Перемены и у исполнительницы роли — актрисы Анастасии Заворотнюк. Она снялась в нашумевших кинопроектах, стала ведущей шоу «Ледниковый период» и уже два года отважно удерживает титул самой любимой актрисы. Стопроцентная героиня главной обложки года!

Сегодня слава няни Вики, наверное, уже стала притчей во языцех. Скажите, Настя, у вас, начинающей актрисы, была мечта в начале карьеры, чтобы о вас узнала вся страна?

Анастасия ЗАВОРОТНЮК: «Не хочу кривить душой — я не могу сказать, что у меня не было такой мечты. Да, мне хотелось быть актрисой, у которой много работы. И актрисой известной. Но на первом месте у меня всегда стояла работа с интересными режиссерами. Это было важнее узнаваемости. А грезить о миллионах поклонников — нет, не приходилось. Дескать, хочу быть мегазвездой, чтобы автобусы переворачивали, чтобы собирать стадионы? Таких мыслей точно не было».

Но ведь мегапопулярность — это и новые роли, и, простите, большие гонорары.

Анастасия: «Да, безусловно. Новые роли для меня как для человека творческого — это здорово, а гонорары — всего лишь приложение, пусть замечательное приложение. У нас во МХАТе было не принято рассуждать вслух о материальной стороне творчества. Среди моих коллег это считалось дурным тоном. Да и когда мы работали с Венсаном Пересом над фильмом „Код апокалипсиса“, я обратила внимание, что он никогда не говорил о деньгах. Даже если журналисты спрашивали, уклончиво переводил разговор на другую тему. Так что и у зарубежных звезд это считается моветоном. Когда у них собираются вместе известные артисты, которые дружат между собой, то они не обсуждают гонорары и финансовые успехи друг друга, кто купил дачу под Парижем, кто на взморье. Кичиться финансовым достатком там не принято. Они больше обсуждают свои творческие планы или какие-то новые идеи».

Неужели?

Анастасия: «Это правдивые слова. Потому что когда Венсан Перес принимал нас у себя на даче, все было очень скромно. При том, что за столом сидели известные художники, сценаристы, никто не был одет в невероятные одежды лейблами наружу. Все было демократично и просто. Даже дети бегали в каких-то рваных сандаликах. Запросто. Дух Монмартра был сохранен очень правильно, что для творческих людей крайне важно. Очень легко можно уплыть по направлению к Рублевке, но дальше, наверное, честнее заняться бизнесом».

Вам, наверное, есть с чем сравнить. Наша творческая интеллигенция разве так же скромно проводит вечера?

Анастасия: «Я редко бываю на каких бы то ни было мероприятиях. Много работаю. Поэтому все свободное время посвящаю своей семье. И делаю это с огромным удовольствием, именно это дает мне дополнительную жизненную силу и энергию. Но когда встречаюсь с друзьями, то в основном мы говорим на творческие темы, делимся впечатлениями от увиденного или услышанного».

А как одевается, к примеру, ваша дочь?

Анастасия: «Антигламурно! В одежде предпочитает черный цвет. Аня не стала последовательницей стиля Виктории Прутковской. И вообще у нее очень независимый, свой взгляд на многие вещи, к чему я отношусь с огромным уважением и всячески поощряю это».

Пугачева как пример
Так или иначе, но вас узнала вся страна, сейчас вы нарасхват. Постоянные приглашения в новые проекты, отсутствие свободного времени. Тяжело так жить?

Анастасия: «Да, действительно, так жить непросто, но очень интересно. Колоссальная загруженность работой едва оставляет место для отдыха, не говоря уже о свободном времени, которого просто нет. А ведь хочется побывать, например, на показах Недели моды, посмотреть новые коллекции. Я ведь не антигламурный человек! (Смеется.) Или слетать в Милан на шопинг для себя и для близких, или на кинофестиваль приехать, посмотреть новые фильмы, пообщаться с коллегами. Все это доставляет мне огромное удовольствие, но сейчас этим приходится жертвовать ради простого отдыха, чтобы успевать восстановиться и продолжать работу».

Уже жалеете?

Анастасия: «Может быть, то, что я никуда не успеваю, и неплохо. Пока мое имя сильно треплется в желтой прессе, мне неспокойно общаться даже с коллегами. Поэтому и хорошо, что есть жесткий рабочий график. Мне думается, что Господь все видит и правильно распоряжается моим временем».

У любой популярности есть обратная сторона: это негатив в прессе, слухи, скандалы, охота фотокорреспондентов. Игра стоит свеч?

Анастасия: «Нет. Но этого никак не избежать. Если ты идешь по выбранной дороге и становишься очень популярным, то чем более ты известен, тем больше пытаются тебя унизить и оболгать. Вся энергия прессы уходит на то, чтобы тебя приподнять, а потом сильнее ударить об стол лицом. К сожалению, переделать свою дорогу я не могу, но если бы я знала, что мне придется проходить через такое, навряд ли я пошла бы по ней. Мне ведь казалось: ну хорошо, месяц посплетничают, два, ну полгода. Но этот кошмар продолжается до сих пор! Единственное, что меня утешает, так это пример стойкости Аллы Борисовны Пугачевой».

Утешает, но не радует?

Анастасия: «Вдохновляет и дает силы. Потому что это человек, который всю свою жизнь и силы отдал творчеству. Проходят десятилетия, но все равно, когда она что-то исполняет, это берет за горло. Как много и как долго ее бьют, а она умудряется не упасть! А песни у нее от этого становятся только глубже и проникновеннее. Просто боли больше! Она всегда и отличалась своей сильной драматической нотой. И ее переживания рождали сопереживание».

Потомственная актриса
Вы сразу сдали экзамены и в ГИТИС, и в Школу-студию МХАТ. Почему выбрали последнюю?

Анастасия: «У меня родители закончили ГИТИС. И они всегда с упоением рассказывали про этот институт. Но когда пришла пора поступать, то педагогический состав, по мнению моих родителей, был не слишком силен. Не знаю, правы они или нет, но на тот момент выбран был МХАТ».

Что вспоминаете из той поры?

Анастасия: «Замечательного педагога Левертова, царство ему небесное, который заметил меня в ГИТИСе на экзаменах. Ведь чтобы побороть мою бесконечную неуверенность в себе, мой папа заставил меня сходить в ГИТИС, чтобы и там меня выслушали. Чтобы у меня не осталось комплекса, когда я буду проходить мимо этого заведения. Выступила я удачно. Через год мы с Левертовым встретились в Сочи в санатории „Актер“, он очень сетовал, что я не осталась на курсе. Звал. Но я уже училась в Школе-студии МХАТ на курсе Авангарда Леонтьева. Хотя, может быть, мне, с моей природой, надо было идти в Щуку. Там меня быстрее смогли бы растормошить и вытащить из меня любовь к остро-характерным ролям».

Слышал однажды, как Олег Табаков гордо сказал про вас, что вы родом из МХАТа…

Анастасия: «Так оно и есть, я родом из мхатовской школы». (Улыбается.)

После окончания Школы-студии вы достаточно удачно служили в «Табакерке»…

Анастасия: «Не могу сказать, что моя актерская карьера в театре Табакова сложилась удачно. Не знаю, с чем это было связано. Бывает, что режиссер тебя не видит, бывает, ты не попадаешь в роли, не умеешь воспользоваться шансом. Сложно комментировать свою собственную неудачу в течение долгих лет. Но я очень удачно пришла туда. Это правда. Я сразу стала играть в спектакле „Страсти по Бумбарашу“. Очень люблю этот спектакль, который до сих пор идет в „Табакерке“. Люблю людей, которые участвовали и участвуют в нем. Поставил спектакль Володя Машков. Талант этого человека — на уровне гениальности. А Женя Миронов! Какое трудолюбие, душа, глубина! Два актера, которые наделены таким талантом и по-настоящему дружат… Нет ни зависти, ни духа соперничества. Меня это восхищает в людях. Я даже не задумывалась о своем собственном успехе в спектакле, потому что было настоящим счастьем просто находиться внутри него. Мне эта постановка снится до сих пор».

Говорят, что вы, уже живя в Америке, продолжали участвовать в спектакле, прилетая на несколько дней в Москву?

Анастасия: «Да, я прилетала в Москву практически только для того, чтобы играть в спектакле. В театре меня держал только он».

Но в итоге вы закончили свою эпопею с «Табакеркой»…

Анастасия: «Наша история закончилась автоматически. Потому что совмещать съемки в „Няне“ (а это около двадцати часов практически ежедневно) и играть в театре было просто невозможно».

А пребывая в Соединенных Штатах, вы думали заняться актерской деятельностью?

Анастасия: «Нет. Честно говоря, я трезвый человек. Люблю чувствовать под ногами землю, а не витать в облаках. Поэтому у меня и в мыслях не было попробовать себя в качестве актрисы. Дураку понятно, что если ты в России ничего не смог добиться и стать звездой, что же тогда тебе в Голливуде пробоваться! Где помимо всего прочего надо прекрасно знать язык. Язык выучить просто, а вот акцент убрать очень сложно. Плюс к этому там есть профсоюзы, которые не очень-то и пускают в свои ряды. Находясь в статусе суперзвезды, ты имеешь какой-то шанс пробиться.

И то: сложится — не сложится? А будучи просто актрисой, когда тебе не семнадцать лет, я не хотела портить себе настроение и омрачать свое пребывание в Лос-Анджелесе обиванием чужих порогов. Зачем терять на это прекрасные солнечные дни, которые были наполнены океаном, радостью встреч с друзьями, думала я. Лучше наслаждаться жизнью, летя с большой скоростью в открытой машине по хайвею. Таких минут за всю жизнь человека набирается не так уж и много".

Но, несмотря на это, вы все же решили вернуться в Россию. Это было связано с сериалом?

Анастасия: «Нет, не с ним. Просто у меня была такая возможность — три года провести между Америкой и Россией. Я этой возможностью воспользовалась. И мне очень понравилась эта страна. Она мне многое дала. Мне есть за что быть ей благодарной. Ушла моя совковая забитость, страх перед всеми. Я перестала видеть мир в шорах. Именно там я поняла, что есть еще мир, есть совершенно другие люди с другим подходом к жизни. Там руководитель — это не хозяин, не Господь Бог. И он не распоряжается твоей жизнью. А неудача — это не человеческий порок, а всего лишь личная проблема, которую каждый должен решать по-своему. Теперь я уверена, что жизнь слишком интересна, чтобы профукивать ее, подогнув коленочки под грузом навалившихся проблем, уповая на сложившиеся обстоятельства. Если что-то не складывается в одном — не отчаивайся, иди в другое! Пробуй себя!»

Таких людей у нас раньше называли бегунками…

Анастасия: «А вот американцы не боятся пробовать себя в новом. Вдруг в середине жизни они начинают заниматься чем-то еще. И спокойно к этому относятся. Так же спокойно они относятся и к остановкам в своей жизни, берут паузы. Мне кажется, что это очень правильно. Вот за это ощущение внутренней свободы я и благодарна Америке».

Сейчас многие говорят, что эта страна уже не та, какой была в шестидесятые, когда действительно ощущался дух внутренней свободы.

Анастасия: «Не знаю, мне и этого хватило! (Смеется.) Поверьте! Я свою забитость просто выкинула куда-то и забыла о ней! Зачем ломиться в дверь, которая закрыта? Ты поверни голову направо, налево — дверей, которые открыты для тебя, очень много. Не надо упираться рогом».

И все же: уехали-то почему из Штатов?

Анастасия: «Видимо, так: все самое лучшее, что можно было там взять, я взяла. Но… Я не так блестяще знаю язык, поэтому у меня всегда будет щелчок перевода. И я никогда не смогу выразить ту глубину чувств, которая у меня есть. Всегда будет существовать размытая приблизительность. Что, собственно, многим нисколько не мешает жить и работать за границей. Но мне, человеку актерской профессии, эти глубинные чувства важнее финансовой составляющей. Мне важно, чтобы услышали, как я чувствую. Я не бизнес-леди, я — творческая единица. Думаю, что на тот момент это решение об отъезде было тоже правильным».

Жизнь без комплексов
Как я понимаю, в «Няню» вы пришли, уже избавившись от всех комплексов?

Анастасия: «Не совсем так. В «Няню» я пришла человеком, который собирался прощаться с профессией. Потому что, будучи еще студенткой, я решила: когда мне стукнет тридцать лет, а я не стану известной артисткой, честнее будет уйти. Тихо доживать на ролях «кушать подано» я не хотела. Считала, что, например, цветочки сажать как-то достойнее. А такое преданное служение искусству, в качестве «задника», не для меня. Я — перфекционист. Не случилось — займись другим. Совершенствуйся. Но, с другой стороны, я не считала, что, занявшись бизнесом, обязательно должна достигнуть высот Абрамовича. (Смеется.) Такого у меня в планах не было. Наверное, я про это не очень задумывалась.

В общем, я уже отходила от актерской профессии. Те три года в Америке особого вклада в актерскую профессию не привнесли. Прилетала, играла, улетала обратно. И интерес стал угасать. И основано это было на инстинкте самосохранения. Очень больно, когда тебя не видят, не утверждают, не перезванивают. Роли в спектакле распределяют, а тебя там нет. Неприятно. Не могу сказать, что я страдала из-за этого, ведь взамен у меня освобождалось столько времени для моих маленьких детишек. Вообще было о чем задуматься. Аня и Майки — это мое счастье, а для женщины семья — это доминанта".

Хорошо, а когда вы почувствовали свой звездный статус?

Анастасия: «Не знаю насчет звездного статуса. Я бы назвала это скорее известностью. Наверное, после съемок и премьеры первого сезона сериала „Моя прекрасная няня“, выйдя обратно на дневной свет после длительного периода непрерывных павильонных съемок, я с удивлением для себя обнаружила, что хожу по улицам, не переставая здороваться и улыбаться в ответ совершенно незнакомым людям. Меня узнавали везде, куда бы я ни шла, просили сфотографироваться и дать автограф».

Говорят, что королеву делает ее свита. Вы свое окружение как-то отбираете?

Анастасия: «Это не окружение, а скорее команда. Дело в том, что я очень тяжело отношусь к любым переменам в ней. И так получается, что люди, с которыми я начинала, со мной до сих пор. Важен не только профессионализм, но и человеческие качества. Ведь взаимопонимание и уважение необходимы для успешного сотрудничества. Говорят: старый друг лучше новых двух. Поэтому я и стараюсь работать с людьми, которые меня знают тысячу лет».

А вы можете по-звездному сорваться, накричать на человека?

Анастасия: «Никогда! Если что-то не получается, я начинаю нервничать, но молчу. И люди, которые меня знают, понимают, что если я молчу, значит, это плохо. Но накричать? Правда, один раз я позволила себе сорваться на человека. Это были заграничные съемки. И я просила, вылетая из другой страны, чтобы человек пришел вовремя: нужно было сделать стрижку до того, как начнется грим в четыре часа утра. Из-за того, что этот человек не сделал все вовремя, грим мне пришлось перенести, и в итоге на сон у меня осталось всего полтора часа. А дальше я семнадцать часов стояла на площадке. При 40 градусах жары. А лицо не могло отражать усталости.

И сердце стучало в ушах. В такие моменты каждые пятнадцать минут отдыха очень важны. Поэтому мой срыв был исключительно по делу. Мы поняли друг друга. Он меня услышал. Все было без обид".

А вас саму когда-нибудь ставили на место?

Анастасия: «Дайте вспомнить… Нет, не припомню. Наверное, я очень сильно заинтересована в результате, поэтому не позволяю себе что-то сорвать. Мне режиссеры делают замечания, а как иначе? Но это касается моментов съемочного процесса. Например, возникает какая-то нота, которая может увести линию роли не в ту сторону. Тогда 148 раз будем переделывать, пока не получится».

Чем вы больше дорожите: ролью роковой красотки в «Коде апокалипсиса» или образом провинциальной няни?

Анастасия: «Не могу сказать однозначно. Обе роли мне дороги, каждая по-своему».

Предложений, я уверен, вам поступает много. Естественно, существует выбор, в какой работе сняться, а какую отклонить. Что для вас неприемлемо?

Анастасия: «Есть только одно табу: что неинтересно, туда мы не идем».

Достаточно размытый ответ…

Анастасия: «А это всегда очень субъективно. Кому-то важна интересная роль, для кого-то обязательна финансовая составляющая, для кого-то уже то, что есть работа, — хорошо! Каждый отталкивается от тех реалий, в которых существует».

А если роль будет похожа на образ няни Вики, станете сниматься?

Анастасия: «Стану. Но хочется, чтобы роли были разноплановыми. Пока так и складывается. Мои работы даже разбросаны в разных жанрах. Если мы говорим про няню — это ситком, если о „Коде апокалипсиса“ — это боевик, „Неидеальная женщина“ — мелодрама, „Артефакт“ — скорее фэнтези».

А я заметил, в «Неидеальной женщине», где вы сыграли возлюбленную героя Влада Галкина, тоже прослеживаются сплошные мини-юбки и топики.

Анастасия: «Обтягивающие топики, мини-юбки есть и в „Коде апокалипсиса“. Женщины в принципе надевают юбки и футболки. Наверное, это мне идет. Видимо, художники по костюмам одевают меня в то, что меня не портит. Сказать, что здесь прослеживается одна только линия няни, думаю, будет несправедливо. И фигура у меня одна! (Улыбается.) Что ж мне под каждую роль делать пластику лица и тела, чтобы одеваться в другое? А может быть, поменять пол? (Смеется.) Скажу одно: стереотип моего восприятия существует и пока его сложно поменять».

Конечно, сложно, ведь сериал продолжается!

Анастасия: «Уже отсняли 40 новых серий. Так что лично для меня все закончилось».

Для вас, наверное, да, но не для поклонников «Няни», которые всегда с фанатизмом ждали новых сезонов.

Анастасия: «Действительно, сериал не выходит из эфира уже на протяжении пяти лет. И вот 9 ноября состоялась премьера нового, заключительного сезона. Это замечательно и для поклонников, и для канала СТС. Но для меня как для актрисы, работающей над разноплановыми ролями, это непростая история. Стереотипы ломаются сложно, и на это требуется время».

А играть няню вам не надоело?

Анастасия: «Знаете, я так привыкла!.. Не могу сказать: надоело. Нет, не надоело».

Специфический говорок вашей героини не проявляется у вас в обычной жизни?

Анастасия: «Никогда и нигде. Хотя кто-то в „Коде апокалипсиса“ вроде как уловил это произношение в одной сцене. Я потом много раз прослушала ее — ничего! Видимо, кто хочет услышать, тот и слышит. Даже когда я из месяца в месяц играла няню, у меня в жизни не было даже намека на этот акцент».

Говорят, что сейчас опять наметился кризис в кинематографе: фильмы закрывают, телепроекты останавливают…

Анастасия: «Очень много чего закрывают. Но и во всем мире такая же беда. И в Голливуде, и в Европе огромное число картин прикрывается. Это — то цунами, которое накрывает весь мир. И нет ни одного человека, который не пострадает от этого в той или иной степени. Но наш кинематограф немного отличается от мирового. У нас и зритель совсем другой, и законы в кинобизнесе действуют иные. Хотя если все опять умрет, то мне будет чисто по-человечески обидно».

А по-актерски? Что будете делать?

Анастасия: «Ой, вы мне даже не задавайте этот вопрос! Я лягушонок, который в любом случае взбивает молоко, пока оно не станет маслом. Не это, так другое. Я достаточно быстро переключаюсь. Я быстро нахожу себе занятие. Главное — в жизни нужно что-то делать! Что-то взбивать!»

Золотой лист
Я слышал, что, несмотря на плотный график, вы согласились стать членом театрального жюри «Золотой лист», которое будет оценивать дипломные спектакли студентов актерских вузов. Как вам кажется, после чего вам поступило такое необычное предложение?

Анастасия: «Я думаю, что оказанное доверие — это в какой-то степени признание профессионалами моей работы за последние несколько лет. Недавно у меня дома раздался телефонный звонок. Это был Витас Силюнас, мой педагог по зарубежному театру, преподающий сейчас по всему миру. Он и пригласил меня поучаствовать в этом проекте, где среди членов жюри находятся такие выдающиеся люди, как Людмила Максакова, Вера Глаголева, Джаник Файзиев, Марина Швыдкая, Валерий Баринов, Александр Лазарев, Сергей Золотарев, Дарья Мороз. Я согласилась. Мне интересно понаблюдать, повосхищаться людьми, которые только выходят в актерскую жизнь. Посмотреть их дипломные работы…»

В вашей жизни было подобное жюри?

Анастасия: «Такого конкурса, к величайшему сожалению, у меня не было. Здесь есть возможность показать себя, проявить. Приходят известные актеры и режиссеры, которые обязательно дадут какие-то рекомендации. Постараются поучаствовать в жизни молодых артистов. Настоящему таланту нужно помогать. А бездарности пробьются сами».

А как вы сами собираетесь им помогать?

Анастасия: «Если я пойму, что человеку нужно сниматься в фильме или играть в спектакле, дам ему свои рекомендации. Собственно, только этим я и могу помочь».

Но вы понимаете, что это большой груз ответственности?

Анастасия: «Я это понимаю. Но мне не страшно. Чужой талант не то чтобы бодрит, он вдохновляет!»

А сколько историй было, когда талант не рассмотрели и он сам очень долго пробивал себе дорогу… Некоторые пробились, а сколько людей спились или поменяли профессию…

Анастасия: «Да, это волнующе. Но у студентов была подготовка. Четыре года жизни они потратили на то, чтобы овладеть профессией. И хотя их профессиональные навыки не так велики, но кто очень горит профессией, божья искра уже сейчас будет видна. Я сама закончила институт не сто лет назад и помню, что на дипломных работах всегда было очень интересно. Азарт у ребят порой проявляется шибче, чем эти самые профессиональные навыки».

А у вас профессиональные навыки уже возобладали над азартом?

Анастасия: «Пока нет! Я очень люблю играть. А если нет желания, то нет и смысла оставаться в профессии…»

Шоу на льду
Работа в кино, сериалах, заседания в жюри. Зачем вам еще и ледовое шоу?

Анастасия: «Помимо того что это телевидение, Первый канал, все пафосно, рейтингово, плюс ко всему еще и очень красиво. Я говорю искренне. Там я вижу своими глазами и комментирую настоящее чудо. В проекте участвуют спортсмены, которые добились невероятных высот в этом сложном виде спорта, отдавшие много лет жизни своему любимому делу, и они еще продолжают падать!.. Актеры и телеведущие, музыканты, певцы, участвующие в проекте, учатся кататься, преодолевая страх, превозмогая боль, демонстрируют настоящие бойцовские качества. Это захватывающее ледовое реалити-шоу — тест на волю к победе, на выживание. И у меня есть шанс увидеть все изнутри. Это действительно интересно. Я испытываю огромное уважение ко всем участникам проекта и по-хорошему завидую их отчаянной самоотверженности. Кстати, вот уже и сама показываю кое-какие успехи на льду».

А вы не боитесь?

Анастасия: «У меня настоящая фобия льда! Но существуют средства борьбы с любой фобией. Для меня это средство — Петя. (Смеется.) Только в его руках я чувствую себя уверенно».

В итоге вы выступили на льду вместе со своим супругом Петром…

Анастасия: «У меня долго ничего не получалось. Даже слезы наворачивались. Но я не могла пойти на попятную. Не люблю менять своих решений. Нас решил поздравить с нашей свадьбой Первый канал. Было очень приятно: ведь это случилось именно в тот момент, когда идет травля в прессе, даже известно, с чьей подачи. А мне оказали такую поддержку. Зрители ждут. Я — в белом платье. Петя мне тогда шепнул: „Тебе так идет белое платье… Носи его всегда!“ Я рассмеялась».

Извините, перебью, а почему после свадьбы вы с Петром не поехали в свадебное путешествие?

Анастасия: «О каком медовом месяце вы говорите? Побойтесь Бога! У него бесконечные шоу. То в Европе, то в Америке. Сегодня он в Чикаго, завтра будет в Нью-Йорке. Вот недавно я к нему в Европу летала. У нас такая жизнь — перелетная. (Смеется.) Но больше о личной жизни мы не говорим!»

Хорошо, вы остановились на предстоящем танце с Петром…

Анастасия: «…Да, наступает момент, когда мы должны выйти с Петей и станцевать. Илья Авербух кричит: „Фонарик!“ А я не понимаю: какой фонарик? Думаю, хоть бы подсказал кто. Я даже все движения забыла. Было страшно и неловко. И вдруг, когда крикнули: „Камера! Мотор!“, что-то внутри меня включилось. Я тут же вспомнила движения. Мне помогли поддержка Ильи и, конечно же, Петина уверенность. Не факт, что я все сделала красиво и правильно. Но сделала».

Получается, что вы тоже победили себя?

Анастасия: «Да! И надеюсь, это только начало…» (Смеется.)

А ведь в начале шоу были моменты, когда, как мне казалось, Башаров вывозил вас на лед.

Анастасия: «Это вам не казалось! Например, были эпизоды, которые не вошли в шоу. Я, стоя у бортика и не зная, как поставить ногу на лед, обращалась к Башарову: «Маратик! Кантуйте тельце на точку!» И когда он начинал ехать быстро, я только и могла выкрикнуть: «Марат, Марат, Марат, ты перепутал. Я же Заворотнюк, а не Петрова, не Навка и не Слуцкая!»

А как получилось, что вы не умеете кататься на коньках?

Анастасия: «Я же из Астрахани! А этот город и лед — малосовместимые вещи. Хотя у меня там был один опыт. Я каталась на замерзшей канализационной луже. У меня были оставшиеся от маминого детства коньки 33-го размера. Больше коньков в доме не нашлось. И возможность покататься у меня была одна. Потому что на следующий год размер ноги у меня уже стал 35. Поэтому все закончилось, так и не успев начаться. Но я поняла, как надо махать руками, как правильно сгибать спину и вытягивать голову. Тридцать минут за всю жизнь — и мне хватило! Больше не надо!»

У такой красивой женщины сегодня есть комплексы?

Анастасия: «С комплексами стало поспокойнее. А переживания относительно новой роли есть всегда! Мало того, каждый раз, когда еду на съемку, очень волнуюсь. Даже когда уже начала играть, когда что-то начинает получаться. Хотя это решать зрителю. Он — мой главный цензор!»

А секрет своего оглушительного успеха раскроете?

Анастасия: «Наверное, многие удивятся, но мой секрет — это оптимизм и позитивный взгляд на жизнь!»