, даже мужа. Хотя он у меня вполне ручной. И шерсти на нем не так уж много, как на кошках Сергея Петровича Капицы. Я его всегда ощипываю на всех приемах и говорю: «Сергей Петрович, давно их пора потравить! Посмотрите, вы весь в пуху!»

— Светлана, если уж речь зашла о муже, который у вас немецкий математик, тогда — Германия или Россия?

 — Россия, конечно. Однозначно. Я типичный русский патриот. Вы не смотрите, что у меня пиджак от Ямамото, это все чистая маскировка. Я обожаю Москву, обожаю русских мужчин, водку, икру и все, что положено любить патриоту. И даже все наши родные помойки, вроде думской. А в Германии я бываю достаточно редко. Последний раз там была где-то под Новый год.

— Кстати — день рождения или Новый год?

 — И то, и другое. Поскольку у меня одно от другого решительно неотделимо. Я ведь родилась буквально в новогоднюю ночь, и такой серьезный человек, как Паша Глоба, утверждает, что это королевский знак. Я, конечно, ему нисколечки не верю, но время от времени жизнь убеждает в его правдивости.

— На дни рождения всегда дарят подарки. Ваше предпочтение — духи или цветы?

 — И то, и другое. Но лучше, чтобы побольше денежек в конвертах приносили. Я всегда рекомендую своим друзьям и знакомым поступать именно так.

— Вы занимаетесь спортом?

 — Ни в коем случае. И вам не советую. Это дурно отражается на человеческой психике.

— А если бы занимались, что предпочли — бег или ходьбу?

 — Предпочитаю ползать на пузе.

— Зачем же?

 — Зачем? Да ленивая, наверное. А «пузо» мое вон на улице стоит — грязный-прегрязный «Мерс».

— Как давно водите?

 — А я его вообще-то и не вожу. У меня водитель есть.

— Сами не хотите сесть за руль?

 — Нет, конечно. Разве можно такой неврастеничке доверить машину? Я бы и сама с ней ни в жисть не поехала.

— В следующем вопросе смысла нет, но все же — автомобиль или метро?

 — А вы знаете, что в метро со мною делают советские граждане? Я предпочитаю держаться от них подальше. Чтобы не травмировать их же психику.

— Что для вас важнее — семья или работа?

 — Я абсолютно одинокий человек и считаю это большим преимуществом. Поэтому, конечно же, работа.

— Это смысл жизни?

 — Нет, это способ существования. Я просто очень энергетийный человек, и у меня, знаете ли, шило в заднице. Поэтому работа — это скорее способ выплюнуть избыток энергии. А плююсь я, надо сказать, очень ловко. Вот хочу даже в Думе устроить некий конкурс — кто дальше плюнет. Уверяю вас, я переплюну самого Владимира Вольфовича. Могу поклясться на Библии.

— Работа — это способ существования. Но ведь существует еще и домашний очаг, который женщина призвана хранить?

 — Ну, если вы у меня отыщите этот самый очаг, то, может быть, я его постараюсь сохранить. Хотя вряд ли. Потому что все, к чему я обычно прикасаюсь, рассыпается в пух и прах. Наверное, поэтому в Думе не так давно вышло специальное распоряжение о том, чтобы, когда я там появляюсь, меня сопровождали два милиционера-охранника.

— Кстати, почему в последнее время вы так часто там появляетесь?

 — Знаете поговорку: свинья везде грязь найдет. Так вот, я всегда выбираю местечко погрязнее, повонючее и вообще максимально похожее на большой уютный свинарник. Поскольку я вообще грязнуля, то и нахожу себе такие вот симпатичные местечки. Хотя с другой стороны, Дума — хорошая школа жизни: там всегда научат чему-нибудь хорошему. Недавно вот Алексей Валентинович Митрофанов научил меня, к примеру, писать стоя, как мальчик, на Кутузовском проспекте. У дома № 26. Прямехонько под мемориальной доской Андропова. Говорит, что это полезно для медитации.

— Митрофанов???

 — Да. И вы знаете, я очень преуспела в этом занятии. Вы у Митрофанова спросите, он подтвердит.

— Вы сами не представляете себя в составе Госдумы?

 — Если слухи о досрочном разгоне Думы подтвердятся, то уверена, к этой авантюре Высочайшее начальство немедленно подключит и меня. То-то они попляшут!